1 августа 2004 года
Воскресенье
Воскресное утро проходило в привычном, уже успевшем набить оскомину режиме: овощная запеканка и шоколадный пудинг на завтрак, обсуждение текущих дел едва державшейся на плаву семейной
компании конторы, тихие перешёптывания о предстоящей свадьбе, празднование которой уже стало стандартной темой для разговоров между матерью и Асторией. По мнению последней, торжество должно состояться в день всех влюблённых в Париже, куда
она планировала перебраться вместе с Драко после свадьбы. К счастью, мать не разделяла энтузиазма Астории относительно переезда, но вида не подавала, надеясь на более рациональную часть будущей бракованной ячейки общества — Драко. Отец и вовсе предпочитал не вмешиваться в женские разговоры, считая их не стоящими своего внимания.
Драко же было плевать на весь этот свадебный бред. Какой смысл в обсуждении события, до которого ещё полгода? Да и не привык он планировать своё будущее, предпочитая не загадывать. Какая разница, если для него всё в любом случае пойдёт через одно место? Как всегда. Ему просто хотелось, чтобы его оставили в покое. Отец, мать,
эта сука и её семейка. Все они.
Хоть раз в жизни.
— Я не хочу, чтобы наши дети испытали всё то же самое, что и мы с Драко! Все эти косые взгляды…
Забавно было слышать это именно от неё. «Все эти косые взгляды» — это те самые, которые она ни разу в жизни на себе не ловила? Бедняжка.
— …Чистокровным сейчас быть не в почёте. Министерство будет гнуть свою линию до последнего. Неужели вы, Нарцисса, хотите, чтобы вашего внука попрекали тем, что его семья выбрала в войне сторону проигравшего? Переезд — лучшее решение! — Астория отпила немного сока из бокала и перевела на Драко умоляющий взгляд, мол, поддержи меня.
Превосходно.
—
Дорогая, ты действительно считаешь, что сейчас лучший момент для обсуждения этого? Ты прекрасно знаешь, что отец ещё два года не имеет права покидать территорию особняка. Как и то, что именно я напрямую работаю с клиентурой. Я не смогу полноценно заниматься делами из Франции, и ты это знаешь.
Вообще-то, скоро ему и не придётся этим заниматься, но Астории пока рано об этом знать. Отцу, впрочем, тоже.
— Ты сейчас говоришь о той компании, которую на плаву держат деньги моего отца? — Астория недовольно поджала губы.
Дрянь. Она в принципе не смела разевать в его сторону рот, попрекая деньгами. Точно не она. У неё не было на это никакого грёбаного права.
— Мерлин, я говорю о
нашем семейном деле, которому сейчас необходимо уделять особое внимание. И это, чёрт возьми, важнее, чем обсуждение всей этой чуши!
Да, он не сдержался. Да, он повысил на
эту суку голос, что было чревато для образа «любящего жениха», но… так насрать. Она поноет, поистерит, прикинется самой несчастной во всей Вселенной, чтобы её пожалели, а потом, когда её фокусы в очередной раз не сработают, всё равно упадёт ему в колени и будет вымаливать прощение, как происходило всегда, стоило ей понять, что она уж слишком заигралась с его расшатанными нервами.
— Так наше будущее для тебя — «чушь»? — прошипела Астория.
Вроде того.
— Ты знаешь, что я не это имел в виду.
— Конечно.
Мать предостерегающе сжала его руку в попытке успокоить. Отец же раздражённо сверлил Асторию взглядом. Кажется, утреннее застолье безнадёжно испорчено. Ничего нового. Семейная идиллия, мать вашу.
Избежать катастрофы помог появившийся в камине Блейз. Коротким кивком друг поприветствовал всех присутствующих и торопливо подошёл к обеденному столу. Под недоумевающие взгляды он присел напротив Драко, молча налил себе в бокал красного вина, отпил и тяжело выдохнул.
— Мистер Забини, мы не ждали вас сегодня, — отец нарушил молчание.
Не говоря ни слова, Блейз положил на стол выпуск «Ежедневного пророка».
— И что это? — протянул Драко.
— Это полный… абзац, — Блейз осушил бокал одним большим глотком.
