***
#ғᴇᴇʟ ʙᴇᴀᴛ х sғᴛᴘʀᴏᴅ — ғᴏʀᴇᴠᴇʀ
— Что значит «что-то не так?» Тэхён, что до этого копошился возле своей любимой полки с травами, резко обернулся, практически роняя на пол все склянки, и взглянул на Чонгука. Тот обеспокоенно елозил на деревянном столе, взгляд его напуган, и, казалось, он сейчас будет очень-очень злиться. — Гук-и? — ласковое обращение заставило Чонгука заскулить или зарычать. Он продолжил одаривать ведьму грустным взглядом, боясь не найти нужных слов. А они сейчас так необходимы. Им обоим. — Да что случилось-то? — причитая, Тэхён подошёл ближе, сел перед парнем и уложил голову на чужие колени, а ласковые пальцы Чонгука перебирали длинные волосы, заплетая из прядей маленькие косички. — Я обращаюсь? Чонгук не утверждал, задавал вопрос. Его взгляд безнадёжно пробегался по чужим склянкам с отварами, зельями и травами. Он надеялся, что ему просто показалось, всё нереально, но ощущения очень странные. — Что? — голос Тэхёна тонул в чужом теле, а горячее дыхание обжигало кожу даже через одежду. — Что ты несёшь? Объясни, что с тобой происходит? Пожалуйста, — Тэхён голову поднял и жалостливо заглянул в чоновы глаза. В них — миллиарды галактик и созвездий. Так утонуть хотелось. — Когда… — он вдруг начал говорить, но остановился, делая глубокий вдох, — когда Мун появилась около твоей избы, она кое-что успела сделать, — Чон сглотнул и взгляд от Тэхёна отвёл. Тот непонятливо оглянул своего собеседника, поднимаясь после на ноги, а потом ахнул и почти упал обратно на пол. Чонгук стоял к нему спиной, а в районе копчика у него… начинал отрастать тигриный хвост. — Я этой старой пепельнице все волосы-то повыдёргиваю, и язык тоже! — Тэхён кричал и плакал от бессилия. Чонгук не хотел поворачиваться к нему лицом, показывать свои эмоции: что сам обескуражен, что у него вновь вся жизнь перед глазами пронеслась. Ему хотелось выть от безысходности, потому что у этой мерзкой женщины опять получилось уничтожить Чонгука. А теперь и Тэхёна обдурить. Прошло несколько минут, и Тэхён заметил, что остался в комнате совсем один. Он вышел на кухню, но и там Чонгука не было. Давящая тишина разрывала сердце на части. Мысли-убийцы подкидывали картины, на которых был красочно изображён возможный исход. В это не хотелось верить, но хотелось скорее выяснить всё. Найти Чонгука, дать ему понять, что это не конец — начало. Тэхён обязательно бы нашёл выход даже из такой ситуации. Но Чона нет, мыслей — тоже. Ведьма осел на пол, опуская голову, перед глазами какие-то вещи, пальцы на автомате начали их перебирать, воспоминания накрывали с головой, и Ким сам не понял, как перед ним оказалась карта, в руках — фиолетовый кулон в виде кристалла, а губы сами нашёптывали некогда забытые заклинания. — Куда взгляд — туда сердце, куда кулон поведу — там тебя найду, — звучал тягучий тихий голос. Тэхён взглядом следил за тем, как медленно кулон раскачивается и плутает по карте его родной деревушки. На мгновение сердце Тэхёна замерло, а потом он заметно успокоился. — Слава общине, что он там. Потребовалось минимум времени, чтобы Тэхён сорвался с места: он надел длинную чёрную накидку, собрал заметно отросшие волосы в хвост, не забыл засунуть в кармашки на поясе маленькие баночки, в которых находились нужные на все случаи зелья, и отправился в путь. Место, где он отыскал Чона, было не так уж далеко от домика ведьмы. Применив ускорение времени, через шесть-семь минут Тэхён уже находился там. И снова воспоминания окутали его: тот день, когда он встретил здесь Чонгука, когда другой тигр чуть не напал на него, и Чон вступил в схватку не на жизнь, а на смерть. А сейчас? А сейчас перед ним было напуганное животное, полностью принявший свой проклятый вид Чонгук. Зверь забился в угол, закрывая морду увесистыми лапами, его пушистый хвост время от времени подёргивался, чувствуя опасность. Но Тэхён подходил осторожно, протянув ладонь вперёд, жаждав коснуться полосатой шёрстки. — Это я, пожалуйста, не бойся, — шептал Ким, присаживаясь на пол к животному. Чонгук морду так и не высовывал, тогда ведьма просто взял и положил свою голову поверх массивного туловища. — Мы справимся, Чонгук-и, ты снова будешь человеком, поверь, — в его голосе была искренность и уверенность. Чонгук понимал, что Тэхён не мог его обмануть, что всё это, вероятнее всего, какая-то ошибка, и завтра всё снова встало бы на круги своя. — Позволь мне исправить то, что эта старуха сделала с тобой. Пойдём домой, хорошо? — Тэхён не поднимал головы, поглаживая мягкую