Восточные сказки: не строй мне глазки

- Я - Аслан. Я - Андрей. Сын священника, насильно обращенный в ислам в 13 лет, проданный пиратами за гроши туркам. Сын бедняков, снесший столько унижений и побоев. Познавший горечь поражений и боль обид. Но сейчас я - Аслан, что значит "лев". Сейчас я силён. Уверен. Я не сдамся. Никогда я не смогу его отпустить. Как же я хочу коснуться этой прекрасной бледной кожи, кончиками пальцев ощутить её мягкость и упругость. Хочу забрать все его душевные страдания, чтобы складочка между бровей разгладилась, а темные тени, залегший под глазами, исчезли. Хочется увидеть спокойную и ласковую улыбку. Его улыбку. Я хочу быть ближе к нему. Но куда ближе? Я и так имею дерзость считать себя его другом и соратником. Эти мысли греховны, они темнее самой темной ночи. Так не должно быть. Но отказаться от этих мыслей я не могу. Они питают мою душу, дают некую надежду на счастливое будущее. Тем более мне рассказывали про прадеда шехзаде... Разные, хм... Истории о его увлечениях... Я не знаю кому можно верить, но, позволив этому греху жить в своих мыслях, я понял, что пути назад нет. Поскорее бы Артур и Ибрагим вернулись с священного похода, они всегда помогали мне, думаю и в этот раз не откажут, - думал Аслан, украдкой наблюдая за Далером, не решаясь подойти. Но так долго наблюдать откровенно разглядывая каждую линию тела, отмечая про себя, что надетый шехзаде кафтан, мал ему в плечах, было очень рискованно. Кафтан мал... Значит, одевался сам, в потёмках, выпроваживая очередную девушку из своих покоев. Ревновать было бы глупо, но неприятное чувство стянуло грудь так, что стало труднее дышать. У единственного шехзаде Великой Османской Империи в 23 года до сих пор не было наследников. Каждый понимал, что так не должно быть, и Аслан тоже. Но смириться с тем, что каждый два дня кто-то входит в покои Далера, свободно может касаться его, лежать рядом, смотреть на него пока он спит, изучая каждую незаметную родинку или веснушку... Было трудно. Сам шехзаде говорил ему о том, что ни одна из этих девушек его не интересует. Но кто знает, что на самом деле происходит за закрытыми дверями покоев? За балдахином большой кровати? Никто... И жил Аслан всё это время разрываясь от противоречий. Ему бы получить совет от своих друзей, чтобы разобраться с самим собой, чтобы зажить уже спокойно, тревожась только о безопасности и благополучии своего шехзаде, забыв об этих глупых и никому ненужных чувствах. Как они могли вообще появится? Как он может? Как он смеет вообще развивать эти мысли об этой влюбленности? Стыд, позор, срам, грех..! Далер, оканчивая трапезу молитвой, заметил, что Аслан не прикоснулся к своей еде. - Аслан, что с тобой? Я думал мы с тобой сегодня будем упражняться на саблях, а ты почти не притронулся к пище. Ты здоров? Можем позвать главного лекаря, он тебя осмотрит. - Шехзаде, простите меня, что заставил беспокоиться. Со мной всё в порядке, пожалуйста, не думайте об этом. Я совсем не голоден. Не хотел Вас обидеть. - Хорошо, друг мой. Я переоденусь, - с виноватой улыбкой, расправив плечи, демонстрируя, насколько неудобно сие одеяния, сказал Далер, - и можем начать тренировку. От одного такого ласкового обращения внутри Аслана всё перевернулось. "Он считает меня своим другом... Аллах помилуй мою грешную душу, как же это приятно. Главное не выдать себя одной из моих глупых мечтательных улыбок, которые и так слишком часто появляются на моём лице в присутствии шехзаде," - пронеслось в голове у Аслана, который тут же принял самый суровый вид. Тренировки с шехзаде были отдельной пыткой для главного сокольничего.Во-первых, шехзаде уступал Аслану в силе, но в случае с ловкостью и хитростью всё было в точности до наоборот. Поэтому, зачастую они не могли определить победителя в своих не слишком серьёзных, но при этом совсем не шутливых, боях. Во-вторых, Аслан часто засматривается на Далера, который так прекрасно выглядит в обычной одежде, который так прекрасно владеет саблей, щеки которого от физической нагрузки неизменно окрашивались нежно розовым румянцем. Наверное, если бы Андрей не зазевался - это было бы большим грехом. - Ты сегодня сам не свой! Толком не ел, со мной борешься слабо, без особого желания. Что же всё таки с тобой случилось? Может заболел? "Если бы вы знали как я заболел Вами, шехзаде... Я бы, наверное, уже лежал на холодном полу темницы, предварительно избитый дворцовой стражей,"- подумал Аслан. Но в слух лишь сказал: -Я себя неважно чувствую, это правда. Не хотели бы вы, как вернёться наш Великий Султан съездить со мной в Охотничий домик. Мы бы поохотились, развеялись. Вы бы отдохнули от всех девушек, которых подсылает к Вам ваша матушка. Я думаю, нам обоим это пошло бы на пользу. Прошу простить меня, за эту дерзость и за мою сегодняшнюю несобранность. - Не переживай. Всё в порядке. Я согласен с тобой, нам обоим нужно отдохнуть. Как только мой отец вернётся и я смогу сложить с себя обязанности регента, мы отправимся в Охотничий домик. Надеюсь, там я смогу узнать о том, что тебе беспокоит, - ответил Далер. "Меня беспокоите только Вы и мои чувства к Вам..."