Temperature

Серое небо грозится расплакаться в любую минуту, уже не радуя редкими каплями. Потоки ветра забираются под чёрное пальто, охлаждают жар тела. Тэхёну помогает стоять Чонгук, придерживая омегу за талию. Перед ними пять гробов, четыре пусты. Семью Пак провожают молча, как и отца Кима. Совсем не радостно, что приехали Янмин и Иори, якобы попрощаться, но Тэхён знает, что они в душе только ликуют. Больше никто не сможет раздавать Тэ советы, направлять его, соглашаться с дикими идеями. Стало пусто совсем. И холодно очень. Кладбище становится вторым домом. Омега прикрывает глаза и наклоняет голову к Чону, глубоко вдыхая его запах, чтобы успокоиться. Но на душе становится легче только отчасти. Тэхён мог ненавидеть отца, но когда с Юджином встретилась смерть, то никакого облегчения не наступило. Отец лишил его семьи, той, что по крови, но он же дал Киму всё то, что у него есть. Он был тем человеком, который уничтожил Тэхёна и стал лепить что-то для себя, будто знал, что всё закончится именно так. Не позволил воплотить мечты в реальность, быть с любимым альфой, заниматься тем, чем омеге хотелось. Но Тэхён перестал жалеть о прошлом, он ради отца старался, чтобы тот, наконец, смог гордиться сыном, а Ким в какой-то момент свернул не туда. Ну и пусть. Теперь всё крутится вокруг Чонгука, и он опять не станет жалеть. Такова его жизнь, что-то изменить уже не получится. Тэ будет стараться, как и всегда, чтобы выиграть в своих начинаниях, довести дело до конца. Сейчас он ждёт малыша — это самое главное. Омега поднимает глаза полные слёз на Чонгука. Альфа оставляет поцелуй на его щеке и крепче прижимает к себе. Он привык ощущать на себе боль Тэхёна, с каждым днём её становится всё больше. Со временем половина толпы рассасывается. Омега остаётся до последнего с Чонгуком и братом. Сокджина надо сплавить, отправить к Намджуну или ещё куда, Тэхён не хочет его видеть. Сам Ким собирается в особняк, который окончательно опустел, сначала остался без детей, теперь без хозяина. Омега кивает Чонгуку, чтобы шёл к рено, а сам подходит ближе к брату. — Тебе надо выдохнуть, езжай домой, — говорит Тэхён, смотря Сокджину в глаза. Тот соглашается и направляется в противоположную сторону, младший возвращается к своему альфе. Чонгук не спрашивает, зачем Тэхёну приспичило сейчас ехать в тот дом, может хотел поностальгировать, или ещё что. Смиренно везёт омегу, пока Ким, обняв себя руками, следит за дорогой. У него внутри что-то точно сломалось, вопрос только в том: когда? По приезде к особняку, альфа оставляет машину и немного осматривается, провожая спину Тэхёна к дому. Омега сначала входит в комнату отца, ложится на постель, прикрывает глаза и прогоняет в голове редкие встречи с Юджином. Пять минут тишины делают своё дело, Тэхён чуть расслабляется, отпускает груз, сидевший на сердце. Заглядывает в свою бывшую комнату, улыбается воспоминаниям и возвращается вниз. Он понял, что в гостиной было не так. Ковёр изменился, был очень похож на старый, но чуть другой. А ещё на стене висело семейное фото, с папой. К слову, сейчас снимка не было, его заменила какая-то картина. Ким снял её и провёл ладонью по гладкой стене цвета персика. Краску сменили. Тэхён отошёл в угол, достал пистолет и вскинул вверх, прицеливаясь. В дом вошёл Чонгук, пугаясь поведения омеги, но ближе не подходил, оставался в стороне, будто Тэ мог направить оружие на него. Альфу всё эта мысль не покидает. — Что ты делаешь? — тихо спрашивает Чон. — Прислуга сменилась и охрана, — отвечает парень, убирая пистолет в кобуру. — Здесь кого-то убили. Наверное дворецкого. Пуля попала в стену, кровь была на