Легенда о Крови

      За окном тихо печалилась ночь. Она казалась такой непостижимо далёкой, будто царствовала на совсем другой планете. Но она была рядом — буквально через стену. Холодный месяц мерцал посреди небосвода, отражаясь в мелких озерах и речках, поблескивая на стальных трубах и тонких стеклах окон. Ночь была повсюду: в каждом уголке города она стелилась по дорогам, громко скрипела ставнями и верещала скрежетом кузнечиков.       Здесь же был небольшой двухэтажный дом. Этот дом не отличался от других: старая черепичная крыша, крашеные окна, яркий цвет наружных стен. Но в нём горело одно-единственное окно, на самом верху, под крышей. Горело оно мягким светом, будто желтоватым и таким тёплым! Казалось, что в нем прячется волшебная страна лета, весь Туссент, в одном лишь лучике!       В окне виднелся силуэт девушки, казавшейся невозможно уставшей, будто сломленной. Копна густых черных волос кудрями спадала по её оголенным плечам и вниз, по прямой белоснежной спине. Позади едва слышно скрипнула дверь. Раздался тихий щелчок, затем мелодичный звон фарфора.       — Я принёс тебе чаю. — Регис многозначительно взглянул на поднос с горячим заварником, который нёс в руках. — Будешь?       — Буду. — Йеннифэр была немногословна. Она взяла маленькую чашку в руки и сделала первый глоток. Распробовав напиток, она вопрошающе взглянула на вампира.       — Да, я добавил туда немного имбиря для пряности. — Будто прочитав её мысли, ответил тот. — Этот чай помогает разложить все в голове по полочкам. Как ты?       — Нормально, — отмахнулась чародейка. — Жить можно. Есть новости?       — Пока ты отсиживалась здесь, твой ведьмак искал тебя по всему Боклеру и выпотрошил мне мозги четыре раза, — с легким укором сказал вампир. — Однако он и навел меня на некоторые мысли, а потом, благодаря связям…       — Что именно ты хочешь рассказать? — перебила его Йеннифэр, устало вздохнув.       — Так или иначе, я выяснил, что из себя представляет та Белая Яблоня, о которой говорил заведующий винодельней. На Старшей речи эти слова созвучны с «Дун Тынне», — он многозначительно замолк.       — Крепость на северо-востоке от Боклера? Но к чему она нам? — не поняла женщина.       — По моей теории, там может скрываться небезызвестный нам Цинтриец, — объяснил старик, разведя руки в стороны.       — А с ним и Сианна, — продолжила Йеннифэр. — Дамьен сказал, что она напала на людей, сопровождавших еë. Где, как не возле местного мафиози скрываться опальной княжне?       — И моя Рена у него в плену, — на пороге появился Детлафф. — Регис, тебе пришла запечатанная посылка, лежала у порога. Думаю, стоит проверить, что там и от кого оно может быть.       — Да, я сейчас спущусь к тебе. — Эмиель кивнул и поднялся со своего места.       — Пойдешь? — Спросила чародейка, наливая себе ещё немного чая.       — Пожалуй. И, Йен, — он остановился у порога и обернулся. — Когда любовь стреляет в голову, мы превращаемся в маленьких детей, неумеющих воспринимать мир по-взрослому. Но суметь вернуться в свой возраст под силу не каждому. Подумай над этим, — он кивнул. — И допивай чай. Спокойной ночи.       Йеннифэр ничего не ответила, лишь взглядом проследив за тем, как медленно закрылась дверь, она задумчиво отставила чашку и подошла к единственному окну в комнате.       Далеко впереди блестела самая яркая звезда этого мира. Она казалась вечно горящей, стонущей от тяготи её звездной жизни и безмерно счастливой в окружении других, таких же, как она, звёзд. Её звали звездой Надежды, и все маленькие девочки обращались к ней как к некоторому божеству. Однако никто из них не знал, что она скрывает в себе на самом деле. Чародейка прекрасно помнила себя в том возрасте, полагавшую на эту звездочку все свои желания и надежды. Но потом, в Аретузе, Тиссая де Врие рассказала ей о настоящей природе звезд, о том, что это не юные богини и боги, поднявшиеся на небеса, а лишь горящие гиганты. Йеннифэр помнила, как в тот момент маленькая девочка исчезла в ней навсегда, а может быть, просто спряталась так глубоко в душе, где ещё могла верить в волшебную силу звездочки на чёрном небосклоне.       