***
За окном идёт ливень. Сакура тяжело дышит, вытирая капли пота со лба. Страх бьёт наковальней по телу, заставляя сжаться, прижимая к груди одеяло. Девушка проводит диагностику тела, не находя никаких повреждений. Но тело бьётся в совсем не мелкой дрожи, в лёгких не хватает воздуха. На негнущихся ногах, Харуно выползает на балкон, накинув поверх пижамы халат, глубоко вдыхая влажный воздух. Так страшно ей не было очень давно. Она помнит, как множество раз боялась за Наруто и Саске на миссиях. Она также дрожала и плакала, как и сейчас. Но почему-то за неизвестного командира было вдвойне страшнее, ведь он ушёл туда, где шли бои. Где погибали сотнями, тысячами. Где возвратиться назад — чудо, не иначе. На будильнике начало восьмого. Сегодня понедельник и Харуно начинает нервничать. Встреча с Хатаке кажется будет неприятной и мучительно долгой. Может ей повезёт и мужчина не проявит к ней никакой интерес, притворится дурачком или что-то типа того. «Почему он в больнице? В отчёте не было сказано, что он получил какую-либо травму с последующими психическими её отклонениями.» — её каблучки негромко стучат по кафелю, сумочка на металлической цепочке постукивает в такт. Сакура останавливается у кабинета Цунаде, но там по-прежнему никого нет. В самый нужный момент эта старая алкоголичка решила слиться с фоном. Девушка злится, желая при личной встрече высказать всё в лицо блондинке, но знает, что так не сделает. С Сенджу лучше так не шутить — целее будешь. Заветная дверь под номером пять ничем не отличается от других. Такая же белая, с гладким покрытием и округлой ручкой. Харуно знает, что палата также ничем непримечательная, но ей этого мало. Её слегка трясёт, понимая, что на этой неделе будут небольшие проблемы. С взаимопониманием пациента. Тяжело вздохнув, Сакура поворачивает ручку, заходя в тёмное помещение.***
Темнота лечит душевные раны — так считает Хатаке, скучающим взглядом глядя на линию света из-под двери. По его подсчётам сегодня понедельник, осталась неделя. Он либо выйдет из больницы и будет распивать саке вместе с Гаем, вспоминая прошлое, либо останется тут ещё на пару недель, а может и месяцев. Ему по сути плевать, смысл жить потерян уже давно, как и его лучшая ученица стала чем-то недосягаемым и подобием иллюзии. До того, как его привязали к палате, мужчина наблюдал за Харуно. Знал, что в её квартире теперь холодно и гадко; девушка чаще остаётся на ночь в больнице, несмотря на протесты Цунаде; мама Сакуры приносит ей на неделе продукты, которые в итоге отправляются в помойное ведро. Замечает на полке в спальне полное собрание «Ича-Ича» и не может сдержать улыбки, тихо посмеиваясь. Как жаль, что это всё в прошлом. После войны Хатаке практически сразу отдаёт Наруто пост Хокаге, запираясь в своей конуре, но явно не с целью зализывать раны. Его преследуют кошмары прошлого, настоящего и будущего круглыми сутками, мучая воспаленный мозг. Он видит в каждой вещи силуэт ученицы, по ночам слышит её старые фразы, брошенные в его адрес, над ухом. Оборачивается, но встречает лишь пустоту напротив. Какаши не выходит на улицу неделями, потеряв счёт времени. К нему заходит недовольная Сенджу, что разносит его по фактам в пух и прах. Он молча слушает её, замечая как чертовски она похожа с Сакурой, от чего на душе становится ещё более погано. — Ты собираешься что-либо делать, мать твою, или нет, Хатаке?! — спрашивает у него женщина, встряхивая за плечи. Ниндзя вяло качает головой, слабо улыбаясь уголками губ. Блондинка замирает, но после даёт ему знатную пощёчину, приводя в чувства. — Хватит хандрить, Какаши! — Зачем что-то менять? — Ты ещё скажи, что помереть хочешь. — Хочу, — тихо пробормотал мужчина, устало глядя на собеседницу. Цунаде молчит, хмурясь и закусывая ноготь. — Ты пойдёшь со мной в больницу. Я тебя тут не оставлю. Так он и оказался в этой чёртовой светлой палате, от которой болят уставшие глаза. Хатаке сидит чаще всего в кромешной темноте, глядя на дверь немигающим взглядом. Он слышит разговоры врачей, узнаёт большинство по ходьбе и никак не реагирует на приходящих к нему врачей. Ино, которая пробыла с ним две недели, пыталась вывести его на разговоры о службе, не касаясь тем, связанных с Харуно. Иногда он действительно что-то ей рассказывал, но без особого интереса отвечая на её вопросы. Он