шерсть. Он тяжело дышал и чувствовал, как было сложно Чонгуку. — Вставай, мой хороший, пойдём к нам домой, ну! — и после этой фразы Чонгук окончательно почувствовал, что правда обрёл свой дом. Дом в лице Ким Тэхёна. От его былого настроения не осталось и следа: тигр уверенно поднялся на лапы, показываясь во всей красе. Тэхён не мог скрыть довольной и гордой улыбки за него, и всё ещё, не убирая ладони, проводил ею по полосатой шерсти. В какой-то момент Тэхёну показалось, что он слышал голос Чонгука, как тот не просто смотрел на него в своей животной ипостаси — он буквально звал его по имени и просил без страха забираться к нему на спину. — Ты точно уверен, Гук-а? — для подстраховки ведьма взволнованно уточнил, а потом и правда взобрался на огромную спину хищника. Для мага всё это было в новинку. После обращения Чонгука новость о том, что он снова мог стать тигром, пугала Тэхёна, а сейчас он мог слышать его мысли, будто животное вело с ним внутренний диалог, рассуждало, как здравый человек, и ни капли не изменило свой взгляд. Всё, как в первую встречу: страх, удивление, интерес, тяга… Тэхён столько эмоций с ним за всё это время испытал, сколько ему подростковые годы не приносили. Даже когда он впервые обнаружил свои магические силы, не было столько впечатлений. Но Чонгук, он был чем-то новым в тёмной жизни Кима, чем-то таким одновременно правильным и нелогичным. Чем-то таким, что позволяло ощущать себя настоящим и живым. Как никогда ранее. «Держись крепче», — он снова слышал мягкий тембр Чонгука и ощутимее пальцами сжал загривок большой кошки. Мелькали деревья, солнце мягко клонилось ближе к горизонту, сочными лучами пробегаясь по шёрстке тигра. Тэхён не мог полностью насладиться этой картиной, но чувствовал, как он и животное наслаждались последними тёплыми минутками перед закатом. День близился к своему завершению, родная избушка показалась вдалеке. Ещё немного, и они могли оказаться дома, однако… «Я бы хотел проводить с тобой этот закат», — прочитал Тэхён мысли старшего и мягко улыбнулся. Он спрыгнул со спины животного и решил просто пройтись пешком, находясь рядом и постоянно поглаживая шкуру тигра. — Я знаю небольшой выступ, где мы можем посидеть и понаблюдать, как солнце встречается с тёмным небом и уступает свои королевские права луне, — Чонгук довольно рыкнул, а Тэхён быстро побежал в сторону дома. — Я только перекусить нам возьму, и мы поднимемся вверх по склону. Я сейчас. Тэхёна и правда не пришлось ждать долго. Он выбежал из дома буквально через минуту с большим свёртком в руке и глупой улыбкой на лице. Он не смог сдержать смех, когда увидел серьёзную моську Чонгука, как смешно шевелились его длинные жёсткие усы и как от нетерпения подрагивал пушистый полосатый хвост. — А теперь наперегонки, — заявил Ким и сорвался с места. Он заливисто смеялся и оглядывался назад, когда видел, с каким недоумением глядел на него Чонгук, хохотал ещё больше, когда добавил: — Кто первый доберётся — получит сладкий поцелуй в губы, — ведь Чонгук пулей пролетел мимо. Он побежал так быстро, что Тэхён моментально почувствовал себя проигравшим. Но ничуть не был огорчён. Он скинул с себя свою тёмную длинную накидку и положил на землю, когда они оказались на верхушке небольшого склона. Оттуда и правда открывался прекраснейший вид, а довольный Чонгук сидел и ждал свою награду, как самый настоящий победитель на несуществующих Олимпийских играх. Ведьма хихикал и развязывал свёрток с едой, выкладывая её на накидку. Он сел, свесив ноги с небольшого выступа, и ждал, пока Чонгук окажется рядом с ним. «Хочу свою награду», — пролетело в чужих мыслях, и Тэхёну правда хотелось поцеловать Чонгука по-настоящему. Но он лишь приблизился к голове тигра и чмокнул его чуть выше уровня глаз. Тэхён прикрыл глаза, представляя, как мог бы целовать Чонгука, чувствовать его объятия, мягкие и горячие ладони, что могли его сжимать и… — Вот так намного лучше, Тэ, — сквозь фантазии заслышал маг и резко распахнул глаза. Перед ним и правда сидел Чонгук, обращённый в человека, его ладони нежно обвили чужую талию, а воздух меж ними сгущался, казалось даже, что его резко перестало хватать. — Но я всё ещё хочу получить настоящую награду. Он сократил между ними расстояние, буквально заставляя Тэхёна навалиться на него. Они соприкасались неловко кончиками носов, губы самостоятельно вытягивались в лёгкую трубочку, стоило чужому дыханию оказаться на бордовых щеках. Тэхён прикрыл глаза, ресницы трепетно подрагивали, когда его алых губ коснулись на пробу, когда мягко провели по ним и только после смяли, несмело углубляя поцелуй. Звёзды над ними устраивали хоровод, потому что солнце давным-давно зашло, луна украдкой подглядывала за искренностью этих двоих и не торопилась вступать на небосклон. Чонгук слегка покусывал губы ведьмы, дышал через раз, ведь боялся причинить боль, сделать что-то не так. Осторожничал. Но когда Тэхён самостоятельно углубил поцелуй — расслабился, все его сомнения испарились, уступая место полному наслаждению. Они сидели в обнимку, Тэхён положил голову на плечо Чонгука, слушая его глубокий голос, и смотрел на звёзды, что тоже искренне радовались за этих двоих. Наконец-то всё хорошо? Думаю, что так оно и есть. — Получается, и в этот раз мой поцелуй сделал из тебя человека? — спросил Тэхён, сильнее прижимаясь к Чонгуку, чувствуя лёгкий пронизывающий ветерок, что пробирался сквозь удлинённую рубаху прямо к пояснице. — Просто я обратил внимание, что когда чмокнул тебя в голову, мои мысли словно стали материальны, и вуаля — ты передо мной в обличие человека, обескураженный и раскрасневшийся. В чём дело? Давай разберёмся вместе? Тэхён любил доводить любые дела до конца, и потому сейчас это было не простое любопытство, ему необходимо всё узнать, чтобы в другой такой же момент (если он вообще будет) найти выход. — Думаю, что да? — неуверенно протянул Чонгук, закидывая руку за спину Тэхёна и прижимая его к себе, ладонью при этом поглаживая по правой лопатке. — Я паникую, когда вижу тебя. Вероятнее всего, старуха Мун попыталась наложить новое проклятие, но из-за отсутствия прежних сил провалилась и наколдовала что-то такое? При сильной эмоциональной встряске я становлюсь тигром? — Значит, настолько сильно влюблён в меня, что, паникуя, становишься зверем, готовым рычать? Это мило! — Ну, да? — Что? — Что? — вторил Чонгук, ощущая, как его щёки приобрели малиновый оттенок. — Я и не скрывал, что ты мне нравишься, если согласился играть в догонялки на поцелуй, не так ли? Они никогда не говорили о своих чувствах вот так открыто, даже после того, как выяснилось, каким образом Чонгука можно было расколдовать. Получилось и… Нет, не забылось, просто это слишком интимно, неожиданно и так резко? Чуть-чуть резко, да. Тэхён слушал его внимательно, не отводя заинтересованный взгляд от губ, которые что-то там бормотали, Чонгук почему-то становился всё более красным, и Ким, наплевав на всё, просто потянулся за поцелуем. Он не испытывал к кому-то такой нежности и тяги, но именно сейчас, в лунном свете и при звёздных свидетелях хотелось целовать Чонгука вечность. Он мягко притянул Чонгука к себе, подавшись чуть вперёд, чтобы его губы тут же прижались к чоновым, а ладони легли на горячие щёки. Он целовал его медленно, в душе ликуя от признания, от собственных чувств, от осознания, что они ближе друг другу, чем кто-либо другой в их таких непростых жизнях. Казалось, что время замерло, лишь бы эти двое наслаждались обществом друг друга, Тэхён и его магия ни при чём — в этот раз ход времени он не трогал, он позволил всему идти своим чередом. Зачем торопиться, когда всё только начинается? Они просидели в объятиях ещё где-то час, а потом стали собираться домой. Тэхён был уже сонным, и Чонгук взял его на руки, игнорируя визг Кима и просьбы опустить его на землю. Он принёс его в избу, подобно принцессе занёс в комнату и уложил на кровать, укладываясь следом. Эту ночь они провели вместе, не прекращая жаться друг к другу, не переставая дарить эфемерные и смазанные поцелуи, потому что любовь внутри них расцветала новыми красками, распускалась сочным бутоном и ждала, когда сможет раскрыться во всей красе и застыть в таком виде. Потому что увядать она, конечно же, не собиралась.***
#unknown.beat — be with me
— Кто-то стучал, или мне показалось? — сонный голос Тэхёна заставил Чонгука заворочаться и сильнее прижать к себе Кима, пока последний прислушивался к шуму, а после резко не подскочил, хватаясь за ближайшую сковороду, что стояла на кухонном столе. — Эй, тебе лучше выйти, иначе я применю заклинание, и быть тебе пожизненно жабой, слышь? В ответ послышался лишь заливистый смех, и в нём Тэхён узнал своего лучшего друга. — Чимин, тебя учили стучаться там, нет? Люди вообще-то спят. Упомянутый Чимин прошёл мимо всё ещё сонного Чонгука и сел на стул, что располагался прямо напротив мягкой кровати, в которой так любили нежиться Чонгук и Тэхён. Кухня и спальня не были разделены стеной, и именно сейчас влюблённой парочке казалось, что