На спор

Попов в очередной раз пробежал мимо меня, и я удивленно подняла бровь, провожая его взглядом. Он и так носился по площадке как угорелый, создавая большую часть шума и суматохи на съемках, а тут его как будто пчела в задницу ужалила. Казалось, он был везде: вот он сидит с нами в гримёрке и обсуждает, в какие игры ребята будут играть на этом пуле, а вот тащит Кирилла куда-то в сторону улицы, а я только моргнуть успела. – Арсен в этот раз прямо в ударе, – устало заметил Антон в конце первого съемочного дня, глядя в объектив камеры. Кирилл привычно усмехнулся. В этот раз ему каким-то образом от Арса удалось сбежать. – Человек, похоже, нашел чертеж вечного двигателя. – Или он под спидами? – ехидно поинтересовался Дима, выдувая сигаретный дым. – Дим! – укоризненно воскликнула я. – Нас же дети будут смотреть. – Или он под спидами, – задумчиво кивнул Антон, на секунду подняв голову, а потом снова обратив взгляд на камеру. – А я вот что-то подустал. Первый съемочный день окончен, осталось еще два. А потом у нас еще два концерта в Питере, кстати, приходите, если вы еще не купили билеты... Я встала рядом с Кириллом, чтобы не попасть в кадр, и усмехнулась, уткнувшись в телефон. Я быстро набрала преподавателю по итальянскому и вокалу просьбы перенести занятия на следующую неделю, а потом открыла термос, в котором на этот раз был заварен крепкий черный кофе. Шастун протянул руку за напитком, и в кадре появилась моя рука. – Ну, может, кофе перепил человек, – пожала плечами я, убирая руку из кадра. Кирилл подмигнул мне. – Ага, и Бузову он опять лапать начал, потому что кофе перепил, – заметил Дима с ухмылкой. – Что ж это за кофе такой, с афродизиаками что ли? Я неаккуратно глотнула горячий напиток и обожгла язык. Когда он начал лапать Бузову, мне пришлось скрыться в глубине павильона, чтобы кто-нибудь из команды, не дай бог, не заметил, как у меня заиграли желваки. – Вообще-то, кажется, кофе сам по себе афродизиак... – сказала я, смущенно опустив глаза, когда Антон хохотнул мне в ответ. Заплетающимся языком я молола какую-то чушь про то, что на днях наткнулась в Интернете на статью о том, что кофе может оказывать возбуждающее действие и о его влиянии на мужчин и женщин. Это вылилось в долгие обсуждения с Позовым о влиянии кофеина на организм и зависимость от него (в этом месте я начала многозначительно поднимать и опускать брови, а Дима – старааательно так делать вид, что не понимает, о чем я). Но на самом деле я знала, что причина такого поведения Попова заключается вовсе не в кофе. Он привлекал к себе внимание: старательно и очень активно выпендривался, распуская хвост перед всем белым светом. Дело было в том, что в съемочном павильоне постоянно присутствовал раздражающий фактор, перед которым Арсу хотелось показать себя во всей красе. По своему опыту я знала, что сдержаться от такого поведения ой как не просто: обычно подобные факторы очень сильно давят на самолюбие и толкают на разного рода необдуманные поступки. А так как убрать конкретно этот фактор из съёмочного павильона было невозможно, приходилось вытворять всякую дичь, чтобы привлечь внимание фактора и отвлечься от своих эмоций. И этим фактором была я. Ещё перед «техничкой» я подумала, что будет лучше, если я перед выступлениями не буду попадаться ему на глаза, исчезну на некоторое время, хотя подготовка к выходу на сцену была моей самой любимой частью предконцертной рутины (если с ребятами вообще можно было говорить о рутине). Воплощая свою идею в жизнь, я старалась не появляться в зале без Оли, большую часть того дня проведя в гримерке и не отходя от нее или Сережи ни на шаг. Когда люди уже начали собираться, а парни готовились к выходу, я посадила Олю в зале и пришла к ним за кулисы. У нас с ребятами была забавная традиция: перед каждым выступлением, когда Стас уходил разогревать зрителей, я ненадолго приходила к ребятам, чтобы морально поддержать их перед выходом на сцену и помахать воображаемым платочком на удачу. Мы легонько стукнулись кулаками с Димой, я попыталась допрыгнуть, чтобы