— блондинку запомнил? подкати к ней, навешай красивой лапши на уши… в общем узнай, кто она такая. — она меня отошьёт за пять секунд и с лестницы спустит! это необычная штучка — с ней такие фокусы не сработают, я уверен. — идиот, к этой даже не лезь — это только моё дело. я о её подружке говорю.
Первыми занятиями у французского факультета стоят «Культура Франции», затем всемирная история и несколько часов языковой практики на французском. По дороге в кабинет Лалиса снова занимает своё место с правой стороны от Чеён и даже позволяет взять себя под руку, не разбрасываясь колкостями при этом и только недоумённо выгнув бровь. — Ты со всеми такая дружелюбная? Или с теми, от кого веет аурой bad особенно? — Ты не такой плохой человек, каким хочешь казаться, Лиса, — Пак действительно кажется, что это всего лишь образ, потому что ну не может девушка с такой солнечной улыбкой быть последней сучкой, — тем более ты явно не хочешь использовать меня — зачем бы тебе это? — Лалиса усмехается и с трудом протискивается между людьми — все коридоры переполнены под завязку; вся масса студентов копошится и мельтешит, разыскивая аудитории и тех, с кем успели завести короткое знакомство. Чеён не очень нравится такая атмосфера, ей очень хочется поскорее добраться до уютного класса (желательно с видом на парк) и спокойно сесть. Манобан же наоборот чувствует себя, как рыба в воде, уверенно орудуя локтями и пробивая себе путь вперёд. — На некоторых людях психология заходит в тупик, но мне нравится, что ты допустила возможность того, что тебя кто-то использует — не такая уж и доверчивая, как я сначала подумала. Это хорошо. Не люблю тех, кто легко всем и всему верит. А вот и аудитория, — Чеён не успевает как-то отреагировать на последние слова Лалисы, потому что, решив, что лимит откровений на сегодня исчерпан, быстро заталкивает Пак в распахнутую дверь, над которой прикреплены аккуратные золотистые цифры 66. Самые хорошие места (в самом конце аудитории) уже заняты, поэтому девушки спешат устроиться в середине, хоть Манобан и ворчит, что поспать на паре ей не удастся. Чеён отлынивать от занятий не собирается, поэтому предлагает занять места чуть ниже тех, на которые сначала указала Манобан. Та поджимает губы, тихо обзывает Пак заучкой, но нехотя подчиняется и садится. Чеён широко улыбается, потому что самолюбивая Лалиса ей уступила — это невольно поднимает самооценку. — Какая приятная встреча, — Манобан резко меняется в лице (её красные губы вытягиваются в ниточку, а брови взлетают вверх в типичном выражении «неужели блять снова»), Чеён, снова почувствовав сгущающиеся над головой тучи, невольно сжимается и утыкается носом в разложенные тетради, делая вид, что её здесь нет. Самодовольный низкий голос Ким Тэхёна за спиной заставляет её теряться, но Лалису, кажется, совсем не смущает такой напор — он её просто бесит и выводит из себя. — Была приятной, если бы не произошла с тобой, Ким Тэхён, — даже его имя вызывает у Манобан видимое отвращение, из-за которого ей сложно говорить. Такое ощущение, что её сейчас просто стошнит. Чеён незаметно кладёт свою руку на сжавшиеся в кулак пальцы Лалисы — ей кажется, что она сейчас просто развернётся и даст ему в морду. Тэхён смеётся и чёрт возьми, какой же у него приятный, почти гипнотизирующий хриплый смех. Пак тушуется и почти убирает свою руку обратно под парту, но Манобан скашивает на неё горящие глаза, буквально пригвоздив к месту. — Простите за небольшое опоздание, дамы и господа, — появление преподавательницы, красивой женщины Ким Джису, разрезает накалившуюся атмосферу словно ножом: Лалиса разжимает кулаки, а Чеён выдыхает, всеми силами удерживая себя от того, чтобы оглянуться назад, — как вы уже знаете, меня зовут Ким Джису, но можете звать просто мисс Джису. Я