отделить комнаты всё-таки нужно, чтобы не находиться вот как сейчас под пристальным и любопытным взглядом Пака. — Спят? В час дня? Вы чем всю ночь занимались, голубки? — Чимин любил шутить, но также он любил наблюдать счастливое лицо Кима. Тэхён расцветал с каждым днём всё сильнее, будто гусеница превращалась в прекрасную бабочку. Чонгук помогал ему становиться лучше, заставлял чувствовать себя лучше, и ведьма делал то же самое для Гука. Они были примером для подражания, теми, кто идеально вписывался в понятия «любовь до гроба», «здоровые отношения». — Уже так поздно? — Тэхён немного расстроился (буквально чуть-чуть), потому что вчера вечером построил планы на сегодняшний день, но серая и мрачная погода установила свои правила, и из-за резкой её смены Тэхён сначала не мог уснуть, а с утра было проблематично подняться. — Ты говорил, что нам нужно навестить всех в общине, так? Чимин кивнул и налил в кружку остывший вчерашний ромашковый чай (любит он эту светло-зелёную жидкость, не осуждайте). Его лицо было спокойным, а взгляд скользил по Чонгуку, что чувствовал его на себе, но никак не желал смотреть в ответ. Чимин и Чонгук были очень дороги Тэхёну, и он мечтал, чтобы они нашли общий язык, но на деле каждый перетягивал одеяло на себя, пассивно «угрожая» друг другу: один — могущественный маг, второй обращался в тигра и мог реально загрызть. Нет, они не ненавидели друг друга, но не признавали совместного сосуществования. Чонгук оказался эгоистичным собственником, чья душа была изранена и изголодалась по искреннему общению, а Чимин за столько десятков лет привык делиться с Тэхёном. Но не Тэхёном, понимаете? Наверное, должно было произойти чудо, чтобы эти двое смогли нормально общаться и жить в гармонии и согласии. — Давай, одевайся скорее, можешь даже Чона прихватить с собой, — ухмыляясь, произнёс Чимин и встал из-за стола. Чонгук не ответил ему, лишь быстро подскочил, ластясь к Тэхёну одиноким котёнком. Чимин аж прыснул со смеху. Показушник. — Да, я изначально собирался идти с ним, чтобы показать нашу общину и, ну, — Тэхён слегка замялся, потому что об этом он даже Чимину не рассказывал — какой там с Чоном поделиться, — вероятнее всего, это наше будущее место жительства? Там красиво, а теперь ещё и безопасно, ведь так? Все трое одновременно улыбнулись. Чимин был доволен, ведь Тэхён, скорее всего, будет жить рядом с ним, плюс его этот любимый большой полосатый котёнок тоже будет с ним. Все в выигрыше, как не радоваться?***
***
***
#foxwedding — time to go home
Дорога до общины была недолгой. Чимин много тараторил, и Тэхён думал о том, что его друг что-то утаивал от него, либо отводил внимание. Допустим, это его решение — расскажет потом, ничего страшного. День был в самом разгаре, прохладный ветер пробирался под слои одежды, вызывая лёгкий дискомфорт, но именно из-за него путь был быстрее, чем обычно. Чонгук постоянно оглядывался по сторонам. Раньше он в этой деревушке бывал только в образе тигра. Тогда он испытал страх, тогда его чуть не убили, а теперь он шёл за руку с Тэхёном, изредка ловил косые взгляды Чимина, а ещё у него спирало дыхание от предстоящей встречи с другими людьми. Не у Тэхёна, для которого это было реально важно, а у Чона, потому что он после обращения в человека с людьми общался, ну, так себе? Это был только Тэхён, изредка Чимин и всё. Ему не было боязно, просто он не очень умел общаться и ладить с другими людьми. — Добро пожаловать, Тэхён, — навстречу троим молодым людям вышла женщина в возрасте, — меня зовут Принси, после твоего ошеломляющего противостояния с Мун я временно заняла её место в общине, — ведунья мягко улыбнулась и оглядела всех троих. — Пройдёмте за мной, вижу, Тэхён, у тебя много вопросов. Я с радостью отвечу на них. Женщина производила приятное впечатление, и даже скептически настроенный Чонгук с радостью последовал за ней. В общине было много других людей и волшебников: от простых крестьян, что считали соседство с волшебниками чем-то милым, до детей и стариков, чьей магической силе позавидовал был сам Мэрилин. Принси оказалась добродушной и гостеприимной женщиной. Она расставила на столе угощения, которые приготовила с собственными детьми и мужем, на обед также пришли её старший брат и младшая кузина — одним словом это было торжество, о котором, как думал Тэ, Чимин знал. И у него было чёткое задание привести Тэхёна в общину, а ещё, по всей видимости, что-то рассказать. — Когда Мун пришла к власти, — вдруг начала свой рассказ Принси, сидя справа