☽
Джексон очень хотел бы выйти в окно, ну или на крайняк выстрелить себе в голову, потому что чувствовать стыд для него сродни смерти. Особенно, когда отчитывает Тэхён. Он не начал, но вот-вот будет, а Ван не знает, куда ему прятаться. В прошлый раз так же мерзко он себя чувствовал, и плевать на эти пальцы отрубленные, Джексон сам себя простить не сможет. — Ты ничего мне рассказать не хочешь? И этого хватило, чтобы с него три пота за раз сошло. Тэхён Мексику имеет в виду, альфа знает и что ему сказать, как и в прошлый раз не особо понимает. Не просто там связь. У Джексона чувства вроде как и даже не односторонние, но вместе с Ёсаном ему, кажется, только на том свете быть. — Я сплю с ним, — решается признаться, потому что нет больше смысла скрывать. — Всё это время спал. Мне очень стыдно за враньё. Он мне нравится, Тэхён. — А ты ему? — с усмешкой. Омега откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди. — Нравишься ты ему, Джексон? — Да, у нас взаимно. Я хочу быть с ним. Со мной такого раньше никогда не было. Может, я влюблён. Ты меня убьёшь, но мне не жаль. Только извини за ложь, пожалуйста. — Любовь, — фыркает Ким. — От тебя я такого не ожидал. Джексон всегда был безэмоциональным, в постоянных партнёрах только Тэхёна имел и может пару шлюх из его борделей, а тут какая-то любовь. Омега понимает его, как никто другой, но неужели не было лучше пары, почему Мексика? Почему эта сука, что портила жизнь Кима не один год? — Расскажи мне, — кивает на бар, чтобы Ван налил себе чего по крепче. — Всё с самого начала. Джексон наливает себе виски и садится напротив омеги, начиная рассказывать со дня, когда столкнулся с Ёсаном в кабинете Янмина.☽
Чимин всегда говорил, что в этом городе король носит не корону, а дьявольские рога. Как же он был прав, когда Тэхён резко поднялся на вершину и закрепился. Пак пророчил ему светлое будущее, верил в то, что омега добьётся большего, станет кем-то вроде Бога в этой прогнившей криминальной среде. Управление целым синдикатом чертовски сложное дело, быть боссом всех боссов, одним из самых опасных людей в стране. Тэхён хорошо потрудился. Он почти потерял то, что у него осталось, но за несколько дней подчинил себе чужие синдикаты, успел пролить реки крови, чтобы убрать тех, кто был когда-то против него, даже если и мелкие какие-то сошки. Омега сделал то, о чём мечтал. Его синдикат стал единственным в стране и самым крупным за всю историю. — Чувствуешь себя великим? — спросил Чимин, покачивая ногой. Тэхён только улыбнулся, вглядываясь в ночь за окном, он стал таким тихим и непривычным, будто Пак сам вернулся в то доброе время, когда воевали не за власть, а дороги, и происходило меньшее количества плохих событий. Возможно, присутствие Чонгука в жизни и будущий ребёнок так повлияли на Тэхёна. Чимин очень рад, что омега наконец-то стал кем-то настоящим, без своей мнимой жестокости, пускай сейчас он и выглядит прозрачно. — Немного, — признаётся омега. — Если честно, я счастлив, что это почти кончилось. Только мне пора на землю опуститься, — оборачивается. — Это не моё место, я не должен занимать его. В этом кресле, — кивает на мебель, — должен сидеть человек, который справится лучше меня. Тот, который не будет слишком жестоким и расчётливым, с чистыми помыслами и желанием править. Честный и искренний. Такой, как ты, Пак Чимин. — Не понял, — подорвался с дивана альфа. — Ты о чём это? Тэхён подходит к столу и достаёт из ящичка чёрную папку, отдавая в руки Чимина. Альфа смотрит с недоверием, но всё же открывает её и вчитывается в буквы, пока Ким стоит в ожидании его реакции. Чимин от неожиданности успевает упасть на кресло, благо, оно стояло позади. Но то, что напротив теперь принадлежало ему. — Ты всё на меня переписал… — Именно так, босс, — кланяется омега. Чимин начинает истерически смеяться, похлопывая себя по колену. Потому что какой из Чимина босс? Максимум, на что он был способен, так это дядькам богатым шлюх