________________________________________
Эта история передавалась из уст в уста по всем Семи Королевствам: история о безумном горе матери, история о деве в башне, история об охранявшем ее драконе. Драконе, который когда-то был девушкой. Это, разумеется, была грустная история. Она началась, когда Кейтилин Старк лежала на смертном одре, а может, и того раньше. Может, она началась, когда мужа леди Старк убил его ближайший друг, когда ее маленьких сыновей сожгли, когда ее младшая дочь пропала, а ее первенец истек кровью на холодных камнях. Нет. По правде говоря, она началась еще раньше. Она началась почти два десятка лет назад, когда Лианна Старк упросила своего брата сберечь ее незаконнорожденного сына, в то время как ее забрал себе как трофей Роберт Баратеон. Жена поневоле, Королева поневоле. Король Роберт отпраздновал истребление рода Таргариенов, а его шурин тайно увез сына Рейегара в Винтерфелл. Тогда Лианна не могла знать, на какую участь это обречет ее брата. Многие годы спустя Эддард Старк вернулся в Королевскую Гавань вместе со своими юными дочерьми. Всего один подслушанный разговор между королевой Лианной и ее братом – и Неда Старка приговорили к смерти. И это было лишь началом кровопролития. Джону Сноу, находившемуся далеко на Стене, было невдомек, что король Роберт отдал приказ убить его. Краткие моменты покоя для мальчика стали предвестниками гибели для королевства, ведь его мать всегда была Волчицей. Зверь внутри Лианны пробудился, когда погиб ее брат, а когда опасности подвергся ее сын, он вырвался на свободу. Когда Королева убила Роберта Баратеона, сразу пять Королей пожелали занять его место, и Вестерос погрузился в хаос. Леди Кейтилин, прикованная болезнью к постели, прокляла королеву Лианну. «Почему, – прохрипела она, – почему мои дети должны были умереть, чтобы ее дитя жило?». Прошло почти три года после смерти Неда Старка, Короли умирали как мухи, и из руин Винтерфелла пустилась в путь Бриенна Тарт. Когда-то она служила одному из мертвых Королей, а теперь наблюдала, как тает на глазах ее леди (из-за разбитого сердца, говорили слуги). Ее меч не смог спасти леди Кейтилин, но еще мог спасти Сансу. С мрачной решимостью отправилась Бриенна в Королевскую Гавань, но не убивать Станниса, как поклялась, а договориться с ним о возвращении девочки Старк домой. Леди Кейтилин уже угасала, когда Бриенна ворвалась во двор Винтерфелла с двенадцатилетней Сансой за спиной. Путь из Королевской Гавани был нелегок, и они явились, когда счет шел уже на минуты. Леди Кейтилин как будто ждала, просто ждала, чтобы в последний раз увидеть свое последнее чадо. Она с силой сжала руку Сансы и прошептала: – Никто больше не причинит тебе зла, мое сокровище. Никто. Никто. Никто. Она все повторяла эти слова, когда ее веки превращались в лед, а дыхание – в холодный ветер. Как только последняя искра жизни покинула ее, из-под земли на месте Винтерфелла выросла ледяная башня – словно гигантская стеклянная игла, пронзившая шелк. Сансу унесло высоко, высоко, высоко в небо, и Бриенна закричала, но стоило ей открыть рот, как крик превратился в рев. Она скорчилась от боли, когда ее кости стали растягиваться, изламываться и деформироваться, кожа покрылась чешуей, а жар гнева ее леди обратил ее внутренности в пламя. С тех пор прошло чуть меньше десяти лет, а эта история уже стала легендой. В тавернах от Солнечного Копья до Последнего Очага межевые рыцари препирались, что за темное колдовство совершила леди Кейтилин, чтобы обречь свою дочь и присягнувшую ей девушку на такую участь. Спорили они и об упомянутой девушке: многие клялись, что Бриенна Красотка была девой несказанной красоты, трагически обращенной в ужасную тварь. Однако другие заявляли, что это прозвище было дано ей в насмешку: Тартская Дева была так безобразна, что драконье обличье сделало ее лишь привлекательнее. Те, кто верили в ее красоту, настаивали, что она была самой преданной из воительниц, и леди Кейтилин не доверила бы охранять свою дочь никому другому; те же, кто был убежден в ее уродстве, утверждали, что она была гнусной предательницей, и леди Кейтилин