ковре, — так же тихо отвечает омега. — В доме никого, кроме Седжина. Ты видел его? — Да, где-то там был, — не понял альфа. — С чего такие выводы? — Чувствуешь? — Что? Тэхён развернулся и покинул гостиную, не удосужив альфу ответом. Омега нашёл Седжина на улице и пригласил войти в дом. Альфа в последнее время приглядывал за отцом и прислугой. Тэ прошёл мимо Чонгука и направился на кухню, начав готовить чай. Седжин пришёл через пару минут, когда на столе дымились две чашки с горячим напитком. Тэхён сидел за столом, крутя в руках телефон, Чона поблизости не было. — Присядь, — указал на место напротив омега. — Не чужие люди, просто посидим. — Спасибо, господин, — Седжин разместился на стуле, не сводя глаз с Тэхёна. В нём всегда было что-то от Дьявола, а когда он спокоен, как удав, неизвестно, чего стоило ожидать. Сегодня он похоронил отца и выглядел грустным, что ему не присуще. — Очень жаль вашего отца, — альфа сделал глоток чая и окончательно расслабился. — Да, простуда, — почему-то усмехнулся Ким. — Знаете, с вашей стороны было глупо устраивать тут переворот. Я скучаю по своему повару, он постоянно готовил мне чесночные булочки. — Вы к чему-то клоните? — Да, конечно, — улыбнулся, но эмоцией выразил неприязнь. — Вы были мне вторым отцом, защитником. Не люблю разочаровываться в людях. С одной стороны хорошо, что больше Юджин не станет мучиться, с другой мне его жаль по-человечески. Запахло кровью, Чонгук ощутил её, спрятавшись за углом, и подслушивал разговор, будто ему было интересно. Но на самом деле он предчувствовал что-то плохое, когда Тэхён рядом это ощущение вполне нормально. Он говорил тихо, спокойно, как делал каждый раз, когда готовился вгрызться в глотку. Седжин точно что-то натворил, иначе не стал бы Ким сейчас распивать с ним чаи, у него работа вообще-то. Но Тэхён не торопится никуда, пару раз отвлекается на телефон и продолжает стрелять чёрными глазами в мужчину. — Очень опрометчиво, — качает головой омега. — Я раскусил тебя, кайся. Седжин не так давно на сторону Сокджина переметнулся и не мог допустить мысли, что его раскроют. Тэхён редко бывал дома, только к отцу и поднимался, не замечал перемен в особняке, это было к лучшему. А сейчас альфа перед ним раскрытая книга, читай — не хочу. Поджилки трясутся, потому что Бог знает, что в голове у омеги. — На кого работаешь? — попивает чай Тэхён, под столом поглаживая свой живот. — Или не станешь раскалываться? Ты всё равно знай, что жить тебе осталось немного. — У власти не могут стоять сумасшедшие, — решается выплеснуть всё мужчина. — Это не твоё место, и дело не в том, что ты омега. Ты всё разрушил, привлёк внимание. В тебе ничего святого. Не видишь, как медленно катишься вниз? — А может быть, я и хотел всё разрушить? — усмехается Ким, ловя недоумение в глазах напротив. Седжин напряжён, он не боится смерти, она станет для него освобождением. Будет чуть мучительна, но не настолько, всё же Тэхён когда-то тепло относился к этому человеку. — Абсолютная власть — это хорошо. Её отсутствие — ещё лучше. Да, я хотел синдикаты себе, чтобы потешить своё эго. Если в конечном итоге всё пойдёт крахом, то я всегда могу создать что-то новое. Тебе бы стоило поразмыслить мозгами, чтобы понять, что рядом со мной тебе было безопасней, чем с тем, на кого ты сейчас работаешь. — Я не стану своих сдавать, — твёрдо говорит альфа, ощущая лёгкую тошноту и головокружение. В комнате резко стало жарко, то ли это Тэхён испепеляет его изнутри? — Делай со мной, что хочешь. — Да я уже всё сделал, — улыбается, наблюдая за мини-агонией внутри мужчины. — Отравить отца — не твоя идея, точно. Проще было бы выстрелить раз