Пять сеансов памяти

На часах без пятнадцати шесть. Глаза устало бегут по строчкам текста, иногда слегка хмурясь. В голове каша, но Харуно продолжает читать дело своего нового пациента, надеясь найти что-то чрезвычайно важное. За окном темнеет, на душе тревожно. Сакура останавливается на середине текста, качая головой. Что-то не сходится. История мужчины, бывшего ниндзя, слишком проста. Проработав с такими полжизни, девушка знает, что так не бывает. Либо пациент врёт, либо в документах намеренно написали не все. «Зачем же вы так сделали, госпожа Цунаде? Что же из себя представляет Какаши Хатаке, раз вы скрываете всю картину от своей любимой ученицы?» — мысленно спрашивает Харуно, поджимая губы. Она смотрит на предоставленную фотографию пациента, замечая на удивление знакомые черты. Серые взъерошенные волосы, торчащие во все стороны, графитные глаза, над левым глазом длинный, рассекающий лицо шрам. Возможно, ей приходилось работать с ним в военное время, может пересекалась в больнице ещё до того, как он стал тут постоянным обитателем. Она чувствует, как мурашки бегут по всему телу, стоит только взгляду зацепиться за равнодушное лицо с фотографии. От Хатаке веет холодом и угрозой. Сакуре как всегда очень везёт на пациентов. — Алло, госпожа Цунаде? Вы ещё в больнице? — девушка складывает документы в свою сумку, придерживая телефон плечом. — А, поняла… Да так, возникли вопросы о пациенте, с которым придётся работать с понедельника. Я буду через пятнадцать-двадцать минут… Хорошо, до встречи. Облегчённо вздыхает, радуясь, что женщина ещё не успела выпить со своими знакомыми по бутылочке, а может и не одной, саке и готова ей помочь. Идти в бар нет желания, как и выслушивать до двенадцати ночи рассказы Сенджу об её похождениях, далеко не всегда пристойных. Харуно потирает ноющие виски, запивая глотком воды таблетку от головной боли. Ночка будет весёлой. В помещении шумно, воняет перегаром, не очень хорошей рыбой и алкоголем. Девушка морщится, поправляя сумку на плече, глазами ища знакомую шевелюру. Долго искать не приходится, Цунаде сидит одна в дальнем углу, разливая саке на две чашки. Харуно медлит, чувствуя, что сегодня отвертеться не получится от слова совсем. — Здравствуйте, госпожа Цунаде, — женщина кивает, молча оценивая собранный за пару минут образ девушки: чёрный короткий топ на тонких бретельках, белые широкие брюки на высокой талии и цепочка на шее с маленьким изумрудом. На ногах светлые босоножки, с цветочным узором. — Не холодно, Сакура? — негромко уточняет Сенджу, предупреждающе глядя на ближайших посетителей бара. — А может быть жарко? — не дожидаясь ответа от удивлённой ученицы, женщина продолжает, качая головой. — Всему тебя учить надо, Харуно, всему. Ты в забытом миром баре на окраине города, куда приличные люди не ходят, в особенности девушки. Лучше бы в рабочей одежде пришла, меньше внимания бы вызывала. — Извините, — промямлила покрасневшая девушка, настороженно принимая чашку саке. — Госпожа Цунаде, я не могу… — Пей, это не обсуждается. Или уходи. Дай насладиться вечером пятницы. Харуно тихо чертыхается, одним глотком осушая чашу, закашливаясь. Саке обжигает гортань, но девушка терпит, зажмурившись. Липкое тепло распространяется по всему телу, её передёргивает, устало глядя на довольную Сенджу. — Так что ты хотела узнать о Хатаке? — Его история… неправдоподобна, — выдавливает из себя Сакура, понимая, что головная боль ударит завтра по вискам с удвоенной силой. Организм не переносит алкоголь в априори, это добавляет множество проблем при работе с главой больницы. Та без алкоголя жить не может. Успевает даже на перерывах сбегать в ближайшую забегаловку за отвратительным пойлом, если комиссии, конечно, нет. Хотя не факт, что недовольные старикашки её останавливали. — Возможно и так. Это как-то мешает? Ты познакомишься с ним уже через два дня, не беспокойся, он не кусается. По крайней мере никому ничего не откусил до тебя. — Любите вы мне подсовывать проблемных пациентов, госпожа Цунаде. — А ты любишь поныть, Харуно, — парирует Сенджу. — Только и делаешь, что работаешь и ноешь о своей несчастной судьбе. Жених бросил, все подружки уже замужем, одна ты в девках сидишь, бедная. Сама просила два года назад, чтобы я тебе предлагала только таких. Как ты там сказала? «Я люблю ломать себе голову, работая с трудными пациентами. Помогает забыть о насущих проблемах.» Не так что