***
За окном ещё только начало светать, а Сакура вовсю возится в спальне, разбирая коробки со всяким мусором. Да, была у неё скверная привычка собирать всё, что красивенькое и эстетично смотрится в общей куче барахла. Тут и шпаргалки по учёбе, и какие-то вырезки из газет, детские фотографии, на которые взглянуть страшно, даже какой-то давно просроченный купон в Ичираку, скорее всего от Наруто. Вы спросите, а зачем Харуно в начале пятого сидит в завале коробок и ящиков, просматривая ненужные бумаги и отправляя часть в мусорный пакет, лежащий рядом? Всё просто: в теории у девушки же должны были остаться какие-то записки/фото с Какаши? Может случится чудо, и она найдет что-то поистине важное? Да и сон, в котором девушка явно слышала спор Учихи и ещё неизвестного Шестого Хокаге, не даёт ей покоя. Не нравится осознавать, что Саске в одном из провалов её памяти совершил что-то совсем дерьмовое по отношению к ней. И в конечном счёте захотел воспользоваться амнезией, чтобы жениться на Сакуре. Хотя, может всё было не так и девушка идёт во всем в другом направлении от решения проблемы. Она находит в одной из коробок пожелтевший от времени конверт, в котором оказываются фотографии. Узнаёт себя в маковом поле в белом лёгком платьице до колен и со светлой лентой вместо привычного протектора. Харуно с фотографии улыбается, кружится, вертится как маленький ребёнок, которым она себя уже давно не ощущает. Последний снимок особенный, на ней девушка уже не одна, а с бывшим сенсеем в тени деревьев. Сидят на клетчатом пледе, её голова покоится на коленях мужчины, пока тот играет с её волосами, что-то рассказывая. Какаши выглядит непривычно: в белой свободной рубашке и шортах, с неизменным ёжиком на голове. Ей стыдно признавать, что Хатаке отличается от других мужчин деревни особой обаятельностью и сексуальностью, а Учиха нервно курит в сторонке. Сакура улыбается, представляя комичную ситуацию, где Саске пытается также непринуждённо с ней общаться, как это делает сенсей. Да-а, тут было бы на что посмотреть. Пожалуй, даже у Наруто получилось бы лучше. Фото навевает особую атмосферу уюта и комфорта, но никакие воспоминания не нахлынывают. Девушка хмурится, просматривая снимки ещё раз. Нет, совершенно ничего. — Какого чёрта? — спрашивает себя Харуно, решив отложить фото и продолжить поиски. Она успела перебрать уже большую часть хлама, но видит чаще письма от родителей, подруг и Наруто, чем хоть что-то связанное с Какаши. Видит несколько писем от Шестого, что также откладываются в сторону для отдельного изучения. Единственное, что ещё цепляет взгляд — бумажный журавль, подписанный на одном крыле «ШХ». Долго рассматривая его, улыбается уголками губ и ставит на прикроватную тумбочку. Девушка собирается быстро, находит в шкафу платье с фотографии, неуверенно надевает его и буквально на пару секунд смотрит в зеркало. Ей нравится чувствовать себя женственной и красивой, ловя на себе по дороге в больницу удивлённые взгляды жителей. На душе хорошо, в глазах искрятся смешинки. Она идет на третий сеанс к Хатаке с легким волнением, ожидает его реакции. В сумке лежит тот самый конверт с фотографиями, Какаши уж наверняка вспомнит. В конце концов это у неё амнезия, а не у него. — Сакура! Слава богу, ты пришла! — уже у входа в больницу Харуно встречает встревоженная Шизуне. — У нас небольшая… проблемка. — Что случилось? Эй, всё хорошо, не война же начинается! Спокойно расскажи в чём дело, — Сакура берёт женщину за руки, ободряюще улыбаясь. — Хатаке пропал. — Как?! Каким образом?***