и с концами. — Ты… мне что-то в чай подмешал? — трёт виски Седжин, помутнение в голове нарастает с каждой секундой. Тэхён не дёргается, насмехается над ним, наслаждается. — Сволочь… — падает на пол. — Я понял, что отец умрёт уже давно, но только, когда почувствовал запах чеснока в доме, то стал готовиться. Дело в не поваре даже, его уволили, а я любил его, — стирает невидимую слезу Тэхён, наклоняясь к скрутившемуся альфе на полу. — Может ты не знал, но в ядах я разбираюсь. Тебе немного осталось. Я нашёл бутылек с мышьяком в кладовой. Помнишь, сколько там было? Это всё сейчас в тебе, — смеётся, громко и заливисто. Чонгук больше не прячется, показывается в проёме и с ужасом смотрит на Тэхёна, такого счастливого, что противно. Он всего лишь отомстил, но у Чона под рёбрами ныть начинает. Жестокости омеги нет предела, но то, как он смотрит на предсмертные хрипы Седжина, как в улыбке растягиваются его губы и горят глаза — резко больше не страшит. Именно в ту секунду, когда Гук встречается с ним взглядами. Не пустота, не ад в этих огромных глазах, даже не боль. Что-то такое, что задевает раненное сердце самого Чонгука, выворачивает орган наизнанку, по-новой работать заставляет. Потому что в глазах у Тэхёна усталость. Альфа перешагивает через труп и подаёт омеге руку, которую тот принимает всё так же с улыбкой и оставляет поцелуй на щеке Чонгука. Чон видел достаточно, чтобы с уверенностью, которая послала сомнения далеко, сказать, что он от Тэхёна без ума. Есть ли в этой вселенной кто-то сильнее его? Тот у кого нет морали, совести, человечности. Чонгук плавится, понял, что пропал. Ким красив, но он становится ещё прекрасней, когда возвышается над кем-то, когда командует, когда сидит в ожидании смерти. Безумие, но Чонгук готов встать на колени. Сдвиг по фазе, возможно, психика отказала конкретно, но ему плевать. Он провёл тяжелые месяцы рядом с Тэхёном, ломался, стирал себя в порошок, умирал. Всё это в прошлом, всё это не важно. Двадцать шесть лет назад родился альфа, будущий чемпион, сердцеед и до душноты понимающий человек. А в это утро Чонгук себя похоронил вместе с теми пятью на кладбище. Надо же, один взгляд ему понадобился, чтобы смириться, в который раз удостовериться. Тэхён — его всё. Кислород, которым он дышит, земля, по которой ходит. Он его день и ночь. Боль, отчаяние, безнадёжность, агония, страдания — это всё он. Чонгук не признаёт другого мира, в котором этого омегу бы не встретил. Нет таких больше. Он, блять, особенный, самый особенный из всех тех людей, которых альфа когда-то знал. Чонгуку не нужны деньги, слава, мечты и прочее дерьмо, ему нужен Тэхён, потому что он воплощение всего самого прекрасного (и ужасного) на свете. Альфа заболел, давно проникся чувствами к нему, сначала думал, это жалость, теперь уверен, что всё из-за того, что они ранены. Судьбы похожие проживают, будто созданы друг для друга, но что-то его смущает, не даёт покоя. Что-то в Тэхёне. Чонгук выводит его из дома, сажает в машину, оглядывается на особняк, как-будто кто-то следил за ними, иначе почему альфа не может избавиться от липнущего взгляда на затылке? Спешит уехать, поглядывает на омегу, сканирующего свои колени. Хочется спросить, узнать, что с ним происходит. Потому что он не может жалеть о том, что произошло, Тэхёну на всё плевать. А Чонгуку жизненно необходимо коснуться его, удостовериться, что тёплый, живой. Он неуверенно протягивает руку к омеге, Ким ловит её в воздухе и сплетает пальцы, он всё ещё смотрит так. У альфы в этот момент перезагружается система в голове. — Больше никаких смертей, пожалуйста, — просит Чонгук, омега только слабо кивает.