ли? Или я что-то путаю, дорогая? — Всё как всегда верно, — отпираться не было смысла. Саске её бросил почти три года назад, отправившись в долгое путешествие. Ино, Темари и даже стеснительная Хината уже замужем, а Толстолобая, если и в отношениях, то только с кипами бумаг и вечным недосыпом. Её маршрут по деревне состоит из двух пунктов: дом — работа и наоборот, в холодильнике повесилась мышь. Харуно ест в Ичираку чуть ли не каждый день, по пути в больницу, зная, что желудок спасибо ей точно не скажет, напоминая о себе недовольным журчанием и спазмами по выходным. — Что следует ожидать от Хатаке? — Смотря, что ты о нём помнишь? — девушка недоумевающе смотрит на Цунаде, хмуря брови. — Что я о нём… помню? Я вообще не знаю этого мужчину. Мы с ним где-то работали, сотрудничали ранее? — Значит провалы в памяти не восстановились полностью, вот как. Это будет сложнее, чем я думала… Сакура смотрит на женщину внимательно, ожидая объяснений, но Цунаде молчит, потягивая саке и глядя в грязное окно, мимо которого проходила компания алкашей. «Да, Какаши не будет в восторге, что его любимая ученица не помнит совсем ничего о прошлом. Неловко получится», — размышляет блондинка, наливая вторую порцию медику, не слушая протесты. Девушка выпивает напиток быстро, уже не так сильно морщась и практически не закашливаясь. — Уже лучше. Скоро привыкнешь пить со мной, — довольно говорит Цунаде, хмыкая. — От Какаши ожидать особо ничего не стоит. Ленив, иногда порывается напиться таблеток, но их у него уже нет, забрали сегодня утром. Будешь с ним сидеть большую часть дня, беседуя обо всём на свете, хоть в «Дочки-Матери» поиграйте, он с радостью согласится. Тормоши его, нам нужен боец, а не старый извращенец, читающий «Ича-Ича» круглые сутки без остановок. — Эту похабщину ещё кто-то читает? — удивлённо спрашивает Харуно, вскидывая бровь. — Там же читать нечего, от слова совсем. — Довелось прочитать? — уточняет Сенджу, коварно улыбаясь. — Не ожидала от тебя. — Доводилось. Ради общего ознакомления, — именно, только общее ознакомление, Сакура. Вся серия «Ича-Ича» не стоит же ровным строем у неё на полке в спальне. Недоразумение вышло, случайно завалялось. Вообще в этой истории с дурацкими книжками виновата Свинина, но кого это волнует? Особенно маму, что случайно зашла к ней вечером, принося продукты. Скандал был на весь дом. Соседи ещё ой как долго припоминали ей о трещине в общем коридоре. Да, тяжёлая рука была всё же отличительной чертой семьи Харуно. — Вот тебе и тема для разговора с Хатаке, — Цунаде продолжает улыбаться, смущая медика. — Тебе всего лишь надо последнюю неделю с ним посидеть, потом его выпишем, если ты дашь добро. — Моё мнение будет решающим? — уточняет Сакура. — То есть, если я решу, что пациенту стоит посидеть ещё недельку-другую в больнице — так оно и будет? — Да, в принципе, ты права. Но последующие недели, если ты посчитаешь, что Хатаке надо побыть в больнице побольше, он проведёт уже с другим врачом. Конечно, если у тебя будет желание, ты сможешь посидеть с ним и дальше. — Очень маловероятно. — Это мы ещё посмотрим… На удивление, Сенджу сама первая предложила пойти по домам, ссылаясь на незаконченные дела, несвязанные с работой. Сакуре вроде и в радость, что сегодня её психика не пострадала от красочных описаний всевозможных историй и картин, о которых женщина может ей рассказать с превеликим удовольствием. Но при входе в свою квартиру, где она чаще всего лишь ночует, становится тоскливо. Не сказать, что Харуно завидует подругам, у которых дома уютно и спокойно, где они по вечерам встречают своих мужей, и вместе едят вкусно приготовленный ужин. Ей просто одиноко. Небольшая однокомнатная квартирка с кухней-гостиной и крохотным балкончиком устраивают девушку очень даже. Но на полках небольшой слой пыли, в прихожей до сих пор валяется изношенная зимняя обувь, которую она так и не убрала. В холодильнике уже неделю лежат фрукты и овощи от матери — та уже не приносит что-то другое, зная, что остальное раньше испортится, чем дочь успеет вспомнить вообще про существование холодильника в своей квартире. Маленькая барная стойка, разрисованная красивой иллюстрацией с цветами, слегка потрескалась, краска в щелях начинает отваливаться кусочками. В ванне полная корзина грязного белья. Она явно дожидается ещё одного прихода матери, потому что Харуно не до этого. Девушка вся в работе круглыми сутками. Ей