подбирать, а тут вот это. Присаживайся, правь, гордись. Чимину двадцать лет и волнует его только может быть градус алкоголя, который он пьёт. Он совсем на эту должность не подходит. Курам на смех. Но Тэхён слишком убедительно выглядит, он упрямо стоит и ждёт, пока альфа закончит ржать. — Как ты мог? — в себя, наконец, приходит. — Это уже не смешно, Тэхён. Ты всего этого добился и мне отдаёшь? Да, чем я заслужил? — Я хочу уйти, я очень устал, Чимин, — присаживается на край стола. — Ты справишься лучше всех, я уверен. — Но я… Подожди, я ничего в этом не понимаю! — Будешь учиться, найди себе достойного приемника и трудитесь. Не разочаровывай меня, — хлопает по плечу. — У тебя всё получится. Единственное условие — смени фамилию. Паки мертвы, ты же помнишь? Я горжусь тем, что у меня есть, а ты часть семьи Ким, Чимин. — Спасибо, — на выдохе и обниматься бросается, едва не плача. Чимин не подведёт, стараться изо всех сил будет. Он получил такой подарок, которому цены нет, как и доброте Тэхёна. Омега его к своему креслу подзывает, просит присесть. Это очень волнительно, альфа ломается немного. — Чувствуешь себя великим? — спрашивает омега, когда Чимин опускается в кресло, чуть ерзая на нём. — О, да, — улыбается альфа, Ким Чимин — глава синдиката.☽
Тэхён разложил по всему столу на кухне оружие, начиная огнестрельным и заканчивая холодным. Ким тщательно проверял его и аккуратно чистил, покачивая головой в такт песне, игравшей из колонок, подключённых к телефону. Завтра у брата свадьба, — одно из самых важных событий в жизни. Но Сокджин не успеет ответить «да». Тэхён знает, что у старшего одержимость Намджуном уже многолетняя и понимает, что сам такой, больной. Только у него Чонгук — зависимость. Как только Намджун мог погрязнуть, как мог полюбить его взаимно? Тэхён в его глазах ни намёка на эту любовь не видел, но жизнь — штука странная, никогда не знаешь, чем удивит. Ким девятнадцать лет своей жизни посвятил на мечты о светлом будущем, зная, что ждёт его что-то совсем иное и от боли постоянно задыхался, не находил выход своим демонам. Пока Чонгука не встретил, парня, что подарил ему надежду. Самого обычного, но такого любимого. Омега обещал, что убийств никаких не будет больше, но он не может спать спокойно, зная, что враги его живут себе спокойно. Удара в спину постоянно можно ожидать, а Тэхён жить в страхе не хочет. Он здесь закончит, а потом уйдёт на покой, строить что-то лучшее для своей будущей семьи. Сокджин не достоин жизни, как и Намджуна тоже. Ему сродни торчать рядом с такими, как Кису, в своём же дерьме купаться, жаждая большего, чем есть. Тэхён и Кису понимает. Ненависть его обоснована, хоть и с годами исказилась, в другое русло ушла. Чхве любил Лисока, а его случайная смерть причинила ему такую же смертельную боль. Вот он и края видеть перестал, на омегу обозлился. Потому что Тэхён действительно виноват. Он убил своего друга. А тот больше не приходит, не беспокоит. Всё же будет хорошо? Лисок так всегда говорил и ему всё ещё хочется верить. Омега отключает музыку и оставляет оружие, встречая Чонгука из магазина. Альфа заносит в квартиру большой пакет с продуктами и уходит в душ, пока Тэхён начинает разбирать их. Хочется приготовить что-нибудь вкусное, попробовать провести день, как обычная семья. На Тэхёне шорты и безмерная футболка альфы, уже испачканная в чае. Слишком уютный и домашний, а на голове тёмные волосы танцуют танго. Тэхён включает телевизор, делая громче звук, когда начинаются новости и продолжает убирать продукты в холодильник. «Бывшего главу синдиката Чхве Иори нашли повешенным в камере...» Тоже смерть заслужил, даже страшней той, что ему же подготовили его синоби, которые теперь работают на Чимина. Этот грязный старик не вылез бы из тюрьмы, и возможно, вряд ли получил смертную казнь, но Тэхён ему приготовил вот это. Ким должен быть уверен в том, что тот, кто жизнь ему калечил, сдох. «Кан Янмина так же обнаружили мёртвым. Мужчина