☽

Джексон влетает в кабинет без стука, роняет на стол Тэхёна стопку бумаг и ерошит волосы на голове, восстанавливая дыхание, будто бежал марафон. Омега скептически относится ко всяким мутным новостям, но всё в альфе так и кричит о неминуемом пиздеце и Ким отрывается от дел, быстро пробегая глазами по документам. — Пятнадцать, — говорит Джексон, падая в кресло напротив. — Они все разорвали с нами контракты. Так мы останемся без легального бизнеса. — Это из-за последних новостей, — хмыкает омега, поднимаясь. — Ладно, кому как угодно. Я не стану ползать у них в ногах, чтобы заключить новые сделки. — И по поводу Иори. — Что ещё? — Я подтвердил нашу невиновность, кто-то снимал наших парней и отправлял на задание к Иори, оттуда и пожар и всё остальное. — Ищи дальше эту дрянь, — понижает голос Тэхён, — он думает, что самый умный здесь, все стрелки перевёл на корейцев, но вот сюрприз — они не причём. — Зато триады… — Не хочу больше ничего слышать, разбирайся сам, — взмахом руки прогоняет Джексона. Хочется выпить, но нельзя. Тэхён довольствуется чаем и тишиной в кабинете. Всё катится в пропасть, но он не сдаётся, не в его стиле. Никогда. Нужно попробовать исправить всё, найти крыс. Он устал от всего этого, не хватает именно капли покоя, омега надеется получить его, как вознаграждение за свой труд, когда родит. Одно хорошо — Чонгук успокоился, радует взаимностью. Не притворной, Тэхён чувствует.

☽

Стритрейсеры снуют туда-сюда, кто с выпивкой, кто не стесняясь, с порошком. Все под давлением будто, половина перестала из дома высовываться, потому что страшно. Вдруг и за ними придут? Чонгуку так даже лучше, есть где протолкнуться. Он успел выпить в компании Хосока, который обещал напиться до беспамятства, хотя Гук знает, что вот-вот явится Юнги и не позволит ему. Чимина в последний путь провожают, про Джунхи мало кто говорит. А Кису сторонится даже своих друзей, на законном уже месте стоит, близко никого не подпускает. Чонгук тихо слушает музыку в салоне корвета, который попросил у Тэхёна, ему необходимо было немного развеяться, привести в порядок мысли. В последнее время его голова страдает из-за разных думок, не самых приятных причём. Альфа всё ещё видит перед собой тело Седжина, улыбку Тэхёна… и чувствует себя последним психом. Потому что Чонгук хочет увидеть падение бывшего друга, может и насмерть. Это мало волнует. На душе оказывается хорошо становится, когда своё превосходство чувствуешь. Не то чтобы у Чона много власти и он весь такой крутой каратель, но рядом с Тэхёном неосознанно лучше быть хочешь, его силой подпитываешься. Альфа потягивает бутылку светлого и достаёт телефон, улыбаясь смс от Тэхёна. Т: Где ты? J: Ещё в парке Т: Хорошо Наверное Тэхён дома, ждёт его. Чонгуку резко хочется увидеть его. Альфа сигналит толпе, что кучковалась рядом с машиной и собирается выехать. Но на пассажирское садятся. Гук с недоумением смотрит на Кису, решает повременить с отъездом. Чхве делает музыку тише и пару секунд рассматривает Чона, запах омеги, отпечатавшийся на коже режет глаза. Они слишком близки. — Ты помогал Джунхи как-то, — заговаривает альфа. — Знаю, теперь он сдох, но я всё ещё хочу разобраться с Тэхёном. У вас с ним? — Ничего, — быстро отвечает Чонгук. — Но я не буду тебе помогать, Тэхён узнает. — Так дело в страхе или ещё в чём-то? Ты пойми, у тебя с ним ничего хорошего не выйдет, он тобой манипулирует. — Я так не думаю, — смеётся Гук. — Если тебе так хочется убрать его, то давай сам, я