***
Вполне ожидаемо предложение отправиться в путешествие или побездельничать дома вызывает у Джокера море эмоций. И среди них нет радости и благодарности. — Что вы задумали? На что ты намекаешь?! Куда меня выпроваживаешь?! Что происходит? Не отпирайся, Брюс, я вижу тебя насквозь. — Почему ты не скажешь, пап? — удивляется Джус. — Что?! — резко разворачивается к Темному рыцарю Джокер. — Родители жениха Джуса пригласили нас в гости, — Бэтмен криво улыбается и продолжает таким голосом, будто впервые в жизни близок к обмороку без серьезных ранений. — Мы подумали, будет лучше, если ты не поедешь. Оба смотрят на сына. Джус недоуменно пожимает плечами: мол, делов-то. — Понятно, — заявляет Джей с непередаваемыми интонациями. — Понятно. Лучше, если меня не увидят люди. Брюс бросает на него виноватый взгляд. — Это всего лишь один вечер, — уверяет Джус. — Ничего, сын. Я ухожу, — заверяет Джокер. Брюс затравленно косится на клоуна. — Чудовище, монстр уходит от вас, — вскидывает голову Джей. — Может быть, навсегда. Вы спасены. Он гордо удаляется. Джус глубоко вздыхает. — Ну что? Удачно получилось?! — ехидно спрашивает Брюс, и бросается догонять мужа. — Джей, послушай же… — Убирайся, — говорит клоун, складывая все подряд в свой фиолетовый чемодан. — Я ненавижу тебя. И не хочу больше видеть. — Ты поедешь с нами. Мы скажем Джусу… — Я не хочу быть с теми, кто меня не хочет! Точка. — Куда ты собрался? — Настал тот день, когда мне больше не до смеха, — торжественно заверяет Джокер. — Пойду туда, где все такие серьезные. И где серьезным стану я сам. — И куда же это?! — На кладбище! — Ты отправляешься на кладбище с чемоданом? — кривится Брюс. — Как в Древнем Египте? — А вот шутить ты так и не научился за 20 лет. Джей спускается по лестнице. Бэтмен направляется за ним. — Пап, ну куда ты? — иронично спрашивает Джус. — Вернуть проклятого Джокера! — Как дети, — пожимает плечами сын. Брюс долго-долго молча идет рядом с Джеем, который делает вид, будто его не замечает. — Фамильный участок Уэйнов — одно из самых красивых в мире захоронений, — говорит Бэтмен задумчиво, вроде бы разговаривая сам с собой. — Там шикарные деревья, птички, чудесный вид на реку. Есть и закрытая часть — торжественная, как музей, и такая же высокохудожественная. Практически мавзолей. Там все мои предки, весь мой род. Но, Джей… Как же ты меня достал! Я готов отказаться от права упокоиться с миром на этом чудесном кладбище ради того, чтобы быть закопанным где-то в дерьмовом месте рядом с тобой. Куда бы ты там ни сбежал. Это чего-то да стоит. Джей поворачивается к нему и пристально смотрит. — Дело не в тебе, — устало объясняет Брюс. — Джус тебя обожает. Но родители его парня — полные придурки. — Как они узнают, кто я такой? Разве я не могу сойти за милого омежку? — Лучше не рисковать. Достаточно засмеяться, чтобы тебя опознали. — Я буду печален, как повесть о Ромео и Джульетте. Брюс качает головой. — Я — омега, значит, я милый, — злобно шипит Джокер. — По определению. Понятно?! Бэтмен улыбается. — Боюсь, они подумают иначе. Джей уныло кивает. Какое-то время они идут молча, и Брюсу от этого не по себе. — К черту, ты же прирожденный артист! — говорит Темный рыцарь. — Если сможешь изобразить такого стандартного, традиционного домохозяина… Такого, знаешь ли, киндер, кюхе, кирхе — дети, кухня, храм. Тогда Джус и Билли, думаю, не будут против. Смотри на это, как на творческий вызов: чем сложнее роль, тем интереснее. Правда, ведь? Нет? Джокер кивает, облизывается, и ядовито ухмыляется: — Вызов, — бормочет он. — Традиционный омега. Роль. Что ж, я готов!***