не очень люблю свою фамилию, — она приятно смеётся и занимает место за кафедрой, оглядывая ряды студентов и не обойдя своим вниманием ни одного. Она находится в аудитории не дольше нескольких минут, но уже успела расположить к себе почти всех: даже Лалиса немного расслабилась и перестала выглядеть так, будто проглотила железную палку и теперь не может разогнуться. Следующие сорок минут прошли в приятных рассказах о культуре — мисс Джису делала большой акцент на французских фильмах и книгах, целый список которых выдала студентам для обязательного ознакомления и дальнейшей работы с ними. Чеён уже мысленно настроилась и смирилась с километровыми эссе и докладами. Лалиса же играла с карандашом, вперив немигающий взгляд в доску и подперев рукой щёку, и о чём-то напряжённо думала. Увлечённая записыванием некоторых моментом и наблюдением за передвигающейся взад и вперёд Джису Пак успела позабыть о присутствии Ким Тэхёна за их спинами и вспомнила об этом только, вскочив с места после окончания вводного урока и начав собирать вещи. Перерыв между первым и вторыми занятиями составлял полчаса, и Чеён планировала успеть сходить на первый этаж и взять ещё стаканчик кофе в аппарате. Тэхён посмотрел на неё мельком, но так, что у неё дрожь по всему позвоночнику пробежала — что-то подобное она испытывала, смотря на волка в зоопарке, куда любила ходить с родителями. Он мельком оглядел её и вновь перевёл взгляд почти немигающих глаз на спину до сих пор пребывающей в неком подобии транса Лалисы. Хищник обычно также наблюдает из засады за своей будущей жертвой. Чеён чувствует острую необходимость хоть как-то нарушить этот застывший момент. Она аккуратно теребит Манобан за плечо, возвращая её обратно в аудиторию. — Я вниз за кофе. Тебе взять? — Да, — Лалиса роняет карандаш и потягивается, — Мне латте с двумя ложками сахара. И, если будет выбор, то на кокосовом молоке. Встретимся возле аудитории через десять минут, — последние слова Манобан почти шипит ей в ухо, крепко схватив за рукав и наклонив к себе. Чеён торопливо кивает и пулей вылетает из кабинета, немного дёргано поправляя лямку шопера на плече. Романтическая атмосфера французской эстетики в самом блестящем её понимании остаётся далеко за спиной, как бы Пак не старалась её удержать. Когда растрёпанный светлый хвостик скрывается в дверях, Лалиса наконец встаёт со своего места — почти все уже покинули аудиторию, а мисс Джису уткнулась в ноутбук, не обращая внимания на то, что происходит вокруг неё. Тэхён тоже поднимается и выходит, заставляя Манобан сматериться сквозь зубы на испанском — она хотела выйти первой, но слишком увлеклась собственными мыслями, чтобы вспомнить об этом. Видимо без столкновения с ним теперь не пройдёт ни один ей день. Хорошо. Лалиса усмехается про себя и повыше поднимает голову — не ей нужно бояться его. Предчувствия и интуиция не подводят её, практически сразу же её хватают за руку, стискивая запястье так, что Манобан едва не взвывает от боли, до крови прокусив нижнюю губу. Затем следует не очень приятный удар спиной о каменную кладку — взглянув вверх, Лалиса догадывается, что её затащили в нишу подальше от чужих глаз. Удивительно, что рот рукой не заткнул. Она переводит горящие холодной яростью глаза на Тэхёна, нависшего над ней. Он улыбается и Манобан непроизвольно пытается вырвать руку из его захвата, чтобы кулаком стереть эту мерзкую усмешку — осознание собственной силы. — Что за грёбаная манера — впечатывать людей в стену? — из-за их положения ей приходится немного задрать голову, чтобы нарочно выдохнуть ему это прямо в лицо. Тэхён мгновенно мрачнеет и так стискивает её сжатые над головой запястья, что Лалисе кажется, что её кости скоро захрустят, — придурок, я сейчас заору и тебя вышвырнут из этого лагеря