Легенда о Крови

      — Чего ты от меня хочешь? — Дамьен де ла Тур, усмехнувшись, облокотился на тяжелый дубовый стол.       Тот негромко скрипнул под весом мужчины. Черноволосая чародейка, стоящая напротив, неслышно переступила с ноги на ногу.       — Информации, — она подошла ближе. — Информации, которую можешь дать только ты.       — Настолько важно? — он дернул бровью. — Почему не пойти сразу к Анарьетте? Уверен, твоему, — мужчина поморщился, — ведьмаку достаточно просто сделать щенячий взгляд.       — Он не собака, — чародейка поджала губы. — Анарьетта не расскажет про свою сестру, а вот ты вполне можешь.       — Сестру? — капитан сел за стол, складывая руки в замок. — Это секретная информация.       — Но мне ты не откажешь, — уверенно возразила Йеннифэр.       — Ты правда так думаешь? — Дамьен усмехнулся. — Статус моей бывшей не дает тебе такого права, Йена.       — Мы не встречались, чтобы я была твоей бывшей, де ла Тур, — она нахмурилась. — Мне нужна информация про Ренаведд, правда, не знаю, как зовете ее вы.       — Про Ренаведд мне ничего неизвестно, а насчет княжны… — сдался, наконец, капитан. — Ее звали Сильвия-Анна, — он кашлянул. — Сианна для близких. Родилась под проклятием черного солнца, если ты понимаешь, о чем я.       — Черного солнца? И сюда добралось это дурацкое суеверие? — воскликнула Йеннифэр.       — Не суеверие, поверь мне. Сильвия была исчадием тьмы. — Тихо проговорил Дамьен. — Даже в детстве она была дьяволенком.       — А потом? — женщина выгнула бровь.       — Потом попыталась убить родителей. Мы, правда, почитали, что ее подставили, — мужчина усмехнулся, — но покушение повторилось трижды.       — Ее изгнали? — спросила чародейка и получила утвердительный кивок. — Куда? Кто? На обоз могли напасть?       — Она и напала. — Дамьен стукнул костяшкой пальца по поверхности стола. — Ее сопровождало семеро рыцарей, один из них был найден мертвым с ее ножом в груди. Остальные шесть бежали.       — И Сианна исчезла, — закончила Йеннифэр. — У нас есть теория, что кто-то по имени Цинтриец похитил ее для того, чтобы шантажировать Бестию.       — У них была связь? — удивился мужчина. — Хотя не удивительно, проклятых тянет друг к другу.       — Не говори так, — чародейка нахмурилась.       — Но ведь это правда, Йен!       — Она жертва, а не предмет насмешек! — злобно прошипела женщина.       В её фиалковых глазах на долю секунды блеснула молния. Дамьен де ла Тур поежился.       — Это все, что ты хотела знать? — он отодвинулся от стола, скрещивания руки на груди.       — А ты больше ничего не расскажешь? — чародейка повела плечом.       — Нет.       Мужчина шумно выдохнул, медленно поднимаясь с места. Сделав несколько шагов навстречу женщине, он остановился.       — Йеннифэр, мы… — начал Дамьен.       — Нет никаких «нас», — холодно отрезала она. — Что было, то было в прошлом. Спасибо за информацию. — Чародейка круто развернулась на каблуках и, негромко стуча по мраморном полу, быстро вышла из комнаты.       Дворец встретил Йеннифэр мрачной тишиной. Слуги и дворецкие, давно покинув свои посты, уже спали в узких комнатах по разные стороны коридоров. Железные рыцари, поскрипывая, мирно сопели в тени забрал их шлемов.       Лунный свет, тонкими лучами пробиравшийся сквозь ажурные узоры окон, прокладывал тонкие сети на ковровых дорожках. Темные тени деревьев неспешно шевелили крупными шапками листьев на ветках. Свистящий ветер врезался в мраморные стены дворца, отдаваясь протяжным стоном под куполообразными сводами. Светло-оранжевые огоньки серебряных подсвечников, врезающихся в стены, равномерно покачивались из стороны в сторону.       