тебе не помощник. Знаю, что будет со мной, если я стану стукачом. — Это твоё окончательное решение? — На все сто, — прибавляет громкость музыки Чонгук. — Попрошу на выход. Кису покидает корвет и Чон тут же резко даёт по газам, чтобы лишнюю секунду не видеть Чхве. Его планы провальные и глупые. Долго же они тянут со свержением Тэхёна, Чонгуку в это всё меньше верится. Он сам переживает за своего омегу, так сильно, что гонит на скорости сто пятьдесят, только бы скорей прижать его к себе. Тэхён дома, Чонгук глубоко втягивает его аромат, что ведёт его прямиком в спальню, но там альфа его не застаёт. — Давно у тебя в гардеробной потайная комната? — остаётся в дверях Гук. Омега сидел за столом, на котором стояло три компьютера. Небольшое помещение, как оказалось, было спрятано в гардеробной, это место Тэхён оборудовал для своих хакерских делишек, вокруг была тысяча проводов и техники. Чонгук успел запутаться, пока дошёл до омеги. Он остановился за спиной и пытался понять, что делал Ким, коснувшись ладонями плеч Тэхёна. — Нагулялся? — Да. Что ты делаешь? — Неважно, — левой рукой потянул альфу на себя и быстро чмокнул. — Слушай и запоминай, — Чонгук напрягся, — это, — достал из-за стола, — жёсткий диск. На нём инфа о Янмине и Иори, то что полностью разрушит их. Я бы раскрыл всё, но это геморройно очень и меня прикончат сразу. Отдашь Чимину. — Он же… — Живой, — прокручивается на стуле омега, взяв Чонгука за руки. — Он отправил мне наш особый сигнал на такие случаи. Сейчас он избавился от телефона и я не знаю, где он. — Так, надо найти его. — Опасно. — А зачем мне отдавать ему диск? Сам не можешь? — Я отдам его тебе и ты спрячешь, чтобы даже я не знал, где он. Понял? Неизвестно, куда я смогу попасть, а это, — тыкает на диск, — может спасти тебя. Синдикаты знают о его существовании. У меня на всё есть страховка, — поднимается Тэхён. — Не бойся, я всего лишь прошу отдать его Чимину, когда он вернётся. Мы договорились? — Да, конечно, — слабо кивает Чонгук. — Что мешает мне сейчас забрать его и отдать не в те руки? — Я доверяю тебе, — запрыгивает на альфу, растягивая губы в улыбке. — Или ты хочешь убежать? — Если только вот так, — подкидывает омегу в своих руках и выбегает в спальню, бросая парня на кровать. — Пойдёт? — улыбается альфа, забираясь ладонями под футболку Тэхёна. — Вполне, — запускает пальцы в волосы парня омега и притягивает к себе, целуя. Ким собирается в ближайшее время рассказать Чонгуку о беременности, пока ему снова не стало плохо, иначе альфа сам всё поймёт. А пока он принимает сладкие ласки и стонет грудным голосом, выгибаясь под ним. Альфа не осторожничает с Тэхёном, не знает ещё, что внутри у омеги уже его частичка поселилась. Расцеловывает каждый участок тела, не в силах сдержать кипяток сердечных струй, новые метки оставляет на коже. Всё более громкие стоны выбивает из омеги. Чонгук сам получает метку. Тэхён прокусывает шею Чонгука, вампиром впивается в мягкую плоть. Он докажет альфе, что между ними не только его, Тэхёна, безумие, но что-то больше. Потому что метка с альфы не исчезнет, на всю жизнь останется. Примет Чон это или нет, — неважно. Они друг другом повязаны, души переплели, сердца, а сейчас тела. Гук оставляет на бёдрах Кима отпечатки своих пальцев, до боли сжимает. Терпит укус, двигаться в Тэхёне продолжает, целует окровавленные губы. Так и должно всё быть, они друг друга на вкус попробовали. Омега окончательно поставил точку на своих чувствах. Отныне они одно целое.