— Гай, это была плохая идея, — повторяет уже в пятый раз Какаши, принимая новую порцию лапши. Майто качает головой, улыбаясь с полным ртом рыбы: — Да ничего страшного, не беспокойся! Ну не убьёт же нас твоя девушка в конце концов? — Она не моя девушка. Вот кто его просил пойти на поводу старого товарища и сбежать из больницы? Он уже чует кожей, как носится по Конохе Харуно, поднимая на уши всех, в поисках его белобрысой макушки. Да-а, если она его найдёт, а Сакура уж точно найдёт (!), то Какаши может попрощаться с этим светом — кулак девушки отправит его в другую страну, а может и в космос. Вопрос лишь времени, как быстро до медика дойдёт, где он засел с Гаем. — Прости-прости, забыл, что она так и ничего не вспомнила, — примирительно хлопает по плечу брюнет, вытирая рот. — На самом деле, она что-то помнит. Не всё, но память возвращается… — Это же классно! Ты должен радоваться, Какаши! — В нашей истории не всё было гладко, сам знаешь. Может и к лучшему, что она не помнит, — мужчина натягивает знакомую маску, тяжело вздыхая. — Не знаешь, где сейчас Саске? Может Цунаде говорила? — Ли рассказывал, что видел его в стране Камней пару недель назад, когда возвращался с миссии. — Ясно. Значит Учиха не собирается пока возвращаться в деревню, это немного упрощает всю ситуацию в целом. Гнев девушки принимать полностью Хатаке, он переживёт его, наверное. Может обойдётся парочкой ушибов, разбитой посудой и новой трещиной в квартире. — Нам бы в другое место перебраться, если не хотим быть пойманными, — замечает Майто, оплачивая заказ. — Сакура нас из-под земли достанет, так что это бесполезно, — потягиваясь, отвечает сбежавший пациент, поглядывая на крыши домов. — Давай зайдём ко мне, приведу себя в порядок. — Они будут тебя там искать в первую очередь же, — идут по пустым переулкам, обходя оживлённые улицы стороной. Какаши кивает, поправляет жилет, приятно севший по фигуре. Носить привычную форму ниндзя значительно приятней, чем больничную пижаму. — А значит, что это место, скорее всего, уже проверили, и у нас есть время побыть там незамеченными никем, кроме соседей. А те обычно в это время спят крепким здоровым сном. — Как всегда гениально, друг! — восхищается товарищем Гай, улыбаясь. Заброшенная квартира встречает хозяина толстым слоем пыли, затхлым воздухом и плесенью у приоткрытого окна. На диване лежит уставший и слегка поседевший Паккун, охраняя квартиру от ненужных гостей. Поднимает голову и смотрит на джонинов с привычным недовольством. — С возвращением, Какаши, — зевая, бормочет пёс, отворачиваясь обратно к окну. — Сакуры здесь ещё не было. Они начали обход с другой части города, время у вас есть. — Спасибо, — достаёт из кармана пакет с бифштексами и кладёт рядом с мопсом, улыбаясь. — За помощь и заботу. — Ты так просто не отделаешься, понимаешь же? — прожёвывая один из кусков, уточняет животное, хмурясь. — Ты мне пожизненное должен мясо. — Потом обсудим сколько я тебе должен, Паккун, обещаю. Заходит в ванную, чуть морщась от сильного запаха сырости. Кран, перепачканный следами собачьих лап, подтекает, зеркало покрыто пылью, а душевая кабина закрыта наглухо. «Хотя бы душ не принимал там, и на том спасибо», — умываясь, замечает Хатаке, доставая бритву. Щетина небольшая, поэтому исчезает быстро под лёгкими отточенными движениями мужчины. В отражение зеркала видит уже не забытого жизнью Копирующего ниндзя, а себя настоящего. Но всё с теми же потухшими глазами, в которых уже давно не горит желание жить. Входная дверь закрывается — Гай ушёл, бросив что-то на прощание о неотложных тренировках с Ли. В гостиной слышны шуршание пакета и довольное чавканье Паккуна. Какаши заходит на кухню, не ожидая увидеть в холодильнике несколько свежих пачек лапши и жареных крылышек. — Я же знал, что ты придёшь, — доносится с дивана, — Пришлось взять у Наруто немного денег. — Он знает, что я сбежал? — Я сказал, что тебя в пятницу выпишут. Пацан поверил в это как и всегда. Ничего не меняется. — Согласен… — И куда теперь пойдёшь? Сдашься Харуно на милость победителю? — А что ещё остаётся делать? — Например, помочь