Не самый лучший друг

Дождливый питерский вечер. На улице только только начало смеркается и темнеть, а фонари уже включились и светят так ярко, что даже свет от них пробивается в тёмную и мрачную квартиру. Скрип ключа... поворот... поворот... и дверь распахивается, впуская в квартиру свет с лестницы — Юр, вот скажи мне честно. Зачем я всё время тебе верю и всё время тебя слушаю? Это был Паша весть мокрый, замёрзший и скорее всего на утро уже простывщий. А рядом такой же Музыченко — Не знаю — кариглазый пожимает плечами — потому что ты меня любишь? Усмехается он, спрашивая у Личадеева который уже включил свет и стал снимать единственную, кожанную куртку что насквозь промокла и вообще была даже не Пашина. — Да, ты прав. Только по этому? Он усмехнулся и вздохнул, распуская мокрые волосы. — Эх, Пашка, какой же ты всё же красивый. Особенно мокрый Юра снимает свою куртку, немного усмехаясь и обнимая Личадеева со спины, за талию обтянутую мокрой чёрной футболкой. — Юр, если это сейчас попытка извинений, то этого не достаточно, но мне приятно Музыченко отошёл от него, включать свет на кухне — Ладно. Лучше скажи чай какой? Как обычно зелёный? — Да, но сначала я в душ. Скрипач с пониманием кивнул и поставил чайник. Паша же пока взял сухие вещи, и ушёл в ванную. ‌Вода тёплыми тонкими и быстрыми струйками скатывалась по телу аккордиониста. Приятно попадая иногда на волосы. Паше нравилось стоять так в душе, о чём-то думать. Но обычно это происходило когда ему было грустно или плохо... Но сейчас ему так хорошо и мысли почти не грузят голову. Поэтому парень может спокойно вслушиваться в тишину мыслей, в стучащие капли и какие-то звуки с кухни, а иногда и приятный, родной бархатистый голос, который было слышно из-за стенки хрущёвки. Голубоглазый парень спокойно закрывает глаза... одна минута... пять... десять... двадцать... — Пашуль! Ты ещё долго? Уже пол часа прошло. У тебя всё хорошо, солнце?— Личадеев вырывается из себя и выключая воду оборачивается на закрытую дверь — Конечно Юр! Я просто что-то счёт времени потерял.— Он усмехнулся и стал быстро вытераться и одеваться. Павел вытерся и оделся, собираясь уходить взглянул на зеркало. — Счастливый... — он улыбнулся и вышел из ванной к Юре. ‌