☽

Намджун привык ждать Сокджина после работы в квартире омеги. Он сам дал ключи альфе, ведь его квартира находилась далеко, и предложение о переезде Намджун не стал оспаривать. Делал всё так, как хотелось Сокджину. Альфа не становился каблуком, потому что омега рядом с ним волей-неволей, но превращался в покорного, ластился, слушался, когда порой Ким высказывал ему редкие недовольства. Они оба были счастливы. Да и вообще-то, Намджун не понял, когда успел влюбиться. Чувства к омеге были невероятны, присутствие Сокджина расслабляло, постоянно хотелось прижимать его к себе, целовать, раскладывать на постели. Он был именно таким, каким Намджун запомнил его тремя годами ранее, когда не так близко общался. Милый, добрый, уютный. Прошлая жизнь не запятнала его, это даже хорошо, что Сокджин оставил её. Ничего не мешает теперь устраивать личную жизнь, пускай и с Намджуном, который нагло обманывает. Но сейчас ведь… он испытывает чувства, можно это считать за враньё? Альфа такого варианта не обдумывал в голове, да и к лучшему это. Только в случае, если им придётся расстаться, то Намджун не сможет оставить омегу. Сделка вышла выгодной, альфа получит место в формуле, а теперь и нашёл себе омегу. Такого красивого, умного и родного. Сокджин всегда возвращается с офиса поздно, но Намджун его дожидается, один спать не идёт. Омега приходит не в привычном для альфы виде, несложно не заметить на его манжетах кровь. Сокджин говорит, кровь носом пошла. Намджун верит и идёт разогревать ужин. Он не узнает, что брат отправил его омегу разобраться с блядями, устроившими непонятно что в публичном доме. Пришлось даже убивать. Сокджин смывает этот кошмар в душе, натягивает безмерную футболку Намджуна и улыбается ему, когда входит в кухню. Омега рассказывает вкратце, как прошёл его скучный день в офисе, утаивая причину лёгкой нервозности и крови на одежде. Намджуну ничего не остаётся, кроме, как верить ему. Через неделю, когда Сокджин снова приходит в крови, уже имея не только пару капель на одежде, а добрый литр на белой рубашке, Намджун решается с ним поговорить. Омега пришёл поздней ночью, тихо прокрался мимо гостиной. Альфа не спал, вновь ждал его. Сокджин думал сумеет проскочить в ванную, но был застукан. — Чья это кровь? — альфа сложил руки на груди, с недовольством смотря на парня. Он стал вспоминать редкие случаи, когда Сокджин мог проколоться и всё вставало на свои места резко. Потому что омега не оставил работу у брата. — Прости, — единственное, что смог выдавить из себя Ким. — Скажи правду, — требует, а в своих грешках не торопится признаваться. — Ты убил кого-то? Сокджин, говори. Я не хочу чувствовать себя дураком. — Да, я убил! — вскрикивает омега. — Доволен? Я из-за тебя это всё придумал, потому что у тебя коленки от якудза трясутся! — Это опасно, — старается звучать спокойно, подходя ближе. — И да, мне страшно. Жить в одном доме с убийцей… Но я же знал, на что шёл. Я здесь с тобой, и не хочу, чтобы между нами были секреты, — самому гадко становится от себя. — Ты никогда не сможешь выбрать между мной и семьёй, я понимаю, — гладит Сокджина по плечам, старается не смотреть на яркие пятна крови. — И что мне делать? — всхлипывает омега. — Постарайся свести это к минимуму. — Я не хочу потерять тебя, я слишком много сил для