Отец, явно заинтригованный, первым потянулся к лежавшей на столе газете. Осторожно, чтобы не поцарапать пол ножками, мать подвинулась на стуле к отцу и тоже заинтересованно начала вчитываться в тот «полный абзац», о котором вещал Блейз.
— Что случилось? — Драко вопросительно приподнял бровь, отстранённо наблюдая за тем, как друг подливает себе новую порцию вина.
— Вчера вечером в Хогсмиде какие-то полоумные в масках Пожирателей запустили Адским пламенем в «Три метлы», где Поттер праздновал день рождения.
— Фанклуб Поттера подал в отставку?
— Драко! — возмущённо воскликнула мать, не отрываясь от чтения.
В ответ на замечание Драко лишь закатил глаза и вновь переключил внимание на Блейза. С лёгкой хрипотцой в голосе поинтересовался:
— Погибшие?
— Слизнорт, Хагрид, Макгонагалл, Трюк, Вектор и мадам Розмерта, — на одном дыхании выпалил Блейз и снова осушил свой бокал. — Это из тех, кого я знаю. Там ещё пять тел обнаружили в завалах. Обычные посетители.
— Какой ужас… — ахнула Астория.
— Вот-вот, повезло, что местным удалось оперативно справиться с пожаром, иначе пламя на соседние здания перекинулось бы. И тогда неизвестно, сколько ещё могло быть жертв. А сам Поттер, как я понял, свалил минут за десять до нападения. Говорят, Вислый перебрал, и Грейнджер пришлось тащить его домой на пару с Поттером. Но самое интересное, что эти мудаки оставили Поттеру сообщение на всеобщее обозрение…
Дальше Драко уже не слушал. Не мог. Не хотел.
Охренеть.
Драко закрыл глаза и медленно провёл рукой по лицу. И ещё раз, словно пытаясь отмахнуться от плохого сна. Открыл. Блейз всё ещё здесь. Сидит и что-то мандит, не замечая его временного мысленного отсутствия.
— Милый? — Астория мягко положила руку на его плечо. Руку, от которой он, впрочем, раздражённо отмахнулся.
С Асторией он всегда успеет разобраться, у него для этого вагон времени. Сейчас же существовали вещи, волновавшие его в гораздо —
гораздо — большей степени. Начиная с того, что прошлым вечером погибли не самые паршивые люди в этом мире, продолжая тем, что какие-то идиоты решили попугать народ и в частности Поттера масками Пожирателей и волнительными посланиями, и заканчивая тем, что…
— Пап, — негромко позвал Драко, — ты что-нибудь знаешь об этом?
— С какой стати, я должен что-то об этом знать? — удивлённо вскинув брови, отец посмотрел на него поверх газеты.
— В самом деле, чего это я? — съёрничал он, чем незамедлительно заслужил предупреждающий взгляд матери.
Ладно, ладно. Прошлое осталось в прошлом. Отец больше не втягивает семью в свои авантюры. И так далее, и тому подобное.
Встав из-за стола, он выхватил газету у отца и, кивнув Блейзу в сторону библиотеки, молча направился туда. Друг засеменил следом. Едва дверь за ними захлопнулась, Драко уселся в кресло и приготовился читать статью. Блейз же, прислонившись спиной к стеллажу с книгами, уже медленно цедил огневиски. Утро начинается не с кофе, да.
«ТРЕТЬЯ МАГИЧЕСКАЯ ВОЙНА БЛИЗКО?»
Автор статьи: Блейз Забини.
— Сам придумал такой трагичный заголовок? Или Скитер подсказала?
— Пошёл ты… — огрызнулся Блейз.
Драко снова опустил глаза в текст.
«…обернулось настоящей трагедией… Адское пламя… одиннадцать человек погибли… Очевидцы утверждают, что нападавшие были в масках Пожирателей смерти… оставили в небе послание для именинника… Хогвартс лишился лучших преподавателей. Кто возглавит школу в новом учебном году?.. расследованием займётся… похороны назначены на…»
Статья сопровождалась колдографией, на которой на фоне догорающего паба в небе красовалась изящно выведенная фраза: «Наслаждайся жизнью, Гарри Поттер. Пока ещё можешь».
— Как тебя допустили до написания этой статьи? Ты же внештатный работник, — спросил Драко, закончив чтение.
Блейз потянулся, устало потирая покрасневшие глаза пальцами. Вероятно, не спал всю ночь и впопыхах готовил материал для печати.
