"Нам не обязательно танцевать"

***

      Ларри решил, что отыграл просто ужасно. Это было неправдой. Это было полной ложью. Но он решил, что это так. Чтобы исправить это, он заперся в гостиничном номере и напился до полусмерти. Сал смотрел, как он уезжает утром, с насморком и головной болью. Тур продолжался около двух месяцев, и черт возьми. Подобное происходило чаще, чем Сал мог сосчитать. Ларри появлялся под кайфом, пьяный, обгоревший, с похмелья. Это было все равно, что смотреть, как ангел падает с небес снова, снова и снова. Он нес в себе ауру разбитости, которую Сал раньше просто не замечал. Удивительно, что регулярные встречи с кем-то снова могут заставить вас понять, что вы упустили. У Ларри всегда где-то был белый порошок. В его рубашке, его брюках, возможно, если заметить затерялся в легкой щетине по краям лица. Сначала это было незаметно, но если вы присмотритесь и прищуритесь еще немного, то увидите, как с него сыпется кокс, как сахарная пудра. Он всегда курил, дым выходил изо рта или носа, если позволяло место. У него были резкие перепады настроения, которые не были похожи на те что Сал видел, которые когда-либо были у него в прошлом. Старый Ларри был где-то внутри. Жених Ларри, подросток Ларри. Он был где-то внутри. Но его здесь не было. Новый Ларри был сломлен. Ларри трясло, он был в ярости, разбитым и лгал. Он все время лгал. Возможно, прошло два года, но Сал все еще мог читать Ларри. Даже если совсем немного. И он мог сказать, что Ларри смеялся жизни в лицо. Сал солгал бы, если бы не признал, что всему его существу было больно, когда он видел это. Однако некоторые вещи не изменились, и Сал почувствовал себя как дома. От Ларри по-прежнему пахло сосной, независимо от ситуации. Волосы Ларри по-прежнему были длинными, распущенными, со странно расположенными бликами, оставшимися со школы. Он все еще морщил нос, когда улыбался, и всегда громко смеялся всем телом. Он по-прежнему не боялся плакать, особенно когда был расстроен. Ему все же удалось каким-то образом выжить на диете, состоящей исключительно из газированных напитков на бензоколонке. Он по-прежнему никуда не ходил, даже в душ, без наушников. Его любимой едой по-прежнему были спагетти. И это напомнило Сэлу, когда ему исполнилось шестнадцать, и он объединился с Лизой, чтобы разыграть Ларри. Испуганное лицо Ларри, когда он обнаружил стеклянный глаз Сала под его фрикадельками, по-прежнему было лучшим подарком для Сала на день рождения. Тогда же Ларри впервые обнаружил, что один глаз Сала был фальшивым. Ларри спросил его, есть ли у него другие цвета, кроме синего, болит ли его глазница, бывает ли он когда-нибудь без него. Ларри был единственным человеком, который когда-либо задавал неприятные вопросы искренне, с любовью. Однако самым сложным в Ларри была доброта. Сал был шокирован тем, каким по-настоящему милым может быть Ларри. За последние два года он забыл, что это возможно. Но теперь видишься с ним каждый день? Он забыл о мелочах, которые делал Ларри, чтобы помочь всем вокруг. Настраивал гитару Трэвиса, чтобы он мог ответить на звонок отца перед выступлением. Стирает вещи Нила, если он забывает постирать их самостоятельно. Помогал водителю чистить автобус, изо всех сил подписывал случайные вещи для фанатов еще до начала шоу, приносил кофе Эш каждый раз, когда была возможность, купил Трэвису новый внешний жесткий диск только потому, что он видел его совсем старый. Ларри был просто искренним вдумчивым человеком. Сал просто… забыл об этом. Но теперь он снова жил с этим. И это снова взорывало его разум. Это