— Ты не мог бы снять зеленый галстук? — спрашивает сын у Джея. Тот выглядит неузнаваемо: перекрашенный в золотисто-каштанового шатена, в костюме персикового оттенка. — Разве нельзя добавить немного цвета? — удивляется клоун. И прочитав безмолвный ответ, раздраженно срывает с себя галстук цвета травы. В самолете Джей ни с кем почти не общается: входит в образ. На другом конце Америки готэмские страсти 20-летней давности почти забыты. Поэтому о семействе Брюса и Джозефа Уэйнов известно лишь, что это богатые люди и давний уважаемый род. — Там, кажется, был какой-то скандал, — припоминает бдительный муж сенатора. — Не-а, это у других Уэйнов, — меланхолично отнекивается сын. Когда приехавших потенциальных родственников проводят в гостиную, семейство сенатора Кили встречает их настолько радушно, насколько может. Их папа-омега Льюис рассыпается в сладких комплиментах и сверкает улыбочками. Сенатор снисходительно и благодушно рассматривает гостей. Билли уныло взирает из-под челки. У юного омеги изумрудно-зеленые волосы с черными прядями, зеленые очечки, на шее — цепочка с украшением в виде гигантского тарантула. На одежде оверсайз — принты из комиксов. Билли украдкой помахивает ладошкой любимому, не поднимая руки. Зато Джус кидается к нему и чуть ли не бегает вокруг, как радостный щенок. — Где вы познакомились? — спрашивает тихонько Джей. — Учимся вместе. Однажды Билли нужна была массовка для видео. И он пригласил меня. — Что делали? — Разбрасывали деньги в пустыне. — А ниче так мальчик, да? — бормочет, облизываясь, Джокер Брюсу. Тот нервно дергается: — Эй, ты на мальчиков-то не заглядывайся. — Для сына. Для нашего сына. Только че ж они все молодые такие усталые с рождения, а? — Как хорошо, что вам удалось выбраться в гости, — щебечет Льюис. — А мой муж вечно занят, дела, дела. Он просто утопает в море бумаг. В его кабинете из-за этих бесконечных документов такой хаос! Эти альфы — просто большие дети. Они могут править миром, но не могут выбрать галстук. — Да уж! — причмокивает Джей. — Я 20 лет не могу заставить своего увальня носить что-то ярче черного цвета. — По-моему на нас наезжают, Брюс, — усмехается сенатор. — Может, я старомоден, — задушевно говорит Джокер, делая умильное выражение лица, — но мне жаль омегу, у которого нет времени, чтобы позаботиться о своем муже. — Вот слушайте его, слушайте, — поднимает бокал с шампанским довольный сенатор, косясь на своего сына. — Как приятно познакомиться с такими людьми, как вы. — Омеги созданы исключительно для вынашивания детей, — пытается мило улыбнуться Джей. — У нас их, знаете ли… семеро. Даже не знаю, что бы я такое делал, если бы не наши чада. Может, взрывал что-то? Или поджигал? В мире так много всяких уродов, и есть лишь два способа это исправить. Либо отстреливать нафиг, либо разбавлять новыми качественными людьми. Сейчас я предпочитаю второй вариант. Все смеются, как над забавной шуткой. Брюс украдкой протирает пот со лба. — Хотя можно было совмещать… — задумчиво добавляет Джокер. Брюс стискивает его руку, якобы благодарно пожимая, но кажется, кости похрустывают. В сонном взгляде Билли начинает мелькать интерес. — О! Семеро! — щебечет омега Люьис. — В наши дни так сложно воспитать даже одного ребенка. — Это готэмская традиция — иметь много детей, — кивает Джус. — Всю семейную жизнь провел беременюшечкой, — заливает Джокер. — Это и для здоровья полезно. Гормональный фон меняется. Волосы становятся шелковистыми. Да и в доме семейная атмосфера: сплошь пусики и масики. Ступить некуда — везде они, черти. Орут, дерутся, сопли утирают, руки тянут — блаженство. — Как мило, — поддакивает Льюис. — Вот мало еще таких ответственных омег, — кивает сенатор. — И если не примут закон об абортах, нация вымрет. Я понимаю, нападать на врачей, которые их делают, неправильно. Я это не одобряю. Но противники абортов считают, что так можно покончить с этим явлением… — Доставать врачей глупо — это всего лишь их работа, — замечает Джокер, и Брюс согласно кивает. — Лучше уж убивать омег — это остановит аборты. Я знаю, вы скажете, что таким образом умрет и ребенок. Но ведь его все равно уничтожат