Чародейка шла медленно, наслаждаясь чистой, совершенно необъятной ночью. Казалось, что нет времени приятнее для души, когда ты наедине с собой. Оставляя за спиной очередной лестничный пролет, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и резко повернулась.       — Йеннифэр? — в тусклом свете свечей черноглазую чародейку было сложно увидеть. Фрингилья изобразила удивление на своем аккуратном лице. — Что ты делаешь здесь в это время?       — И я рада тебя видеть, Фрингилья. — Йен натянуто улыбнулась. — Мне нужно было поработать с Дамьеном по поводу бестии, Геральт попросил…       — О, — перебивая ее, протянула чародейка, — и как же вы, — она усмехнулась краешком рта, — поработали?       — Понимаю, что ты имеешь в виду, но нет. Я была здесь исключительно ради информации, — сухо ответила Йеннифэр.       — Ну-ну, — недоверчиво пробормотала Фрингилья. — А что Геральт?       — Спит наверно, — пожала плечами чародейка. — Он вернулся после поездки с Анарьеттой сам не свой, я ничего полезного толком не узнала. Если княгиня тебе что-нибудь передаст, ты меня уведомишь?       — Естественно. — Виго улыбнулась. — Я попробую что-нибудь узнать. Как жаль, что самое интересное происходит без моего ведома! — картинно воскликнула она.       — Буду благодарна, — кивнула женщина. — Я думаю, меня уже ждут дома, да и не хочу тебя задерживать. Ты позволишь?       — Да, конечно, — чародейка сцепила руки в замок. — И, кстати, завтра состоится бал в честь ее сиятельства, вы с Геральтом обязаны там быть!       — Я ему передам. — Йеннифэр усмехнулась и продолжила путь к выходу из дворца, уже не оборачиваясь. За ее спиной послышались отдаляющиеся шаги, затем скрип двери и тихий щелчок. В коридоре снова наступила тишина.       Чародейка одним движением ладони открыла главные двери и сделала глубокий вдох. Свежий ночной воздух верхнего города проник в нее, заполняя собой весь организм. Встрепенулся прохладный ветерок, поглаживая тонкие стрелы кипарисов. Женщина спустилась вниз, к конюшням, чтобы скорее вернуться домой.       Когда Боклерский дворец, окруженный сотнями маленьких цветных домиков, остался далеко позади, и лес, укрытый ночной влагой, непроходимой стеной охранял дорогу, луна поднялась в самую середину неба. Молочно-белый диск, с сероватыми пятнышками на его поверхности, монотонно мерцал на гладких камнях.       Усадьба Корво Бьянко по прежнему блестела огоньком свечи. Двор, тихий и спокойный, утонул в ночной темноте. Собаки прятались в тени и едва слышно поскуливали. Йеннифэр оставила вороную лошадь у амбара и тихонько открыла дверь в дом. Неслышно зайдя внутрь, она замерла и прислушалась. На втором этаже слышался приглушенный смех и непонятное шуршание бумагой, чародейка усмехнулась и, крадучись, поднялась по лестнице.       — Геральт! У слона не такие большие уши, нарисуй меньше! — сквозь заливистый хохот просила пепельноволосая девочка.       Ведьмак, сидящий у ее ног с большой папкой бумаги, высунув язык, что-то поправлял в рисунке карандашом.       — Так? — он протянул девчонке лист.       Снова раздался смех, и Цири опрокинулась на подушку у изголовья кровати, взметнув светлой копной волос.       — Нет, не настолько маленькие! Здесь они как у мартышки, надо больше! — она неопределенно взмахнула обеими руками в воздухе. — Дай, я нарисую!       — А вы, мадемуазель, — улыбнулся ведьмак, протягивая княжне папку и карандаш, — видимо, видели и слонов, и мартышек, чтобы так уверенно судить?       — Вообще-то, нет, — девочка насупилась. — Но Регис мне показывал книжки с картинками, и я на двести процентов уверена, что уши ты нарисовал неправильно!       — Да, я тоже так думаю, — появившаяся на пороге Йеннифэр вгляделась в изрисованный разными животными лист. — А это рядом тигр или лемур?       — Мама! — Цири радостно вскочила и потом, обернувшись на рисунок, поискала глазами неведомого зверька. — Между прочим, это пантера!       — Прям-таки пантера? — чародейка выгнула бровь. — А почему она полосатая?       — Мы с Цири решили, что так гораздо красивее, — невозмутимо встал на защиту дочери ведьмак. — Рад, что ты уже приехала, Йен.       — А я-то как рада, — улыбнулась она. — Но уже достаточно позднее время, вам пора закругляться.       — Уже? — расстроенно спросила княжна, пряча изрисованный листок под подушку.       — Да, утенок, уже, — мягко ответила чародейка. — Тебе пора спать, да и нам тоже. Завтра будет сложный день.       — А почему сложный? — Цири обняла ведьмака за шею и, отпустив его, забралась под одеяло.       — Это сюрприз, — загадочно прищурившись, шепнула Йеннифэр. — Спокойной ночи, уточка моя.       Геральт поцеловал дочку в веснушчатый нос и, кивнув чародейке, открыл дверь, пропуская ее вперед.       — Спокойной ночи, мамочка и папочка! — громко прошептала Цири.       Скрипнула деревянная кровать, зашуршало за дверью одеяло. Ведьмак с чародейкой вышли из комнаты и спустились по лестнице, деревянные ступени которой с тихим стоном прогибались под ногами идущих. Геральт завернул в гостиную и лег на диван, скрестив руки на груди.       — Будешь чай? — Йеннифэр прошла мимо, к большому чайнику на тумбе. Не дожидаясь ответа Белого Волка, она достала две чашки и налила ароматный напиток в каждую из них.       Мужчина удовлетворенно хмыкнул. Серебристый пар, неопределенными завитками поднимающийся к высокому потолку, пах горячим жасмином и чабрецом. Чародейка подала одну из чашек ведьмаку, а сама села в соседнее кресло.       — Узнала что-нибудь полезное? — сделав большой глоток, спросил он.       — Наша Ренаведд, по видимому, все-таки сестра Анарьетты, только зовут ее Сианна. Родилась под проклятием Черного Солнца, пыталась убить семью и была изгнана.       — Даже так? — ведьмак даже не вздрогнул. — И чем обернулось изгнание?       — Дамьен считает, что она напала и перебила всех, после чего сбежала. Так сказали выжившие члены сопровождающей ее дружины, — пояснила черноволосая. — Мы с тобой знаем, что в этом должен быть замешан и Цинтриец.       — Он мог подстроить нападение и похитить ее, — продолжил ее мысль ведьмак. — В таком случае мы имеем дело с очень умным человеком.       — Если это, конечно, человек, — вставила Йеннифэр. — Еще я встретила Фрингилью.       Геральт насторожился, медленно отставив чашку на стоящий рядом кофейный столик.       — Она что-то передавала? — осторожно спросил он. Чародейка поморщилась.       — Разве что жаловалась, что все интересное обходит ее стороной, — сказала она. — И приглашала на бал в честь княгини завтра вечером.       Ведьмак выдохнул.       — Бал? Ты серьезно? — переспросил он.       — Абсолютно. И мы на него пойдем. Только Цири… — Йеннифэр задумчиво постучала костяшками пальцев по тумбе.       — Ее придется уложить спать где-то во дворце, — предположил ведьмак.       — Думаю, да. Обычно танцы начинаются поздним вечером, после пира. В это время я отведу ее в какую-нибудь комнату и уложу, после чего вернусь.       — И подаришь мне танец? — усмехнулся Геральт.       — Ничего не могу обещать, — со смешком ответила чародейка.       