благодарен Яманаке, что та старалась вернуть его в прежний строй, вернуть Конохе настоящего Копирующего ниндзя. «Зачем мне жить?» — спрашивает себя мужчина, слыша негромкое постукивание каблуков нового врача, подходящей к его палате. — «Ради чего?» Незнакомка за дверью медлит, он видит как переминается с ноги на ногу девушка, неуверенно дёргая ручку. Свет коридора слепит, как и знакомое, до боли любимое лицо Сакуры, что смотрит на него слегка напугано. — Какаши Хатаке? — её голос дрожит, в руках небольшая папка. Девушка поправляет волосы, нащупывая включатель, неотрывно глядя на побледневшего пациента. Мужчина кивает, привыкая к яркому свету. — Я Сакура Харуно и… — Будешь сидеть со мной в течении недели — я знаю, — обрывает слегка резко мужчина, разминая затёкшую шею. — Ты не сильно изменилась… Сакура. Она молчит, всё ещё стоя у двери. Сердце бешено колотится, руки дрожат, а взгляд прикован к слегка заинтересованному лицу мужчины. Он выглядит немного хуже, чем на фото: бледный, ссутулившийся, под глазами синяки от бессонницы. На губах небольшие кровоподтёки, волосы всё также торчат в разные стороны, как и у Наруто. — Вы… тоже, — выдавливает из себя медик, тяжело вздохнув. — Почему вы сидели в темноте? — Мне так комфортнее. Лампы очень яркие в палате, как видишь. — Давайте тогда откроем окна, чтобы не сидеть как в склепе, — предложила Сакура, неуверенно положив папку с документами на прикроватную тумбочку. Хатаке следит за каждым её движением, с интересом разглядывая едва заметный румянец на щеках девушки. Лёгким движением отгораживает окна, наблюдая как капля за каплей скатывается по стеклу, падая вниз. Выключает верхний свет, замечая как слегка расслабляется мужчина. Она садится напротив него, слегка склонив голову набок. Он повторяет за ней, едва улыбаясь уголками губ. — Почему вы здесь? — негромко спрашивает девушка, после недолгого молчания. — Я имею ввиду, почему вы так запустили себя? Перестали выходить на связь с окружающими, не ходили на миссии любых рангов? — Я не вижу смысла жить. — Совсем? — Совсем, — Какаши потирает шею, кончиками пальцев ощущая один из множество шрамов на своём теле. — Я потерял на этой войне кое-что очень для меня дорогое. Без этого делать вид, что всё нормально… Не для меня. — Многие потеряли близких людей на войне. Но они продолжают жить, ради светлого будущего следующих поколений, чтобы подобного больше не произошло. Неужели у вас не осталось близких людей в живых? — Остались, к счастью. Но самое дорогое потеряно, — он избегает смотреть ей в глаза, решив смотреть в окно, за которым бушевала стихия. — На улице… холодно? — Я сказала бы гадко, слякотно. Я люблю дождь, он приносит вместе с лужами и сыростью… второе дыхание, если так можно сказать. А вам нравится? Хатаке кивает, улыбаясь. Она разговаривает с ним практически спокойно, решив, что он не будет затрагивать тему их общего прошлого. Зная её, Харуно уже наверняка увидела что-то подозрительное в его медицинской книжке и попыталась поднять все архивы. Лишь бы Наруто не дал ей, как его просили. В палате пахнет её цветочными духами и цитрусами, которые им принесли ближе к полудню. Они разговаривают на отвлечённые темы, Сакура иногда смеётся, прикрывая рот ладошкой. Какаши смотрит на неё с лёгкой грустью, зная, что она ничего не помнит. Нисколечко. Это режет по-живому, открывая старые раны. — У нас много общего, я удивлена, — она протягивает ему дольку апельсина, съедая свою половину. — Я думала, что вы мрачный, старый, огрызающийся извращенец, что меня съест. Извините за прямоту, если обидела. — Почему же сразу извращенец? — в душе зарождается кроха надежды, и Какаши цепляется за неё как за спасательный круг. — Госпожа Цунаде упоминала, что вы читаете «Ича-Ича» сутками напролёт. Не знаю, что вы нашли в этой серии. По-моему ничего интересного. Да, описания там… довольно подробные и красочные, но в остальном — банальщина и высосанный из пальца сюжет. — Написала бы лучше? — в его глазах сверкает озорной огонёк, и Харуно на удивление обоих начинает шире улыбаться, делая невинные глазки. — Возможно, хотя я себя не пробовала в подобном. — Если всё же напишешь, я бы с удовольствием почитал, Сакура. Хотел бы стать первым читателем, если удастся. Девушка смущается его словам, прикрыв лицо руками со стыда. Боже, что она сейчас