На отмели бездны

Оттолкнув Тано, Мол бросился к шаттлу. Краем глаза он уловил, как она затормозила мечами и под прикрытием одного из клонов снова ринулась в погоню. Настигнет, обязательно настигнет — горло помнило жаркую близость её клинка, отравленная страхом кровь разносилась по телу, и что-то узлом сворачивалось под рёбрами, до дрожи, до озноба, до тошноты. Наглая недоучка почти довершила то, что Кеноби не смог. Прискорбно, что её дарование пропадёт впустую… но она выбрала свою судьбу. Раззявленная пасть рампы приняла его, и Мол пронёсся внутри, кулаком врезав по кнопке закрытия гермозатвора между пассажирским отсеком и кабиной с подъёмником. Свобода близка! Горите вы все огнём: джедаи, Республика, клоны, вышедший из гиперпространства Венатор и Асока Тано… Однако чувство нарастающей угрозы подсказывало, что от Тано так просто не избавишься. Наверняка добралась до пассажирского отсека. Стиснув зубы, Мол расположился на сидении и вдавил кнопку подъёмника, и когда кресло встало наверху с глухим щелчком, а рубка осветилась включающимися панелями, он запустил питание и вжал рычаг управления двигателем. Шаттл сорвался с места, расправляя крылья. Мол пристегнулся и отключил внутреннюю гравитацию, планируя если не вытряхнуть «лишний груз» из корабля, то хотя бы помешать проникнуть в рубку. Расчёт гиперпрыжка затягивался. Отчего-то первыми всплывшие в сознании, координаты Малакора V застыли на экранах; красным контуром вспыхивала небезопасность маршрута, а встревоженные буквы светлячками сбивались в строки, упрашивая безразличного к мольбам пилота-безумца вернуть притяжение. Двигатели стабилизировались. Перед самым прыжком Мол включил компенсатор гравитации, корабль взревел, устремился в пространственный туннель, и звёзды слились в линии. Если Тано вздумала покончить с ним, то она серьёзно заблуждалась. Нет, глупая падаваночка, не надейся, твой враг переживёт и тебя: пока не разрушены планы Дарта Сидиуса, пока Кеноби не захлебнётся горечью скорби — рано умирать. Посмотрим теперь, кто одержит победу. Отстегнувшись, ремни втянулись с тихим шелестом, и послушное нажатию кнопки кресло покатило вниз. Подъёмник не опустился и на треть, когда Мол вскинулся, схватился за верхнюю перекладину — сенсоры потеряли связь с полом, рывок, зрение не поспевало за скоростью движений — ногами Мол сшиб преследовательницу, тоже падая, но тотчас вскакивая под сладостный звук её вскрика. Меч она выронила от удара, и тот откатился в угол. Вытягивая руку, Мол с яростью впился взглядом в её распахнутые голубые глаза: умри, умри уже, ты была сильным, честным противником, но твоё время… Сверкнул выстрел. Клон снова прицелился — Мол едва успел пригнуться. Вздёрнув Тано за лекку, он сжал её горло локтевым захватом и развернулся к клону лицом. Тано зашипела и отчаянно вцепилась коготками в нарукавник на предплечье. — Тише, тише, — шепнул Мол, кончиком носа почти касаясь бархатистого монтрала. Запах дыма дурманил голову. Возможно, стоило дать ей новый шанс. — Отпусти её! — вскрикнул клон. — Тано, — рука напряглась, сжимая шею сильнее, — будь любезна, прикажи бойцу убрать оружие. — Рекс, — послушно прохрипела она. Клон осторожно положил бластеры на пол. Мол высвободил левую руку, чтобы притянуть меч, и заложница, почувствовав ослабление хватки, заёрзала, ударила локтем в точку над сочленением механики и плоти — вывернулась. Не успел он поймать, как Тано отскочила, сдёрнула с пояса шото и замерла напротив, собою заслоняя клона. Её тело дрожало, сбитое дыхание вздымало грудь, и девочка вся будто сжалась, пригнулась, подобно маленькому дикому зверьку. Глаза её хищно прищурились, вздёрнутый нос чуточку наморщился, а верхняя губа поднялась в оскале. — Маршрут небезопасный, — включив притянутый клинок, прорычал Мол. — Ты хочешь убить нас всех? — Только тебя, — ухмыльнулась Тано. — Проверим второй раз, такой ли ты неубиваемый. — Разумеется, ты можешь напасть на меня. Уставшая, вынужденная защищать не одну себя, но и товарища. — Мол опустил руку, показывая, что не нападёт первым. — Или ты не будешь мешать, и мы разойдёмся мирно. Когда доберёмся до обитаемой планеты. — Лжёшь, — она покачала головой. — Сперва расскажи мне, что произошло с Энакином. Всё, что знаешь. На самом деле. — Не глупи. Из нас двоих курс известен лишь мне, — сказал он. — Нам придётся выжить вместе, или мы оба погибнем. Разговоры подождут. Сомнение в её взгляде возвестило победу раньше, чем разомкнулись губы. — Верни мне второй меч, — она опустила шото, — и я… Шаттл тряхнуло. — Позже, — выключив меч, Мол кинулся к креслу. — Теперь понимаешь? Зона аномального гравитационного излучения тянула корабль на себя. Пока Мол корректировал курс, — нагрев гипердвигателя превысил нормативы, шаттл вело так, что от перегрузки заскрежетала обшивка, — кресло второго пилота поднялось. — Выйди из гиперпространства, — потребовала Тано, верно истолковав скачущие показатели. — Мы рискуем! Не ответив, Мол гневно покосился назад, несмотря на то, что не мог видеть её лица. Аномалия прошла стороной, и на экраны астронавигационный компьютер вывел утешительное сообщение, мгновенно сменившееся «отказом гипердвигателя», «перегрузкой системы» и прочими предупреждениями. — Мы в любом случае выпадем, — Тано забарабанила по клавишам приборной панели, расцвечивая общие экраны попытками восстановления энергии и бормоча вполголоса: — Раз уж хотелось покончить жизнь самоубийством, остался бы на Венаторе. — Не мешайся, — прошипел Мол. — Это всё твоя вина. Питание моргнуло, включился аварийный свет и оборвался поток несущихся звёзд. Корабль повис посреди ничто. Определившаяся на карте система Пинурквия из сектора Ролион, квадрат Q-7, обитаемыми планетами и проложенными маршрутами не баловала. — Ближайшая обитаемая точка — Ку’уф, — сообщил Мол информацию из базы данных. — Доберёмся за несколько часов. Повинуясь щелчку клавиши, на экранах высветилась планета. Пески и горы её естественной засушливой природы, закутанные шубкой облаков, окрашивали поверхность в мягкий серо-бежевый цвет. Единственный город, Эталь, описывался населённым десятком тысяч жителей, значимые ресурсы отсутствовали, транспортные пути не пересекали орбиту. Прочие поля справочника пустовали. — Похоже, иного выбора нет, — Тано вздохнула. — Верни мне меч, Мол. И… мне нужны ответы. — Похоже, ты не в той ситуации, чтобы ставить условия, — ласково сообщил он. — Ответы получишь, когда будешь к ним готова, не раньше. А что до меча… До поры оставлю его при себе. — Зря я тебя выпустила, — сказала она, прежде чем кресло второго пилота заскользило вниз. Оставшись в одиночестве, Мол устало откинул голову назад. Год миновал, но перед глазами всё стояла смерть брата. Замена, о которой старик говорил… Правда ли титул, за который Мол отдал всего себя, некогда принадлежал ему — или изначально был уготован Энакину Скайуокеру? Хего Дамаск, фигура, скрытая в неизвестности, единственный, кто, кроме учителя, знал истину, сгинул нераскрытой тайной. И некрологи день в день соответствовали судьбе Мола. Взаимосвязь, не случайность. Ученица желала ответов… Но он и сам в них нуждался. Бесспорно, потому Малакор V и вспомнился первым: слепое побуждение направило в место, хранящее пепел прошлого. Побуждение это зародилось несколько месяцев тому назад, на Мандалоре, но ни минутки