Могу ли я заслужить твоего прощения?

      После удачного свидания мы сидели у меня на кухне, попивая горячий чай. Свет был выключен, ибо комнату освещали солнечные лучи и нам, в принципе, этого света хватало, мы прекрасно видели друг друга. В частности говорила я, переводила темы тоже я. Кенма лишь изредко вставлял комментарии, был больше слушателем. Он бы давно залез в свою приставку, если она была бы с собой, конечно. Но ради меня он ее не взял и этот факт довольно-таки радует, ведь она важна ему, а если он не взял ее в пользу мне, то я важнее ему. Это, право, неудивительно, но с таким как он и такое радует.       — Как тебе в Фукуродани? Там не нажила себе врагов? — Я отрицательно мотнула головой, лицо Козуме украсила кроткая улыбка, которая не так частно появлялась в свет, к огромному моему сожалению. — Это радует. Ты уже знакома с Бокуто и Акааши, как я понимаю? Ясно. Не бойся, они неплохие. Я и Куроо хорошо общаемся с ними.       Я на самом деле совсем не боялась, ибо мое первое впечатление о них было приятным, совсем не как в случае с Яно. Ох, вспоминаю про нее, аж раздражаюсь. Надо бы вообще выбросить мысли про нее из головы, не хватало мне еще думать про эту курицу! Вот и надо было мне с ней водиться? Одни проблемы принесла. Сейчас училась бы в Некоме, но черт подтолкнул начать с ней общаться, хотя черт — это она и ее сущность.       Волосы Кенмы то и дело лезли ему на лицо и он сдувал их, но пряди вновь и вновь падали. Это так забавно смотрелось, ему было максимально лень двигать руками. Пока юноша не видел, я достала телефон и быстро сфотографировала его, но щелчок камеры выдал все мои действия и выразительные глаза Кенмы уже смотрели в мою сторону, зачем-то выискивая телефон. Вполне возможно, что он хотел силой его отобрать, но «знаешь ли, хватит трогать мои вещи без спроса, иначе я серьезно обижусь» подействуют, тут даже зуб давать не надо, очевидная рабочая схема.       Козуме медленно поднялся со стула и стал осторожно подходить ко мне, искоса наблюдая за тем, что я отключила телефон и стала убирать его в карман. И вот, дело почти сделано, как вдруг блондин очутился вокруг меня и вытащил мой гаджет, я даже сказать ничего не успела. Парень нажал кнопку включения, хотел уже удалить эту милую фотографию, но необходим был пароль, который он, конечно, не знал, потому что я даже не собиралась говорить код к моей личной крепости, где хранится множество секретов.       — Пароль, — требовательно приказал Кенма, но я не поддалась его чарам и отрицательно качнула головой. Козуме напрягся. — Живее, Эри. — Но вновь я хранила угрюмое молчание, которое явно не радовало парня. И чем ему не нравится то, что я фотографию собственного парня?! — Хорошо. — Пауза, которую он держал, казалась бесконечной. — Не хочешь по-доброму? Тогда будет по-моему.       Мой телефон был аккуратно поставлен им на стол, а он стал подходить ко мне все ближе и ближе, шагом хищника, в то время как я была жертвой, которая вжималась в стул, сжимала края юбки, не зная, что ожидать от этого крашеного юноши, который уже сократил приличную дистанцию между людьми, явно не собираясь отходить.       Кенма дернул меня на него самого и я ударилась об его грудь. Он даже не смотрел на меня, а просто поднял меня так, что мои руки обвивались вокруг его шеи, а ноги вокруг талии. Подозрения, что́ он задумал, уже имели место быть. Его выражение лица было не простым, а каким-то хладнокровным, словно он так делал каждый день. Например как процедуру: почистить зубы, пойти в школу. Сердце билось как мошпит, но только у меня. Его же сердцебиение было обычным, отбивало самый обыкновенный ритм. И как быть?       Козуме направился в мою спальню, и когда мы дошли до двери (точнее дошел он), придерживая одной рукой мои ягодицы, второй он открыл дверь. Мы вошли в мои хоромы, дверь захлопнулась, но юноша явно не обратил на это внимание. Я заметила, что у него очень красивые глаза... такого прекрасного цвета...       Блондин повалил меня на кровать, нависая сверху. Мое дыхание сбилось к чертям, но у Кенмы!.. Черт, да как он держит себя в руках, контролирует биение сердца, нормально дышит? Чего я о нем не знаю? Что, черт возьми, происходит?       Мужская рука стала стягивать с меня короткую юбку, откинула ее куда-то далеко. Кенма своими длинными пальцами оттянул трусики и стал массировать клитор. Узел в низу живота затягивался все сильнее, из моих губ вырвался полу-вздох полу-стон. Он был таким громким, что нечего было и думать, что Козуме его не услышит. Он внимательно следил за мной и улавливал каждое движение.       Он работал пальцами так умело, было приятно ощущать его ласки, которые вызывали громкие стоны. И вот, в меня вошел один палец, который сразу же стал там двигаться, из-за чего я выгибалась, извивалась словно змея. Этого было мало, Кенма прекрасно понимал это, ему было весело, его забавляла сама ситуация.       Парень ввел второй палец, я уже не могла лежать с открытыми глазами, это наслаждение запрещало открывать глаза. Я жмурилась, вертелась, пока парень двигал свои пальцы во мне. Двух пальцев мне тоже было недостаточно, моя рука потянулась вниз, но Козуме перехватил ее, поставив на законное место.       — Нельзя, — только и сказал он.       Его властный голос пробудил табун мурашек, но я послушалась. Послушалась, потому что внутренний голос запрещал отказывать ему.       Я потянулась к своему законному поцелую, но вдруг Кенма отстранился от меня, вытащил пальцы, которые уже были в смазке и слизал ее с них. И все. Откинулся на подушки рядом со мной, перед этим достав юбку с пола и кинув мне. Я не поняла... ничего не поняла...       — Кенма? — Он невинно посмотрел на меня. — Это что значит? Возбудим и не дадим?       Я мельком посмотрела на его штаны, но бугорок не красовался. Козуме заметил мой взгляд и ударил меня подушкой, проговорив тихое: «извращенка, куда пялишься?» Но я не стала продолжать драку подушками из-за простой женской обиды. И как он сейчас ни ластился, как ни облокачивал голову на мое плечо... я, естественно, не сильно обижалась, но концерт устроить хотелось.       — Кенма, ты — дурак, — только и сказала я, одарив его невесомым поцелуем в щеку, который не перерос ни во что большее.       Я отметила про себя, что обязательно отомщу своему чересчур наглому парню, и месть моя будет жестокой! Я пока еще не придумала, но ночью в голову лезут довольно странные мысли, если я не буду сидеть в телефоне. Вот и знаю, чем займусь. Продумаю все ночью, запишу, дабы не забыть, а позже и воплощу.       Это все выглядит нелепо и по-детски, но я могу себе позволить, я в своем роде ребенок! Пока я несовершеннолетняя — взросление мне не грозит.       А потом еще надо будет попросить у него загладить свою вину, которая, якобы, большая, но не скажу же я ему, что не таю на него зла? Это будет как-то опрометчиво и неинтересно. Надо будет замутить что-то такое, запоминающееся.       Как говорится: око за око, зуб за зуб.       Моя любимая цитата кстати. Или это не цитата? Вообще не суть, мое любимое выражение.