ей всё вспомнить. Хатаке присаживается в кресло напротив, удивленно глядя на мопса. — Как ты себе это представляешь? — Ну, лезть с вашими поцелуйчиками точно не стоит, — не реагируя на недовольное цоканье, отвечает Паккун. — Один из самых безобидных вариантов — прийти к ней домой ближе к вечеру. Сакура не отправит тебя ночью в больницу, предложит остаться переночевать, а завтра вы вместе вернётесь в палату. Воспоминаний в её квартирке у вас навалом, что-то да вспомнит. — А что прикажешь делать сейчас? — Поспать — было бы неплохо. От твоего пофигизма и мыслей аля «поскорей бы сдохнуть» и «я никогда её не верну» у меня пропадает аппетит.***
Сказать, что Харуно была в бешенстве, узнав о пропавшем без вести Какаши, значит ничего не сказать. Она самолично обыскала каждый закоулок Конохи, перепроверила все места, где мог быть мужчина. Нигде, будто бы испарился. — Не волнуйся, Сакура, отряд АНБУ обязательно его отыщет! — утешает её Седьмой, провожая до выхода из Резиденции. Впереди его ждали ещё не одна кипа документации со всякими отчётами, счетами и прочим, от которых голова шла кругом. Радует, что ему помогает Шикамару, иначе Наруто нашли бы мёртвым в завале бумаг. — Я очень на это надеюсь, — вяло отвечает медик, поправляя лямку уже посеревшего платья. Да уж, в планах на сегодня явно не было марафона по всей деревне. Хорошо, что додумалась взять с собой легинсы, тоже белые. Все в уличной грязи. Обидно. — Уже завтра встретишь сенсея в больнице живого и здорового, вот увидишь. Не грусти, пожалуйста, — Сакура улыбается уголками губ, обнимая на прощание друга. — Постараюсь. Она идёт по деревне странной витиеватой дорогой, обходит чуть ли все тропинки и улицы, ищет в лицах прохожих Какаши с неизменной маской на лице, смешинками в глазах. Обязательно в одной руке будет книжка, а вторая в кармане штанов. И будто бы Харуно снова двенадцать, а ему чуть больше двадцати. Но среди прохожих нет Хатаке, а она уже не подросток с глупыми мечтами. Заходит по пути домой в старенький магазинчик, покупая немного фруктов и лапши. Она не умеет готовить, сколько бы раз её не учила мать. Что-то элементарное Сакура может, конечно, но заниматься готовкой поздно вечером желания нет в принципе. Ей для начала до постели бы добраться после смены, чтобы провалиться в глубокий сон на пару часов. — Извините, я это не покупала… — девушка удивлённо смотрит на упаковку мармеладных червячков. Продавец, молодой парень, улыбается, пожимая плечами. — Это бесплатно, не беспокойтесь, — успокаивает её сотрудник продуктового магазина. — Для поднятия настроения очень красивой девушки. Харуно краснеет до кончиков ушей, что-то невнятно бормоча и едва не выбегая на улицу. Солнце окрашивает крыши домов в персиковые оттенки, лёгкий ветерок играет в волосах взволнованной девушки, неуверенно остановившейся у скамейки. — Какаши, я же просила не покупать мне сладкое! — Сакура смотрит на улыбающегося Хатаке недовольно, откусывая от червячка половинку. — У меня скоро комиссия! Что я им скажу, если у меня высыпет диатез? — Что любимый человек решил тебя побаловать. Спросят кто это, скажешь, что Шестой Хокаге. Вопросы сразу отпадут, — он съедает оставшуюся часть мармеладки, облизывая пальцы девушки. — Ай, больно! — Больше так никогда не делай! — девушка краснеет, ощущая на пальцах касание губ мужчины. — А так? — он целует её в губы, обхватив голову руками. Медик пытается воспротивиться, но быстро сдаётся, зарывая пальцы в волосы джонина… «Всё интереснее и интереснее!» — мысленно отмечает Сакура, делая глоток воды и мотая головой. — «Какаши — Шестой Хокаге. Значит, после войны он практически сразу отдал пост Наруто, а потом? Резко в больницу? Не-ет, что-то ещё произошло. Цунаде его не просто так отправила в палату. И ко всему прочему — у нас были отношения». Медик смотрит