Критика чистого разума

Убийственная мощь Арсения Попова заключалась в том, что он ненавидел творческих людей. Во всяком случае, так всем казалось. Любой, кто видел его видео и критические статьи, мог предположить, что он бы с большей радостью перестрелял всех несчастных поэтов на Земле, чем стерпел парочку шаблонных рифм. Попов — не заноза в заднице. Он — чёртов хронический геморрой, который буквально заставляет всех, на кого свалится, обделаться на людях. Ему будто доставляло удовольствие медленно, в течение как минимум получаса, убивать жертву на публике без всякого оружия. Но как убивать! Изящно, колко, без единого прямого оскорбления. Арсений впрыскивал яд в каждое предложение, но стоило хоть кому-то упрекнуть его в хамстве и невежестве, как он невинно хлопал глазами и вопрошал: «Где вы здесь увидели издевательство? Я всего лишь обсуждаю образы, созданные автором, и технику стихосложения». Тем более забавным представлялось то, что в сущности он прав. Попов шутил, иронизировал, даже по-чёрному выстёбывал произведение, но никогда не переходил на личности. Ему было принципиально важно унизить автора так, чтобы при всём желании последний не мог ему сильно напакостить — просто потому что подкопаться нельзя. Но ранимый поэт, как бы его ни учили уму-разуму, всегда пытается. Арсений ломал карьеры. Часовое видео, подкреплённое критической статьёй, служило билетом в один конец для добрых 30% обозреваемых. Все относительно популярные сетевые поэты его ненавидели. Все мечтали закатать его в асфальт и поплясать на его могиле. И уж конечно — публика была от него без ума. Арс про себя насмешливо думал, что плебс любит две вещи: бездарей и тех, кто разносит бездарей. Иногда даже одновременно. Ну и, естественно, с красивой картинкой. Вот такой нынче противоречивый потребитель. Понимая это, он понимал и свою целевую аудиторию. Попова можно смотреть, ни бельмеса не соображая ни в литературе вообще, ни в поэзии в частности, но при этом нежно любя авторитетное свержение кумиров. В конце концов, Попова можно просто смотреть, залипая на его искрящиеся азартом голубые глаза и искривлённую в насмешке улыбку. Что до творческих людей, то их проблемы, вызванные его попытками заработать, Арса нисколько не интересовали. «Развивались бы лучше, дурачки, — раздражённо думал Попов, глядя на злобные авторские ответочки в поэтических группах. — Нет же, твою мать, лезем со своими гневными наездами». И ладно бы, если бы в ответ они наезжали творчески. Но нет, самое творческое, что сделали эти горе-обиженки за всё время выхода Поповских виртуозных обзоров — писали в комментарии сатирические замечания _в форме стихов_. Писать фуфловые стихи в ответ на упрёк в фуфловых стихах. Гениально. Арс уже подумывал выпустить отдельный ролик, где он зачитывает всю гневную сатиру авторов, которая когда-либо сваливалась на его графскую и крайне благородную голову. В его представлении, фан-сервис выглядел как-то так. Тем не менее, помимо мироточащих праведным гневом сентенций творцов с тонкой душевной организацией, Попов огребал куда более серьёзных проблем. Доброе утро в течение как минимум месяца после выхода нового видео на канале для него начиналось только при отсутствии свеженькой копии искового заявления. Интересненькое дело. По статистике, 7 из 10 мудаков, которых он обозревал, требовали изъять его видео из общего доступа (Попов уж и сбился со счёта, сколько раз его контент лишали монетизации) или, не особо церемонясь, подавали иск в суд за порчу деловой репутации или даже за нарушение авторских прав. И Арс искренне надеялся на то, что оставшиеся три ещё не выпилились в первый же день заливания ролика в сеть. Хотя иногда так же искренне хотелось, чтобы они выпилились. Но Попов недаром прослыл виртуозом. Он ещё не проиграл ни одного судебного разбирательства. Почему? Да потому что заявители тупорылые. А вообще, конечно, в первую очередь благодаря Димке. Позов из тех героев, что не носят плащи. Вообще, любой горе-автор проходит две фазы суеверного ужаса, если судьба делает его звездой критического обзора. Первую — когда в предынфарктном состоянии видит, как Попов зачитывает его стихи и издевательски смотрит ему в лицо через экран монитора, а вторую — когда в зале судебного заседания Позов медленно раскатывает все их аргументы, как тесто скалкой. Для Арса Поз — не тот человек, который разгребает всё свалившееся дерьмо лопатой. Скорее, тот, кто этой лопатой в состоянии так всечь нагадившему, что тот убежит, жалея о том, что вообще когда-то стал публиковаться. Он говорит долго, размеренно, но до такой степени докапывается до сути спора и так детально доказывает оппоненту, что он придурок непросвещённый, что под конец его речи в суде умереть от стыда хочется даже судье — последний просто чувствует себя недостаточно компетентным для занимаемой должности. «Я перестал волноваться, — признаётся Арс в одном из интервью для популярного интернет-издания. — Мне просто иногда кажется, что я уже живу в суде. Что это такой непреложный ежемесячный ритуал. Авторы почему-то не догадываются, что со мной можно поговорить иначе, чем в присутствии адвоката. Ну что ж, буду ждать, когда догадаются». Никто так не защищает свои права, как задетые творческие личности. Это обворожительно. Попов определённо знал, в какой сфере следует работать. Тем не менее дни шли, фанбаза всё разрасталась, и, чтобы её сохранить и преумножить, Арсений стал потихоньку расширять сферу влияния. Формула успеха была очевидна: чем известнее и популярнее автор, тем больше просмотров и общественного резонанса. Но у неё была и обратная сторона, о которой, конечно, жаждущие хлеба и зрелищ подписчики не задумывались. Чем известнее автор, тем больше проблем. Что ж, Попов не боялся найти проблем на жопу — жопа упрямо искала приключений сама. А это значило, что играть можно по-крупному. Дима, правда, периодически объяснял, на кого напарываться уж точно не стоит, но, за некоторыми исключениями, постепенно они оба поняли, что иногда ступить на тонкий лёд будет нелишним. И Арс — как всегда изящно — стал вытанцовывать шальную кадриль прямо на льду. Самая свежая его идея касалась одного (бес)перспективного, но безумно хайпового поэта, а по совместительству ещё и блогера. Урча от удовольствия, Попов стал подготавливать материал для вишенки на торте своих критических разносов — ролика по творчеству Антона Шастуна. И лёд, господа присяжные заседатели, тронулся.