во время аборта? Так пусть уж идет на дно вместе с кораблем. — А как же те, которых изнасиловали? — слабо сопротивляется Льюис. — У них должен быть выбор, сохранять ли плод? — Изнасилования? Да я вас умоляю, — фыркает Джокер. — Омегам нравится, когда к ним пристают. Сами провоцируют и притворяются невинными овечками. Любой омега готов перед каждым альфой ноги раздвинуть. Мы же вообще только и думаем, как бы альфу захомутать. По секрету расскажу: сидят, знаете ли, омеги на лекциях, и вместо формул и правил прикидывает, какого размера у лектора член. Или в офисе секретарь. Он же только и ждет, когда начальник шлепнет по заднице. А то, что он потом фыркает, про жениха лопочет, про честь и достоинство, так это просто ритуал такой… ну, как брачный танец у животных. Альфа шлепнул — омега пофыркал. — Редко встретишь такое глубокое понимание, какими нас создала природа, — замечает мистер Кили. — Что вы, как можно обвинять альфу? Это же инстинкты, это же звериное начало в каждом… — Джокер скептически осматривает толстенького плешивого сенатора, — хищнике. В каждом, понимаешь ли, брутале. Мачо. Билли прыскает со смеху, а когда на него оглядываются, с отстраненным видом жует жвачку. — Папа, не будем об этом… — бормочет Джус. — Не будьте высокомерны, молодой человек, — говорит сенатор. — Ваш папа — порядочный омега, рассуждает, следуя зову своего сердца. И я в восторге от него. Возможно, увлекается и говорит чересчур горяче… — Эмоции, эмоции, — кокетливо хлопает ресницами Джей. — Мы ведь, омеги, не думаем, а чувствуем. Я давно предлагаю закрепить слова по половому признаку. Омеги истерят — альфы переживают. Омеги впадают в ступор — альфы размышляют. Омеги скандалят — альфы выражают точку зрения. Омеги лгут — альфы дипломатично высказываются. Омеги упрямы — альфы последовательны. Омеги флиртуют — альфы опекают молодежь. — Простите, мы на минутку, — говорит Брюс. — Тут из дома звонок. Гм, дети спустили кошку в водосточную трубу. Бэтмен утаскивает за собой Джея. — Как много в мире дураков, — задумчиво говорит клоун, когда они остаются одни. — Я бы и сам мог в сенаторы баллотироваться. — Ты не мог бы поаккуратнее? Этот Льюис уже смотрит на нас косо. — Или я буду веселиться, или еду домой! И сенатору все нравится. — Будущему зятю тоже. — Посмотри на меня. Я не могу быть ничьим тестем, — возмущается Джокер. — Так это и работает. Вначале ты не чувствуешь себя отцом. Потом тестем. А потом, не успеешь и оглянуться, как будешь отпираться от роли чьего-то деда. В это же время сенатор возмущенно говорит мужу: — Ты видел, с каким выражением лица этот Брюс смотрел, когда его супруг говорил? Да он рта не дает ему раскрыть. Сноб! Миллиардер, европейские взгляды, все эти модные замашки. А его омега, простой и наивный, страдает. — Бедный маленький омега, — иронично качает головой Льюис. — Что-то он не показался мне таким уж простым и искренним. — Эх, теперь таких омег уже не делают, — вздыхает сенатор. Когда все встречаются вновь, начинают подавать чай. Речь заходит о Билли, который собирается и дальше выступать на сцене. Родители мечтают, чтобы сын пел что-то типа «Мы желаем счастья вам, и оно должно быть таким», и дальше — пошаговая инструкция, как стать счастливым. Но Джус уверяет, что сейчас такое никого не вставляет. А синглы о непрозрачности и любви к себе — наоборот. — Повезло, что Джусу нравятся песни Билли, — говорит Джокер. — Но, сдается мне, у юных омег пристрастий вообще быть не должно. А вдруг твоему альфе это не понравится? Вот любишь ты, например, зеленый цвет, а твой муж говорит: слишком ярко. Да, Брюсик? Или там фокусы показывать… Я бы Вам показал один… с карандашом… эх, ну ладно. А альфа попадется занудный, которому зрелища не нужны. Нет смысла к чему-то привыкать, пока не встретишь альфу, которому будешь принадлежать. Билли украдкой показывает Джусу средний палец, а