не выходило выкроить с подготовки к прилёту Кеноби, вместо которого появилась Тано, и множились риски, и в воздухе витало зловещее ожидание: колесо судьбы делало новый оборот. А когда бывшая падаванка так легкомысленно отказалась от ученичества (дважды!), под ногами совсем не осталось твёрдой почвы. Никого, кроме давно забытых мертвецов. Вот почему Малакор V… Но мысль о том, что жизнь, вся жизнь, и впрямь обернётся ложью, перед внутренним взором словно отверзала пропасть, бездонную неизвестность, сводящую с ума. Казалось бы, могущество Тёмной стороны не имело ни пределов, ни вершин; протяни руку, и пелена тайн рассеется, а цепи рассыплются пылью. Но не это самое сложное. Нет-нет, разум — его собственный разум — не всё сможет выдержать. Не после двенадцати лет безумия. Не после Лото Минора. Вдруг пробрало ознобом, и на какую-то растянутую в вечность секунду Мол потерял себя в странно потемневшем воздухе рубки управления. Алые датчики на панелях враждебно мерцали, отблескивая на чёрной коже перчаток. Воздух пах металлом. Одиночество наваливалось на грудь — и безумное чудовище из глубин сознания поднималось, росло, набиралось сил… Мол выдохнул медленно и снова вдохнул. Пальцы крепче сжались на штурвале. Хватит. Ты не был таким до судьбоносного боя на Набу, когда на патиновых куполах Тида бликовали золотые лучи местного солнца — последнего увиденного солнца на последующие долгие двенадцать лет. И ты помнишь, всегда будешь помнить, кто отнял у тебя будущее.

***

Четыре стандартных часа спустя корабль вошёл в атмосферу. Механический голос диспетчера зафиксировал идентификационный номер, пожелав удачной посадки на площадке «космопорта» — крохотном пятачке скалистого плато посреди пустыни. Выключив двигатели, Мол спустился к Асоке. Он видел через проём открытого гермозатвора между коридором и пассажирским отсеком, как Тано что-то утешающе нашёптывает бойцу, держа его за руку. Оба обернулись на звук шагов, Тано отстранилась, выпрямила спину. Сосредоточенная, тревожная, острая. Ладонь клона она выпустила из рук со смешной, неловкой поспешностью, и с раздражением подметив, что помешал какой-то задушевной беседе, Мол приказал следовать за ним. — Подожди нас, Рекс, — она повернулась к клону. — Возникнут проблемы — свяжусь по коммуникатору. Тот коротко кашлянул, подавая голос: — Защищать тебя — по-прежнему мой долг. В том числе… — клон покосился на Мола, задержал взгляд на ручном комлинке и договорил: — от внутренних угроз. С некоторым трудом Мол смирил себя и, заложив руки за спину, ограничился презрительным взглядом. — Я отправляюсь в город, и один из вас двоих сопроводит меня, — сказал он, обращаясь к Тано. — Если ваша извечная джедайская трусость не дозволяет тебе идти со мной, я заберу клона. Меня устроит. — Иду я, — быстро сказала она, жестом пресекая возражения питомца. Удовлетворённо усмехнувшись, Мол направился к выходу. Смеркалось. Благословением веял пустынный воздух после затхлого душка шаттла. Нависший над головой купол разноцветно-слоистого неба, увесистый, густой и будто отуманенный шероховатой зернистостью, просеивал свет заходящего солнца. Под вышкой управления, у проржавевшего ангара, копошился грузовой дроид. Не считая его, посадочная площадка пустовала: никого живого, а из кораблей — пара древних посудин довоенных лет, потёртый Такелажник и, собственно, сверкающий новой дюрасталью шаттл класса Ню. Слишком приметный. Мол накинул капюшон, прятавшийся под воротом туники, снял комлинк и растоптал его — устройство жалобно пискнуло и треснуло в разные стороны тусклыми искорками, прежде чем навсегда умереть. — Я тебе не верю и не собираюсь верить, — заявила