какие-то драбблы

— Учёба? — спрашивает Сокджин недоумённо и переводит на Чонгука взгляд, полный смятения. Он хмурит брови и явно ждёт, пока Чонгук объяснит прикол этой шутки и перестанет наконец притворяться. — Да, учёба, — хихикает Чонгук и поворачивается обратно к своим свиткам, разбросанным по столу вперемешку с массивными учебниками. — Давно пора бы уже. А теперь и времени просто завались. — Вау, — Сокджин оторопело кивает, качает головой из стороны в сторону и вновь кивает. И вообще, выглядит довольно комично. — Признаюсь, это последнее, чего я от тебя ожидал. Чонгук довольно ухмыляется. — А как же Тэхён? — Я, — тяжело вздыхает Чонгук. — Думаю, я пока что не готов. — Могу понять. И всё же учёба, — Сокджин плюхается на диван рядом с Чонгуком и тянется к одному из свитков с конспектами, чтобы мельком пробежаться взглядом. — Признаюсь, я скорее ожидал, что ты решишь удариться в квидич. В команде только этого и ждут. Чонгук морщит переносицу. — Мне не хочется сейчас привлекать лишнего внимания. Да и разговаривать с кем-то тоже. — Не хочу тебя расстраивать, но, думаю, зубрящий ты тоже довольно интригующий объект для обсуждений, — сообщает ему Сокджин с крайне довольной физиономией. — Ну нет, — сердце боязливо екает. — Что ты опять слышал? — Что тебе кто-то разбил сердце, и теперь ты страдаешь. А что, не так далеко от истины в этот раз? — О боже, — стонет Чонгук и прячет голову в ладонях. — Зато всем сразу расхотелось и дальше тебя ненавидеть. — Ага, — мычит Чонгук в ладони. — Потому что теперь они меня жалеют. — Девушки любят жалких парней, — Сокджин пожимает плечами, когда Чонгук бросает на него возмущённый взгляд. — Я серьёзно. Они считают это романтичным. То, как ты иногда смотришь в окно и тяжело вздыхаешь. У тебя даже появился свой маленький фанклуб. Там пара-тройка девушек с нашего факультета и, я слышал, даже какой-то парень с Когтеврана. И всем очень хочется залечить твоё сердце. Ну и не только. — Почему тебе так нравится надо мной издеваться? — Потому, что ты очень комично страдаешь по пустякам. Чонгук устало на это вздыхает и тянется к перу. — Ладно, мне ещё писать эссе по трансфигурации. Макгонагалл согласилась давать мне дополнительные занятия по подготовке к СОВ. — А не рановато ли? — косится на него Сокджин. — Даже я к своим экзаменам ещё не готовлюсь. — А следовало бы. Тебе выпускаться через пару месяцев, старик. — Ой, да иди ты, — ворчит Сокджин себе под нос и, похлопав Чонгука по плечу, отчаливает по своим делам. Чонгук провожает его глумливой улыбкой, когда его внимание за что-то зацепляется на периферии зрения. Он оглядывается по сторонам и тогда натыкается взглядом на небольшую стайку девушек в углу у окна: хихикающих и поглядывающих на него. Как только они замечают, что Чонгук смотрит на них, то моментально взрываются смущённым смехом. Оказывается, Сокджин вообще ни капли не преувеличивал. Чонгук поспешно отворачивается, теребя волосы на затылке от нарастающего дискомфорта, и оглядывает заваленный стол перед собой. Он размышляет лишь мгновение, после которого торопится собрать свои вещи и вывалиться из факультетской гостиной с руками, полными перемешанных свёртков, чтобы пойти в библиотеку, где… … где его тоже могут найти его новоиспечённые фанаты. Чонгук тяжело выдыхает и неуверенно топчется на месте, пытаясь решить, как будет лучше поступить. И тогда его голову посещает неплохая идея. Он добирается до того самого злополучного кабинета трансфигурации минут за десять. Дыхание немного сбилось от быстрой ходьбы с тяжёлыми учебниками, но Чонгук вообще не ощущает усталости: только предвкушение от того, что он сможет весь вечер проучиться там, где никто не будет его доставать. С трудом повернув ручку двери, зажав её между кипой бумаги и запястьем, Чонгук толкает дверь и с облегчением вваливается в кабинет, радуясь, что его никто не закрыл на сотню мерзких заклинаний. Он уже радостно топает к ближайшей парте, чтобы свалить