за попытку изнасилования. — Значит, это действительно ты подслушивала там в башне, — он налегает ещё сильнее, но хватку всё же ослабляет, — никто твои кости, — Тэхён с усмешкой оглядывает её тело, — насиловать не собирается, а любой ротик, каким бы хорошеньким он ни был, можно заткнуть. — Если в следующий раз захочешь поговорить с кем-то без свидетелей рекоммендую найти для этого более тихое место, чем женский корпус, где тебя вообще быть не должно, — огрызается Лалиса, замирая и ожидая наиболее удобный момент для того, чтобы вырваться. — Ты слишком часто путаешься у меня под ногами, испаночка, — он наклоняется ближе, вдыхая запах её волос. В отвороте его рубашки блестит серебряная цепь с крестом — Лалисе кажется, что она чувствует аромат хризантем, от которого неумолимо начинает кружиться голова. — Тогда убирай свои ноги подальше, чтобы я под ними не путалась, — лицо Тэхёна находится настолько близко к её собственному — он дышит ей в лоб — что в голову Манобан приходит мысль просто извернуться и укусить его, выиграв у охреневшего противника время для побега. Нет, она это чисто из чувства брезгливости делать не будет. Ким смотрит ей в лицо, глаза в глаза, будто бы в поисках чего-то, потом фыркает и изображает свою фирменную, немного квадратную усмешку, от которой трясёт Лалису и от которой трясутся колени у всех остальных. — У нас ещё будут поводы и возможности познакомиться поближе, испаночка, — его слова обжигают щёку зашипевшей от злости Лалисы своим ехидством и уверенностью (она и сама об этом знает), — тише, — звучит пошло и никак не добавляет Манобан спокойствия, но она послушно затихает, — я боюсь, что ты расцарапаешь мне всё лицо, но не злись, — голос Тэхёна смягчается и он разжимает пальцы, выпуская запястья девушки на свободу и собираясь перехватить её за плечи, но не успевает. — Буду я ещё маникюр о твоё лицо портить, — Манобан с размаху (долго рассчитывала этот удар) заезжает Киму локтём в плечо. — Сука! — рычит Тэхён, хватаясь за ушибленное плечо — сильный удар для такой тонкой руки без единого намёка на мускул, но Лалиса уже стоит за его спиной и достать её нет никакой возможности. — Пожалуй, это звучит лучше, чем «испаночка», — с презрением выплёвывает на прощание Манобан и скрывается в толпе студентов, оставляя Тэхёна проклинать её в каменной нише. Ей срочно нужно изучить проектировку замка иначе никакого покоя не будет с этими архитектурными сюрпризами. Лалиса идёт, не оглядываясь назад (сейчас он точно не будет преследовать её, устраивая живописные выступления на публику, как это было на ужине в первый день) и раздражённо шепча себе под нос, — decidió revisarme hijo de puta*. Посиневшие запястья ноют и ощущаются сотней раскалённых иголочек, загоняемых под кожу, а из головы никак не хочет выветриваться запах хризантем. Слабовато.*
Чеён не нравятся очереди, но ради кофе она готова вытерпеть и километровую. Конечно, в шопере лежит целая бутылка с апельсиновым соком, но, во-первых, ей надо было проветриться и сходить куда-то, а во-вторых, мозг настойчиво требует от неё крепкого капучино и желательно без сахара. Перед ней стоят всего два человека — можно и потерпеть. — Простите, девушка, вы последняя? — к ней с улыбкой подходит красивый парень, которого она с лёгкостью могла бы принять за модель с обложки. Чеён сначала даже немного теряется, но потом вспоминает вопрос и торопливо кивает, — отлично, — он улыбается ещё шире и становится за ней — Пак не успевает снова развернуться к кофейному автомату, как её догоняет новый вопрос, — как вас зовут? — Пак Чеён. — Вы кореянка? — вопросы о национальности совсем не являются грубыми в языковом лагере и звучат почти с той же частотой, что и «сколько времени?» или «где аудитория номер такой-то». — Нет, я из Австралии. — Материк