на высеченные в скале головы, останавливаясь на шестой. Да, та же причёска, шрам на левом глазе и маска на пол лица. Всё сходится. Кажется, Харуно всё ближе и ближе к разгадке всех тайн, связанных с её странным пациентом. «Куда же ты сбежал, Хатаке? Зачем? Что сподвигло тебя? Неужели я что-то не так сделала, спугнула?» — рыщет свободной рукой в сумке, ища небольшую связку ключей. Сумка с продуктами мешает, грозится разорваться в любой момент, но приятный холодок металла был пойман. Гремит ключами с милым брелком в виде миски рамена, плечом открывает дверь в свою тихую квартиру. — Дом, милый дом, — разговаривать с самой собой дома кажется уже привычкой. Сакуре так спокойнее, не бояться увидеть в тёмном углу коридора серебристую макушку… Девушка дёргается от неожиданности, беря из ближайшей куртки припасённый на особый случай кунай. — Какого чёрта?! Выходи! — Не думал, что у тебя в такой миленькой курточке есть потайной карман, Сакура.***
Возможно идея встретить Харуно в её квартире была не самой хорошей. Девушка смотрит на него непонимающе, всё ещё держа наготове знакомое оружие. Какаши медленно поднимает руки, выходя на свет. — Ты? Но… — медик хмурится, опуская неуверенно кунай. — Что происходит? Почему ты здесь? — Пришёл сдаваться на милость победителю, — первое что приходит в голову, произносит мужчина, глупо улыбаясь. Хатаке чувствует, как в его квартире закатывает глаза Паккун, бормоча о тупости хозяина. — Ммм, — Сакура скептически на него смотрит, складывая руки на груди. — Ну, в больницу мы уже не пойдём, сам понимаешь. Переночуешь тут, АНБУ вряд ли будут искать тебя в моей квартире. — Наруто АНБУ на уши поднял? Только не говори, что это… — Моя идея, — заканчивает за него девушка, пожимая плечами. — Отнеси, пожалуйста, сумку на кухню, я быстро переоденусь. Она проскальзывает мимо него в сторону ванной, захватив из шкафа в спальне пижаму. Хатаке качает головой, тяжело вздыхая. Стоило догадаться, что его ученики достанут своего учителя из-под земли. Заходит на кухню, замечает грязную чашку в раковине с недопитым кофе, крошки на столе и полупустую урну. Достаёт немногочисленные продукты, улыбаясь при виде знакомой упаковки мармелада. Пока в ванной льётся вода, джонин успевает помыть фрукты и выложить их в небольшую мисочку, вымыть кружку и привести кухню в более менее опрятный вид. Отмечает, что нужно будет купить новую краску, глядя на плачевный вид барной стойки. Присаживается на диван, пролистывает немногочисленные журналы и отчёты, лежащие на кофейном столике. Замечает свою медицинскую книжку с несколькими заметками, что написаны карандашом на отдельных листах. Харуно, судя по всему, строит теорию заговора. Связь с Паккуном, кто же Шестой Хокаге, кого он потерял на войне — только часть вопросов, на которые девушка ищет ответы. — Смотреть документы пациентов без разрешения врача не этично, — Сакура заходит в гостиную неспеша с не до конца высушенными волосами. Её пижама кажется мужчине забавной — с изображениями разных сладостей на фоне нежно-голубого оттенка. — Не профессионально носить дела домой, — парирует Хатаке, возвращая стопку документации на место. — Если бы меня силком не выгоняли с рабочего места, то эти отчёты не лежали бы здесь, — берёт из миски пару яблок, кидая одно мужчине. — Цунаде беспокоиться о твоём здоровье. Ей не нужна будущая глава больницы с хроническими заболеваниями. — Поэтому она не позволяла три с лишним года контактировать с человеком, благодаря которому возвращается моя память. Своеобразная забота, не находишь? — медик присаживается напротив пациента, хрустя спелым фруктом. — Ты не знаешь всех подробностей и тонкостей своего диагноза. Твои суждения не совсем правильны… — Просвяти меня. Кто, если не ты знает всё, Какаши Хатаке? Или лучше господин Шестой? Его коробит от