God is my only hope

      Пока жизнь на стороне радовала меня необычайными романтическими отношениями с лучшим парнем в мире, дома всё становилось только хуже. Отец как обычно пропадал, но если раньше он возвращался в более или менее адекватном состоянии, то сейчас он, дай Бог, мог, не упав, переступить дверной проём. Обычно это случалось по пятницам, конец рабочей недели, люди свободны от забот и готовы выжрать все бутылки из ближайшего бара, насколько позволят деньги. Хотя, иногда можно было прийти туда без единого цента в кармане, если имелась смазливая мордашка или хорошее тело, и получить, что захочешь, а после нескольких стопок чего-нибудь крепкого продолжить без вознаграждений, потому что уже и так достаточно обмана и соблазнений. Но я никогда не был любителем алкоголя, запах и вкус казались неприятными, горькими, до тошноты жгучими. Не знаю, может мне просто не попалась шикарная бутылка вина столетней выдержки, но желания пробовать дальше не было. Джерард, пережив проблемы с алкоголем, полностью поддерживал меня, говоря, что это лишь убивает и ни капли не расслабляет, поэтому мы с ним ни разу не пили ничего крепче чая или молочного коктейля.       Я сидел у себя в комнате, склонившись над столом, снова не соблюдая советы Джи, от чего спина, как и предполагалось, тянуще болела, а глаза были словно засыпаны песком. Оставалось поработать около получаса, чтобы завершить проект, который Джерард решил устроить мне в качестве предэкзаменационной подготовки. В планах было дочертить крышу, проработав детали, и придать некой живости неодушевленному предмету, слегка заполнив его лёгкими штрихами. Я так устал, целый день проведя за листом бумаги, что руки не слушались, из последних сил сжимая карандаш, который так некстати ломался в самый ответственный момент.       Из коридора послышался грохот, и пара матных словечек пронеслись воплем вдоль стен.       -Блядь, почему ты не встречаешь отца?! — я продолжил сидеть, не обращая внимания. — Сука, отвечай!       -Да здесь я! Уроки делаю!       -Ах, вот оно что, посмотрите, наш Фрэнки грызёт гранит науки, самому не смешно? Чего пытаешься добиться? Да кому ты нужен, тебя никуда не возьмут. Это что вообще? — он выхватил листок со стола. — Хуйня какая-то. И это искусство? Ставлю ноль баллов. И еще штраф за то, что притаился тут, как крыса.       Отец, еле стоя на своих двоих, стал рвать бумагу на кусочки, не оставляя и шанса на то, чтобы препятствовать этому. На глазах рушились часы стараний, линии расходились по швам, от композиции оставались маленькие обрывки, которые теперь можно было использовать разве что в качестве пазла.       -Мне это надо было сдавать завтра, блять! Что ты творишь?!       -Ой, не слышу, не слышу, кто там пропищал, помойная крыса? О, нет, кажется, это победитель в конкурсе «самый бездарный сын».       -Ты снова нажрался, самому не противно от себя? Да от тебя за километр тащит перегаром.       -Закрой ротик, иначе я быстро найду, чем его занять.       -Да ты даже лишнего шага сделать не сможешь.       Он пьяно набросился на меня, размахивая руками, попутно разбрасывая остатки работы по комнате. Пару ударов под рёбра и в живот, пинок ногой в промежность — и я лежу без сопротивления. В каком бы он не был состоянии, его военная подготовка, полученная в юности и армии, давала о себе знать.       -Ну поплачь, поплачь, принести носовой платочек? Ой, кажется, ты и так одна большая тряпка, — он отпустил руку с моей шеи, давай доступ к кислороду, приступ кашля не заставил долго ждать.       -Что я тебе сделал, блять, — сквозь слёзы прошипел я, жадно дыша.       -Всего лишь родился, — отец усмехнулся, плюнув сверху и уйдя к себе в спальню, оставляя меня в покое.       <…>       Очередной вечер, не предвещавший ничего хорошего, заполнился гулом завалившегося в дом шалмана. Каждый стул, каждое кресло, диван и даже пол были заполнены людьми, лица многих из которых я видел впервые. Не знаю, откуда они все берутся и как находят друг друга, но ни одна физиономия не показалась мне безопасной. Шум и гудение заполоняли все уголки дома, будто ни у кого не закрывался рот, думалось, что они даже сами не знают, с кем и о чём говорят. В такой обстановке делать что-либо своё не представлялось возможным, поэтому оставалось лишь лежать на кровати и смотреть в потолок, представляя звёздное небо и лучшую жизнь. Небольшой жар нахлынул на меня, опаляя лицо и охватывая ознобом. Быть может, я заболел, а может это лишь плохое самочувствие и истощение, всё же нелегко учиться последний год, попутно разгребая грязь, творящуюся за стенами собственной квартиры. В такие моменты, когда мир тускнел, теряя последний тёплый оттенок, не хотелось ничего, кроме как прижаться к Джерарду, утыкаясь в его вздымающуюся грудь. Я взял телефон, пожмурившись от яркого света, так резко ударяющего в глаза сквозь темноту.       -Привет, Джи, не отвлекаю..?       -Привет, лучик, как ты там? Снова грустишь?       -Немножко, дома снова неразбериха, я так устал, хочется к тебе, но на этой неделе, наверное, не получится встретиться, слишком много дел, ещё и завал в школе. И с работами у меня совсем не клеится, боюсь разочаровать тебя.       -Фрэнки, ты делаешь это для себя, а не для меня. И я думаю, что тебе нужен день перерыва, вырваться из всей суеты, дать отдохнуть голове. Ты слишком много трудишься в последнее время, это, конечно, похвально, но нужно уметь расслабляться.       -Может ты и прав, но остаются последние рывки, не хочу сдаваться и опускать руки.       -У тебя еще есть время для подготовки, к тому же, рядом такой крутой наставник =)       -Круче ничего и никого не бывает. Люблю тебя.       -Я тоже тебя люблю и обожаю!       Последнее сообщение осталось неотвеченным, кто-то настойчиво постучал в дверь, и мне пришлось быстро всё убрать, спрятав телефон. Я моментально открыл, уставившись на отца, держащего своего пьяного дружка.       -Хули ты тут закрылся, выродок?       -Это моя комната.       -Твоего тут ничего нет, захочу — будешь на улице ночевать.       -Я согласен, если не буду видеть всего этого.       -Поменьше открывай рот, может кто-нибудь подумает, что ты умный. Дай пройти, щенок, — он вытолкнул меня из прохода, продолжая увлекательное шоу «бухой пытается довести бухого».       -И что это всё значит? Мне спать с ним?       -Свободной осталась только твоя кровать, так что да, сегодня ты будешь спать на своём заслуженном месте — на полу.       -Просто ахуенно, ещё что придумаете?!       -Ещё хоть слово, и я замотаю тебе всё ебало скотчем, чтоб ни звука не произносил. Молча лёг на пол и спишь, — отец хлопнул дверью прямо перед носом, оставляя меня наедине с «нечто», что уже посапывало, но хотя бы было живо, что непременно радовало, потому что минуту назад его дружок был больше похож на труп.       Всю ночь я не спускал с него глаз, боясь непредвиденных ситуаций, вроде блевания на ковёр или полного разноса комнаты, а также кражи, ведь такие случаи бывали. Помню, как один из очередных гостей около года назад вынес золотое кольцо, оставшееся от матери, тогда был большущий скандал. Не знаю, чем всё закончилось, но ни кольца, ни того мужчину я больше не видел. Скорее всего, он был обычным мошенником, вливающимся в такие вот организации, где его пропажу никто не заметит, а след воровства остынет раньше, чем что-то удастся предпринять. Всё прошло благополучно, за исключением состояния моего здоровья, завывающего от бессонной ночи. Этот тип, нелепо натянув одежду наизнанку, всё еще с больной, набитой спиртом головой, под моим пристальным взглядом вышел из комнаты, пару раз обернувшись и сказав что-то неразборчивое.       <…>       Час сна ничего не дал, тело раскалывалось, жалобно ломаясь и скуля. Взяв последние силы в кулак, я поднялся, медленно собирая рюкзак, накидывая всё, что только попадалось под руку. Дорога до школы заняла больше времени, чем обычно, кажется, я чуть не собрал лицом все столбы по пути, а также получил недовольные восклики водителей, выжидающих, пока я соизволю пройти перед остановившимися машинами.       