покончил с собой...» Крови было много, Тэхён ещё с ночи об этом знает. Эти убийства прекрасны, самые мерзкие из тех, что омеге довелось устраивать. Теперь хорошо, действительно хорошо. Остался только один человек, с которым Ким хотел расправиться и тогда, здравствуй, новая жизнь. О которой Тэхён грезил постоянно. Чтобы без смертей и страха стать тем, кем не являешься. Только вечный покой и Чонгук. — Сначала я удивился, — обнимает со спины альфа, — а потом понял, что это твоих рук дело, — в лохматую макушку целует. — Иначе никак, — пожимает плечами, закрывая холодильник. — Я уже понял, — за татуированное ушко кусает и к себе лицом разворачивает, щёлкая по носу. — И ты на свадьбу собрался. — Это необходимо, ты меня не остановишь. — Знаю, — подхватывает за ягодицы и, смахнув оружие в кучу, сажает Тэхёна на стол. — Теперь я не могу брать тебя грубо, — улыбается Чонгук, опускаясь губами с щеки по шее, едва касаясь кожи. — Придумал имя? — Нет, никаких идей, — с трудом дышит омега, принимая изощрённые ласки. — Но я бы наверное, назвал его в твою честь. — Оригинально, — под футболку ладонями забирается и животик оглаживает, в поцелуй улыбаясь. — Время ещё есть, — шепчет. — Возьми меня уже, не испытывай моё терпение, — за губу кусает, ближе к себе прижимает за шею потянув. — Что, прямо здесь? — Хоть где, — сам футболку с себя скидывает, на пол бросая, и за ремень альфу тянет. Чонгук аккуратно кладёт омегу на стол, проводя подушечками пальцев по груди, и стягивает шорты. Опять же медленно, смеясь над хреновой выдержкой Тэхёна. Альфе нравится его растягивать, чтобы медленно и с оттяжкой, пока скулить не начнёт, требуя большего. Такой красивый и родной. Чонгук воистину наслаждается происходящим, целуя любимый животик и осторожно проникая пальцами в омегу. Заниматься с ним любовью альфе нравится не меньше, чем драть его до сорванного голоса тёмными ночами, но сейчас внутри у Тэхёна малыш и делать больно Киму не следует. Чонгук как никогда аккуратен, каждым тяжёлым вздохом омеги наслаждается, оставляя поцелуи-бабочки на его светлой коже. На пальцы насаживается и стонет тихонько. Альфа определённо лучшее, что с Тэхёном случалось. Хватает его не надолго, потому что Чонгука хочется до ужаса и сразу, но он позволяет ему немного поиграть, а потом жалобно смотрит, выпрашивает. И получает. Так же нежно Чонгук входит, осторожничает, гладит по ногам и рукам. Парочка пистолетов со стола валится, альфа не думает о том, что ему в ногу остриё ножа может воткнуться, полностью в процесс уходит. Метку зализывает, когда под своей пульс под двести ощущает. Они слово «навсегда» клеили из пепла. До истерик друг друга доводили. Унижали и любили. Врозь никак, только вместе. Навсегда. Любовь разрушает хуже ненависти. Тэхён полюбил — в этом была его ошибка. Самая правильная из тех, что он совершал. Чонгук — ошибка в системе. Он сам просил её сломать. Он ближе к себе подпускал и отталкивал. Он просил уйти и молил вернуться обратно. Тэхён к нему пришёл израненный с душой нараспашку и руками в крови. Альфа его принял. — В меня, пожалуйста, — царапает руки Чонгука, выгибаясь. Альфа не устанет повторять себе и Тэхёну, как сильно по нему с ума сходит. Выполняет просьбу, в омегу кончает и в поцелуй ленивый утягивает, путая пальцы в его влажных волосах. Это утро Чонгук в копилку особых воспоминаний уберёт. — Как теперь есть за этим столом? — улыбается омега. — Ты извращенец. — Я бы поспорил, — помогает Тэхёну подняться и провожает взглядом до выхода. Ким всё же заканчивает с приготовлением кимчхи. Омега убирает оружие и готовится к торжеству мысленно. У него уже подготовлен костюм. Они с Джексоном будут не самыми приятными гостями, потому что сразу придут в траурном.☽
