Катастрофа!

       Кофе тихо и по-странному весело шкворчит. Радуется, наверное, что сможет скоро сбежать, он почти у горлышка турки. Ещё немного — и побег можно будет считать удачным.        — У тебя кофе убегает. — Поцелуй в шею, руки на талии, запах любимого и такого дорогого человека. Казалось, сначала появлялось всё это, а потом уже сам Сарават.        Тайн любил эту часть их утренней рутины. Родные руки нежно, даже аккуратно обнимают его, иногда уходя в сторону, кокетливо поглаживая оголённые участки кожи.        Спиной чувствуется тепло и сразу становится так комфортно и уютно, словно он только что послушал одну из песен своих любимых «Scrubb». Это чувство переполняло его, охватывая каждую клетку его тела, от макушки и до самых пят.        — Ничего он не убегает, — пробурчал Белоснежка, но, несмотря на это, турку с плиты всё-таки убрал. Побег не удался.        Постепенно на лице Тайна начала расползаться лёгкая улыбка, он, конечно, всеми силами старался сдержать её, боролся с ней, но улыбка всё равно появилась на его лице. А потом Тайну и вовсе захотелось смеяться, настолько сильное чувство счастья внезапно переполнило его, но с этим желанием ему с горем пополам удалось справиться.        Он счастлив, но что-то далеко-далеко беспокоит его. Что же это? Тайн пытается ухватиться за эту тревожную мысль. Хвать! Ему удалось поймать её, но, может быть, не стоило этого делать, стоило просто проигнорировать и продолжать чувствовать безграничное счастье, но — увы — уже поздно.        Это, из-за чего Тайн переживал последние несколько дней, и хоть Сарават разубедил, успокоил и обсудил эту проблему с ним, но небольшая доля беспокойства всё ещё существовала внутри Тайна, он даже не осознавал этого… до этой минуты. Немного скосив глаза, он проверил, нет ли каких-то признаков, что «это» всё-таки как-то повлияло на Саравата, изменив его поведение, в отрицательную сторону.        Белоснежка несколько минут стрелял глазами в своего парня, пытаясь отыскать какие-то невидимые признаки этих самых изменений, но, ничего не найдя, перестал.        Чувство беспокойства постепенно отступило, и Тайн вернулся к своему прежнему занятию — наслаждением утренней рутины со своим парнем; он радостно хихикнул и начал напевать мотив песни своей любимейшей группы.        Только Тайн почти окончательно расслабился как руки Саравата плавно переместились на его живот и сжали складочку посередине.        — Шиа! — Парень нахмурился, попытался убрать эти наглые руки и посмотреть в глаза их ещё более наглому хозяину.        — Ты что творишь?        — Трогаю тебя. — После этих слов Тайн хотел возмутиться, и ему почти удалось, как его перебили.        — Ты говорил, что мы не будем заниматься сексом, но о том, чтобы я тебя не трогал, речи не было. — И как будто в подтверждение своих слов Сарават сжал складочку на животе своего парня ещё раз.        — Нет… Я не об этом. Понимаешь, я не против всего…этого, но это смущает… поэтому… — Тайн неловко замолчал.        — Поэтому что? — спросил Сарават, не получив никакого ответа, кроме невнятного бормотания, он убрал руки и быстро и даже как-то резко обогнул своего парня, встал к нему лицом к лицу и стал смотреть прямо в глаза. Это был такой взгляд, от которого Тайн подумал, что Ват…злился… Странно, не правда ли? На что же здесь можно злится?        Так Сарават продолжал смотреть и чем дольше, тем его взгляд всё больше казался злым. Кажется, он действительно злится… Ват так же резко, как и подошёл взял лицо парня напротив в свои руки и уже было хотел что-то сказать, его рот даже немного приоткрылся в этот момент, но тут же был закрыт владельцем.        Сарават прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Успокаивался. Открыл глаза и теперь он держал лицо своего парня нежнее, и даже небольшая улыбка появилась на его лице, снисходительная, правда, как будто собрался что-то ребёнку объяснять. Успокоился. Белоснежка наблюдал за всем этим с круглыми глаза и причин такой резкой смены эмоций не понимал.        — Ты, — начал Сарават, — потрясающий! Каждый день я смотрю на тебя и думаю, как я счастлив, что он со мной, что он принял мои чувства и выбрал меня. Я могу бесконечно перечислять твои достоинства, благодарить тебя за поддержку и каждый миг, проведённый вместе, сочинять песни и посвящать их тебе, говорить слащавые словечки и думать, достаточно ли я хорош для тебя, достаточно ли я отдаю тебе? И это всё не изменится, будь ты на пять, да хоть на десять килограмм весить больше. — Всё это Сарават произнёс на одном дыхании, да ещё и так уверенно, что надоеда даже немного опешил, а теперь Ват ещё так нежно смотрел, ну как Тайну было устоять?        Он закусил губу и отвёл взгляд.        Нет, он верил Саравату, точнее верил, что тот сам в это верит, но вот лично Тайн сомневался: он не был в себе уверен.        