В классе происходило много лишних движений, все мельтешили, бегая туда-сюда и что-то яро обсуждая. Казалось, школьная жизнь всегда проходила мимо меня, особенно сейчас, когда я засыпал на ходу. За одиннадцать лет у меня так и не появилось друзей или хороших знакомых, лишь несколько одноклассников, с которыми мы иногда обменивались домашним заданием или списанной контрольной работой. Скажете, что я неудачник? Может и будете правы. Но в данной ситуации меня всё устраивало, почти никогда никто не доставал меня, я был тем учеником, появление или исчезновение которого мало что меняло. Все были разбросаны по своим компаниям, как это обычно складывается в любом коллективе, и лезть туда «третьим лишним» не имело смысла. Не думаю, что буду общаться хоть с кем-то из них, когда заберу аттестат и в последний раз спущусь по лестнице в школьный двор. Но уходить отсюда всё же не сильно хотелось, учителя всегда любили меня, наверное потому, что я никогда не ломал цветы, парты и стулья в их кабинетах, а также не громил коридоры и не ввязывался в драки, по крайней мере те, известия о которых доходили до директора, да и на уроках я сидел всегда тише воды, ниже травы, не мешая работе преподавателя. Нет, конечно, конфликты присутствовали, но не припомню, чтоб я был инициатором хоть одного из них, обычно им являлись те самые крутые хулиганы, на которых западали такие же крутые девочки. Не знаю, что ждало этих ребят, но обычно такие люди просто играли ту же роль в других учебных заведениях или жили на деньги родителей. Почему бы не пожить в полное удовольствие, если тебе повезло родиться в нужном месте и в нужное время?       Уроки пролетели, закончившись раньше, чем обычно, потому что учителя, уже тоже порядком уставшие к концу года, сказали, что это можно и дома почитать, а сейчас идите, отдыхайте и готовьтесь к экзаменам. Да уж, был бы у меня еще «дом».       Отец с нахмурившимся видом уже стоял на пороге, скрестив руки на груди и прожигая меня взглядом.       -Что-то не так? — тихо спросил я, развязывая шнурки.       -Сообщения от родителей твоих тупых одноклассников, не таких тупых, как ты, конечно, мне уже порядком надоели. Может, как-то сам разберёшься с выпускным, мне задают вопросы, а я понятия не имею, что вы там собираетесь делать.       -Так вот, что они обсуждали сегодня…       -Ты еще и не слышал нихуя? Не удивлён, странно, что в твоей медицинской книжке не прописано «глухой и слепой крысёныш»       -Я спал всего лишь час, из-за тебя и твоего кружка по интересам.       -Кружок по интересам это твои друзья. Ой, их же у тебя нет, совсем забыл. Чтобы всё узнал и сообщил мне, понял?       -Почему бы тебе самому не узнать, а?       -Сука, — он схватил меня за волосы. — Моё дело — туда прийти, а лишний раз думать и читать ненужную информацию, пока эти идиоты придут к общему решению — явно не мои проблемы. Понял или нет?!       -Понял, отпусти волосы, выдерешь же!       -Да кому какая разница до твоих патл.       Я с тоской поплёлся в комнату, устало завалившись на кровать и нехотя читая сообщения от одноклассников, которые всё никак не могли выяснить, какой цвет выпускных ленточек нужно купить и что подарить классному руководителю. Грустнее всего было от того, что отец собирался прийти. Не знаю, зачем, наверное, чтобы испортить мне настроение, ведь за все годы он ни разу не появлялся в школе и лишь пару раз общался с учителями, а также выдавал деньги, когда были какие-то очередные бесполезные сборы на невидимый ремонт.       Только сейчас я в полной мере понял, что оставалось учиться всего несколько недель, буквально последний месяц, а дальше — неизведанная дорога, новый мир и новая жизнь. И в такие моменты становится страшно. А что, если ничего не получится, что, если я останусь на своём месте — месте неприметного неудачника, что, если никогда не покину этот проклятый дом и стану вечным заложником несправедливой судьбы. Но ведь я прикладываю все усилия, верно? И если что-то пойдет не так, то я хотя бы буду знать, что сделал всё, что мог, а найти виноватого — дело не долгое и крайне простое.