— Ну, сначала шеф планировал отправить туда Скитер как самого прожжённого работника, но Поттер пригрозил, что, если эта сука появится там, он лично запустит в неё Авадой. Я оказался самым расторопным. Прибыл туда, охренел, пообщался с Поттером и сделал пару снимков. И вот — моя первая серьёзная работа в этой поганой газетёнке. Ну после… сам понимаешь.
— Даже не знаю, радоваться за тебя или нет, — усмехнулся Драко.
— Знаешь, лучше бы я продолжил раздувать слухи на потеху домохозяйками, чем лицезрел обгоревшие останки наших бывших преподавателей.
— Се ля ви, Блейз.
***
4 августа 2004 года
Среда
Казалось, проводить в последний путь покойных преподавателей Хогвартса пришла вся магическая часть Британии: бывшие и нынешние студенты, работники Министерства всех мастей, сам министр, члены Ордена Феникса и, конечно же, толпа журналистов. Среди толпы скорбящих, поголовно облачённых в чёрные траурные мантии и вычурные шляпы, Драко заметил бледного, точно полотно, Поттера, к боку которого жалась такая бледная и дрожащая Уизлетта. Ни кровинки на лицах. Ни единой эмоции. Наверняка предварительно накачались успокаивающим бальзамом.
Когда Кингсли Бруствер произнёс длинную прощальную речь и пять закрытых гробов плавно опустились под землю под сдержанные вздохи и всхлипы собравшихся, всех желающих
напиться пригласили в большой шатёр. Надо сказать, очень вовремя, потому как Драко сие мероприятие уже начало изрядно раздражать.
Он никогда не был на похоронах. Когда к праотцам отходили его деды, бабки и прочие родственники, мать всегда оставляла его дома. Не хотела травмировать «хрупкую психику ребёнка». То, что этот «ребёнок» уже вошёл в пубертат, её особо не волновало, так что вот ему уже двадцать четыре, и он впервые в жизни на похоронах, да и то лишь потому, что Блейз разнылся из-за кончины своего любимого Слизнорта и попросил Драко прийти сюда в качестве «группы поддержки».
Стоило им с Блейзом войти в шатёр, Драко заметил, что Астория с Дафной уже заняли им столик в дальнем углу. Подальше от всяких кретинов, желания общаться с которыми не было ни у кого из них. Разве что у Блейза, но тот всё равно пока особо не возмущался.
— Как будто попал на грёбаную встречу выпускников, — пробормотал Драко, присаживаясь за стол и окидывая взглядом присутствующих.
Столько знакомых лиц… Бывшие однокурсники, преподаватели и соперники в гонке за звание лучшего факультета. Здесь был даже Филч, который соизволил в кои-то веки помыть сальные волосы и расстаться со своей страшной кошкой ради столь официального мероприятия. Может, сдохла уже наконец?
Драко не видел большую часть этих людей с… девяносто девятого? Меньше? Больше? И ещё столько же времени не видел бы. Честно.
— Тебя никто не заставляет с ними общаться, — равнодушно сказал Блейз и поставил перед ним стакан огневиски. — Просто пей.
Звучит как план.
Драко хмыкнул и пригубил обжигающего горло напитка. Поморщился. Закусил виноградиной. Сбросил со своего плеча руку Астории: они всё ещё не помирились после воскресного
инцидента. Вернее, Драко с удовольствием вообще бы с ней не мирился в обозримом будущем.
Папины, блять, деньги. Да хоть подавись ты ими, только меня в покое оставь.
Тут к их столу подошли Теодор и Пэнси. Судя по шатающейся на шпильках новоиспечённой миссис Нотт, она уже была готова отсосать всем присутствующим. И Драко был уверен — Тео лично придерживал бы волосы своей благоверной, чтобы той было удобнее работать ртом. Но это всё лирика. По слухам, Пэнси уже давно «не такая» и стала адептом моногамии, не без помощи Теодора, само собой. А даже если и «такая», Драко был последним, кто стал бы её осуждать. Ещё когда в студенческие годы они с Пэнс состояли в так называемых «отношениях», ему было кристаллически насрать, с кем его так называемая «девушка» коротает вечера. У него были другие…
заботы.