С утра Сокджин не может найти себе место, не смотря на то, что всё идет так, как он задумал. Ему делают укладку, макияж и его образ вполне хорош, но сердце не на месте. Омега постоянно прислушивается к звукам за дверью, надеется, что всё будет хорошо. День подозрительно благоприятный, в такой только и жениться. Сокджин пытается держать хороший настрой, не терять лицо, зная, что этот день должен быть самым лучшим в его жизни и он готов. Лимузин везёт его к ЗАГСу, где его ожидает Намджун и несколько гостей. Главное не успеть попасть в камеру папарации, чтобы его тухлое лицо не сфотографировали, иначе омега этого не переживёт. Люди улыбаются за окном, когда машина тормозит у здания, а Сокджин с силой сжимает букет в руке. Его ни с того, ни с сего трясти начало. Он пытается держаться, дыхание в норму привести, но терпит фиаско и наружу выходит слегка загруженным, но пытается улыбаться. У него праздник, но никакой радости особо не прослеживается. На Сокджине белоснежный костюм, пошитый на заказ, в руках красивые цветы, а на лице всё так же фальшивая улыбка. Нет, он будет счастливым, он так решил. Это его день. День, когда омега поставит подпись, скажет Намджуну «да» и перестанет носить эту маску, делая вид, что ему хорошо. Будет искренне веселиться, пить и танцевать. Он мечтал об этом половину жизни и уверен, что достоин носить на пальце кольцо, которое альфа сегодня наденет ему. Они, наконец-то, вместе. Ничего лучше быть не может. Пошёл Тэхён к чёрту, Сокджин сегодня будет сиять. Перед ним распахивают двери, омега быстро поправляет пиджак и бутоны роз в букете. Он готов. Сердце стучит, где-то в горле, но ничего, это нормально, — волноваться. Главное не выронить цветы, руки вспотели ужасно. На самом деле не вериться, что Сокджин всё же идёт к алтарю. После всего, что с ним было он собирался добиваться и дальше своего, ему почти удалось. Но Тэхён… Снова он. Засранец отдал синдикат Чимину. Ладно, омега с этим разберётся. Только вот женится, а всё остальное потом. Вот и главный зал, на фоне играет свадебный марш, улыбается его любимый альфа. Сокджин оставил все плохие мысли за пределами этого помещения. С него достаточно. Омега медленной поступью направляется к Намджуну, смущённо отводит взгляд и стирает улыбку с лица, начав выглядеть по-иному, совсем невинно. Альфа без ума от него, а в этом образе Сокджин великолепен. Ким захочет взгляд убрать, — не сможет. В этот особенный день, его омега и выглядит по-особенному. Белый ему невероятно идёт. Этот день такой волнующий и прекрасный, что Намджун боится расплакаться, не в силах сдержать свои эмоции. Он слишком влюблён. Когда омега подходит к нему и останавливается рядом, альфе кажется, он ещё вечность смотрит на него. Запах Сокджина приятно обволакивает сознание, держит Намджуна на ногах. Они оба нервничают, ощущают эту легкую дымку страха друг на друге. Альфа берёт его за руку, мягко поглаживая ладонь большим пальцем, мысленно просит быть в порядке, не падать раньше времени и Сокджин дарит ему первую за это день, не наигранную улыбку. Пять минут страха, а за дверями их ждёт кое-что большее. Совместно будущее, дети, внуки. Возможно, омегу только ждёт ещё кое-что кроме этого, но кажется, что после росписи его мало что будет волновать. Сокджин прикрывает глаза, мысленно Бога благодарит за эту возможность, быть с Намджуном и в горе, и в радости. За то, что может держать его за руку и смотреть в тёмные глаза. За то, что он любим в ответ, не отвергнут. И просит прощение за свои грехи, клянётся, что лишь однажды ещё согрешит, когда место отца займёт, Пака убрав. Сокджин просит только вечной любви. Намджун ничего не хочет, только быть рядом с омегой всегда и верит в их лучшую жизнь. Рука у Сокджина подрагивает, но его вид не выдаёт нервозности. Он снаружи, как удав спокоен, а внутри войну переживает. Скоро победит, скоро он сможет выйти отсюда и сказать Намджуну о том, как любит его, чтобы в ответ услышать тоже самое. Альфе уже главный вопрос задают, а Сокджин теряется вместо него, глазами хлопает, влагу сморгнуть пытается. Потому что… Да. — А вы, Ким Сокджин... Омега не сводит глаз с Намджуна, с его светлой и тёплой улыбки и крепче руку