напомнило Салу их первый поцелуй. Они сидели на диване в квартире Сала. Его отец, как обычно, ушел на работу, и на этот раз мальчики решили зависнуть у него. Сал, любитель старых ужасных фильмов ужасов, включил «Рассвет мертвецов» и свернулся калачиком в углу дивана. Ларри, который с трудом мог наблюдать за сримерами, не съеживаясь от страха, с каждой секундой все ближе прижимался к Салу. Затем они даже поделили одеяло. Затем шатен обнял его. Ни один из них не мог вспомнить, как они оказались в этой позе. Просто они оба застыли в неловкости, боясь, что любое движение вырвет их из этого идеального маленького сценария. Ларри разрушил волшебство тишины.  — Ты помнишь, когда я впервые увидел твое лицо? — тихо спросил он.  — Как я мог забыть. — сказал Сал. Он повернулся и обнаружил Ларри всего в нескольких дюймах от его лица. Ларри нежно расстегнул маску Сала, приподняв брови, чтобы молча попросить разрешения.  — Ты так сильно тряс головой, что она тут же слетела и ударил меня по лицу. Ты так переживал из-за моего окровавленного носа, что сначала даже не заметил.  — Мне стало страшно. Сал наблюдал, как протез с легким стуком упал ему на колени. Его «обнаженное» лицо было открыто для Ларри, которое было видно только в свете телевизора. Его пустая глазница, со стеклянным глазом. Его нос, точнее его половина, издает кошачьи звуки каждый раз, когда он дышит. Его губы разделены на две части, обнажая фальшивые, керамические, идеальные зубы. А потом шрамы, столько шрамов, красных, розовых и белых. Ларри протянул одну руку, чтобы прочертить легкую черту большим пальцем по лицу Сала.  — Да, но как только я сказал тебе, что со мной все в порядке… почему ты плакал? — Он наклонился ближе. Голубоволосый заколебался.  — Потому что… ты не отвернулся. Они оба одновременно наклонились вперед, чтобы соеденить губы. Казалось, весь мир вздохнул с облегчением. Наконец-то лопнул пузырь напряжения почти год длинной. Как прекрасно. Сал хотел, чтобы это снова было так же идеально. Несмотря на то, что он отказался это признавать. Он сидел один в своей комнате, когда его телефон завибрировал. Ларри Джонсон упомянул Вас в своём твите. Чёрт бы его побрал. @sallyface Приходи ко мне за кое-чем чумовым Сал закатил глаз. @larrysanitysfall какого черта тебе надо? @sallyface Номер комнаты в личке Сал раздражённо застонал и бухнулся на кровать. Разрешив Ларри переписываться с ним в твиттере, парень обрёк себя на настоящий кошмар. Его телефон разрывался от оповещений от фанатов, съехавших с катушек оттого, что они с Ларри начали общаться. Чёрт, чёрт, чёрт. Как и твитнул Ларри, в личке его ждал номер комнаты. 402 комната. Приходи голодным.  — Еблан, — Сал закатил глаз. Тодд и Нил до сих пор не вернулись со своего скромного свидания в парке Пьедмон, что в сердце Атланты. Эш и Мэйпл устроили девичник. А Пых и Трэвис устроили ночь игр. Трэвис и Сала звал, но тот отказался. Они ходили по клубам каждую свободную ночь, но после месяца непрерывных выступлений решили наконец сделать перерыв и передохнуть. Лишь Ларри и Сал сидели одни. Но, видимо, долго так продолжаться не могло. Дверь в комнату Ларри распахнулась прежде, чем Сал успел постучать.  — Ты в жизни не поверишь, что я, чёрт возьми, откопал на заправке! — Ларри почти кричал. Он был без рубашки, с собранными в пучок волосами и воспалёнными глазами. Когда парень повернулся, чтобы взять что-то, Сал не удержался и уставился на огромную, раскинувшуюся по всей спине Ларри татуировку, набитую неделю назад. Двенадцать часов в кресле и сразу на сцену — всё ради пары ангельских крыльев, изящно обрисовавших мышцы его спины. Сал не жаловался. Ларри развернулся и сунул ему под нос маленькую пластиковую чашечку.  — Я тебе штук пятьдесят их притащил. Всегда пожалуйста, — он запрыгнул на кровать и вздрогнул. — Блядь. Забыл про татуху.  — …макароны с сыром[1]? Ларри замолк на секунду.  — Чего ты так растерялся? Или ты, типа, выкинул из головы вообще всё, связанное со старшей школой?  — Так, немного, — Сал швырнул упаковку обратно Ларри и уселся на край кровати. — Заполни пробелы.  — Помнишь, как мы поспорили с Тоддом, что сможем продержаться целый месяц на одних только готовых макаронах с сыром, но в итоге через пять дней нам стало настолько плохо, что пришлось пропустить неделю занятий? Сал рассмеялся.  — А, чтоб меня! Забыл! Нас ещё заперли у тебя в комнате, а мой отец так разозлился из-за того, что я вообще додумался такое учудить. Лиза охеренно о нас заботилась.  — Я реально скупил все упаковки, что были на заправке, так что устроим сегодня пир. А потом нам будет так плохо, что опять придётся устроить карантин с обязательным просмотром всех семи сезонов «Парков и зон отдыха» за один присест, прямо как тогда, — Ларри потянулся к прикроватному столику, на котором стояли сразу три готовых порции макарон с сыром, над которыми поднимался пар. — Не осуждай меня, я есть хочу.  — Как сильно ты накурился?  — Слышу, как макароны говорят со мной. Оба захихикали.  — Ты идиот, — Сал закатил глаз. Он подошёл и схватил одну из готовых порций. Когда парень сел рядом с Джонсоном, запах травки буквально захлестнул его. — Эта штука ещё хороша? Ларри кивнул, набивая рот.  — О да. О да, ебать.  — Я знаю, что ты позвал меня не просто ради дерьмовых макарон с сыром. Что случилось? Он опустил взгляд на свои макароны и, надув губы, ответил:  — Я тут на Тамблере наткнулся на слушок, что вы ищете второго вокалиста. Чё как? Сал помедлил и отставил свою чашку в сторону.  — Ты знаешь, что никого мы не ищем. А знаешь ты это потому, что ты маленький, ревнивый психопат, — Ларри сжался. — Серьёзно, Лар. Зачем я здесь? Парень убрал еду и уставился в стену, повернувшись к Салу спиной.  — Я… я не могу спать. Кошмары. И всё такое. Не знаю. Хотел узнать, может ты, типа, посидишь со мной, пока я не усну? Или ещё что.  — Ларри… Он поджал колени к груди.  — Забудь, это глупо, — пробормотал брюнет. — Не стоило мне спрашивать.  — Мне тоже до сих пор снятся кошмары, Ларри, — тихо отозвался парень. Вот что и стало основной причиной для сближения, когда они были младше. Помимо того факта, что у них была «дружба с первого взгляда», оба тут же понимали друг друга, когда дело касалось их схожих проблем со сном. Во время их первой совместной ночёвки Сал боялся засыпать по двум причинам. Первой был тот факт, что из-за отсутствующей части носа он храпел подобно товарному поезду. Второй — высокая вероятность того, что он проснётся и будет кричать. Ночёвки у Сала всегда проходили неудачно, и было нечто пугающее в том, что после той ночи Ларри мог решить, будто Сал слишком сломлен для того, чтобы с ним вообще иметь дело. Ларри уступил ему небольшую двуспальную кровать, а сам устроился на полу в мамином спальном мешке. Они взяли по наушнику и слушали музыку, как и всегда. Ларри заснул первым — это хоть немного, но убедило Сала попытаться закрыть глаза и отдохнуть. Он не помнил, как уснул. Но помнил, как проснулся, услышав чей-то плач. Этим кем-то был Ларри, напуганный шестнадцатилетний Ларри, прижимающий руки к лицу и плачущий на полу собственной комнаты. Скорее всего, именно тогда Сал и ощутил, как же легко ему было почувствовать себя в безопасности рядом с брюнетом. Потому что знал, что был не одинок. Сал поколебался, а затем всё же отодвинул край одеяла на кровати в отеле.  — Я останусь. Пока не уснёшь. Но сначала посмотрим фильм и слопаем ещё где-то по семь порций этой вредной фигни. Ларри не двигался.  — А у нас… и правда плохо получается ненавидеть друг друга. Да? Сал помедлил, длинными пальцами сжимая покрывало. Он вдохнул поглубже.  — Да. Да, так и есть.  — Но ведь каких-то реальных — и скорых — перемен ждать не стоит, да? Сал опустил взгляд и стал изучать каждый изгиб и каждый мускул на спине Ларри. Он зажмурился, надеясь получить ответ от вселенной. Но даже так он видел лишь письмо, в котором говорилось, что Ларри ушёл. Глубоко внутри он знал, что должен всё ещё ненавидеть парня. И часть его продолжала это делать. Большая часть. Но была и крохотная частичка, которая так и не погибла; которая лишь становилась всё сильнее с каждым днём.  — Поешь. Знаешь, тебе нужно поесть, чтобы как-то прийти в себя, а то ты накурен в сопли. И можешь выбрать фильм.  — …хочу посмотреть «Богему»[2].  — Зря я сюда пришёл. В конце концов они оба отрубились посреди просмотра, а проснулись на разных концах кровати — так далеко друг от друга, насколько это вообще возможно. Когда они стали встречаться, то не могли отлипнуть друг от друга. У них были огромные проблемы с тем, чтобы заснуть поодиночке. Сал говорил с Ларри с помощью раций, которые затем сменились звонками в Фейстайме, когда уже в подростковом возрасте у них появились телефоны, но, правду сказать, способ связи их волновал мало. Они звонили. Каждую ночь. Всегда. Никто из них не мог уснуть, если не слышал голос другого. Но это было в прошлом. В настоящем же их — обоих — ждало интервью. Интервью для местного канала в Атланте. Они медленно поднялись. Медленно оделись. Едва успели к ждущему их такси. Едва успели к началу съёмок. Почему-то после готовых макарон с сыром было хуже, чем во время похмелья. Когда они сидели в машине, Салу позвонил Тодд.  — Привет! — начал он. — Где ты был вчера вечером? Прости, что спал, когда ты зашёл переодеться.  — Всё в порядке, Тодд. Я просто выходил.  — Выходил? Чёрт. Повеселился?  — Вопрос получше: повеселился ли ты? — Сал заметил, что Ларри вопросительно смотрит на него с противоположного конца сиденья, но отмахнулся.  — Да. Определённо да. Мне правда нравится Нил. Знаешь, сильно нравится.  — Это чертовски мило, — ухмыльнулся Сал. — Я очень рад за тебя. Сегодня перед концертом чтобы всё мне рассказал.  — Разумеется! — Сал услышал, как друг зашуршал бумагами. — Итак, в этот раз меня с тобой не будет. Так что я хочу убедиться, что ты не забудешь упомянуть о новом сингле, выходящем в конце месяца, и ещё о том, что мы устроим прямую трансляцию с концерта в Далласе на следующей неделе! И ещё, не забудь сказать о…  — Тодд?  — Да?  — Скинь мне это смс-кой, чувак. Сал услышал, как на другом конце линии смеётся Тодд.  — Ладно-ладно. Ты справишься! Напиши, если что-то вдруг понадобится! После того, как Сал положил трубку, Ларри дотянулся до него и постучал ногтем по телефону парня.  — Так что. Тодд и Нил? Уже точно? Сал кивнул.  — У этих двух идиотов всё решено. Уже точно. Эш должна мне десятку. Она говорила, что они не сойдутся до ноября. Но я же знаю Тодда. Он у нас герой-любовник. Ларри уставился на свои коленки.  — Убедись, что они не палятся, ладно? Что они осторожны.  — Зачем? Джонсон отвернулся к окну и пожал плечами. Настроение у него менялось стремительно.  — Ёбушки-воробушки! Тут рядом Криспи Крим[3]! Интервью началось так же, как и остальные: скучные предисловия, объявления, всякие незначительные вопросы. Разница была лишь в том, что сейчас это было телевидение, а не радио, так что Ларри и Салу приходилось изображать вражду не только на словах, но и с помощью действий. А ещё Салу пришлось приложить больше усилий, чтобы выглядеть хорошо; он выпрямил волосы и всё такое. Знакомый блеск в глазах Ларри помог Салу справиться с интервью. Они много огрызались, подкалывали и шлёпали друг друга по рукам. По мнению Сала больше походило на флирт, чем вражду, но именно это репортёру и было нужно, так что он продолжал. Ларри только что выдал отменную шутку, и репортёр засмеялась и напомнила оператору потом вырезать этот момент. Женщина поспешила заговорить прежде, чем Ларри успел вновь открыть рот.  — Что ж, Ларри. Это правда? Ты прячешь от нас свою девушку? Услышать такое Сал был не готов.  — Может, да. Может, нет, — Ларри сложил руки за головой. Послал в камеру кривую улыбку. — Я пока ещё не собираюсь ни о чём говорить. Но, возможно, у меня есть тот, кто ждёт меня дома этим вечером. Сал закатил глаз.  — Что насчёт тебя, Салли-Кромсали? Имеет ли какая-нибудь женщина право называть тебя своим?  — Мои рука и сердце принадлежат лишь музыке, — ответил он. — Возможно, однажды я и встречу кого-нибудь. Хотелось бы устроить невероятно пышную свадьбу. А вместо первого танца — первая песня. Чтобы этот счастливчик спел со мной дуэтом на свадьбе. Думаю, было бы классно.  — Вам стоит выбрать «Baby Blue», — Ларри ткнул его локтем и повернулся к камере. — Акустическая версия уже доступна на Айтюнс, Спотифай, Амазоне!..  — Умолкни! Интервьюер рассмеялась.  — Это очень мило, Салли-Кромсали. Уверена, это большая удача — связать с тобой свою жизнь. Сал почувствовал прилив мужества.  — Правду сказать, однажды я был помолвлен. Ларри вцепился в кресло, на мгновение утратив контроль над выражением лица. Запинаясь, он попытался сострить в ответ:  — Вот это новости, Майкл Майерс.  — Что же случилось с твоей парой, Салли? — интервьюер придвинулась ближе. — Не выдержала твоей славы? Сал помотал головой.  — Нет. Просто этот человек оказался сукой последней, сбежавшей через неделю после помолвки без единого слова.  — Уверен, причина была, — быстро ввернул Ларри.  — Не существует какой-либо уважительной причины для подобного.  — Может, она была, — отбрил брюнет.  — Может, этот человек просто был трусом! Кто ещё даже записки бы не оставил? — вспылил Сал. — Поэтому я и обратился к музыке, лишь к ней одной. Я обручён с The Sally Face Killers, — он перекрестился. — Да будет же этот нечестивый союз длиться вечно.  — Раз уж мы тут перешли на личное, — Ларри поудобнее устроился в кресле, — мне тоже стоит признаться кое в чём. Я тоже был помолвлен. Мы были молоды и глупы, думали, что весь мир у наших ног. Но реальная жизнь даёт о себе знать. Я сделал то, что должен был, чтобы защитить тех, кого люблю. Да, это отстойно. Ну бля, бывает.  — Вы оба были помолвлены? — репортёр захихикала. — Не друг с другом же? Естественно, это была шутка, но оба парня на мгновение замерли — и тут же рассмеялись.  — Очень смешно!  — Подловили, — Сал наставил на интевьюера палец на манер пистолета и тут же пожалел об этом: жест показался таким нелепым.  — Ну знаете этих книжных героев, которые противопоставлены и словно копируют друг друга и всё такое прочее? Они ещё обычно враги, — подал голос Ларри. — Ага. Типа того. Наши судьбы реально похожи. Только мы друг друга терпеть не можем.  — Это выливается в потрясающую химию между вами на сцене! — произнесла репортёр. Сал сжал переносицу протеза.  — Ларри, ты же понятия не имеешь о том, что это за герои такие, да?  — Слушай, я пытаюсь!  — Итак, парни, наше время на исходе! Последние слова для зрителей? Ларри приобнял Сала одной рукой и чуть не сдёрнул с места.  — Приходите посмотреть, как этот чел продует на Скримфесте!  — Приходите посмотреть, как этому засранцу обломают клюв!  — Скримфест пройдёт с 16 по 19 декабря в Лос-Анджелесе, Калифорния! «Битва групп» начнётся в полдень 19 числа и будет идти весь день, так что дерзайте, покупайте билеты и готовьтесь к невероятному шоу! — репортёр подмигнула в камеру. Через секунду оператор поднял палец вверх и она повернулась обратно к парням. — Замечательно. Мне и правда понравилось общаться с вами. Вы великолепно справились. Будете снова в Атланте, звоните-пишите. Вы словно рождены для того, чтобы сниматься. Из студии они сразу отправились на место выступления — смысла заезжать в отель не было. Их высадили довольно далеко от входа; по пути Сал увидел Трэвиса и ещё двоих ребят из Sanity’s Falls, которые разминались на парковке — футболок на них не было, тела блестели от пота в лучах начавшего садиться солнца. Сал с Ларри пересекали парковку, болтая о том о сём, когда Трэвис наконец заметил их.  — Привет! Сал! — Трэвис подбежал к ним, успешно игнорируя ощетинившегося Ларри. Парень предпочёл попросту не замечать этого. — Сал. Привет.  — Привет, Трэвис! — Сал впервые заметил огромную религиозную татуировку на рёбрах парня — вся чёрная, пугающая, жуткая. Возможно, подразумевалась как христианский символ, но в итоге вышло нечто демоническое. — Чё как?  — Просто хотел узнать, как прошло ваше интервью.  — Довольно неплохо. Мы живы. Трэвис кивнул.  — Хорошо. Мы, ээ, ещё увидимся позже вечером? Мне правда понравилось слушать тебя, ну, твоё пение, то есть.  — Оу, — произнёс Сал. — Спасибо. Увидимся. Когда Трэвис отошёл, Ларри с силой пихнул Сала локтем.  — Ты сегодня какой-то чудной, — в голосе парня сквозили странные нотки.  — О чём ты? — оба продолжили идти к месту выступления.  — Зачем ты всё это наговорил? На интервью?  — Что именно? — Сал обогнал брюнета и схватил бутылку с водой из кулера на задней лестнице.  — Ну, про то, что тебя бросили. И про трусость, — Ларри говорил тихим голосом. Салу понадобилась секунда на то, чтобы понять, что же Джонсон имеет в виду.  — Что? Насчёт тебя? Никто не знает, что это был ты, если тебя это успокоит.  — Да, но…  — Но что? — Сал упёрся рукой в бок. — Что?  — Тебе не обязательно говорить об этом. Говорить вот так. Сал не смог сдержать смех.  — О чём это ты? Конечно, обязательно. Ты же поступил как трус.  — Но я думал, что делаю всё правильно! Думал, у нас всё в порядке.  — Боже мой, — голубоволосый развернулся и направился к сцене.  — Я думал, у нас всё стало налаживаться! — эти слова Ларри как громом поразили Сала. Сал молниеносно развернулся.  — Налаживаться? — закричал он.  — Да! Мы танцевали вместе, и ты сказал, что скучал, и мы с Эш снова общались, и…  — Ты думаешь, что одна-единственная ночь на танцполе всё исправит? — кричал Сал. — Думаешь, одна-единственная ночь, когда я не сгораю от желания отделать тебя как следует, всё исправит? Я был пьян! Конечно же, тогда всё было лучше, я напился! Ларри скрестил на груди руки.  — И каждую следующую ночь?  — Да, пьян!  — Значит, ты был пьян всегда? — он говорил всё громче и громче.  — Ларри, ты правда думаешь, что раз мы танцевали и я был вежлив с тобой, между нами всё налаживается?  — Нет, я такого не говорил…  — Нет! Сказал!  — Ладно, может! — Ларри воздел руки к небу. — Может, я решил, что всё налаживается. Блядь, не знаю.  — Может, для тебя всё и наладилось, Ларри. Может, мы и болтаем, шутим и можем сосуществовать в одном помещении. Может, ты больше не чувствуешь себя таким виноватым. Но всякий раз, как я смотрю на тебя, то вижу лишь жениха, который, блядь, бросил меня. Ларри ударил кулаком по стене.  — Тогда прекрати вести себя так, словно всё ещё любишь меня!  — Прости, что?!  — Прекрати так смотреть на меня. Прекрати глаз с меня не спускать. Прекрати реагировать на каждое моё движение! Прекрати танцевать около меня на сцене! Ты ведёшь себя так, словно мы или снова вместе, или вообще знать друг друга не хотим, так определись уже! Прекрати заставлять меня снова желать тебя. Я же, блядь, отстранился. У нас всё, блядь, было нормально. Всё было в порядке. Это ты тут играешься с моими чувствами!  — Я играюсь?! Я?! — Сал подлетел к Ларри и схватил за грудки. — Тогда почему ты ушёл?  — Сал…  — Почему. Ты. Ушёл. — Сал почувствовал, как горячие слёзы обожгли лицо. — Вот что не даёт покоя мне, Ларри! Мы собирались пожениться. Ты сделал предложение. У меня был план. У нас был план. Мы же собирались вместе строить свою жизнь. Я отдал тебя пять лучших лет своей жизни! Я всё тебе отдал. Ты во всём был для меня первым. Каждую секунду я отдал тебе. Знаешь, как тяжело справляться с этим? Ты был единственным человеком в целом мире, кому я рассказывал обо всём, и вот ты ушёл. Ты меня оставил — и при этом остался тем человеком, с которым я хотел поговорить об этом, чтобы выпустить пар! Только с тобой я хотел говорить о произошедшем. Потому что мы всегда обсуждали всё на свете, и вдруг именно ты стал той проблемой, о которой мне нужно было поговорить. Мы никогда не ссорились. У нас никогда проблем не было! Мы никогда не проёбывались, так скажи мне, почему меня оказалось недостаточно! Ларри молча уставился на Сала. Слёзы тихо стекали у него по щекам.  — …тебя было достаточно, Сал. Тебя было больше, чем достаточно.  — Да ты, блядь, прямо как твой отец, — не успел сдержаться и выпалил это Сал. — Ты просто возьмёшь и нахуй бросишь людей, которым нужен больше всего. Что-то надломилось в Ларри. Он не двинулся, даже не вздрогнул. Но выговорил самым низким и мрачным голосом:  — Отъебись от меня. В тот вечер Ларри не вышел на сцену. Он ушёл куда-то после ссоры и так и не вернулся; Sanity’s Fall пришлось отменить своё выступление. The Sally Face Killers на сцену вышли, и всё это время Сал был убеждён, что Ларри вновь ушёл. Сбежал. Кинул другую группу, прямо как и их. Это всё, на чём мог сосредоточиться Сал, и потому, он знал, выступал не так круто, как мог бы. Но Ларри их не кинул. По крайней мере, не буквально: парню приспичило ещё раз попробовать героин, когда он внезапно нашёл дилера на Крейгслисте[4], и ему было так плохо, что он попросту не мог пошевелиться. Тревожный сигнал у Сала в голове утих, как только Нил сказал им с Тоддом об этом, и парню потребовались все силы, чтобы не помчаться за доктором. Сал знал, как это бывает: если лидеру херово из-за героина и он на этом палится, в сторону отходит вся группа. Месяцы уходят на реабилитацию. Годы — на восстановление репутации. Но про скандал никто никогда не забудет. И вот Сал должен был уезжать вместе с друзьями со знанием того, что автобус Sanity’s Fall был весь в рвоте и моче из-за одного идиота, что решил попробовать героин. Снова. Сал винил себя. Он бы никогда не сказал этого вслух, но продолжал винить себя.  — Он идиот, да? — тихо проговорила Эш. Они вдвоём забрались в одну кровать, Сал же заплетал подруге волосы.  — Ага. Большего идиота мир ещё не видел.  — Что у вас двоих происходит? — Эш отклонилась назад и положила руку на ногу парня. — Я тебя насквозь вижу, Сал. Знаешь, всегда. Но не когда дело касается его. И его я тоже практически не понимаю, когда дело касается тебя. Это становится так… сложно. И я так переживаю за вас.  — Нас вообще не следовало отправлять в совместный тур. У меня мозг… закипает просто, — он провёл пальцами по волосам девушки, расплетая косичку, и начал всё заново.  — Чувствовать подобное совершенно нормально. Но тебе следует в первую очередь беспокоиться за себя.  — Если честно, я справляюсь лучше, чем он, — собственные слова заставили его вздрогнуть. Шутки об этом лишь всё усугубляли. Неделя прошла без каких-либо событий. Они отыграли в Джексонвилле, Тампе и Орландо. Никто из них так и не видел никого из Sanity’s Fall — все они были поглощены лечением своего ведущего солиста-идиота. The Sally Face Killers продолжили давать концерты без них и на все вопросы отвечали: «У Ларри ангина! Через пару дней они вернутся!» Когда The Sally Face Killers подъехали к мотелю в Таллахасси и увидели огромный бежевый автобус Sanity’s Fall, словно пузырь лопнул.  — Похоже, они всё-таки вернулись, — повернулся Пых и обратился к Тодду. — Иди разведай у Нила, что да как. На этот раз вся информация насчёт номеров у него. Все остальные, берите свою херню. Тут у нас целых два концерта подряд, а потом в Мемфис, так что располагайтесь. Мэйпл перегнулась к нему и поцеловала в макушку.  — В этот раз тебе и правда стоит поспать. Когда они вышли из автобуса, их встретили Нил и Трэвис. Даже не спрашивая, Трэвис выхватил сумки Сала у него из рук.  — Я тебе помогу, — сказал парень. Сал лишь молча неловко кивнул.  — Круто, — и показал большие пальцы. Нил бросил Эш ключи от номеров и оттащил Тодда в сторону — прочь от остальных, от сумок, от всего.  — Иисусе! — Эш скинула рюкзак, чтобы разобраться с ключами. — Уф… Сал, вот. В этот раз у тебя одноместный. Мы с Тоддом будем по соседству. Блядство, куда там Тодд свалил? Мне нужна его помощь! — она покачала головой и устремилась в номер, не забыв всучить Салу его ключ. Всё происходило чересчур быстро.  — Как там Ларри? — спросил у Трэвиса Сал, когда они шли к наружной лестнице, ведущей к его номеру.  — Живой, — ответил блондин. — Могло быть куда хуже.  — Да, наверное. Дойдя до двери Сала, Трэвис поставил вещи парня на пол.  — Я тут, эм, всего через пару номеров от тебя. Если вдруг что понадобится, — он шмыгнул носом. Голубоволосый протянул руку и похлопал Трэвиса по плечу.  — Спасибо. За помощь. Ты тоже обращайся, если что. Эшли намного лучше помогает справляться с эмоциями, но я могу помочь дошик заварить или ещё что. Это вызвало на губах Трэвиса лишь тень улыбки.  — Увидимся, — Сал смотрел, как тот разворачивается и уходит, и пересёкся с ним взглядом, когда блондин обернулся через плечо. Сала это заставило улыбнуться, но вот Трэвис густо покраснел и ускорил шаг.  — Сал! Он резко развернулся и увидел Тодда, стремившегося к нему через весь холл и тащившего за собой Нила.  — А теперь-то я что сделал?! — не выдержал Сал.  — Нет-нет, — Тодд остановился напротив, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться.  — Нам надо найти Эш. Надо пойти к нам в комнату. Надо поговорить. Сейчас же.  — Что? Зачем? Может, хоть дашь мне секунду, я вещи распакую?  — Поверь мне. Это куда важнее, — сказал, задыхаясь, Нил.  — Да что ж там у вас такое неебически важное? Нил схватил Сала за плечо.  — Я знаю, что случилось с Ларри. Знаю, почему он ушёл.