Не спросив разрешения, Теодор придвинул к их столику стулья для себя и своей ненаглядной и плюхнулся на один из них. Пэнси без лишней грации села рядом.
— Какими судьбами? — из вежливости, которую Теодор не заслуживал, спросил Драко.
— Не каждый день предоставляется возможность встретить старых друзей, — улыбнулся тот и поднял свой стакан с огневиски, совершенно не обращая внимания на то, что ни ему, ни Пэнси здесь были не рады.
Ладно, Астория и Дафна оживились от вновь обретённой компании. Этим двум гадюкам, что родились от Вельзевулова семени, явно не улыбалось от перспективы наблюдать постные рожи окружающих — они пришли не на похороны, а на светский раут, где можно выгулять новое платье и продемонстрировать миру себя — красивых, успешных и пустых. Гордость и отрада для папочки.
Спустя полчаса трёпа Теодора о его очередном
сто-процентов-выгорит бизнес-проекте и нескольких стаканов огневиски Драко наконец смог расслабиться и даже начать получать какое-то извращённое удовольствие от происходящего вокруг цирка. Блейз о чём-то тихо и без особого энтузиазма рассказывал Дафне, а Астория обсуждала с Пэнси… Плевать вообще. Теодор снова предложил вложиться в открытие ночного клуба в Лютном, словно забыл, что в прошлый раз Драко потерял на этом — и сколько всего приятного потом узнал о себе от отца, — десять тысяч галлеонов по причине того, что один недоумок проиграл все деньги в маггловском казино. И Драко уже хотел напомнить Теодору, что более не намерен иметь никаких дел с безответственными кретинами, но тут на горизонте показалось
оно — пьяное вдрызг нечто. Это самое «нечто» неуверенными шагами плыло прямо к их столику. Вислый. Ну надо же, Драко уже и не надеялся, что этот день станет хуже.
— Эй, Малфой! — Вислый вплотную встал около их столика и уткнул палочку в плечо Драко. — Таким, как ты, тут делать нечего.
— И каким же? — насмешливо протянул он.
— Пожирателям, — не сказал, а, скорее, промычал.
Какие мы нежные. И обиженные. Как в старые добрые времена. Только видок у Вислого стал ещё более жалким. Ещё хуже, чем несколько месяцев назад, когда Драко воочию узрел начальную стадию деградации личности некогда звезды «Пушек Педдл». Вот что бывает с людьми, когда из-за одной скандальной статейки в сраном «Пророке» их карьера и жизнь летят под откос.
— Уизли, тебе лучше уйти, — предостерегающе произнёс Блейз.
— Я сам разберусь, когда мне лучше… у-уходить.
Драко дёрнул плечом, избавив себя от прицела палочки, и Вислый, ойкнув от неожиданности, пошатнулся и с грохотом рухнул на столик, едва не сломав хрупкую конструкцию пьяным телом. Пара бокалов и блюдо с фруктами, впрочем, повреждений не избежали. Как и барабанные перепонки Драко, в которые ввинтилось угрожающее шипение:
— Рональд Билиус Уизли!
А вот и Грейнджер.
Вернее, её
нормальная версия. С аккуратно уложенными волосами, весьма недурно одетая и совершенно не обращающая внимания на бывших однокурсников, охреневшие лица которых были достойны первой полосы «Ежедневного пророка». Драко почти с упоением наблюдал, как к ним приближалась эта разъярённая фурия, чьи глаза, прикрытые чёрной сетчатой вуалью, буквально потемнели от злости и разочарования. И этот взгляд, полный праведного гнева и возмущения… Знакомый с детства. На памяти Драко, это был первый раз, когда Грейнджер смотрела так не на него, а на полулежащего в полуобморочном состоянии Вислого.
Очаровательно.
— Какого чёрта ты тут устроил, Рональд? — Грейнджер схватила его за воротник рубашки и потянула на себя, пытаясь поднять.
Не вышло.
В ответ Вислый что-то промычал и продолжил полулежать на столе. Грейнджер разочарованно —
очаровательно — топнула ногой.
— Если ты сейчас же не встанешь и не прекратишь меня позорить, я за себя не ручаюсь. Устроить
такое на похоронах Минервы и Хагрида! Уму непостижимо!