Асока, выбравшись из корабля. — Но и застрять с тобой на полуобитаемой планете я не хочу, поэтому… давай просто найдём детали для починки и спокойно вернёмся, ладно? Путь до города они провели в тишине. Взгляд Мола то и дело останавливался на Асоке — недавно та жаждала ответов, но теперь замкнулась в себе, хмуро и неловко посматривая искоса. Золото её плеч, лекку и угловатость покамест подростковых черт разжигали любопытство, природа которого объяснялась непредсказуемостью появления новой фигуры на доске дежарика галактических масштабов; Мол не ждал её в Сандари, не предполагал увидеть живой повторно и не предвидел, что она сможет сбежать вместе с ним с Венатора. В груди захватывало дыхание от предчувствия, что Асока примет ученичество. — Смотрел бы на дорогу, — пробормотала она. — Хотя… мне всё равно, навернёшься ли ты. Мол только хмыкнул, предпочтя не тратить слова на препирательства. Тем временем пустая и просторная окраина мало-помалу разрасталась в сиротливый центр: чураясь друг друга, домишки запестрели вывесками магазинов, а затем и вовсе расступились, образуя подобие главной площади перед иссохшим фонтаном у покосившегося административного здания. Под ногами песок и битый камень прорезали кустики обглоданной травы, оттеняя робкую технологичность архитектуры. Природа отвоёвывала своё, под пёстрым странным небом разрушая надежды жителей на обустройство — она усеяла пятнами некогда белую краску фасадов, искусала мослатые клубки проводов да изъела ржавчиной металлические трубы. Редкие призраки местных сторонились чужаков, но сине-белый узор лекку так бросался в глаза среди мерклого очарования глуши, что Мол сказал, подавшись к Асоке и коснувшись её плеча: — Стоит прикрыть чем-нибудь и твою голову. Та отшатнулась на ходу, чуть не врезавшись в прохожего. — Не трогай меня, — прорычала она. Словно обжёгшись, Мол отдёрнул руку и замедлил ход, взглядом впечатываясь в спину своей невыносимой спутницы. Не трогать… Какая наглость, считать, что ему — ему! — можно приказывать. Подумалось было, не преподать ли ей хороший урок здесь и сейчас, презрев опасность раскрытия… Но Тано приостановилась у синекожего, красноглазого чисса, меланхолично пускающего туманные колечки спайса, и выкупила чёрный плащ с капюшоном. По крайней мере, она подчинялась. Добравшись до крошечной кантины — сердечного ядра, тайно питающего жизненные токи города, — они обменялись малозначимыми фразами. Облезлая светящаяся вывеска с названием «Хрустальная звезда» выхватила из мрака подбородок Асоки, её тёмные, полные губы, самим изгибом выражающие недоверие всякому действию, предпринятому Молом, и тот, проходя через заедающую раздвижную дверь в пространство дурманного зловония и визгливой музыки, вздохнул с досадой — придётся долго исправлять столь надменный, терпкий нрав… Звуки лились из ветхого проигрывателя. Под эту какофонию в середине кантины танцевала ещё совсем юная, розоволосая и розовокожая девушка, вскидывая высоко запястья в кольцах золотистых браслетов и качая точёными бёдрами — красивая, как и все зелтронки. Безо всякой на то причины мучительно, неровно забился ток его крови. Предназначенный править Галактикой, её обывателями, прожигающими жизни в жалком невежестве, ты был рождён, выращен, обучен ради единственной цели — подорвать закоснелый порядок мироустройства и вырвать власть из рук слабеющего старика, но вместо этого… Одним ударом Кеноби перечеркнул всё, и вот ты здесь, в дрянной кантине на краю света, лишённый целостности и принадлежности, раненым зверем бежишь как можно дальше от бывшего учителя. Ничто, ничтожество, пустота. Тошнило от кантинного перегара, наизнанку