сжимает в своей ладони. Ещё немного, совсем капля осталась и они что-то большее, чем просто пара. Сокджин пропускает удар, когда регистратор задаёт ему вопрос. Он вот-вот собирался ответить это чёртово «да», но прозвучало другое и не из его уст. — Нет, — глубоким басом, голосом ненавистного брата. Сокджин роняет букет, тут же обнимая Намджуна со страху, будто приведение увидел. Он испугался действительно, поэтому так отреагировал. Не ожидал? В последние пять минут только и надеялся, что всё пройдёт отлично. Но нет. Тэхён здесь со своей армией. Он в чёрном, как и Джексон, резко закуривший среди зала. Гости сбежали вместе с регистратором и в помещении остались только Сокджин с Намджуном и Тэхён с десятком человек. — Неприлично родню не приглашать, — скалится младший, сделав шаг к брату. — Я бы поздравил, но обойдёшься. — Что ты здесь делаешь? — собирается Сокджин, засовывая страх куда подальше. — Решил мне торжество испортить? Где ты раньше был? — Момент подходящий ждал, — смеётся Тэхён. — Да и знать тебе кое-что надо, да, Намджун? — на альфу проницательно смотрит, а тот уже понимает, о чём речь пойдёт и будет ему совсем не сладко. — Расскажешь моему брату, о сделке? — Какой сделке? — теряется омега, дёргая мужчину за тёмный рукав. — Про что он говорит? — Сокджин… — хотел было выкрутиться, но ему покаяться не дали. — Я попросил его повстречаться с тобой, а взамен дал ему место в формуле, — наслаждается ситуацией, ещё пару шагов делает. — Не думал, что у вас всё так серьёзно будет. Вы меня приятно удивили даже. Сокджин не хочет ему верить и слушать этот бред, но всё выглядит таким настоящим, что больно. Правда, больно. Намджун никогда не замечал его, а потом резко стал проявлять симпатию, а Сокджин, дурак, поверил ему. Вот, свадьба вроде уже. Омега от неожиданной слабости хочет на пол светлый упасть, остатки своего разбитого сердца подобрать. На альфу своего смотрит, у того в глазах шок не больший, но он не отрицает сказанное братом, он стоит, замерев, и тоже пытается с собой справиться. Сокджин уверен, этот треск в его голове реален, но если любящее сердце уже успело лопнуть, то теперь по швам душа пошла, которую он с Намджуном переплёл. А мразь напротив стоит, зверем скалится. Знал куда бить и точно в цель попал. Словами с брата кожу живьём сдирает, и он не только нутро мерзкое Сокджина показывает, но и Намджуна сущность обнажает. Может быть они нашли друг друга? Такие же прогнившие оба. Один убивает ради власти, второй на всё готов ради мечты. Попроси убить — сделает. Сокджин не желает знать эту правду, она ему не нужна, потому что кровь остывает, из него мертвого делает. Ситуация убивает остатки сознания, отшвыривает омегу в далёкое прошлое, где он украдкой наблюдал за Намджуном, не получая взаимности. Ничего ровным счётом. Тогда проще было, без этой разрывающей его боли, струившейся по венам. А теперь он едва на ногах держится, опору только нигде не найти, так и рухнет. — Зачем? — почти шепчет Намджун, вместе с Сокджином погибая. И столько отчаяния в его вопросе, пропитанном горечью и бессилием. Он только лицо не теряет, знает, если как и омега его, разум отключит, примет эту действительность, то потом спасать будет нечего. Но он и без того опустошен. Любовь Сокджина, что его переполняла, за края уходила, а теперь дно пробили и альфа всё потерял. — Намджун-и, — тянет Тэхён, — в этом и заключалась сделка, чтобы ты его потом бросил, а я убил. Понимаешь? Но мне так больше нравится, — по брату взглядом мажет, его подавленностью подпитывается. — Ты всё знал… — осознаёт Сокджин, поднимая глаза к брату. — Как давно? — Ты глупо прокололся, — смеётся омега. — Помнишь рэкетиров? Подпись. Твоя подпись, не моя. Ты, когда букву «н» пишешь, то делаешь это с завитком. — И ты столько времени молчал? Зачем?! — переходит на крик Сокджин. — Чего ты ждал? — Вот этого момента, — кладёт руку на плечо подошедшего Джексона, поглаживая свой живот, что не уходит от