тот шлет ему воздушный поцелуй. — Да, так говаривал еще мой отец, — восхищенно замечает сенатор. — Это устаревший подход, — спорит Льюис, бросая ревнивые взгляды на мужа. — Разве ты хочешь, дорогой, чтобы наш мальчик кому-то принадлежал? — Оу, ну омеги все равно не выживают в одиночестве, — хихикает Джокер, вертя между пальцами десертный нож. — Ах, мы так беззащитны! Брюс шумно вздыхает. Льюис отпрашивается ненадолго по делам. Разговор переходит на разницу поколений, образование, будущее Джуса и Билли. Сенатор ясно дает понять, что не против их свадьбы. Беседа прерывается каким-то важным звонком — хозяин альфа просит прощения и покидает гостей ненадолго. — Годный троллинг, — говорит Билли Джокеру. Тот подмигивает. — Я скоро взорвусь от напряжения, — заявляет Брюс. — Наша миссия уже окончена, сын? Очень хочется в Готэм. Хозяева возвращаются. В руках странно возбужденного Льюиса — блюдо, накрытое крышкой. — А это — на десерт, — торжествующе говорит он. — Я нашел, какой был скандал… Сенатор поднимает крышку — под ней гаджет со ссылками на готэмскую прессу. «Свадьба миллиардера и зловещего убийцы», «Джус — золотое дитя Готэма», «Яблоко от яблони: ребенок Джокера» — гласят уже первые заголовки. — Не понимаю, — бормочет сенатор. — Что это? — Это — мистер Джокер, — визгливо заявляет Льюис, тыча пальцем в клоуна. — Преступник. Думаю, все, что он говорил, неправда. И я никогда не отдам сына в семью этих маньяков и извращенцев. — Как вы нас назвали? — вскипает Бэтмен. — Мой папа альфа — герой, — мягко говорит Джус. — Мой папа омега — «звезда». И я люблю их. И еще я люблю Билли. — Вы — за прочные семьи? — спрашивает Брюс. — Так посмотрите на нашу. Мы много лет вместе и счастливы. А те, кто наперед знает, кому и как жить, кому и как быть счастливыми, только умножают одиночество. Нельзя любить по лекалам! — И это не весело, — кивает Джей. — Что происходит? — растерянно жмурится сенатор. — Потом объясню, — сердито фыркает Люьис. — Эй, проводите этих людей. Они уходят сейчас же. Не хотим вас задерживать ни минуты. Билли, ты куда? — Я с ними, — лениво отвечает Билли. — Они — моя семья. — Только не надо! Это совершенно невозможно. — Я жду ребенка от Джуса, — меланхолично говорит омега. — Теперь по закону я должен быть с ним. — Что?! — обычно невозмутимый сын Бэтмена и Джокера вскрикивает. — Как? Не может быть! — Или ты думал, от тайных дружеских игр дети не заводятся? — пожимает плечами Билли. — Да нет, это просто чудесно! Папы, я буду папой! Джокер делает вид, что падает в обморок. А вот Льюис на самом деле близок к потере сознания: — Как ты мог так поступить с нами, неблагодарный? — Билли едет с нами в Готэм, — заявляет Брюс. — Хотите, чтобы ваши избиратели узнали о внебрачном внуке сенатора? Или всего лишь о том, что ваш сын влился в семью миллиардеров? Сенатор обреченно машет рукой. Льюис плачет. Билли уходит из дома вместе с гостями. — Омеги рулят, — на улице Билли и Джокер дают пять друг другу, и оглядываются на альф. — Что б вы без нас делали? — Пусть зазнаются на здоровье, — улыбается Брюс сыну. В самолете Джокер косится на Джуса и Билли, сидящих спереди: — У них точно страсть и все такое? Молодежь что-то тихо обсуждает. Билли даже не смотрит в сторону жениха, все так же флегматично взирая в иллюминатор. — Мне кажется, когда мы были молоды, один плохой день случился у всего мира, — серьезно говорит Джокер. — А эти родились уже безумными. Сводить с ума больше некого. Апокалипсис давно наступил. Билли и Джус медленно оборачиваются друг к другу и жадно, сладко целуются, не обращая внимания на окружающих. — Родились безумными и счастливыми, — завершает мысль Джей. Помолчав, он говорит с угрозой в голосе: — Но если ты, дедуля Бэтмен, зациклишься на их будущем «мышонке»… тогда я… я… — У нас с тобой еще хватает собственных дел, — улыбаясь, обнимает его Брюс. И подмигивает.