издевки, сочащийся из фразы. Он видит в глазах Харуно обиду, потаённую в глубине. Знает, как ей хочется высказаться в лицо Сенджу, покрыть таким слоем оскорблений, что поразится даже он. Но все прекрасно знают, что Сакура никогда не скажет своей наставнице в лицо всё, что скопилось. Злость, обида, ненависть выльются в новый отработанный удар, что разнесет часть леса или здания. И так всегда. Но сейчас нет возможности что-то уничтожить силой, в запасе только желчь из слов, презрительный взгляд и ядовитая усмешка, редко появляющаяся на таком красивом личике девушки. — Что мне ещё стоит знать? Стоит ли при общении с тобой кланяться, использовать суффиксы? Какаши-сама… Так тебе нравится? — Мне нравится видеть тебя нормальной. Той, которую я знаю… — Она была похоронена в тот же день, когда ты и Сенджу, извращенец и старая алкоголичка, попросили Наруто ни в коем случае не давать мне доступ к архивам. В тот же день, когда вы решили, что моё незнание — мне же на пользу. — она напоминает ему раненную псину. Такая же побитая, брошенная хозяином, решившая, что люди — враги номер один и ничего, кроме предательства от них не стоит ждать. — Тебе хочется знать, что было тогда? — его вопрос застаёт врасплох. Она хмурится, медленно кивая. — Хочется знать, что сделал Саске? Почему ты побежала тогда ко мне под проливным дождём, схватив простуду и пролежав у меня неделю? Понять что это за фотографии, на которых мы с тобой вместе? Почему Паккун помогает тебе в твоём недорасследовании? Ты это хочешь знать? — Да. — Не боишься жестокой правды? — уточняет, сверкая графитами вместо глаз, Хатаке, разминая шею, не сводя взгляд с напрягшейся ученицы. — Узнать, что мы едва не поженились, если бы не эта проклятая война? Она молчит, замерев на пару мгновений. Харуно так и не отвечает, отводя взгляд. Проклинает свой длинный язык, свою раздражительность и накопившуюся усталость. Какаши кивает самому себе, потирая виски. Кинутое ему яблоко, так и не тронутое, скатилось с кофейного столика на пол. — Что… что ты помнишь? — Разное, — Сакура достаёт из сумки конверт с фотографиями, протягивая его мужчине. — Нашла сегодня эти снимки и бумажного журавля в своих вещах. Но ни то, ни другое не принесло ничего нового… Зато мармеладки, хах, принесли… Она слегка краснеет, заправляя прядь за ухо. Хатаке догадывается, что это было за воспоминание, и расплывается в лёгкой улыбке, просматривая знакомые снимки. Они были самыми счастливыми, да. — Какой мой любимый вкус мармелада? Девушка хмурится, глядя на лежащую упаковку червячков, выглядывающие из-за миски с фруктами. — Яблоко? — Верно, — пациент кивает, возвращая пожелтевший конверт. — А твой — лимонный. И у тебя высыпает только на этот мармелад: на щеках, шее, животе и запястьях. — Паккун — твой пёс? — Да, охраняет квартиру и попрошайничает мясо во всех лавках деревни. — Это больно? — он непонимающе смотрит на Сакуру. — Понимать, что близкий человек не помнит тебя? — Ощущение, что тебя разрывают на кусочки, а потом заново сшивают. Сложнее видеть, как этот человек живёт спокойно, не зная о твоём существовании. Будто вы никогда не были знакомы… Какаши замолкает, замечая как с её щеки стекает одинокая слеза, исчезающая в воротнике пижамы. Он открывает рот, но Харуно улыбается, качая головой. — Мне жаль. — Это не твоя вина. Я не уберёг тебя. — Я думаю, мы оба виноваты… — она встаёт, поправляя документы на кофейном столике. — Я принесу плед и подушку, уже поздно. Медик возвращается быстро, с нежно-бежевым ворсистым пледом и подушкой. Помогает устроиться на диване, стараясь не пересекаться взглядом с Хатаке. Желает ему спокойной ночи и закрывается в своей спальни, давая волю слезам. Плачет тихо, сжимая в зубах кончик одеяла, трясясь от накрывающей с головой истерики. Она вспоминает. И эти воспоминания причиняют только боль.