И, на удивление, это подействовало. Хотя нет, не «на удивление». Несмотря на то, что Грейнджер говорила на лишь слегка повышенном шёпоте, интонации её голоса были весьма… эм-м, авторитетны? Нет, скорее, просто убедительны. Драко даже на долю секунды почувствовал себя виноватым, ведь недоразумение со столиком отчасти произошло по его вине. Похороны — и правда не лучший момент для конфронтаций. И уж тем более, для конфронтаций с Вислым.
— Герм, я… прости. Я сейчас… — Вислый, пошатываясь, но всё же встал.
Грейнджер закатила глаза и ладонью подтолкнула его в сторону, очевидно, их стола, где сидели такие же охреневшие Поттер и остальная часть мерзостной рыжей семейки. Драко встретился взглядом с Уизлеттой, которая всем своим видом словно извинялась перед ним за постыдное поведение братца. Блейз достал палочку и, прошептав несложное бытовое заклинание, вернул всё разбитое в первоначальный вид. Пэнси вытащила из сумочки ментоловую сигарету и подкурила её о стоявшую на столе свечу. И только после этого Грейнджер наконец обратила своё внимание на сидящих за столиком.
— Здесь не курят, Паркинсон, хоть ты имей совесть, — она вырвала изо рта Пэнси сигарету и быстро потушила её в ближайшем бокале. В бокале Астории. — Прошу прощения, мисс Гринграсс.
И, одарив их на прощание равнодушным взглядом, Грейнджер развернулась на каблуках и поспешила к своему столику, на ходу поправляя чуть задравшееся платье.
— Готов поспорить на сто галлеонов, что в постели она предпочитает быть сверху.
Драко на секунду представил себе эту картину. Поморщился.
— Заткнись, Нотт. Это отвратительно.
— «Хоть ты-ы-ы имей со-о-овесть», — потянувшись за новой сигаретой, перекривляла Пэнси. — Овца лохматая.
Над их столиком вновь заклубился сигаретный дым с нотками ментола.
— Я думала, они с Уизли нормальные… — с тоской покосившись на плавающий в её бокале бычок, проговорила Астория.
— Уизли росли в хлеву, — поморщившись от едкого запаха сигаретного дыма, Дафна успокаивающе погладила сестру по спине. — С чего бы им быть нормальными и хоть сколько-нибудь осведомлёнными о таких мелочах, как манеры?
Действительно, кому как не Даф и Астории рассуждать о «нормальности»?
***
5 августа 2004 года
Четверг
Утро началось для Гермионы с приготовления антипохмельного зелья для Рональда и тщетных попыток влить в него результаты её труда. Пробурчав что-то несуразное, он уткнулся носом в подушку и засопел. Похоже, им нужно будет очень многое обсудить. Например, что за последнюю неделю он уже второй раз напивался до невменяемого состояния за пределами квартиры — обычно он позволял себе нечто подобное исключительно дома. За закрытыми дверями. Да и то, сейчас он делал это гораздо реже, чем полгода и даже год назад. Раз пару недель. Залиться алкоголем и хотя бы на несколько часов забыть о сидевших внутри обидах.
А тут дважды за одну неделю — крайне неутешительная тенденция, даже при учёте того, что Гермиона понимала,
почему Рональд делал это с собой. Она всё понимала, но это не отменяло того факта, что семейная жизнь в последние полтора года её совсем не радовала. Вот совсем. Сложно радоваться игре в одни ворота.
Гермиона всё чаще злилась на Рональда из-за пустяков, на которые прежде едва ли обратила бы внимание. Будто всё хорошее, за что она его когда-то полюбила, испарилось, и осталось только плохое — выкрученное на максимум. Иногда её раздражало даже то, как он дышал. Он мог вообще молчать и никак с ней не контактировать, но он, блин,
дышал, сопровождая этот обыденный процесс самыми что ни на есть режущими слух звуками. И Гермиона прекрасно понимала, что это сугубо её личный заскок и Рональд, по сути, не сделал ничего
такого. Это сугубо её проблема, что её нервировало нахождение с
мужем в одной комнате, а она не спешила решать эту проблему. Просто ждала, когда что-нибудь изменится.