от Кима, — мы все взмолились силам природы, потому что эта старая ведьма — зло. Самое настоящее зло. Она славилась тем, что перебила множество юных ведьм из-за пророчества, она хотела всепоглощающей власти, воспитывала Мэрилина ужасным человеком, и только один Чимин верил в его светлую сторону и пытался вразумить. В итоге Юнги озлобился и разозлился на нас, в частности на тебя, потому что ты отнял все силы его матери. Но, мальчик мой, — она обратилась к Тэхёну, посмотрев внимательно в его глаза, — есть причина, по которой ты так легко получил силы Мун, почему Три Луны благословили тебя, — она замолчала, сглатывая комок, образовавшийся в горле. — Она рассказывала о своём потерянном сыне, его звали Кэл. Он был всем для неё: наследником сил, мыслей, желаний и продолжением традиций. Но мальчик исчез, говорили, что его убили. Убитая горем Мун тогда чуть не уничтожила пол-общины, а вместе с ней ещё совсем юного Мэрилина. Он злится на тебя не потому, что ты так жестоко поступил с его матерью, а потому что ты… — Потому что я — Кэл, — завершил предложение Ким за пожилую женщину. Пазл в голове Тэхёна наконец сложился. Постепенно картинки обрели смысл и открыли глаза на многие вещи. Тэхён не мог так быстро принять действительность. Он догадывался, ему снились сны о прошлой жизни, как он думал, но всё это оказалось явью. — Раз ты знаешь правду, то пришло твоё время, Тэхён, возродить общину в том виде, в каком её видишь ты. — Народ, — он её поправил, — я хочу, чтобы люди, живущие здесь, были счастливы, сыты и жили в тепле. — Значит, будь по-твоему, — она поднялась на ноги и потрепала ведьму по тёмным волосам, — теперь это твой дом, Кэл, и тебе решать, как и кому тут жить. Из-за всей этой кутерьмы многие вещи были упущены из виду. Например, то, что Мэрилин находился в том самом гостевом зале и слышал весь разговор. Злоба в нём закипала до предела, хотелось выйти из укрытия, вызвать Тэхёна на магический поединок и доказать, что первенец имел полное право быть лидером общины, быть тем, кто диктовал бы законы, правила, кого бы почитали. Но в этом и была разница между ним и Тэхёном: Юнги хотел власти, как мать, а Тэхён — справедливости. Воспитанный таким образом, Юнги не видел красоты жизни. Он был обижен, везде искал подвох, предателей и ощущал себя слабым. Да даже взять Чимина: он числился прислужником Мэрилина, его правой рукой. Юнги говорил, что Чимин делает всю грязную работу. И когда пошла молва о ведьме, что сильнее многих, чья ворожба спасала и ставила на ноги, Мун шепнула сыну о том, что пора воспользоваться услугами Пака, как верного слуги своего. Чимин обещал разобраться, доказательства предъявлял, а теперь это «доказательство» сидело рядом с Принси, принимало хвалебные речи и говорило о собственном справедливом правлении. Мэрилин чувствовал укол ревности, хранил в себе бурю эмоций и в конце концов не выдержал: показательно вышел из своего укрытия, с укором и вызовом посмотрел на Тэхёна и сбежал. Сбежал как последний трус, как ничтожная крыса с тонущего корабля. Сбежал, скрывая обжигающие слёзы несправедливости и обиды на бледных щеках. Чимин видел это, внутри него всё кричало и требовало остановить Юнги, но нежелание показать себя с плохой стороны останавливало его. — Если хочешь догнать Мэрилина, то сейчас самое время, — встав из-за стола, заговорил Чонгук. Он был серьёзным, целеустремлённым и уверенным в себе. — Насколько я знаю, он умеет применять ускорение времени, а ты — нет, — Чонгук подошёл к Чимину слишком близко, посмотрел в глаза, одно стойкое желание противостояло другому. — Забирайся на спину, догоним, — и Чонгук обернулся тигром: мощным, свирепым хищником. Тэхён от удивления чуть со стула не свалился. Чонгук не был похож на себя, в нём чувствовался стержень, желание помочь и быть замеченным. Чимин сглотнул от сильного трепета внутри, он предвкушал нечто грандиозное. И под мягкую одобрительную улыбку Тэхёна Чимин взобрался на мощную спину хищника, и они помчались за Юнги. И понял Тэхён, что добром это точно не кончится.***
#lana del rey — swan song