этого приложил. А сейчас, когда ты говоришь, что можешь закрыть глаза на мою работу, то я начинаю любить тебя ещё больше. Ты самый лучший альфа, Ким Намджун, — бросается в руки мужчины, его пачкая. — Не оставляй меня никогда. Я больше не буду тебе врать, — плачет в чужое плечо. — Обещаю. — Верю, — по спине гладит, а у самого сердце разрывается. Жить рядом с чудовищем страшно, особенно, когда его любишь. Намджун в своих чувствах не сомневается, оспаривать их тоже не будет. Когда любовь случается, вопросов задавать не надо. Остальные все кто «до» были остались в памяти, из боли, что подарили, позволили альфе найти то самое своё. Все дороги, по которым Ким идёт, в конечном случае всё равно приведут к Сокджину. И он хочет остаться с ним и готов принять его таким. — Спасибо тебе, — шепчет омега. — Спасибо тебе за всё. — Давай теперь снимем это с тебя, — дёргает за пуговки на рубашке альфа. — Кажется, нам придётся вместе принять душ, — играет бровями мужчина. Сокджин со скоростью света стаскивает с себя костюм, пахнущий чужой кровью и уходит голышом в ванную, сверкая заплаканными глазами. Намджун спешит к нему. Всё простить готов своему омеге, боится только, что его не простят. Так дёшево продался… Но Сокджин ведь понимающий? Позвольте в этой жизни альфе с ним подольше побыть. Он хочет сполна насладиться сладостью его карамельной кожи, думает метку поставить, что для него уже большой шаг. Намджун слишком счастлив, чтобы из-за мелочи (большой мелочи) бросить его, несмотря на сделку с Дьяволом. Альфа будет до конца с ним, он сдался под натиском чужих чувств. Сокджин в нём новое что-то разбудил, он так отчаянно хотел быть вместе именно с этим мужчиной, что долгие годы усиливал в нём это прекрасное чувство. Привязанность то будь, или чувство жалости, — Намджун готов поспорить. Он в жизни много раз влюблялся, но чувство, что у него к Сокджину даже рядом не стоит с теми, что он раньше испытывал. Оно сильное, в груди живёт, выросло до сумасшедших размеров, но не разрывает альфу на части. Жить позволяет, с Сокджином рядом быть. Влюблённость — ощущение крыльев за спиной, постоянная радость без причины и визуальная составляющая. Любовь — это когда внутри тяжесть, будто кто подселился. Любить можно на расстоянии, в долгой разлуке, молча. Это то чувство, которое дарит надежду, то, что держит на плаву. Любовь может исказиться, чувство, что имеет тысячи масок, в конечном итоге превращается из чего-то прекрасного в мерзкое. Ненависть, боль, одиночество. Любовь — содержит в себе всё самое плохое, скрываясь за самым красивым чувством. Иронично, правда?

☽

Джексон не знал, как успел проколоться, что все крупные компании, с которыми у Тэхёна были заключены контракты разорвали все связи с YK Company. Крыса была и альфа нашёл её, но сначала верить в такое отказывался. Вон забыл о триадах, контрактах и прочих проблемах. Начал со сгоревших борделей и цепочка последовательных шагов привела его к Сокджину. Тот, кто был инициатором всего, подставлял ещё отца, когда он был наплаву, всё вешал на корейцев. Тэхён будет разочарован. От кого-кого, но как от брата это можно было ожидать? Джексон долго не тянул, позвонил Киму тут же. Он ещё сомневался, хотел пару деталей проверить, но всё же решился. Ответ омеги его ещё больше убил. — Я знал.