У неё и своих забот хватало: работа в Министерстве практически не оставляла времени на личные переживания. Ну а Рональд… рано или поздно вернётся в нормальное состояние, и всё снова станет «как раньше», а до тех пор Гермиона подождёт, потому как она зареклась «лезть к нему со своей заботой». Ему это всё равно не нужно. Конечно, она по-прежнему — в меру своих сил — старалась быть Рональду хорошей женой и, несмотря ни на что, быть рядом, но с каждым днём делать это было всё сложнее. Одни лишь упрёки в свой адрес — вот и всё, чего она заслужила за свои «старания». Гермиона вечно пропадала на работе, засиживалась там допоздна. Не была идеальной домохозяйкой, как Молли. «Не понимала» его проблем и потребностей. Заставляла его поднимать задницу с дивана и идти работать в магазин к Джорджу. Заставляла пить антипохмельное зелье.
Какая я плохая. Да пошла я!
Шумно выдохнув сквозь зубы, Гермиона допила лавандовый чай с каплей успокаивающего бальзама, чтобы побыстрее собраться с мыслями и приступить уже к своим прямым рабочим обязанностям, а не бездумно глазеть на свежий отчёт по реабилитации великанов, который ей принесли ещё в прошлую пятницу. А изучить его она должна была ещё в понедельник, но не сложилось. По понятным причинам.
Собраться с мыслями. Собраться с… мыслями. Вдох-выдох.
Бабуля всегда говорила, что нет ничего эффективнее для избавления от тяжёлых дум, чем монотонная работа. А ещё скандинавская ходьба. Жаль, но сейчас, наверное, ничего из этого не смогло бы отвлечь Гермиону на все сто процентов. Жаль, что Рональд — наименьшая из всех возможных проблем.
Успокаивающий бальзам хорошо справлялся со своей работой: слёзы не застилали глаза каждый раз, стоило Гермионе на мгновение впустить в голову события субботнего вечера. Она могла работать. Пытаться работать. Как будто ничего не произошло. Как будто это не её трясло от ужаса, когда она наблюдала за тем, как из-под завала сгоревшего паба одного за одним вытаскивали почерневшие останки людей, которые… которые…
Через пару лет Минерва планировала приобрести небольшой уютный домик в Кастельдефельсе, чтобы там под тёплым испанским солнцем уйти на заслуженный покой. Она это заслужила. Хагрид к началу учебного года хотел расширить загон для фестралов и с нетерпением ждал, когда в школу доставят необходимые строительные материалы. Слизнорт грозился затаить обиду, если Гермиона и в этом году не явится на встречу «Клуба Слизней». Профессор Вектор, профессор Трюк… их ведь вообще не должно было там быть, они согласились прийти в последний момент. От нечего делать, скорее всего.
От нечего делать.
В горле встрял ком — и вовсе не из-за горечи крепкого лавандового чая.
Нет, её не трясло. И дыхание оставалось ровным. Слёзы сидели где-то внутри в ожидании, когда её организм станет более неподвластен успокоительному эффекту бальзама, чтобы затем прорваться наружу. Но Гермиона и тогда будет готова: чашка кофе со сливочным ликёром и горькая затяжка красного «Мальборо» ни разу её не подводили. Ни разу. За целый год.
Вдох-выдох.
Отставив пустую чашку подальше от себя, она потянулась было к отчёту, но тут в дверь кабинета постучали. Гермиона махнула рукой, снимая запирающее заклинание. На пороге показалась её помощница Эмили, юбка которой сегодня была ещё короче, чем обычно, вырез на тёмно-синей блузе — глубже, а макияж — ярче. Похоже, кое у кого намечалось свидание этим вечером.
— Миз Грейнджер-Уизли, министр просит вас зайти к нему, — доложила Эмили и закрыла за собой дверь.
Мерлин, хоть бы её «вызвали на ковёр» не из-за вчерашней выходки Рональда — других насущных дел с Бруствером в ближайшие дни у неё не было. Кажется, Малфой был недоволен. Правда, Гермиона сильно сомневалась, что он стал бы жаловаться. Что ему эта стычка? Так, самолюбие потешить. Посмеяться над «убогим Уизли». Малфой — не проблема, а вот то, что свидетелями этого инцидента стали министерские работники… не очень. Мягко говоря.