коснуться ладошкой плеча Антона – эта забавная игра получилась совершенно случайно, когда я перед первым концертом не смогла убрать с плеча Шаста невидимую пылинку, – и обняла Серёжу. Потом, в самом конце, я подошла к Арсу, и он привычно нагнулся, чтобы я могла обхватить руками его шею. Я незаметно втянула носом запах его одеколона. – Если хочешь, я не буду смотреть, – быстро прошептала я ему на ухо. Арс чуть отстранился и, глядя в мои бесстыжие глаза, едва заметно качнул головой. – Глупости какие, – прошептал он мне в ответ, и от его голоса у меня по коже пробежали мурашки. Так что я смотрела... Смотрела... Смотрела... И радовалась совершенно законному поводу не сводить с него глаз, ведь не смотреть на него было просто невозможно. Как и сложно было не заметить, как мельком хмурился Сережа, глядя на нас. Ребят с его шуток выносило ещё хлеще обычного. Во время новостей на одном из пулов он заявил, что «из-за опечатки в типографии черти и бесы попадали в исподнем», а после «солнцепротивостояния» во время сцен из шляпы мне пришлось выбежать из павильона в сторону гримерной, чтобы просмеяться. Еще был случай, когда во время прогрева в павильоне поднялся такой гул и визг, что я понеслась на площадку, думая, что кого-то из парней убивают. Но оказалось, что это всего лишь Арс вышел потанцевать со зрителями. Заметив меня за кулисами, он улыбнулся и подмигнул мне, а потом, внезапно, вытащил меня на сцену, и мне пришлось танцевать вместе со всеми. Я смущенно сбежала при первой же возможности: не люблю привлекать к себе лишнее внимание. Иногда, когда я слишком заливисто смеялась над шутками Арса или его выходками, я замечала, что Сережа бросал на меня подозрительные взгляды, чуть приподняв бровь. Но к моему облегчению он никогда ничего не спрашивал, а я предпочитала делать вид, что ничего странного не происходит. У такого состояния Арса был один существенный плюс: он словно делился своей энергией со всеми остальными, заражая окружающих каким-то особенным весельем. Вся команда была на подъёме, даже Стас отмечал, как мощно в этот раз все выкладываются, во время очередного разбора полетов. И я, ненароком, была на подъёме вместе с ребятами. Как и все остальные, наверное. Во второй съёмочный день, правда, мой позитивный настрой подвергся очень тяжёлому испытанию. К середине дня, когда живот у меня уже порядком болел от смеха, а усталость потихоньку начинала брать свое, я медленно брела по съёмочной площадке и меняла бутылки с водой для следующего захода. Мы только что закончили снимать очередной пул, и впереди был еще один, скоро помещение начнут готовить для следующего потока зрителей. Когда я закончила и уже пошла было в сторону выхода к звукарной, меня окликнули по имени: – Маш! Маша, это ты? Я испуганно подняла голову, но посмотрела, почему-то, посмотрела в сторону стойки ведущего, а не туда, откуда раздавался голос. Воля был на площадке и сейчас бросал на меня озадаченные взгляды. Я недоуменно пожала плечами в ответ, пытаясь подавить накатившую на меня волну гнева. Голос был до одури знаком, но неужели ей хватит наглости... Повернувшись обратно, я успела увидеть, как ко мне несётся копна кудрявых темных волос, – и тут же меня стиснули в объятьях, да так, что из лёгких вышел весь воздух. Напрягшийся было Воля расслабился, как будто не замечая мои молчаливые – и отчаянные – мольбы о помощи. – Как же я рада тебя видеть! – воскликнула Катя, прижимая меня к себе. – Сколько лет, сколько зим! – девушка отстранилась, пристально меня разглядывая. Я ее энтузиазма совсем не разделяла, и пожала плечами, надеясь, что Воля сориентируется и позовет кого-то из ребят или из охраны. Но когда я снова обернулась в его сторону, его уже не было видно. Вместе с ним ушел и мой шанс быстро слиться с этого разговора, так что мне пришлось улыбнуться и слегка приобнять бывшую подругу в ответ. – Привет, Кать, – сказала я, отстраняясь от нее и скрещивая руки на груди. Бог знает, чего мне стоило не вырвать у нее из мочек явно новенькие, по последней моде, золотые сережки. Черт