кенгуру и пустынь, интересно, — он поправляет волосы и вдруг хлопает себя по лбу так, что Чеён испуганно вздрагивает, — я совсем забыл представиться — Чон Юно, но можете звать меня просто Джэхён, — парень галантно кланяется и, неожиданно подхватив правую ладонь Пак, целует её. — Очень приятно, — Чеён неловко отнимает руку и чувствует себя немного неправильно. Вернее, она себя чувствует в какой-то красивой старинной мелодраме, которой не верит — если подозрительность передаётся воздушно-капельным путём, то это она точно от Лалисы надышалась. Она старается не показывать этого, ведь может быть такое, что Джехён просто уникальный романтик, который так ведёт себя всегда, а Пак просто всё себе выдумала из-за собственной мнительности. — Любишь кофе? — это можно было бы назвать дурацким вопросом (конечно она его любит, раз стоит в очереди к кофейному аппарату), если бы его задал кто-то другой, а не Джехён с его приятным и густым баритоном. — Да, капучино особенно, — на секунду Чеён показалось, что он незаметно придвинулся к ней ещё ближе, но она тут же отгоняет эту мысль. — А я американо, — он снова откидывает назад спадающие вниз волосы и как-то неловко улыбается (отзеркаливая её собственное выражение лица сейчас), — видел тебя на первой паре французского факультета, но ты сидела с такой грозной подругой, что я даже подойти не решился, — наверное, сейчас Чеён точно краснеет. — Лалиса не такая жуткая, как может показаться на первый взгляд. — Верю, верю, — это звучит немного насмешливо, Джехён сам замечает это и спешит исправиться, чтобы Чеён не успела обратить внимание на его тон, — тут недалеко, в городке, есть чудесная кофейня. Там варят настоящий кофе — не то, что этот, из аппарата, в бумажном стаканчике. Я могу свозить тебя тут в выходные. — Я не знаю, честно, это немного неожиданно. — Такую прекрасную девушку как ты я готов угощать сутки напролёт и мне не надоест, поверь, — он ласков и нежен, и Чеён на мгновение теряется, совсем не зная, что ответить. Опыта в общении и в знакомстве с парнями у неё кот наплакал. Но тут на её голову резко выливают ведро холодной воды со льдом. В переносном смысле, но из состояния оцепенения выводит неплохо. Рука Джехёна оказывается на её талии. Видимо он считает, что таким образом поторопит её принять решение. — Мы ещё недостаточно знакомы для такого. Я недостаточно знаю местность, — она несёт откровенный бред, отступая назад так, чтобы сбросить его руку. Её резко выдёргивает из состояния романтической полудрёмы, в которой Чеён до этого витала. Пак не знает, куда деться от спокойных глаз Джехёна, ничуть не отрезвлённого её действиями, и отворачивается к кофейному автомату, так как настала её очередь. — Красивым девушкам не идёт стеснение, Чеён, — он становится к ней почти вплотную, пробегаясь пальцами по её бедру и жарко дыша в затылок. У Пак от такого холодеют кончики пальцев и едва не выпадает из рук кошелек, который она успела достать. — Что ты творишь?! — от волнения у неё срывается голос и получается не так грозно, как ей бы хотелось. Жаль, что она не умеет посылать так же, как Лалиса — сейчас бы её умения пригодились. — Только не надо врать, что тебе не нравится, — Чеён затылком чувствует, как он усмехается и это ей что-то очень сильно напоминает. Вернее кого-то. Додумать она не успевает, разворачиваясь и влепляя Джехёну пощёчину. Образ романтика рассыпается вместе с звонким хлопком её ладони о чужую щёку. Пару человек оглядываются на них и проходят мимо. — Зря ты это сделала, — тон его голоса не меняется — зато меняются глаза. — Она всё правильно сделала, а вот тебе стоило бы уже уносить свою задницу отсюда, а заодно и передать Тэхёну, что он снова проебался, — Джехён, совершенно забыв о Чеён, разворачивается на голос и замирает. Пак