В какой-то момент он заметил, как часто люди говорят комплименты его внешности, и вся его любовь к себе стала строиться только на внешнем виде, какой он красивый, какой милый, какой сексуальный без футболки, а сейчас Тайн не подходил под этот искусственно созданный идеал красоты. И вся его уверенность рассыпалась, как карточный домик.        Пара слов (пусть и очень проникновенных) не могла как по щелчку пальцев вернуть Тайна в прежнее состояние. Ему было сложно вернуть то былое чувство комфорта с собой и своим телом.        Тишина затягивалась, но Тайн боковым зрением заметил какое-то странное движение сбоку. Сарават медленно рассматривал его, наклоняя голову всё ниже и ниже. Дойдя взглядом до ног, он вернулся к исходной точке, и процедура повторилась. Тайн уже хотел было спросить, чем его парень занимается, как Ват отошёл на несколько шагов и его лицо приобрело такое хитрющее выражение. Скверно.        — Я думаю тебе пошёл бы небольшой животик. — От такого заявления (чем-то меньшим это было ну никак назвать нельзя) Тайн потерял дар речи. Казалось, у него забрали саму возможность говорить, язык просто не хотел шевелиться. И как бы Белоснежка ни пытался произнести что-то членораздельное, из его рта выходили только какие-то невнятные звуки.        Но постепенно он начал злиться и на себя за то, что слова выдавить из себя не может, и на Саравата за его поддразнивание.        — Не шути так, — немного резко произнёс Тайн и вернулся к приготовлению завтрака; при этом он забавно, как хомячок, немного надул щёчки и что-то бурчал себе под нос. Обиделся.        Одно за другим Белоснежка достал яйца из холодильника и постепенно разбил все четыре штуки на разогретую сковородку.        — Ну-у-у, не дуйся, я же серьёзно. — Легонький тычок в щёку Тайна. — Ничего смертельного не произойдёт, если у тебя появится животик. Всё будет хорошо. — В конце Сарават мягко чмокнул своего парня в макушку как бы в подтверждение своих слов.        Также он благоразумно не стал заострять внимание на размере это возможного животика, будь то лишний слой мягкости или заметная невооружённым глазом округлость — разницы никакой.        Нет, Сарават не врал, когда сказал, что Тайну будет к лицу небольшой живот. Круглое очаровательное лицо, гораздо бо́льшая попа, для которой явно понадобятся штаны побольше, ещё более сексуальные бёдра, мягенький прелестный животик и… грудь, кхм-кхм.        Были ли у Саравата скрытые мотивы? Может самую малость… Но он бы никогда не стал принуждать любимого надоеду к чему-либо. Это тело Тайна, и только он в праве решать какую форму ему придать, а грудь у него… и сейчас просто великолепная. Да и сам он весь…великолепный.        — Люди скажут, что я страшный, а непревзойдённый мистер чик не может себе такого позволить! — Тайн натянуто улыбнулся, пытаясь перевести всё в шутку. Попытка, конечно, не пытка… Если бы она не провалилась с таким треском. В его словах так и сквозили страх и беспокойство. Это понял даже сам Тайн, что уж говорить о Саравате.        Ват решил, что сейчас не стоит снова возвращаться к откровенным разговорам и страстным признаниям. Произносить важные слова показалось Саравату бессмысленным. Ему начинало казаться, что неуверенность Тайна не была приобретённой из-за небольшого прибавления в весе, а она всегда была с ним, просто он её настолько качественно маскировал, что никто даже подумать не мог об этом.        Саравата эта догадка нервировала, он думал, что знает о своём парне всё, что является опорой для своего милого надоеды, считал их словно половинками чего-то единого, но, как оказалось, это было не так.        Стоп. С другой стороны, у него ещё было время узнать. Они вместе, они счастливы. Не стоит торопиться, у них ещё будет время стать теми самыми половинками. По крайне мере, Вату хотелось в это верить.        Поэтому Сарават решил помочь Тайну продолжить диалог в шутливой манере. Он заправил выбивающуюся прядку волос за ухо прекрасному Белоснежке и сказал:        — Страшным? Они лишь поймут, как твой парень хорошо о тебе заботится. — Любому человеку со стороны было бы понятно, что Сарават это сказал не совсем уж серьёзно, так… Решил немного подразнить своего Белоснежку. Но, кажется, Тайн принял его слова за «чистую монету».        — Что?! При чём тут ты? Я просто много ел в последнее время. — Для этих слов ему пришлось собрать немного мужества: всё-таки было стыдно признаваться в подобном, особенному ему, потрясающему мистеру чику.        — Хм, так мне стоит начать? — Сейчас уже слышались кокетливые интонации, да и выражение изменилось. Но, как говорится, в каждой шутке лишь доля шутки, Сарават действительно был бы рад позаботиться о своём парне, помочь ему всем, чем сможет, даже если это просто часовые объятия после тяжёлого рабочего дня. И он всё ещё считал, что пара лишних килограмм выглядела бы великолепно.        — Начать? Что ты… Саралео! — До Тайна наконец начало доходить, что всё это время его бесстыдно дразнили. Возмутительно! В Саравата полетела тряпка.