делала?! Что он делал? Они флиртовали…? Какаши смеётся, замечая как удивлённо смотрит на него медик, моргая. — Ты всегда забавно смущаешься, — он прикусывает себе язык, зная, что ступил на очень зыбкую почву. Харуно замечает перемену настроения и замолкает, уткнувшись в папку и перебирая бумаги. Она снова цепляется взглядом за результат последней своей миссии и неуверенно поднимает глаза на мужчину, поджав губы. Хатаке смотрит в окно, крутя в руках кубик-рубик. «Я не уверена, что он меня правильно поймёт, » — девушка заправляет за ухо прядь, негромко барабаня пальцами по своей сумке. Сакура смотрит на него слегка напряжённо, замечая на запястьях шрамы от порезов. — Вы пытались порезать вены? — М? — он моргает, переводя взгляд на медика. — А, ты про эти полосы. Да, было дело. — И ещё хотели напиться таблеток, — заметила Харуно, недовольно качая головой. — Вы удивляете меня всё сильнее и сильнее. За эти полдня вы не ведёте себя как мужчина, потерявший рассудок, скорее даже наоборот. Вы о многом можете рассказать, поддержать разговор вам не составит труда при желании. Тем не менее все предыдущие врачи, что с вами работали, утверждают, судя по отчётам, что вы отказывались выходить на контакт и иногда от еды, но это было в самом начале, пока к вам опять не заявилась госпожа Цунаде. Яманака была единственной, что сумела вас хоть как-то разговорить, но ненадолго и лишь на определённые темы. Что изменилось? — Погода? — он пытается притвориться дурачком, но понимает, что сейчас этот трюк не пройдёт. Девушка кивает, продолжая: — А ещё? Погода менялась и до меня, пока с вами работала Ино было то солнце, то гроза, то просто пасмурность. Какаши, я понимаю, что я не должна была знать по определённым причинам… То, что узнала. Я говорю про миссию, где… За окном громыхает и Сакура замолкает, прикусив губу. Хатаке тяжело вздыхает, чистя небольшой мандарин. «Значит знаешь, ладно. Вопрос лишь, сколько подробностей тебе удалось выведать, » — он протягивает треть фрукта девушке, но та мягко отказывается. — «Неужели Наруто подвёл меня с Цунаде и решил проигнорировать единственную просьбу?» На настенных часах показывает начало пятого. Медик осматривает палату мельком, замечая на дальней тумбочке небольшую фоторамку, где она узнает команду номер семь. Вот она, маленькая с ещё длинными волосами посередине. Справа стоит хмурый и недовольный, как всегда, Саске, а слева Наруто, что-то шипящий Учихе сквозь зубы. Позади них стоит Хатаке, извиняюще улыбаясь, с маской на лице и прикрытым повязкой левым глазом. В голове мелькают самые разные детские воспоминания, связанные с их командой: вот они учатся ходить по деревьям и именно у неё получается лучше всего, пока мальчишки соревнуются несколько дней без отдыха. Тогда её похвалили, что у неё хороший контроль чакры. Или когда они отправились вместе со съемочной группой в страну Снега, и там спасали принцессу и Наруто из плена. Харуно тяжело вздыхает, потирая виски, смаргивая наваждение. — Всё хорошо? — она смотрит на нахмурившего Какаши, протягивающего ей стакан воды. — Да, спасибо, — Сакура выпивает стакан за пару глотков, чувствуя себя заметно лучше. — Просто кое-какие… воспоминания нахлынули, голова закружилась, извините. У меня частичная амнезия, из-за травмы. Мужчина смотрит на неё внимательно, немигающим взглядом, пытаясь догадаться, что именно она вспомнила. — Хорошая фотография. У меня фоторамка разбилась не так давно, пришлось новую покупать, — медик натянуто улыбается, указывая на фото и возвращая на место посуду. Она смотрит на часы, понимая, что совсем скоро уйдёт отсюда домой, сначала заглянув к госпоже Цунаде, чтобы доложить в устной форме о первом дне с пациентом. — Да, согласен, неплохой снимок… — Саске уже три года как нет в деревне, даже весточки не отправлял ни мне, ни Наруто, — девушка хмыкает, собирая кожуру от фруктов в мусорный пакет. — Будто мы для него вообще никогда не существовали. Хотя, может это и к лучшему. Хатаке слушает её внимательно, не замечая в словах девушки особого сожаления об уходе её бывшего жениха. «Может быть понял, что память рано или поздно вернётся к ней? И развода не избежит?» — подумал Какаши, поднимая с пола выпавший мусор. — Зато Наруто женился на Хинате. Она беременна, третий месяц, — она смотрит на мужчину с лёгкой улыбкой и