Она вышла из гостиной, направляясь в спальню. Геральт молча прислушался к уходящим вглубь дома шагам и тихому щелчку двери. Мужчина поднялся и подошел к окну, будто прилипнув взглядом к большой сливочной луне, мерцание которой слабо отражалось на гладких камнях двора. Ведьмак вздохнул, постучал костяшкой пальца по подоконнику, развернулся и направился к спальне. Едва слышно прикрыв за собой дверь, он нырнул в кровать, обхватывая чародейку обеими руками и зарываясь носом в ее волосы.       — Спишь? — промычал он где-то над ее ухом. Йеннифэр не ответила, только лишь глубже вздохнула и улыбнулась. — Ну спи, спи… — ведьмак закрыл глаза, тут же проваливаясь в сон.       Утро, резко растопившее глубокую ночь, вспыхнуло солнечным сиянием на тоненьких ветках деревьев, пушистых кустах и мелких рыбках в пойме Сансретура. Воздух был сухим и горячим, а ветер обжигал лицо и ладони. Лошади нетерпеливо переступали с ноги на ногу и изредка ржали. Йеннифэр и Цири с раннего утра пропали в лавках с украшениями и дорогими костюмами, Геральт же радостно отсыпался. Плотный завтрак и незамысловатая одежда на маскарад привели к тому, что у ворот в дворцовые сады ведьмак стоял в приятном расположении духа. Облокотившись на высокий деревянный забор, он задумчиво глядел в розовые облака на небе, предвещающие скорый закат солнца.       На дорожке, выложенной крупными гладкими камнями, вскоре появились и дамы. Йеннифэр, как и всегда одетая только в черное и белое, распустила пышные черные кудри и по-кошачьи подвела глаза. Под руку с ней шла Цири — совсем не похожая на ту маленькую беспризорницу. Девчонка была одета в простое молочное платье вышитое блестящими нитями, а гладкие волосы, заплетенные в длинную пышную косу, светились серебром.       — Красота этих дам сводит меня с ума и сшибает с ног! — картинно упав на колени, пошутил ведьмак. — Я могу составить вам компанию, прекрасные девушки?       Засмеявшись, мать с дочерью одновременно кивнули и позволили подхватить себя под руки.       Они шли довольно медленно, обсуждая погоду и музыку, и вскоре юной княжне это надоело.       — Мам, там единороги! На них наверняка можно покататься! — воскликнула она, но, не заметив никакой реакции, резко остановилась. — Пожалуйста!       — Ты можешь идти к ним, если хочешь, моя уточка, — наконец ответила Йеннифэр, с трудом отрывая взгляд от ведьмака.       Далее пара шла в одиночестве, наслаждаясь бесконечными беседами. Как совсем еще юные подростки, ведьмак с чародейкой много смеялись и несколько раз пропадали в тени деревьев, увлеченные друг другом. Они несколько раз даже танцевали в тишине, замирая в объятиях и бесчисленное множество раз встречаясь пронзительными взглядами. Их сердца будто бились в одном ритме, запахи смешались, и только одно чувство охватывало их с одинаковой силой — страсть.       Они вошли во двор, уже полный аристократии и других гостей. За длинным столом сидело множество народу, в тишине раздавался звон бокалов, был еле слышен приглушенный гомон голосов.       — Геральт и Йеннифэр! Я счастлива вас видеть на балу, — помахала им ладонью Анна-Генриетта. — Садитесь ближе.       Ведьмак с чародейкой молча заняли свои места с двух сторон от княгини. Она тут же увлекла черноволосую Йеннифэр беседой о нарядах и украшениях. Геральт же молча наслаждался видом своей возлюбленной, облокотившись на ладонь.       Тишину за столом прервало резкое ржание коня и громкий стук копыт. Сбивая все на своем пути, единорог с пепельноволосой всадницей влетел во двор и врезался в гору из-под пустых бочек. Раздался громкий звон.       — Стой, говорю! — всадница резко потянула лошадь за поводья.       — Цири! — крикнула Йеннифэр.       — Это что еще за вихрь? — улыбнулась княгиня, оборачиваясь на шум. — Девочка, будь добра, отпусти единорога и подойди ко мне.       Цири покорно отпустила белоснежную гриву и медленно подошла к Анне-Генриетте, склоняясь в реверансе.       — Как тебя зовут, чудо? Я Анарьетта, — она подала девочке руку, и та поднялась.       — Мое имя Цирилла, ваша светлость, — тихонько ответила девчонка. — Извините меня пожалуйста за это…       — О, ничего, давно стоило разрушить эту молчаливую атмосферу. Буду рада с тобой пообщаться наедине, Цири, так что залетай к нам во дворец как-нибудь, — усмехнулась княгиня.       — Я… Конечно! Думаю, мама будет не против, хотя сейчас она, кажется, хочет меня наказать. — Цири испуганно вжала голову в плечи и спряталась за Анрьетту от приближающейся Йеннифэр.       — Йен, дорогая, — обратилась к ней правительница, — думаю, твоему чаду уже стоит укладываться спать. Она может занять любую комнату во дворце, я разрешаю.       — Спасибо, — хмуро ответила чародейка и схватила дочь за руку. — Идем, Цири, посмотришь доврец, заодно и поговорим.       Девчонка бросила жалобный взгляд на стоящего позади ведьмака, но тот только пожал плечами: что поделать, даже Геральт не хочет противоречить Йеннифэр из Венгерберга.       Вдруг у ворот появились двое высоких мужчин, похожих на отца и сына. Один был стар и совершенно сед, но выглядел крепче и явно лучше своего спутника. Второй же, черноволосый, стоял немного позади, ссутулившись и скрыв глаза за простой черной маской. Они подошли к столу, чтобы со всеми поздороваться. Геральт, нахмурив брови, встал из-за стола последним и подошел к гостям.       — Зачем ты его сюда привел? — прошипел ведьмак на ухо вампиру. — Регис, он опасен!       — Он под моим контролем. И он нам не враг, Геральт, — возразил мужчина. — Дай ему шанс.       — Я вообще-то еще здесь, — подал голос Детлафф. — Я вам не помешаю, даю слово. — Он вдруг напрягся, высматривая что-то за столом. Над бокалом ведьмака прошелестела женская рука в зеленом рукаве. — Геральт, прошу один раз, не пей сегодня вина, — напоследок сказал вампир, задержав ведьмака и красноречиво указывая на ускользающую даму. Но ведьмак быстро взглянул на него и, не сказав ни слова, сел на свое место.       Анна-Генриетта, восседавшая на одном из высоких стульев, заинтересовалась гостями и стала живо их расспрашивать. Молчаливый сначала Детлафф отвечал кратко и редко, но затем светская беседа и алкоголь в крови разговорили и его.       Пир подходил к концу, да и солнце уже едва доставало лучами до верхушки дворцовой башни. Тяжелый полумрак, опустившийся на сад, разрушили тысячи мелких желтых фонариков, подвешенных к деревянным заборчикам и веткам деревьев. Маленькие огоньки блестели на подолах пышных платьев дам и дорогих украшениях на их шеях.       — Скажи мне, ведьмак, — вдруг резко спросила Анна-Генриетта, — если бы ты поймал бестию, чтобы ты ему сказал? С какими словами ты бы оторвал голову этому негодяю?       — Я не могу судить бестию, пока не знаю его мотивов и причин так поступить, — чуть погодя ответил Геральт, пригубив бокал и глядя прямо в черные глаза Детлаффа.       — Чушь! — перебила его княгиня. — Монстры созданы, чтобы убивать без мотивов, на то они и монстры!       — Интересно, что бы на это сказала бестия, встретившись с ведьмаком, — хмыкнул кто-то из высокопоставленных особ в зеленой мантии.       — Я думаю, они могли бы найти общий язык, если бы думали головой, а не клыками и мечом, — едко отозвался Детлафф, скрестив руки на груди.       За столом его высказывание восприняли как шутку. Княгиня громко рассмеялась и, отставив бокал с вином, резко хлопнула в ладоши.       — Давайте начнем бал!       Геральт поднялся со своего места, оглядывая толпу в поисках своей возлюбленной чародейки, но путь ему преградила Фрингилья, одетая в темно-зеленое платье. Половину ее лица закрывала бархатная павлинья маска.       — Ты кое-что мне должен. — прошептала она. — Например, танец.       Геральт вздохнул, еще раз оглядывая толпу. Казалось, будто он немного дезориентирован, но ведьмак не придал этому значения, свалив все на странное вино. Почему-то в голове всплыла фраза Детлаффа о том, что пить не нужно было. Но Белый Волк встряхнул головой и предложил руку чародейке. Та, победно улыбнувшись, согласилась. Полилась музыка, еле слышная в ночной тишине. Четкие ритмы держали в рамках яркую, живую мелодию, наполненную Туссентским солнцем, зеленью вечного лета. Мажорные аккорды плавно переливались в густые длинные ноты. Мелодия наполнила комнату. Чародейка положила обе руки на плечи Геральту и довольно улыбнулась.       — Прекрасная ночь, правда? — она заглянула ему в глаза.       Ведьмак не ответил и отвернулся. Его руки, лежащие на талии Фрингильи, едва заметно дрогнули. Тема мелодии сменилась, став гораздо быстрее. Танцующие быстро переставляли ноги, пышные платья шелестели под ритм каблуков. Музыка стала громче, аккорды ярче и отрывистее.       — Геральт, посмотри на меня, — попросила чародейка.       За маской, ушитой дорогими камнями и павлиньими перьями, блеснули ярко-зеленые глаза. «Не те», — отчетливо билось в его мозгу, но ведьмак замер, переведя взгляд на неё.       — Да? — хрипло спросил он.       — Я знаю, ты сейчас запутался в мыслях, но… — вместо продолжения, Фрингилья подтянулась на руках, обхвативших шею Белого Волка и прижалась к его губам.       Ведьмак закрыл глаза и резко отпрянул.       — Йеннифэр, — зачем-то прошептал он, оглядываясь по сторонам.       Чародейка стояла немного позади них, сжав кулаки. В наполненных яростью фиалковых глазах стояли слёзы. Когда Геральт, наконец, поймал её взгляд, копна черных, будто смола, волос взметнулась, и Йеннифэр, развернувшись, стала быстро удаляться.       — Нет, стой! Йен! — крикнул ведьмак, отталкивая от себя Фрингилью. Однако, та не отпустила его руки и прошипела.       — Ты не пойдешь за ней Геральт!       — Что ты о себе возомнила? — резко развернувшись, набросился на нее Белый Волк. Я не люблю тебя! То, что между нами было, осталось в прошлом!       — Но… — попыталась возразить чародейка.       — Никаких «но»! Не смей больше подходить ко мне или пытаться наколдовать эту дурацкую любовь, — его голос стал тише. — Иначе я за себя не отвечаю!       Он вырвал свою ладонь из ее цепкой хватки и помчался за Йеннифэр. Тундра, лошадь черноволосой чародейки, стояла, как ни в чем не бывало, а в воздухе мерцали остатки магии.       — Порталы… — скривился Геральт.       Оседлав Плотву, он помчался в Корво Бьянко, надеясь встретить чародейку, попытаться объясниться. Сердце билось так быстро, что темнело в глазах, а единственной мыслью было: «Я опоздал». Наконец, позади остались ворота поместья. Не заводя Плотву в стойло, Белый Волк спрыгнул с нее и направился к усадьбе.       Дом был наполнен глубокой тишиной. Ведьмак широко распахнул дверь и немедленно переступил порог.       — Йен? Ты здесь? — громко спросил он, хотя чувствовал, что ответа не дождется. — Йеннифэр! Давай просто поговорим!       Мужчина рассерженно мерил пространство перед входом в спальню. Он сам не понимал, чего боится, но лишь касаясь ручки двери, его рука вздрагивала и тут же отдергивалась.       — Йен! Пожалуйста! — собрав волю в кулак, он, наконец, открыл ее и замер на входе. Казалось, все было как прежде. Распахнутые настежь окна пропускали теплый воздух и солнечный свет, царил легкий беспорядок, в воздухе медленно летала пыль. Но здесь не было ни чародейки, ни ее вещей.       — Йеннифэр!