Чонгук вернулся как раз к торжеству. Тэхён не стал спрашивать его о Чимине — это его дело, маг сам вернётся и поделится подробностями, сейчас Кима волновал лишь Чонгук. Ну и торжество, несомненно. В честь новой главы общины Принси захотела организовать праздник, где жители, маги, волшебники — все смогли бы хоть на один день расслабиться, вздохнуть с облегчением и понять, что начинаются лучшие времена. Тэхён был тем, кому хотелось рассказывать о своих проблемах, зная, что он не осудит, выслушает и даже поможет. Тэхён был близким другом, человеком, которому можно доверять. И зная это, сам Тэхён понимал, как важны его новые обязанности. Когда солнце начало опускаться ближе к горизонту, все люди вышли на главную площадь (на ту самую площадь, где когда-то был пойман Чонгук), зажгли множество фонариков и держали их в руках. Тэхёна Принси вывела в центр площади, где, опустив перед ним голову, признала в нём нового главу общины. Женщина по-матерински тепло улыбалась ему, она даже сказала, что хотела привести ослабшую Мун на церемонию посвящения, но передумала, потому что это было бы болезненно не только для самого Тэхёна, но и для старой ведьмы тоже. Она, как ни крути, тоже натерпелась, до сих пор не свыклась с тем, что у неё нет магических сил, что она никто. Она простая, ни на что не способная крестьянка. К Тэхёну по очереди стали подходить вышестоящие люди — помощники Принси (теперь они будут помогать ему на первых порах), у каждого в руках были священные для их рода предметы, олицетворяющие те или иные человеческие качества. Принси отошла в самый конец очереди, чтобы главную вещь, принадлежащую ей временно, отдать Киму последней. Перед ведьмой стоял юноша, его голубые глаза красиво блестели в солнечном свете, а лёгкий ветер взъерошивал волосы цвета пшеницы. Он раскрыл ладони и указательный палец окунул в краску, что находилась в маленькой, но глубокой чаше. Юноша подошёл ближе и провёл пальцем по лбу Тэхёна, вырисовывая там полумесяц. — Этот знак в моём роде символизирует бесстрашие, — объяснил он, любуясь коралловым месяцем на чужом лице. Тэхён поклонился ему, принимая дар и вдыхая полной грудью. Он чувствовал, что всё тело наполнялось неведомыми ранее силами, будто новая символика вселяла ему уверенность, наделяла другими способностями. Это было поистине прекрасно. — Это перо чёрного лебедя говорит о твоей уникальности. Мои предки носили его в волосах, вплетали в косы или хвосты, чтобы враги или доброжелатели сразу понимали, с кем имеют дело. Это знак исключительного волшебника, и я с радостью передаю его тебе, — молодая девушка, что сменила юношу, приблизилась к Тэхёну и, ей пришлось встать на цыпочки, она аккуратно из маленьких тёмных прядей Тэ заплела косичку, на конце которой висело чёрное перышко. Тэхён благодарно поклонился, как требовали того обычаи их общины. Ему пришлось принять ещё как минимум пять даров: серебряный кубок, отданный пожилым мужчиной; цветок красной лилии, сорванный у самого подножия вулкана; изумрудный кулон в виде капли воды, что символизировал внутреннюю красоту души; кольцо, надетое на большой палец левой руки, сделанное из бамбука; и, самое главное, корону. Принси была последней, как и хотела. Она шла медленно, её взгляд был полон материнской любви и гордости за то, что в их общине наступят новые, значимые времена, и всё это будет связано с выдающимся волшебником, что принял их и согласился возглавить общину. Она поклонилась молодому человеку и сняла с головы украшение. Солнечные лучи быстро озарили каждый камешек на короне, пока она была в руках у женщины. И когда Тэхён преклонил перед ней колено, корона вовсю засверкала на голове у Кима, показывая всем, кому она по праву теперь принадлежит. Нет, она не с драгоценными камнями, не напоминала предмет роскоши царской знати, — скорее, это вещь, передающаяся по наследству от одного главы общины к другому. Самый первый человек в этом месте сделал её из подручных материалов. Она отражала всю боль народа, их слёзы, их пролитый пот в мучительном труде. Тэхён долго не вставал с колен. Чонгук не отводил от него взгляда, желая именно в этот момент оказаться рядом, обнять и сказать, что всё сейчас происходило так, как нужно. Народ, напротив, ликовал, танцуя вокруг нового «старейшины». Дети ребячились, устраивали хороводы, а люди постарше напевали весёлые песни и танцевали. До самого заката солнца. И когда последний луч коснулся земли и скрылся за горизонтом, Чонгук оказался перед Тэхёном, взял его за руку и повёл за собой в большой дом, что местные жители из-за формы называли замком. Там раньше жили Мун и Мэрилин, а теперь он принадлежал Тэхёну. Весь замок внутри был украшен камнями — печальное напоминание об ужасном рабском труде во время «правления» старухи Мун. Тэхён хотел обратить на всё это внимание, однако устремлённый в какое-то важное место Чонгук заинтересовал его сильнее. Он повёл его за собой по такой же каменной лестнице на второй этаж, в конце которого было небольшое свечение. — Это твои покои, мне их Донэси показала, — признался Чонгук, когда они остановились около небольшой комнатки.#prvrln — lovemelongtime