на неё все учебные материалы, как вдруг замечает, что не один. — Чёрт! — выкрикивает он и от испуга роняет все свитки на пол. — Твою мать! Юнги таращится на него, приоткрыв рот, и даже не моргая. — И тебе привет, — ошарашенно бормочет Юнги, переводя взгляд то на Чонгука, то на разлетевшиеся по полу свитки. Чонгук рычит что-то невнятно, сцепив зубы, и закрывает за собой дверь: не хватало ещё собрать вокруг себя очередную толпу зевак. Он присаживается на колени и начинает собирать свои свитки. — Какого хрена ты вообще тут делаешь? — гневливо спрашивает он, цедя слова сквозь зубы. И кажется, что последние недели налаживания гармонии с собой и своим внутренним «Я» в момент летят куда-то насмарку. — В смысле? — Юнги бросает неуверенный взгляд на книгу в своих руках. — Я тут вроде как… учусь. На учёбу это, конечно, мало похоже, но Чонгук абсолютно не в том настроении, чтобы останавливать на этом своё внимание. — Я караулил тебя здесь каждый день, и ты сюда не приходил. Так какого хрена ты здесь прямо сейчас? — Я не… я не специально? — Юнги от удивления даже не пытается сопротивляться Чонгуковскому напору. Тот яростно собирает свои вещи, сминая бумагу и громко при этом пыхтя. Он выглядит на грани, и поэтому Юнги решается на вопрос, звучащий в этой ситуации до ужаса неуклюже: — Ты в порядке? Чёрт, бы побрал Мин Юнги. Чонгук хочет прорычать ему в ответ, что всё просто замечательно, но горло сжимается, и изо рта вырывается только сдавленный всхлип. Тогда Чонгук забивает на ответ и старается дышать глубже, лишь бы только сдержать рыдания, но его взгляд вдруг замутняется, а по щекам начинают скатываться слёзы. И всё, ниже падать некуда: он уже рассыпается прямо на глазах на Юнги. Пытаться и дальше держать себя в руках теперь довольно бессмысленный вариант. Чонгук сгребает все свои свитки в небольшую кучку рядом с собой и садится прямо на пол, рукавом мантии вытирая влажное лицо. — Извини, не мог бы ты свалить? — спрашивает он ломающимся голосом и прячет лицо в коленях, надеясь, что Юнги сбежит без лишних назойливых вопросов. И поначалу Чонгуку именно так и кажется: он не слышит ни звука, но, возможно, Юнги уже успел тихо прошмыгнуть мимо. Но потом, к собственному ужасу, Чонгук ощущает чужую ладонь на собственном плече. Он резко вздрагивает, поднимает голову и стряхивает с себя руку, от шока даже переставая плакать и только пялясь на Юнги, не моргая. Тот отшатывается, вероятно, не ожидая такой реакции, и его взгляд бегает по кабинету, лишь бы только не встречаться со взглядом Чонгука. — Может, мне кого-нибудь позвать? А то я… или ты можешь поговорить со мной, конечно. — Давай только ты не будешь притворяться добреньким и хорошим, — вспыливает Чонгук и сжимает ладони в кулаки. — Я уже понял, что достаточно испортил тебе жизнь для того, чтобы ты испортил мне её в ответ. — Я тебя не понимаю, — хмурится Юнги. — Сначала ты довольно однозначно сказал своему любимому Чимину, — лицо Юнги перекашивает на этих словах, и Чонгук ощущает заполняющее его злобное удовольствие, — что не хочешь меня больше видеть на ваших посиделках. А потом Чимин наехал с этим на Тэхёна. А Тэхён на меня. Потому что, кому они поверят: мне или тебе? — Да в чём поверят-то? — восклицает Юнги. — Я вообще связи не улавливаю! О чём ты вообще? — О том, что ты сказал Чимину, что я опять как-то испортил тебе жизнь! — Чонгук замечает, что недоумение на лице Юнги только набирает обороты, и добавляет неуверенно. — Ну или ты намекнул на это… — Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь. Я говорил Чимину только о том, что больше никуда с вами со всеми не пойду. Конкретно про тебя ничего не было. Глаза Чонгука широко распахиваются от удивления. Юнги что-то бормочет себе под нос и качает головой. Он возвращается к парте, за которой сидел, за своими вещами, и торопится к двери. — Я поговорю с ними. Всё будет нормально, — тяжело вздыхает и бросает в никуда, прежде чем выйти: — Ну что за цирк.