теперь иногда снятся отчёты и грозный взгляд Цунаде. Голова требует нормального двухдневного выходного хоть раз в месяц, но нет. Сакура уже знает, что в эти выходные займётся поднятием архивов, ища информацию о Какаши Хатаке. Если бы это было так просто, конечно. — Почему ты мне не можешь дать доступ к архиву, Наруто? — девушка стоит в кабинете Хокаге, наплевав на этикет с высокой колокольни. Седьмой смотрит на неё слегка напугано, боясь огрести, как в былые времена. Она бы ему треснула, с превеликим удовольствием, но заменять стёкла в резиденции пока не входило в её планы. — Это просьба была ещё от Пятой и Шестого Хокаге. Если бабуля и сенсей попросили об этом, то вряд ли безосновательно, согласись. Спроси у Цунаде, она наверняка объяснит почему и… — Ты — Седьмой Хокаге, Наруто Узумаки. Значит можешь спокойно проигнорировать просьбу, верно? — девушка настаивает, пытаясь припомнить, кто был на посте главы деревни до её глуповатого друга. — Ты понимаешь, что мне будет от бабули? Она меня уроет на этом же месте! Я, конечно, очень люблю тебя, как подругу и сестру, Сакура, но… — Можешь не продолжать, с тобой всё понятно! От тебя помощи не дождёшься, — Харуно собирается уже пойти к выходу, но её останавливает тихий вопрос: — Ты хотела найти информацию про Какаши-сенсея? Так ведь? Медик оборачивается, удивлённо глядя на заметно погрустневшего товарища. Узумаки кажется заметно старше, когда хмурится. В голове мелькает мысль, что легкомысленный Наруто всё же повзрослел и взялся за ум. — Да. Он мой пациент со следующей недели. Хотела кое-что прояснить. — А, вот как… — парень задумался, но после улыбнулся, неловко почесав затылок. — Ну, тогда хорошо с ним поработать, Сакура! Её глаз слегка дёргается, но она выдавливает из себя улыбку, поскорее выходя из резиденции Хокаге, едва не снеся на лестнице сонного Шикамару. «Хорошо с ним поработать, Сакура! Он издевается?!» — Харуно кипит, идя дальней дорогой к больнице. Не хотелось бы ещё попасться под горячую руку Сенджу, если та увидит, как у девушки начинает развиваться нервный тик. Так недалеко и самой в больничке поселиться на неопределённый срок. «Что же вы все так скрываете от меня, и почему я не могу вспомнить имя Шестого Хокаге?! Хаширама, Тобирама, Хирузен, Намикадзе, Цунаде… и Наруто. Кто был Шестым?» Сакура останавливается посреди улицы, хмуро глядя на каменные портреты семерых глав деревни, останавливаясь на шестом по счёту. Нет, она не помнит это лицо, да и приблизительно не скажет был ли этот человек в деревне когда-то на её памяти. Что-то опять не сходится и ей это совершенно не нравится. Идти в больницу оказалось пустой тратой времени — Сенджу вовсе не появлялась здесь, видимо решив взять неожиданный выходной и отключив мобильный телефон. Замечательно. Харуно удручённо падает на скамью в парке, хмурым взглядом уставившись на стоящий напротив автомат с газированной водой. В голове крутятся шестерёнки, ища ответ, что можно ещё предпринять, но никакого подходящего варианта нет. Девушка сдаётся, потирая виски, замечая у ног скучающего мопса, вылизывающего лапы. — Что ты тут делаешь, Паккун? Так ведь тебя зовут? — негромко спрашивает, не понимая откуда знает имя пса. — Смотрю, как ты пытаешься уничтожить взглядом несчастный автомат, — слегка грубо отвечает собака, поднимая глаза на девушку. — Что ты так на меня вылупилась, будто в первый раз видишь? — Разве не так? — Однозначно нет, — Паккун тяжело вздыхает, почесав за ухом. — Знатно тебя пришибло тогда, раз до сих пор ничего не вспомнила толком… — О чём ты? — Сакура моргает, осматривается, но собаки и след остыл. — Паккун? Паккун! Чёрт… По приходу домой уже ближе к вечеру, Харуно замечает на барной стойке папку документов. Вместо желанной информации о таинственном Хатаке, девушка находит информацию об одной из старых миссий, в которой она принимала участие. «После получения частичной амнезии, Сакура Харуно была отстраненна от последующих военных операций и перенаправлена на работу в ближайшие госпитали. Как после выяснилось, девушка не помнит события, связанные с командиром Какаши Хатаке. Причина так и не была выявлена. По решению главы больницы, Цунаде Сенджу, было решено оставить всё как есть и сократить общение с Хатаке до минимума.» Сакура дрожащими руками набирает руками номер Цунаде, желая узнать подробнее, но в последний момент отказывается от этой затеи. Она разберётся с этим сама.