выворачивало от убогой, заброшенной планетки. От звука собственных шагов. Он слышал их и сквозь прихотливый треск местной музыки. Нет, недостаточно убийства красавицы Сатин — пусть и невзрачно слабой, но гордой и властительной герцогини, льнувшей к несбывшемуся спасителю даже на пороге смерти. Недостаточно гибели лицемерного ордена джедаев, проигравшего многовековую войну по собственной же глупости. Недостаточно распада Республики. Ничто, кроме полного истребления всего, что Кеноби дорого, кроме абсолютного подрыва его воли к жизни не заставит кипящую в груди жажду разжать когтистую хватку. Сатин мертва, Скайуокер, падаван Кеноби, пал во тьму, а что до Асоки… О, на неё у Мола были планы. Когда он подошёл к пустующей стойке, барменша — высокая, черноволосая женщина-человек — поинтересовалась заказом, оторвав скучающий взгляд от танцовщицы. — Ты скажешь, где найти механика, и забудешь нас, — приказал Мол, призывая Силу для убеждения. — Забыть? — Барменша вздёрнула брови, проявив неожиданную сопротивляемость внушению. — Да не вопрос, господин секретность. Закажешь выпить — скажу адрес. — Нет, — отрезал он. — Говори или… Асока перебила его, торопливо высыпав на стойку несколько кредитов. — Не обращайте внимания, он просто вспыльчивый. Что-нибудь на ваше усмотрение, — с нервной улыбкой сказала она барменше, а затем понизила голос, потянувшись к Молу: — Послушай, денег на ремонт у меня не хватит, придётся искать другой выход. Вообще, я думала, ты… Ох, неважно. Барменша хлопнула о столешницу стопкой с кислотного цвета жидкостью и отошла. Мол повернулся к Асоке. — Деньги — прекрасный, но не единственный способ договориться. Отнюдь не единственный. — Догадываюсь, куда ты клонишь, — фыркнула Асока. — Не пойдёт. Не успел последовать ответ, как она пошатнулась, едва не врезавшись лбом в лицо Мола, и непроизвольно схватила его руку немного ниже плеча. Так и замерла. Смешавшись на долю секунды, Мол пальцами свободной руки осторожно приподнял её голову за подбородок: под сомкнутыми веками радужка двигалась, как во сне. Уголки тёмных губ подрагивали тревожно и хрупко, грудь высоко и быстро вздымалась, а пальцы стискивали ткань рукава — точно в попытке касанием передать горечь неведомого отчаяния. Асока распахнула глаза. Все прочие образы, мысли, движение окружающей жизни — всё рассеялось в чистоте голубых радужек, подёрнувшихся бликами уязвимости. — Что ты видела? — Такая ужасная, обжигающая боль… — горячечно прошептала она. — Боль и ненависть, больше… ничего. Энакин, во что же ты… Опомнившись, Асока вздрогнула, отшатнулась, выскользнула из пальцев. — Наша связь разорвана, — продолжила она, обхватывая себя руками, точно бы сразу вдруг потеряла и уверенность, и смелость. — Я… осталась одна. Теперь окончательно. — Ты не одна, — Мол наклонился к ней и протянул ладонь к тонкому плечу с изящно выступающей маленькой косточкой. — Теперь ты видишь, что я не лгал тебе? Скайуокера готовили быть чем-то иным, нежели разменная фигура… но его участь оказалась плачевной: он переломил ход истории, выполнил свою роль и отправился следом за старым дураком Дуку. Возможно, и Сидиус иногда ошибается. — Мол не сдержал злорадной ухмылки. — Однако всё это — и джедаи, и Республика — прошлое. В настоящем есть только мы с тобой, Асока, и воля Силы привела нас друг к другу, как бы ты ни старалась это отрицать. Не откликаясь и не возражая, она смотрела куда-то мимо, куда-то совершенно сквозь него. Вскипая, но ещё держа себя в руках, Мол сообщил ей, лишь бы вернуть в реальность: существовал крошечный шанс, что разрыв уз не столь однозначен, и сам Мол потерял учителя в день, когда прежнюю жизнь оборвал