знает, ценой каких усилий я все-таки смогла скрыть свое раздражение. – Как у тебя дела? Что-то ты похудела. Уставшей выглядишь, ты со скольки на работе? Может быть, сходим, посидим где-нибудь?.. Катька щебетала что-то ещё, но я стояла, глядя за нее, позабыв на секунду даже про свое раздражение, – которое, впрочем, накатило на меня с новой силой, стоило мне увидеть, кто подошел. Среднего роста молодой человек встал за спиной у моей когда-то подруги. – Привет, Маш, – сказал он. Я не слышала этот голос уже много, много месяцев. Все это время я боялась – и в то же время мечтала – о встрече с ним, и теперь стояла, впитывая его черты, сравнивая их с образом, который запомнила с нашей последней встречи. Чтобы не было заметно, как у меня задрожали руки, я сильно сжала бутылки. – Давно не виделись. За то время, когда мы не виделись, он, кажется, немного поправился, судя по тому, как едва заметно округлилось его лицо. Но, вроде бы, он всё ещё в форме – и все так же бреет голову из-за раннего облысения: ему, как и мне, двадцать шесть лет, и я очень хорошо помню, как болезненно он переживал это несколько лет назад. На умном лице все те же квадратные очки и все та же небольшая борода, а пухловатые губы все такие же нежные на вид. Помню, как раньше мне хотелось без конца кусать их просто из-за того, как они выглядели. Заметив, наконец, что я практически ее не слушаю, Катя замолчала. – Маш? – спросила она. – А, да, – я прокашлялась. – Привет, ребят. Рада была повидаться с вами, но мне надо идти, сами понимаете, работа... – И даже не поговоришь? – расстроенно протянула девушка. – Мы с тобой уже несколько месяцев не общались, ты как в Москву переехала, так вообще вся в работе, и ни секундочки... Хм. А я помню, что все было немного не так. А то, что последний месяц-два я старательно игнорирую все ее попытки со мной связаться, в расчет не идет, это другое. Тем более, неужели она не понимает, почему я от нее отдалилась? Мне очень хотелось ехидненько так поинтересоваться у этих двоих, не знают ли они случайно, почему у них не получалось со мной связаться. – Да, вся в делах, вся в делах... – я не смогла удержаться и хмыкнула. – А вы тут какими судьбами? – спросила я, поддерживая видимость вежливой беседы. – Не знала, что вы в Москве. – Решили съездить развеяться, – сказала Катя, пристально изучая мое лицо. – А тут и о съёмках объявили, так что я подумала: почему бы не попробовать попасть? Правда, на «техничку» почему-то попасть не получилось, хотя мы записывались и я даже тебе пыталась дозвониться, но нам просто сказали, что нас нет в списках, и раз так, то и смысла нет... Я приложила все усилия, чтобы на моем лице не появилась злорадная усмешка. Я видела ее звонки. Тринадцать штук прямо перед началом «технички» и ещё три в течение получаса после нее. И выражение досады – потому что из-за того, что я старательно игнорировала сообщения от нее во всех соцсетях, она не могла со мной нигде связаться. Но и я оказалась не готова к тому, что сегодня она будет здесь. – Так что, давай, может быть, встретимся после твоей работы? – продолжала трещать Катя. Вова молчал. Он, в отличие от меня, как будто не хотел смотреть мне в глаза и стоял, непривычно опустив голову. – Мы тут еще три дня, как раз, может быть, встретимся, обменяемся новостями, вспомним былое, – Катя как бы невзначай подняла правую руку с блеснувшим на безымянном пальце золотым колечком. – Мне столько нужно тебе рассказать... Я стиснула зубы и сделала глубокий вдох, чтобы не вцепиться ей в волосы прямо при Вове, наверняка наблюдающим за нами начальстве и заинтересованно поглядывающих поклонницах шоу, которые еще не успели покинуть съемочный павильон. Катя говорила и говорила, а мое зрение начинало застилать пеленой слепой всепоглощающей ярости. Как же хочется двинуть этой слепошарой дуре. Вон, женишок-то мой прекрасно видит, в каком я состоянии, недаром столько лет были вместе. Уже насторожился, по-хозяйски обнял ее напряженной рукой... Я была так поглощена необходимостью казаться в этот момент адекватным человеком