Последнее, что Гермионе нужно, — грязные инсинуации за её спиной. Она только-только перестала слышать перешёптывания о позорном отстранении Рональда из команды. И всё это при её руководящей должности и планах уйти на повышение. Новые сплетни ей ни к чему. Её репутация не должна страдать. Кристально чисто, или вовсе никак. Хотя иногда ей так хотелось облажаться. Вот прям со всей силы. Чтобы каждый, кто видел в ней лишь «самую умную, талантливую и далее по списку ведьму», наконец понял, что она — прежде всего человек и тоже могла ошибаться. Могла поступать
неправильно. Она так отчаянно хотела этого, но вместе с тем страшилась последствий. Возможно, когда-нибудь Гермиона позволит себе ошибиться и не позволит себе жалеть об этом. Когда-нибудь. Но не сегодня.
В кабинете министра магии ошибаться нельзя, даже если ты Гермиона Грейнджер и в копилке твоих достижений есть Орден Мерлина.
***
Когда Гермиона вошла в кабинет Бруствера, на его столе уже дымились две чашки кофе — её
ждали. Коротко кивнув в знак приветствия, она закрыла за собой дверь и присела в кресло для посетителей. Бруствер радушно — даже как-то елейно — улыбнулся ей.
Гермиона искренне восхищалась тем, как он умеет разграничивать личное и рабочее, всегда оставляя «личное» за пределами видимости для чужих глаз. Настоящий профессионализм. Будь то рутинный будничный день в Министерстве или официальное мероприятие, Бруствер никогда не появлялся на людях в плохом расположении духа. Даже вчера, когда он произносил прощальную речь, его голос ни разу не дрогнул. Всё чётко и выверено, будто в закрытых гробах не лежали останки его боевых соратников. Будто и не было никаких людей в масках Пожирателей, вести о которых всколыхнули магическую общественность.
— Кхм-м, министр, вы меня вызывали.
— Так и есть.
— Что-то случилось?
— Да, Гермиона, это касается твоей работы в Отделе регулирования и контроля за магическими существами.
Одна выходка Рональда не могла поставить крест на её карьере. Просто не могла.
— С отчётами что-то не так? — осторожно уточнила она.
— Нет-нет, с отчётами твоего отдела всё прекрасно, как и всегда, — он небрежно махнул рукой и подался чуть вперёд. — Не хочу ходить вокруг да около, так что скажу, как есть, без лишних предисловий: тебя снимают с должности руководителя отдела. Но не всё так страшно, как ты могла бы поду…
Внутри Гермионы всё похолодело. У неё было плохое — очень плохое — предчувствие. И дышать стало как будто труднее. А Бруствер тем временем продолжал:
— Приказом Министерства ты назначена директором Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс». За своё место не переживай, мы уже подобрали тебе замену.
— Что?.. В смысле, «назначена»?..
— Подбором преподавателей необходимо заняться немедленно. Это должны быть лучшие, а не абы кто. У тебя есть неделя, чтобы предоставить мне списки. Вопросы?
Это такая шутка, да?
— Почему я? Уверена, профессор Флитвик…
Договорить Бруствер ей не дал, жестом перебил и затараторил с такой уверенностью, точно репетировал этот небольшой монолог перед зеркалом всю ночь:
— Начиная с понедельника, в Министерство пришло огромное количество писем, в том числе — от родителей студентов Хогвартса. Все обеспокоены недавней трагедией. То, что нападавшие были в масках Пожирателей… — он тяжело вздохнул и покачал головой. — Ты понимаешь. Нам нужно как-то успокоить их. Показать, что школа не только готова принять студентов в этом году, но и обеспечить им безопасность. Мы очень долго обсуждали с Попечительским советом, кто мог бы дать нам всё это.
— И сошлись на моей кандидатуре?
— Нет ничего убедительней, чем героиня войны в качестве нового директора Хогвартса, — Бруствер пожал плечами.
— Но я ведь ничего… ничего в этом не смыслю. У меня нет опыта. Мистер Бруствер, не поймите меня неправильно, но я не уверена, что справлюсь.
— Справишься, Гермиона. Ты неглупая девочка, показала себя ответственной главой отдела, да и схватываешь всё на лету. Руководить взрослыми, руководить детьми — поверь, разницы ты не заметишь.
— Правильно ли я понимаю, что варианта отказаться у меня нет?
— Ну вот, я же говорил, что ты — «неглупая девочка».