☽

Чонгук успел заметить, что все его ужины с Тэхёном в ресторанах часто заканчивались не очень хорошо. Вечно какая-то напряжённая атмосфера была. Альфа и сейчас, сидя за столиком, её ощущал. Они были совсем одни, никакой охраны, музыкантов, официантов. Странно ли это? Определённо. Мало ли кому взбредёт на омегу сейчас напасть, а он открыт для атаки. И выглядит взволнованным, почти ничего не ест, к алкоголю не прикасается. У него лёгкая ломка от наркотиков, которые он тоже перестал принимать, что Чонгук заметил. Тэхён резко бросил все свои вредные привычки и стал вести здоровый образ жизни. Это малая часть его изменений, но остался он таким же пугающим. — Не расскажешь, о чём ты говорил с Кису? — альфа где-то в глубине души этого вопроса ждал, его короткий разговор с Чхве не мог обойти Тэхёна стороной. — Козни мне опять строишь? — Нет, — Чонгук резко почувствовал жар, обстановка успела накалиться. Парень смочил горло красным полусладким и продолжил: — Он хотел, чтобы я стучал на тебя, но я отказался. — Это правда? — ещё сильней напрягся омега, под столом поглаживая плоский живот. — Почему я должен тебе поверить? Ты уже не раз подставлял меня. — Дело твоё. Скажи, мои глаза сейчас врут? — Я должен глазам твоим поверить? — усмехнулся. — Словам хотелось бы, потому что в твоих глазах отражаюсь я. — Это проверка? Ты же знаешь, что я не вру. Не прикидывайся. — В машине прослушка, — улыбается Ким, видя, как удивление на лице альфы сменяется облегчением. — Расслабься уже. Ты меня порадовал. Спасибо, Чонгук. — Я сделал так, как хотел, — пожимает плечами альфа. Они оба знают, что это не из-за страха. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — Тэхён вновь напрягается. — Вряд ли ты готов, но больше молчать я не могу. Чонгук не представляет, чем омега сейчас шокирует его. Возможно, дело в каких-то старых тайнах. Тэхён любит преподносить информацию именно так, сразу на голову вываливая. Альфа и правда не готов, нервничает, кажется, ещё больше Кима. На омеге лица почти нет, в глаза не смотрит, собирается с мыслями. Чонгук успел перебрать варианты в голове, лишиться миллиона нервных клеток и возможно даже получить седой волос. Но он даже подумать не мог… — Я беременный. — Что? — на автомате сразу. — У нас будет ребёнок, Чонгук, — выдыхает, пару секунд даёт альфе на осознание. Это выстрел в голову в упор. Чон не знает, как ещё со стула не свалился от новости. Вот тебе и отравление и истерика. Вот тебе всё это, получай причину, Чонгук. Альфа сжимает в руке вилку, та чуть гнётся, он точно не справляется со сказанным. На омегу смотрит, Тэхён совсем не шутит, ждёт реакции. Хоть какой-то, но Гук будто дар речи потерял, только смотрит, не моргая. У них будет ребёнок. Надо ли говорить о том, что Чонгук никогда этих слов в свой адрес не слышал? Он поднимается на ватных ногах, до Тэхёна пару шагов надо сделать, но Чонгук всё равно спотыкается. Нависает над омегой, взяв его лицо в свои ладони. У омеги слёзы готовы с глаз сорваться. Чон не хочет, чтобы он плакал. Никогда. Альфа медленно опускается на колени перед ним, смотрит в глаза, руки к животу тянет. Это похоже на сон. Самый прекрасный в жизни Чонгука. — Скажи что-нибудь, пожалуйста, — просит Тэхён, убирая с глаз альфы длинную чёлку. — Я люблю тебя, — треснуто отвечает Чонгук. — Этого достаточно? Любил ли он? Это не любовь, что-то иное, сильнее и мучительнее. Чувство Чонгука тяжёлое, безмерное, дьявольское. Он хочет владеть Тэхёном каждую секунду, каждой клеточкой его тела, его душой. Прошлым, настоящим, будущим. Всей его жизнью. Чонгук стал наркоманом, его без дозы ломает. Сам не заметил, как стал наркоманом. У наркотика есть имя и голос, и запах. Альфа целует его руки тёплые, тянется к губам, осторожно раскрывая. У счастья нет предела. Чонгук подхватывает Тэхёна на руки и осторожно кружит по пустому залу. Он готов эти три слова повторить миллионы раз, в них нет ни намёка на ложь.