и кивать в паузах между словами бывшей подруги, что не заметила, как кто-то подошел ко мне сзади и положил руку мне на талию. Я вздрогнула и обернулась. – Маш, ну что ты там? Тебя Стас уже ждёт, – сказал Сережа, озабоченно заглядывая мне в глаза. Он тоже обратил внимание на горящий в них огонь. Я готова была поклясться, что увидела в его глазах тень страха. Но секунду спустя я готова была расцеловать Матвиенко в обе щеки. Сам того не понимая, он спас меня от неизбежного позора, а благодаря его появлению я смогла взять себя в руки. Я сжала его руку на своей талии и незаметно потянула в сторону кулис: «Уведи меня отсюда, пожалуйста». По его взгляду я поняла, что он помнил, с кем я разговариваю. – Здравствуйте, – вежливо поздоровался Сережа. – Простите, пожалуйста, но Мария сейчас очень нужна...  – Скажите, можно с вами сфотографироваться? – выпалила Катя. Я снова едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Как же я раньше терпела такое ее поведение? Судя по выражению лица Вовы, он тоже был не в восторге от выходки своей девушки. Сережа предостерегающе сжал мое плечо, напечатал что-то в своем телефоне и нехотя отошел, оставляя нас с Вовой наедине. – Ты подстриглась, – осторожно сказал молодой человек, поправив очки. Катька снова защебетала на заднем плане, забалтывая уже Сережу, а Вова окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом. – Тебе идёт. – Угу, – промычала я в ответ. – Давно? – спросил он. – Пару месяцев назад, – сказала я. – Аккурат когда... Вова очень хорошо меня знал, не даром мы с ним были вместе почти пять лет. – Когда Катька скинула фотку в инсту? – спросил он. – Я просил ее не делать этого, – тихо сказал он. – Знал, какой, возможно, будет твоя реакция. – Да ну, – хмыкнула я. – Рада за тебя. Судя по тому, каким счастливым он был на той фотографии, ему было совершенно плевать на мою реакцию. Судя по его лицу сейчас, он также понимал, что я совершенно не случайно уже долгое время игнорирую и его, и свою бывшую лучшую подругу. – Слушай, – неожиданно резко сказал он. – Честно говоря, я не хотел сюда идти. – Правда? – я ехидно подняла бровь и Вова усмехнулся, неосознанно – и очень обаятельно – отзеркаливая этот мой жест. Голос мой чуть дрожал, но больше ничего моих чувств не выдавало. – Скажи еще, что Катька заставила. – Ты будешь удивлена, но так оно и есть, – кивнул он. – Она очень хотела увидеть парней и повидаться с тобой. Я говорил ей, что ты, скорее всего, и разговаривать с ней не захочешь после того, как она ту фотографию выложила, но она не видит в этом ничего такого. Только обижается, что ты перестала читать ее сообщения и отвечать на звонки. Она действительно скучает по тебе. Господи, какой я была слепой дурой. Катя коротко взвизгнула, но я не стала оборачиваться. Вова озадаченно посмотрел мне за плечо. Я сердито посмотрела на своего бывшего жениха и, уже ничего не стесняясь, приложила руку к лицу. – Вов, – начала я. – Ты из-за нее со мной порвал? Ответом мне было молчание. – Ребят, а что это у вас тут за вечеринка, а меня не позвали? – раздался еще один голос. – Маш, – Арс появился, как всегда, внезапно. Он подошел ко мне и положил руку мне на плечо, точно как тогда, когда пикапер-оператор пытался агрессивно подкатить ко мне в «Розмарине», – ты там Стасу срочно нужна, он спрашивает, куда ты...  – Кать, давай больше не будем задерживать Машу и ребят, – нарочито громко сказал Вова, поднимая глаза на Арсения. – Давайте тогда, может быть, все вместе сфотографируемся на память, да больше не будем вас задерживать, вы не против? – Хорошая мысль, – так же громко согласилась я, говоря Арсу одними губами «потом объясню». Мы сфотографировались, под восторженные визги Кати, но когда я хотела уйти, Вова придержал меня за руку и быстро прошептал мне: – Прости меня. Я высвободила свою руку из его ладони и посмотрела на Арса и Сережу, которые ждали меня в паре шагов. Катька с восторгом разглядывала получившиеся фото и не замечала ничего вокруг. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Скажи Кате, чтобы больше не пыталась со мной связаться, она в последнее время очень мешает мне работать, – тихо, так, чтобы слышал только он, сказала я. Вова кивнул. Он хорошо меня знал. Он прекрасно понял, что я только что окончательно и бесповоротно вычеркнула обоих из своей жизни. Махнув парочке, поддерживая видимость дружелюбного общения, я присоединилась к ребятам и мы быстро ушли за кулисы. Оказалось, что Воля сидит в комнате отдыха, расположившись на диване рядом со Стасом и дружелюбно подтрунивая Шастуна. Услышав его голос, я невольно сжалась. Когда я была маленькая, Воля был почти что моим кумиром, я росла под его юмор, песни и смотрела фильмы с ним. А тут он, увидев, что я зашла в комнату, вот так просто, с ухмылкой, метко бросает в меня конфету и заявляет: «Штрафной за опоздание, Маруся!», вызывая всеобщий смех. В общем, в присутствии Павла Алексеевича я все еще немного робела. Я быстро подошла к Антону и шепнула ему на ухо: – Шаст, можно, я стрельну у тебя сигарету? – Дубровская, ты с ума сошла? – спросил Шастун тихо. – Ты ж не куришь. – Ну – надо, – сказала я, загадочно поиграв бровями, и Шастун передал мне пачку сигарет и зажигалку.  Я кивнула в знак благодарности и быстро вышла из комнаты отдыха, надевая на уши свои синие наушники. Перед глазами у меня всплыла старая, полузабытая уже от насыщенной жизни картина: ...Я стою возле клуба в курилке. На улице снег и слякоть, я завернулась в флисовый серый плед, а рядом со мной стоит статный высокий парень со светлыми волосами. Он моложе меня, ему всего восемнадцать, я вижу его в третий раз в жизни, но почему-то все равно доверяю ему всецело.  Он смотрит на меня пронизывающим взглядом светло-голубых глаз и протягивает мне сигарету. – На, попробуй, – говорит он с улыбкой. Секунду назад я призналась ему, что хотела бы научиться курить, и он сразу поймал меня на слове. – Мне страшно. – Да не бойся. – Я не понимаю, как, – сказала я, глядя на огонек. От алкоголя в крови приятно ведет, и я хватаюсь за его плечо, чтобы устоять на ногах. – Ну, смотри, – сказал он, напрягая руку. – Просто берешь, вдыхаешь и представляешь себе, что все твои проблемы сосредоточены в этом дыме. А потом медленно выдыхаешь, отпуская эти проблемы. – Окей, – сказала я, послушно зажимая сигарету между пальцев. Я, как прилежная ученица, делаю вдох, и чувствую, как трахею обжигает горячий воздух. Закашливаюсь. Делаю судорожный вдох, пытаясь избавиться от мерзкого ощущения. Парень смеётся. – Ну как? – Фу бля, – изрекаю я, возвращая ему сигарету. – Бля, я больше это делать не буду, у меня чуть лёгкие не сгорели. – Ну, как знаешь, – пожимает плечами он, с наслаждением делая затяжку. [1] Воспоминание неожиданно оказалось настолько ярким, что я не заметила, как оказалась в нашей курилке и чиркнула зажигалкой. – Как он там говорил... – бормотала я себе под нос. – Сделать вдох и отпустить все проблемы... Не торопясь делать первую затяжку, я открыла плеер и нашла песню Янки Дягилевой «От большого ума». – От большого ума лишь сума да тюрьма, ааааа... – хрипло затянула я вместе с певицей. Янки давно уже нет на свете, но музыка ее все ещё пронизывает до костей, проникая в самую душу. Впитывая в себя каждое слово, каждую ноту, я делаю глубокий вдох, набираюсь смелости и стараюсь сделать первую затяжку. Не получилось, но хотя бы лёгкие, как в тот раз, огнем не обожгло. Запах сигарет, когда ты куришь сам, всё-таки отличается от запаха, который ты вдыхаешь, когда курит кто-то рядом с тобой. Никогда до этого не задумывалась, какой мерзотный у сигарет вкус. Но, несмотря на это, я все равно упрямо попыталась сделать еще одну затяжку. – Под шершавым крылом ночь за круглым столом, – надрывалась Янка. Ушей я не щадила, включив песню на полную громкость, и поэтому не услышала, как дверь служебного входа открылась и как на улицу вышел Арс. Я заметила его только тогда, когда он встал передо мной и жестом показал, чтобы я сняла наушники. Я подчинилась. – Все в порядке? – спросил Арс, озадаченно глядя на меня. Я поежилась. В отличие от меня, Арс надел куртку и