наказала ее за измену. Большинство из тех, кто знали правду, были мертвы. Война Пяти Королей бушевала долгие годы и унесла жизни как наследников великих домов, так и сыновей кузнецов и рыбаков. Король Севера покинул Винтерфелл, чтобы отомстить за отца, и пока его не было, из моря восстал Король Соли и Камня и затопил Север. Брат ополчился на брата, Короли Баратеоны боролись друг с другом на Юге, но хоть старший и одержал победу, он не заметил пересекшего Узкое море Скоморошьего Дракона. Когда дым наконец рассеялся, а Санса уже два года провела в башне, все Короли были мертвы. На Железном троне восседала юная Королева, и ее милосердие вселяло ужас в ее советников. Львы Ланнистеров, Кракены Железных островов, Розы Хайгардена и Солнца Дорна склонились перед новой королевой Ширен, и она простила их всех, как и обещала. Она не была жесткой, как ее отец Станнис, или гневливой, как ее мать Серсея, не была она и надменной и высокомерной, как ее брат Джоффри. Вся ее родня погибла из-за своей гордыни, и Ширен не собиралась повторять их ошибок. Мир установился быстро, и рыцари королевства от безделья стали подобно волнам набегать на ледяные стены башни Сансы и гибнуть в огненном дыхании Бриенны. Санса была последней из Старков, и брак с ней сделал бы любого мужчину Хранителем Севера, хоть от Винтерфелла и остались лишь ледяные руины. Показать свою удаль в схватке с синим драконом Винтерфелла приходили и межевые рыцари, и великие лорды, но ни один из них не оказался достойным. Поначалу они шли толпами, по жениху каждый день. Три луны спустя поток сократился до одного в неделю. Через три года они стали приходить не чаще раза за луну. Пять лет мира принесли надежду Семи Королевствам и отчаяние – леди Сансе. Последний жених, полоумный наемник в шутовском наряде, не стал дожидаться, пока ему расскажут о первом испытании. Вместо этого он сломя голову помчался на Бриенну, с топором наперевес. Несколько мгновений спустя он превратился в груду дымящихся костей. За последние полгода он был первым. Много часов и леди, и дракон молчали, сидя неподвижно, словно статуи. Когда звезды начали мигать, Санса заговорила: – Бриенна… что, если Истинных Рыцарей не бывает? Что мы станем делать? В Винтерфелле стояла полная тишина: лед не скрипел и не трещал, только поглощал, удушая, эхо. – Бриенна? Я не знаю, миледи. – Ты не споешь мне, Бриенна? Я не выучила новых песен за эти семь лет. – Я знаю. Спой все равно. Постороннему показалось бы, что тишину ночи не нарушил ни единый звук. Но Сансу, укутанную мехами в высокой башне, убаюкивала печальная песня. Скажите, где мальчик мой, добрый сир? Где сын мой русоголовый? Он обещал, что вернется ко мне, В наш дом под соломенной кровлей <*>.________________________________________
Впервые за три года не успела луна совершить полного оборота, как в Винтерфелл снова явились гости. Заледенелый двор пересекли мужчина и мальчик. Мужчина восседал на серебристом скакуне, но доспехи его были из золота. На бедре у него висел богато украшенный меч, а на алом плаще, покрывавшем его плечи, сверкающими золотыми нитями был вышит рычащий лев. Лев Ланнистеров. Чешуйки на загривке Бриенны встали дыбом. Последний жених, носивший такой плащ, полагал, что это делало его богом. Его почерневшие кости, неотличимые теперь от костей межевых рыцарей и наемников, доказывали обратное. Этот был старше предыдущего, и ему это шло. В его золотых кудрях не было еще намека на серебро, зато оно виднелось в щетине, подчеркивая резкие линии его челюстей. Неглубокие морщинки вокруг его рта говорили Бриенне, что он часто улыбался, но веселье в его глазах цвета лесной зелени было лишь притворным. Он не выглядел испуганным (признак дурака, по наблюдениям Бриенны), осаживая коня у подножия башни. Он уставился на Бриенну, растянув уголки губ в улыбке, и произнес: – Седьмое пекло, да ты здоровенная тварь! Бриенна выдохнула со злобным шипением, выпуская из уголков пасти завитки дыма. И впрямь дурак. – Эм… милорд хочет сказать вам, сир… миледи… эм… госпожа Дракон, что он поражен вашим… эм… великолепием! Парнишка. Бриенна едва заметила его – такого серого и тусклого на фоне его спутника. На вид он был ровесником Сансы, до сих пор безбородый. Чалая кобыла, на которой он сидел, была почти того же оттенка, что его непокорные волосы, а красное сюрко было потрепанным и пыльным с дороги. Лицо у него, однако, было приятное, открытое и честное. Рыцарь похлопал мальчика по спине. – Вроде того. Спасибо, Подрик. Простите, миледи. Позвольте мне начать заново, я... Я знаю, кто вы. Королевским гвардейцам запрещено жениться. Он вздрогнул, но не так сильно, как она ожидала. Он сморщил лоб, рассматривая ее, и Бриенна смутилась. Это чувство было чуждым, старым. – Как вы это сделали? – спросил он, проведя по ней взглядом от кончика хвоста до кончика морды и обратно, прежде чем посмотреть ей в глаза. Магия. Он засмеялся: короткий, резкий звук. Его широкая улыбка была лучезарна, и Бриенна не доверяла ей. Королевским гвардейцам запрещено жениться. – Вы это уже говорили. Я больше не состою в Королевской гвардии. Моя племянница, королева Ширен, правительница милостивая, но она твердо знает, чего хочет. Мой отец был… недоволен, когда она избрала своим десницей Лукового Рыцаря. Полагаю, моя отставка была попыткой его задобрить: она лишила его власти, но зато вернула ему наследника. Бриенна разглядывала его некоторое время. Смысла врать ему не было, заключила она. В любом случае, через несколько дней он все равно скорее всего будет мертв. Не дождавшись от нее ответа, он продолжил: – Илин Пейн мог бы поучиться у вас немногословности, миледи. Хотя, опять же, сомневаюсь, что я ожидал встретить словоохотливого дракона. Чего же вы ожидали? Она не собиралась спрашивать, и он не ответил. Вместо этого он лишь сказал: – Я слышал множество историй о тебе, Бриенна Тарт. А я – о тебе, Цареубийца. – Сир Джейме, прошу. Двор погрузился в молчание. Оруженосец, Подрик, смотрел на своего господина так, словно тот потерял рассудок. Последний мужчина, въехавший в этот двор с таким плащом на плечах, уже не уехал отсюда, сир Джейме. – Полагаю, вы имеете в виду Джоффри. Я не удивлен, что ему не удалось вас впечатлить. Подозреваю, что его отец этого и добивался, отправляя своего единственного сына сюда в разгар войны. И Джоффри поплатился за это. – Мне что, уже угрожают? Вас предупреждают. Она по-прежнему ощущала это – магию оружия, взывающую к магии внутри нее из глубин курганов обугленных костей. Пламя повредило металл, но он по-прежнему пел ей – нестройную, тревожную песню. Она ненавидела этот утробный звук, но мгновение вслушивалась в него, позволяя ему отыскать ее, чтобы она могла отыскать его. У него был меч, очень похожий на ваш. Клинок с грохотом рухнул на булыжники перед ней. Сир Джейме слез с коня подобрать искореженный клинок валирийской стали. Рукоять была практически уничтожена, но на металле все еще виднелись узоры. Он провел пальцами по красным завиткам. Неожиданно он замер и поглядел на нее. – Удостоимся ли мы с моим оруженосцем чести увидеть леди, прежде чем покорить ее сердце? – спросил сир Джейме, пристегивая покореженный меч к своему седлу как ни в чем не бывало. Слова его были веселы, но улыбка – жестка и неискренна. В животе Бриенны зарокотал огонь. Сначала вы должны пройти первое испытание. – С удовольствием. Быть может, вы великодушно поделитесь с нами, в чем заключается это испытание? Она понимала, что он издевается над ней, и ей стало так неуютно, словно она снова превратилась в человека: израненного, уродливого, уязвимого. Когда Бриенна произнесла эти слова впервые, ей показалось, что они вырвались из нее сами по себе – она и не осознавала, что обладает этим знанием. Теперь они были знакомыми, как руины Винтерфелла: Отправляйтесь к югу, в деревню. Прежде всего идите к Деве и просите у нее подарок, прекрасный, как моя леди. Затем идите к Старице и просите у нее подарок, который порадует мою леди. После идите к Кузнецу и просите у него подарок, который защитит мою леди. Вернитесь до заката третьего дня, и леди Санса станет судить, достойны ли вы. ________________________________________ <*> Перевод фрагмента песни – Н.И. Виленская («Пир стервятников», Санса I).