Прощай и люби меня

Струи обжигающей воды поспешно стекали по обнажённому хрупкому телу, очерчивая его изгибы. Девушка, чья нежная кожа горела под парящей жидкостью, давно привыкла к температуре; она, закрыв глаза, закинула голову назад, отчего её рыжие волосы сползли ниже по спине. На лице Софьи не было эмоций, однако внутри творился хаос. Она даже не знала, точно ли существует на свете. Хрупкий внутренний мир вновь распался на мелкие частички, ещё совсем недавно скреплённый одним человеком. Гнетущее одиночество снова подло уносило в воспоминания, отнимало надежду, и желание жить утекало вместе с горячей водой в слив. Но на этот раз Соня приняла его добровольно.

Три недели назад.

Две девушки, которые были чуть больше, чем подруги, но чуть меньше, чем пара, снова подняли шум. Розововолосая Алина отчаянно старалась искать в своей голове убедительные аргументы, цеплялась за ускользающую Соню руками, плакала и напрасно старалась утихомирить своё сильно бьющееся сердце. — Отпусти меня, — кричала Софья, — я буду делать тебе больно! Всегда, понимаешь? Я уже к тебе привязалась, твоя жизнь превратится в ад, если я останусь! — Но почему ты решаешь за меня? — эмоционально отвечала Алина, хватая девушку за запястья. — Потому что мне не всё равно на тебя! Я не хочу портить тебе жизнь своим присутствием. Ты заслуживаешь лучшего. — Сонь, я понимаю, на что иду, мне не нужен никто другой, — глотая слёзы, продолжала пытаться Алина. — Всё, хватит уже! — Софья вырвала свои руки и быстрым шагом вышла из квартиры Олешевой, прихватив кеды. Уже на лестнице, спустившись на один этаж, рыжая села на ступеньки и, обуваясь, дала волю слезам. Руки не слушались хозяйку, тело дрожало, в голове роились мысли. Она боялась, что Алина пойдёт за ней, и заставила себя подняться, чтобы навсегда покинуть этот дом. Розововолосая скользнула спиной вниз по двери, откуда только что выбежала Соня, и опустила голову на колени. На её теле всё ещё оставался запах Сомусевой, который девушка жадно вдыхала. Алина содрогалась от рыданий и чувствовала опустошённость, как будто из неё резко выдернули большую частичку души. Ей не хватало воздуха, она не могла до конца поверить в то, что Соня действительно ушла. Софья выключила воду и вышла из ванной. Большое полотенце впитало в себя капли с разгорячённого тела и волос. Девушка окинула своё отражение покрасневшим, болезненным взглядом и вышла из ванной. В комнате она надела на себя только короткое белое платье и села на пол, оперевшись спиной о кровать. Большие часы с маятником показывали десять вечера. Соня сидела неподвижно. Недвижен был и её заледеневший взгляд. Она закрыла глаза и дала себе два часа отсрочки, погружаясь в воспоминания. Перед ней всплывали приятные моменты. Алина вновь ей улыбалась, давала своё внимание, обнимала и шептала на ухо, что подарит самые счастливые мгновения. Софья чувствовала на себе призрачные прикосновения, поцелуи и обжигающе мягкое дыхание. Комната погружалась в пугающую, жуткую темноту. Посередине, точно под люстрой, стоял стул, на нём лежала уже приготовленная петля. Бьёт полночь, а это час убийц. Через несколько минут Соня убьёт своё тело и свои страдания. Она медленно открыла глаза и поднялась с пола. Девушка включила настольную лампу и, взяв ручку, вывела на бумаге несколько слов: «Я любила тебя, Алина Олешева, мои последние мысли касались лишь тебя одной. Прощай и люби меня». Софья оставила лампу включенной, чтобы люди с улицы заметили её тело в окне. Взяв в руки петлю, она поднялась на стул и закрепила верёвку на люстре. Ей не было страшно, когда на её шее затягивалось орудие самоубийства. Она не чувствовала ничего, как будто кто-то выкачал из неё все присущие человеку эмоции. Через несколько минут в центре комнаты, погружённой в полумрак, качалось тело уже мёртвой, но всё же безумно красивой Сони. Её страданиям, наконец, пришёл конец.