стоял, зябко выставив высокий воротник так, чтобы он закрывал шею. Я же была так выбита из колеи, что выскочила на улицу в одной толстовке. «Не похоже это на него», – подумалось мне мимоходом, но я порадовалась, что в этот раз он решил последить за своим здоровьем, а не выскочил, как обычно, почти в чем мать родила. Я неопределенно махнула рукой с сигаретой. Арсений проследил взглядом за струйкой дыма. Я снова поднесла сигарету к губам. – Не знал, что ты куришь, – сказал он. – Я и не курю, – огрызнулась я. – Я нервы успокаиваю. Арс поднял бровь. Конечно, его это объяснение не удовлетворило, у меня же все на лице написано. – Ну, а как бы ты себя повел, когда встретил бы бывшую? – сорвалось у меня с губ. Поняв, какую глупость я ляпнула, я прикусила язык.  Я, конечно, не его бывшая. Но это не значит, что я не причинила ему боль. – Прости, – сказала я. – Там Стас вроде как разборы устраивает, иди в комнату отдыха, наверное. А то он с обоих три шкуры снимет, а не только с меня. У меня уже вибрировал браслет, оповещая о новом сообщении от шефа. – А ты, значит, встретила бывшего? – спросил Арс, подходя совсем близко ко мне. Я поджала губы и опустила голову, не в силах выдержать его взгляд. – Тот лысый парень? – спросил Арс. Я ничего не ответила. Я же не допытываю его, почему он носится с Оксаной как с писаной торбой, при том, что у меня тогда были серьезные подозрения о том, что у него есть жена и дети. – Ладно. Не хочешь, не рассказывай, – тепло усмехнулся Попов. Я ожидала всего, чего угодно, но Арсений посмотрел на меня и протянул руку. – Дай, пожалуйста, – попросил он, глядя на сигарету. Я, не заметив подвоха, протянула ему зажженную сигарету, и он быстро погасил ее и бросил в урну. – Эй! – возмущённо вскрикнула я. – Сигареты – не выход, если хочешь разобраться в себе, – заметил Арс. Я хмыкнула. – Нечего травить себя. – Я не хочу разбираться в себе, – пробурчала я. – Чего же ты хочешь? – спросил Арс, усмехнувшись. – Я... я... – я задохнулась, не зная, что сказать. Я хотела причинить себе вред? Снова упиваться жалостью к себе? Усмирить эмоции? Арс посмотрел на меня и нежно приподнял за подбородок мою голову, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. – Конечно, курение поначалу будет помогать тебе успокоиться, – заметил Арс с теплой улыбкой. – Но поверь моему опыту, потом эта привычка будет только действовать тебе на нервы, – сказал он. – А если мне плевать? – ощерилась я. – Тебе не плевать, иначе бы ты давно уже зажгла другую сигарету, – резонно заметил Арс. Я пораженно открыла рот. – Я не прошу тебя изливать мне душу, – сказал Арс. – Но что бы там между вами ни было... подумай вот над чем. Что ты почувствовала, когда встретила этого человека? Но самое важное... – он провел большим пальцем по моей щеке, безбожно нарушая мое личное пространство, но я тонула в этом почти невесомом прикосновении. – Чего ты не почувствовала. И когда ты поймешь это, ты поймешь, в каком направлении тебе нужно двигаться дальше... А сделать это можно и за чашкой чая. Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни звука. Открыв дверь в павильон, Арс обернулся. – Я вот понял, – тихо сказал он, заходя в помещение. А я так и осталась стоять, смешно открыв рот, глядя ему вслед. В голове у меня роем носились мысли. А правда, что же я почувствовала, увидев Вову? Злость? Обиду? Нет. Я сделала глубокий вдох и поняла, что все мое раздражение было направлено на бывшую лучшую подругу, которая так подло предала меня. По отношению к Вове же я не чувствовала... Ничего? Заморосил мелкий-мелкий, противный дождик. Я озадаченно подняла голову к небу, но потом вспомнила, что в руках у меня все еще сигареты Шастуна, а на шее висят наушники, выругалась и поспешила в павильон. ____________________ [1] Меня читают совсем молоденькие девушки, так что я напоминаю, что курить - здоровью вредить, и вообще этой гадостью лучше не увлекаться, а то фиг бросите потом. Лучше купите себе вкусный чай или кофе и шоколадку "Риттер спорт" или какую-нибудь другую, которую вы любите! Пожалуйста!