Приглушённый свет в комнате немного расслаблял. Чонгук лёгким движением руки отодвинул шёлковый тюль, что отделял комнату Тэхёна от основного коридора, и забыл, как дышать. Его взор был прикован к ведьме, чей образ был поистине волшебным: импровизированная корона, которую сделал первый главный человек из общины, красовалась на тёмных волосах, стразы на щеках подчеркивали глубину естественного карамельного цвета глаз, а слегка увлажнённые пухлые губы напоминали Чону спелую вишню, что хотелось тут же сорвать с ветки и вкусить потрясающий вкус. — Ты чего застыл? Что-то не так? — вопрос Тэхёна вывел Чонгука из подвисшего состояния. Он медленно вошёл в комнату и присел на кровать, совсем не отрывая взгляда от ведьмы. Щёки Тэхёна горели пунцовым, когда он пытался смотреть на Чона в ответ, его тело пылало, а желания рисовали в голове уж совсем постыдные картины. — Всё так, — его голос хрипел не то от того, что давно не разговаривал, не то от волнения или даже лёгкого возбуждения. Лицо Чонгука тоже покраснело, и кадык то и дело менял своё положение, постоянно двигаясь из-за обильно скапливающейся во рту слюны. — Можно я тебя поцелую? Тэхён хихикнул, полностью расслабляясь и опуская голову на мягкие подушки. Его корона упала рядом, а по телу побежали мурашки от будущих ощущений. — Можно не только поцеловать, Чонгук-и, — это прозвучало так тихо, что Чонгук боялся, что ему послышалось. Но нет, это всё было правдой. — О-ох, отлично. Тэхён почувствовал, как кровать рядом с ним слегка прогнулась под весом ещё одного человека, сверху послышалось взволнованное дыхание, и его губ коснулись другие. Чонгук нависал сверху, опьянённый своим положением и разрешением, нежно и плавно сминал губы Тэхёна и наслаждался тем, как аккуратно Ким обнимал его, приближая к себе. Поцелуй стал углубляться, когда Чонгук поменял их с брюнетом местами. Тэхён оседлал мощные бёдра Чонгука, сгорая от ощущений, оттого, с какой бережностью Чонгук обнимал его и прижимал к себе. Воздух в комнате пропитался желанием, он был таким горячим, что парням постепенно пришлось избавиться от лишней одежды. Чонгук что-то бормотал себе под нос, в основном то, какой Тэхён красивый, какой невероятный, а после обжигающими поцелуями спускался по алебастровой коже, выцеловывая каждый сантиметр бархатного тела. Стеснение отпечатывалось бордовым оттенком на щеках, когда Тэхён лежал полностью обнажённым перед Чонгуком. Тот изучал его, не прекращал делать комплименты и губами касаться выпирающих косточек. Его пальцы медленно скользили по гладкой коже, вызывая миллионы мурашек, считали родинки на обожаемом теле, и Чонгук правда сходил с ума, когда Тэхён не выдерживал и притягивал его для очередного страстного и чувственного поцелуя. — Я не могу больше терпеть, — признался Ким, закусывая слегка нижнюю губу, — все эти ласки уничтожают меня, мне хочется большего. — Ты не боишься? — интересовался Чонгук, у которого, между прочим, интимная жизнь не такая богатая, который делал это практически впервые, с парнем, с любимым человеком. — С тобой мне ничего не страшно, — нежно улыбнулся Тэхён и стянул с Чонгука его рубаху. — Почему ты всё ещё одет? Это, вообще-то, несправедливо, — он мило дулся, пока Чонгук, немного отстраняясь от него, стал раздеваться. Он чуть опустил свой взгляд, оставшись без низа и показываясь во всей красе. Стало понятно, как сильно он сам хотел подобных ласк, хотел быть ближе к Тэхёну. Возбуждение болезненно прижималось к животу, и Тэхён сглотнул, понимая, как долго Гук держался и молчал. — Подойди ко мне, я хочу кое-что попробовать, — ведьма пальцем подозвал его вернуться на своё место, и теперь Чонгук снова возвышался над Тэхёном, ему пришлось широко расставить свои ноги, и это положение ещё больше смутило его. — Можно? — Тэхён чуть привстал, и его лицо оказалось рядом с эрегированным удом, щёки предательски горели, а ладони легли на массивные бёдра. Чонгук кивнул на автомате и заворожённо наблюдал за тем, как медленно Тэхён поднимался под ним, устраиваясь удобней, а потом выдохнул горячий воздух и провёл языком по чувствительной головке. Чонгуку пришлось сжать сильно зубы, чтобы раньше не поддаться всем эмоциям, что вызывал Тэхён. Он был таким старательным, выводил непонятные узоры языком, причмокивал губами и заставлял Чонгука