теплотой, будто всё давным-давно вспомнила, от чего тот замирает, затаив дыхание. — Они будут хорошими родителями, я уверена. Сакура возвращается на насиженное место, беря в руки папку и доставая оттуда небольшую анкету и гелевую ручку. — Заполните, пожалуйста, Какаши, везде где отмечено галочкой. Стандартная процедура, наверняка до меня вам доводилось заполнять уже. Пациент кивает, слегка корявым почерком, заполняя давно заученную анкету об его психическом состояние. Каждый день врачи протягивали этот зеленоватый бланк с миловидными улыбками, будто бы говоря, что выводы уже сделаны, это всего лишь для протокола. Но Харуно кажется делает ему исключение, внимательно следя, где он ставит плюсы и минусы, слегка поджав губы. Его забавляет её реакция, но он ничего не говорит, возвращая заполненный документ и ручку. — Чудесно, — она пробегает глазами и облегчённо вздыхает, пряча листок в папку. — Ого! Уже без пяти шесть, как быстро время пролетело, да? — девушка встаёт, забирая свою сумку с тумбочки и подходя к двери. — Была рада с вами познакомиться, Какаши. — Ты можешь обращаться ко мне на «ты», Сакура. Мы же уже не учитель и ученица, да? — он делает рискованный ход, замечая как слегка щурится от его слов медик всего мгновение и сразу же расплывается в мягкой улыбке. — Да, думаю, ты прав. Тогда, до завтра? — До завтра.***
— Госпожи Цунаде нет сегодня, извини, Сакура, — Шизуне встречает девушку в кабинете главы больницы, почёсывая за ушком Тонтон. — Опять по барам проводит марафон? — уточняет, Харуно, принимая чашку свежезаваренного чая. — И снова ты занимаешься всей её документацией. — Я не жалуюсь. Лучше я, чем потом разбираться с комиссией, которая будет недовольна выходками госпожи. А она-то такое может написать в отчётах, что лишний раз поседеешь, — хихикая, отвечает женщина, пожимая плечами. — Как тебе первый день работы с Хатаке? — Очень даже неплохо, — честно говорит медик, добавляя сахар в напиток. — Я думала, что будет хуже в сто крат. А так, я даже кое-что… вспомнила. Помощница Цунаде подавилась, с любопытством глядя на слегка покрасневшую Харуно. — Что-то конкретное или так обрывками? — Первые миссии моей команды, где участвовал Какаши. Это же хорошо, что я вспоминаю? — Да, очень! — Шизуне кивает, улыбаясь. — Мы уже и не думали, что это возможно. После травмы больше трёх лет прошло. — Может, если я раньше начала заниматься состоянием Хатаке, то всё было бы иначе? — Я об этом говорила госпоже Цунаде. Она отказывалась, считая, что это ничем хорошим не закончится для тебя. — А сейчас что? Почему она изменила своё мнение? — Может быть из-за того, что Какаши заговорил с Ино. До этого он упорно хранил молчание, мы думали, что он вообще язык себе успел отрезать, пока никого рядом не было. — Понятно. Я тогда завтра утром занесу отчёт, хорошо? — Да, конечно! Хорошего вечера, Сакура!***
«Что же по итогу дня?» — Харуно идёт неспеша в сторону дома, чуть хмурясь. — «Какаши — мой бывший сенсей, как и Ямато. Он знает меня с двенадцати лет как облупленную, поэтому не особо удивлялся моим некоторым вопросам. Явно заинтересован в том, чтобы узнать, что я вспоминаю. Слегка нервничает, немного флиртует… С ним оказалось проще работать, чем могло быть. Нужно выяснить, что именно или кого он потерял на войне. Иначе он не выберется из больницы никогда. Это будет просто небезопасно, с его желаниями покончить жизнь самоубийством.» Девушка останавливается у знакомого автомата с газированной водой, выискивая любимый напиток среди множества разноцветных бутылок и банок. Улыбаясь уголками губ, покупает газированную воду со вкусом малины и присаживается на скамью, устало разминая ноги. Да, туфли никогда не были её любимой обувью. — Папка пригодилась? — Сакура вздрагивает, глядя на знакомую мордашку собаки. — Или я не ту утащил? — Не пугай так больше, — просит медик, — Да, пригодилась, спасибо, Паккун. — Вот и чудесно, хозяин хоть улыбаться стал. А то так и сидит круглыми сутками хмурый. — А кто твой хозяин? — мопс закатывает глаза, стряхивая с себя назойливого комара. — Память же стала возвращаться, значит скоро вспомнишь. До встречи. Собака исчезла, а Харуно задумчиво уставилась на оставшуюся часть воды, поджав губы. К списку пока неразгаданных вопросов добавляется ещё один — как связан Паккун и его хозяин с её прошлым.