выглядывает из-за его плеча, становясь на цыпочки и стараясь разглядеть того, кто вмешался в конфликт. Того самого Чонгука она узнаёт сразу же, только в этот раз не проклинает себя за свою «везучесть», а радуется его появлению. Нет, конечно, Пак смогла бы постоять за себя в случае острой необходимости, но… — Чёрт, Чонгук, кто тебя просил вмешиваться? — Убирайся отсюда, я сказал. И чтобы я больше не видел тебя рядом с этой девушкой, понял? — он говорит спокойно и размеренно, но в его словах чувствуется ощутимая угроза, а убранные в карманы руки и массивная цепь на штанах никак не добавляют его противнику уверенности в собственных силах. — Если бы не твои проблемы с гневом, я бы… — Джехён не успевает договорить, зато успевает увернуться от удара, метившего ему в солнечное сплетение, и быстро смешаться с собравшейся вокруг них толпой. Чонгук зло прищёлкивает языком и снова убирает руки в карманы, угрюмо оглядывая студентов. — Чего встали? Шоу окончено, — Чеён с двумя стаканчиками кофе в руках (когда только набрать успела) едва не сползает спиной вниз по аппарату. — Всё нормально? — Чонгук подходит к ней и мельком оглядывает. — Да, да, всё в порядке, — живо уверяет Пак, — спасибо большое за то, что вмешался, — парень криво усмехается, но его усмешка усталая и серая. К ним медленно и лениво подходит парень с вытравленными в бело-голубоватый цвет волосами и в настолько огромной рубашке, что из её рукавов выглядывают только кончики бледных пальцев. Его Чеён не видела до этого. — Гук, чего ты застрял? Нам ещё на другой конец этого замка переться надо, а осталось пятнадцать минут, — Чонгук быстро оглядывается на него и как-то странно поводит плечами, будто решая — говорить или не говорить. — Тэхён, — он ограничивается коротким пояснением, но его собеседнику этого оказывается достаточно. Беловолосовый опускает голову, чему-то ядовито скривив тонкие покусанные губы. Чеён кажется, что она здесь лишняя, но вставить своё короткое прощание и уйти у неё никак не получается. Кофе, наверное, уже успел остыть. — А эта леди кто? — второй наконец обращает на неё своё внимание, вырывая Пак из тоскливых размышлений, о том, что Лалиса ждёт её у аудитории и сюда точно не придёт. — Пак Чеён, французский факультет. — Малышка Рози! — Чеён рада до безумия и даже готов забыть о странном прозвище, на которое все обернулись, — вот ты где, — Лалиса мгновенно оказывается возле неё, протискиваясь между беловолосым и Чонгуком, — я заебалась тебя ждать, а ты уже во что-то вляпалась, — Манобан неприязненно косится на Чонгука, который отвечает ей тем же. — Нет, Лиса, ты всё не очень правильно поняла. Лучше кофе возьми. — Не обижали? — Лалиса выгибает бровь и вопросительно кивает в сторону до сих пор молчащего Чонгука, который с появлением Манобан вообще перестал участвовать в разговоре и только смотрел на её руки. — Нет, даже наоборот, — уже немного устало повторяет Чеён, которой хочется одного — просто уйти отсюда и занять места в аудитории, а не ломать себе голову над всеми свалившимися разом вопросами и взаимоотношениями с совершенно посторонними людьми. — Al menos algo bueno*. — Блять, Гук, нам вообще-то на пару надо, — Лалиса, занятая своим кофе, щёлкает пальцами и одобрительно указывает на беловолосого, который только хмыкает на её жест. — Ты прав, хён, — Чонгук наконец отмирает и коротко кивает сначала Чеён, затем Лалисе, — Чеён, старайся избегать Джехёна, — так и не представившийся старший парень уходит вперёд, а Чон следует за ним, что-то быстро говоря на ходу. — Значит, всё-таки что-то произошло. Что за Джехён, выкладывай, — Манобан хрустит краешком бумажного стаканчика и Чеён понимает, что у неё нет ни одного шанса избежать этого разговора с объяснениями. — Давай, я тебе по дороге всё расскажу?