Улыбнувшись чему-то, чародейка оторвала взгляд от звезды и посмотрела на горизонт, загорающийся рыжим пламенем восхода. Все утопало в пробуждающихся, ещё совсем тоненьких, солнечных лучах, все к ним тянулось и сгибалось. Наступало знойное, горячее утро, дышащее сухим южным ветром.       Цири проснулась раньше Геральта, чтобы беспрепятственно покорить вершину усадьбы. Тихо ступая по черепице, девчонка быстро забралась на самый верх крыши и села, поджав под себя колени. Она протянула руки к солнцу, закрывая ладошками своё радостное щурящееся лицо. Она любила подолгу здесь сидеть вечерами, слушать убаюкивающее пение птиц и бессмысленно смотреть на уходящее солнце. Но утром это место чувствовалось совсем по-другому. Всë вокруг переливалось солнечным золотом. Один за другим просыпались люди, мужчины выходили на утренний полив или посев, женщины уже хлопотали в своих ткацких мастерских. Трудолюбие этих жителей всегда вдохновляло Цири заняться чем-то полезным. Услышав крик петуха, девчонка юрко скатилась по черепице и перепрыгнула на соломенный сарай, затем, повиснув на руках, аккуратно спрыгнула на землю. Отряхнувшись, княжна поправила воротник своей тонкой льняной рубашки, вытащила несколько соломенок из головы и гордо вошла в дом.       — И где же ты была? — усмехнувшись, спросил Геральт. Беловолосый маг встал раньше обычного и уже сидел за столом, завтракая.       — Слушала пение птиц, — ответила Цири, повторив ухмылку ведьмака. — Доброе утро, между прочим.       — Доброе. Я же просил тебя не лезть на крышу без моего ведома, — с укором нахмурился тот.       — Я и не лезла, — и глазом не моргнув соврала девочка. — А что у нас на завтрак?       Геральт скрестил руки на груди и недоверчиво посмотрел на дочь.       — Пообещай мне, что такого больше не повториться, — потребовал он, серьезно глядя на Цири.       — Но пап! Ведь это нечестно! — возмутилась девочка. — Без твоего ведома лезть нельзя, но, если тебя уведомлять, ты мне не разрешишь!       — А ты меня и не спрашивала, — ведьмак улыбнулся.       — А вот и спрашивала! — Цири нахмурилась.       — И что, я тебе запретил?       — Нет, но…       — Не ругайте ребенка, мастер ведьмак. Всяко лучше, чем дома сидеть, — в комнату вошла Марлена с подносом. — Доброе утро, Цири.       Она аккуратно расставила посуду на столе и стала разливать по чашкам горячий травяной чай, пар от которого поднимался к высоким потолкам комнаты.       — Я и не ругаю, — буркнул Геральт, насупившись, — только предупреждаю об осторожности. Я не хочу потерять свою дочь… — он замолк, но все поняли, что слово «снова» повисло где-то в этом молчании.       — Не потеряешь, — серьезно заявила Цири, и тут же глаза её превратились в две яркие зеленые искорки. — Но только если согласишься учить Плотву прыгать через барьер.       — Но она не рыцарская кобыла, а простая ездовая! — возмутился ведьмак.       — Любая кобыла может прыгать, важно только ей подсказать как! И Плотвичка сумеет, я уверена!       — Плотвичка будет занята. — Геральт нахмурился.       — А мы её освободим и пойдем прыгать через барьер. Правда-правда? — она глубоко заглянула в желтые глаза ведьмака, и он сдался.       — Хорош, — он прикрыл глаза. — На закате пойдем тренировать Плотву, но, если будешь опаздывать, на тебе будет уборка её стойла!