ладонью придерживать за затылок, слегка надавливая на него. Ведьма двигал головой не спеша: на пробу проводил языком по всей длине, а потом шире раскрывал рот, чтобы Чонгук почувствовал жар, сходил с ума и еле сдерживался, чтобы не сорваться. Чтобы не навредить, либо увеличить темп. Тэхён изредка поднимал голову и смотрел на Чонгука, как тот, прикрыв веки, сжимал челюсть, дышал тяжело и рвано или как, напротив, открывал рот и прикусывал нижнюю губу, сдерживая себя и свои стоны. Тэхёна это сильнее распаляло, и нужно было делать следующий шаг. — Да… Давай поменяемся местами? — предложил Тэхён, выползая из-под старшего. Чонгук медленно улёгся на спину, пока Тэхён метался и думал, что бы сделать дальше. — Тебе помочь? — Чон не сводил с него взгляда, не выдержал и повалил на себя, чтобы коснуться вишневых губ, зацеловать до красноты и утонуть в ощущениях прекрасного. Погрузиться в омут с головой. — Помочь? Чем? — Там, — Чонгук кивнул и опустил свой взгляд вниз, разглядывая теперь чужое возбуждение. — Я хочу подготовить тебя для себя. И у Тэхёна земля из-под ног ушла, а сердце рухнуло в пятки. Для себя. Чонгук и дальше был осторожен: его пальцы медленно спускались ниже, а он сам вновь навис над Тэхёном. Его губы не забывали целовать каждую клеточку любимого тела, пока плавными движениями подушечки пальцев разминали чувствительную железу. Тэхён трепетно прикрывал глаза, ощущая непонятные чувства внизу живота. Каждое чужое движение отзывалось волной непонятных, но приятных эмоций. Чонгук чувствовал, как выгибается Тэхён от любых его прикосновений к себе, как его тело слабо подрагивает и как покрывается мурашками. Хотелось поскорее закончить чужие мучения, но зачем им спешить? Зачем торопиться, когда можно получить желаемое нежно, медленно и безопасно? Пальцем за пальцем Чонгук поглаживал эластичные стеночки, давая привыкнуть к новым ощущениям, позволял Киму самому насаживаться. Он прислушивался к каждому звуку ведьмы, опасливо щурясь и дыша через раз — а вдруг что, а может, не нужно? Нет, Чонгук не сомневался в себе, просто чуть-чуть опасался, переживал. И когда Тэхён выдохнул вымученное «мне кажется, я готов», то Чон стал действовать, плавно заполняя разгорячённое нутро Кима. Темноволосый лежал на спине, его ноги были широко разведены, а Чонгук, удерживаясь на руках, смотрел на его милую родинку на кончике носа, под губой, а ещё под нижним веком; как смешно и мило кривились его вкусные губы и морщился лоб от ощущаемых эмоций. Старший двигался очень медленно, потому что у самого внутри была эмоциональная буря — хотелось отключиться. Для них обоих это было в новинку, поистине грандиозно, и когда каждый из них ощутил облегчение и почувствовал нотки удовольствия, Чонгук начал ускоряться, проникая под другим углом, глубже, резче. Они не могли оторваться друг от друга, Чонгук постоянно лез целоваться, оставлял мокрые поцелуи на длинной шее, кусал ключицы, а его пальцы цепко переплетались с пальцами Тэхёна, когда последний был особенно чувствителен и слишком близко притянул брюнета на себя — Чонгук буквально лёг на Тэхёна, его бёдра были зажаты бёдрами Тэхёна. В комнате становилось очень душно, а сорванный хриплый низкий голос ударялся гулким эхом о каменные стены. Миллионные слова-признания ласкали слух, заставляя поддаваться эмоциям, до хрипоты и закатанных глаз. Тэхён не слышал своего сбитого дыхания, не помнил, как шептал в экстазе имя Чонгука и как терял и одновременно находил себя. Чонгук, не выпуская Тэхёна из объятий, укрыл их лёгким покрывалом, что было сброшено на пол и забыто там же. — Я думал, тигр — страшное животное, а на деле — добрый огонёк души, способный согреть меня одиноким вечером, — признался Тэхён, не желая раскрывать веки. Он чувствовал лёгкую, но приятную усталость во всём теле, позади него лежал Чонгук. И это было такое счастье. — Знаешь, я так сильно люблю тебя, — он улыбался тепло и искренне, накрывая ладонь Чона своей, вновь переплетая пальцы. Чонгук чмокнул его за ухом, промурчал в ответ непринужденное, но важное «люблю тебя тоже, солнце», и спокойно закрыл глаза, умиротворённо наслаждаясь времяпровождением с Тэхёном. Проклятие сделало из него настоящего человека, показав всю жестокость, несправедливость жизни, научило доверять правильным людям, наказало за родительские ошибки, но подарило прекрасного и сильного духом человека рядом. Для них жизнь во всех красках только началась, а для нас с вами закончилась на приятной ноте. Но кто сказал, что пора прощаться?***