клинок в руках Кеноби. Скайуокер мог и выжить. — Ты… — выдохнула она. — Ты поможешь найти его? — Я говорил: твоего драгоценного Скайуокера готовили к судьбе ученика, — сквозь зубы произнёс он. — Мы несомненно узнаем детали его гибели, когда отыщем способ победить единственно важного врага. Такого, ради которого ты отбросишь прежние предрассудки и объединишься со мной. — Он вздохнул, касаясь ладонью рукояти меча на поясе. — Я хочу знать сейчас, я требую ответа немедленно: да или нет, Асока? — Ты ведь джедай, братец? — некто стянул капюшон с Мола, из пронзительной лазури глаз вернув в душное пространство кантины. — Ну-ка расскажи… Мгновение — и бедолага распростёрся на полу, а Мол навис над ним, стопой давя перепуганное, залитое кровью лицо. Виски опалило ненавистью, угрожая затопить разумное начало кровавой пеленой. Мол поддался охотно, не видя, но ощущая обострённым чувством — обернулись немногие посетители кантины, с ужасом застыла танцовщица, барменша потянулась под стойку, и присутствие ученицы в Силе затрепетало тихонько перед его подавляющим духом. Оскалившись, он снял меч с пояса. — Стой, — Асока схватила его за руку. — Ты хочешь сражаться со мной на одной стороне? Тогда мы не будем здесь никого убивать. Понятно? Мол повернул к ней голову. — Если так просишь, — шёлковым голосом произнёс он, — я могу быть милосердным. Он убрал ногу, позволил человеку сбежать и снова скрылся от посторонних глаз под капюшоном. Желание до пепелища выжечь проклятый город томилось, неудовлетворённое, стучало в виски, требуя воплощения. Но если ученица готова разменять свою верность на такую мелочь, как несколько несчастных обывательских жизней… — Я пожалею об этом… — выдохнула она, скрещивая руки на груди. — Ладно. Я согласна объединиться с тобой. — Послушай-ка, парень, — встряла барменша. — Механик на соседней улице, направо, второе здание. Проваливайте. Прежде чем они успели покинуть негостеприимное заведение, с дальнего столика поднялся абиссин. Нескладный, высокий и горбатый, он сделал несколько шагов вперёд. Свет ламп с барного прилавка забликовал в его циклопическом глазу и озарил обожжённый рубец на половину морды, заросшей короткой седой шерстью. Движения, физически точные и экономные, потёртая куртка добротного кроя да бластеры на поясе выдавали в абиссине старого наёмника. Подёргав себя за белые усы, абиссин махнул трёхпалой ладонью. Музыка смолкла. Проигрыватель выключил жилистый, малорослый родианец — сообщники нарисовались. Мол положил большой палец на кнопку включения меча и обвёл взглядом посетителей кантины: помимо танцовщицы… с десять-пятнадцать потенциальных врагов. — Джедаи жили за счёт наших с нами налогов, а вот теперь, когда с них сдёрнули маску «хорошести», позволяют себе бить нас в нашем же доме, — абиссин сплюнул на пол. — Вам это нравится? Или вы просто трусите? Так смотрите, — он сорвал с пояса узел с тремя падаванскими косичками и, вытянув руку вверх, показал недоумкам, что повскакивали с мест, — с ними можно бороться. Глупец. Опасная ошибка — принимать за джедая любого встречного со световым мечом. Мол зажёг клинок, сожалея о пронзительной синеве лазерной дуги, но стыд иллюзорной причастности к фальшивому, прогнившему их ордену в конечном счёте разжигал пламя гнева; и более того питая Тёмную сторону, мягкое и тёплое присутствие рядом поколебали вовсе не подобающие джедаю чувства — при виде срезанных падаванских косичек Асока сжала кулаки, напряглась и с отвращением поджала губы. — Вот этого типчика, — сказала она тоном низким, чувственно-горловым от обуревавшей её злости, — оставь на меня. Сбросив капюшон плаща, она приняла боевую стойку.