брата. — Умереть и не разу не побыть любимым — хреново. Я дал тебе возможность стать счастливым и будь ты умней, то сбежал бы из страны. — Какая щедрость! — машет руками омега. — Ты просто чудовище… — Я-то? Расскажи Намджуну, как ты убил Хёнвона. Они встречаются взглядами лишь на мгновение, после чего Сокджин отворачивается и первые капли срываются с глаз. Один-один. Намджун резко осознаёт, что не был его любимый таким нежным цветком, как он стал думать. Ничего в нём хорошего никогда и не было, и его одержимость альфой, кому-то вышла очень дорого. Скольких же он так положил, только потому, что любил? — Он ещё и сыну твоему угрожал, — доносится с порога зала. Входит Чимин, единственный не в чёрном, а сером, но нагнетает не больше. Альфа закатывает глаза, когда Тэхён фыркает на него, как бы спрашивая «какого хрена ты здесь?», но Чимин его игнорирует. Не мог он шоу пропустить. — Ты… — у Намджуна слова закончились совсем. Ничего не осталось кроме сожаления, скользкими змеями душащими его. А отвращение к своему же омеге заполнило ту чашу, где альфа любовь к нему лелеял. Вот открылась та дверь, что глубокое чувство в тёмном углу прятало. И никакого груза больше на сердце и вселенской зависимости к Сокджину. Вот истинная, любовь Намджуна, это — страх и презрение. Извиняться Сокджин не будет, потому что альфа не меньше натворил и они, по факту, разрушили всё, что между ними было. Прострелили друг друга пулями неприятия и тут же любовью истекать стали. Чёрной, вязкой, терпкой. Они остались догнивать и рассыпаться уже по одиночке, не держа друг друга за руки и не смотря влюблёнными глазами. — Это грустно, — заговаривает Тэхён. — Ты был мне настоящим старшим братом и я любил тебя. Очень жаль, что жажда власти погубила тебя. Уже смирился со смертью? — Я за тобой вернусь, — шипит омега. — Это ты всё разрушил! Тэхён вскидывает пистолет, но пока не наводит на брата, даёт ему время смириться, ещё немного боли моральной ощутить. Ему не жаль совсем, Сокджин сам привёл себя к этому, другого конца у него быть и не могло, не будь он умней, оставил бы всё это. Тэхён и не думал, что брат сбежит, но он бы этого хотел, чтобы сейчас не тыкать в него пистолетом и пытаться скрыть какие-то чувства. — Это твои последние слова? Сокджин знает, что не успеет достать пистолет из-за пояса, добежать до Намджуна и крепко обнять его, попрощавшись. Смерть не так легко принять, хотя она стоит уже за спиной омеги. Альфа делает шаг назад, когда Сокджин к нему. Намджун не до конца происходящее понял, ему бы только скрыться подальше от омеги, перестать чувствовать на коже его взгляд. Но Сокджин, не смотря, на все предпосылки того, что убьют его уже через пару секунд, срывается к альфе, но не успевает. Пуля пронзает сердце и Сокджин валится на колени, а после встречается со светлым полом и под телом тут же образовывается алое пятно. Он умирал с единственным именем на губах. Того человека, до которого метр оставался, а теперь жених сидит перед ним, закрывая глаза ему дрожащими пальцами. Намджун ненавидит себя за то, что не успел и слова сказать, остановить Тэхёна. Но он признается, хотел, чтобы Сокджин умер, когда узнал слишком много правды. Эта мысль лишь секунду прожила в голове, но была так ужасна и страшна, а когда стала реальной, Намджун, кажется, следом за ним умер. — Оставим его, — негромко говорит Тэхён, когда Ван подаёт ему руку, а омега тащит нового босса за шкирку отсюда. Намджуну нужно побыть рядом с Сокджином, справиться со своим горем. Он и кольцо всё же надевает на палец омеги, целуя его в лоб. Он его любым принимал и, возможно, простил бы всё, знай сначала о его преступлениях. Обо всех. Да, он так сильно любит его, что простил бы всё. Но в тот момент, когда реальность ударила по голове, Намджун едва с собой справился, чтобы самому не наброситься на омегу. А сейчас, когда его тело остывает на окровавленном полу, а в груди зияет дыра, Ким туда же хочет к нему, но желание это сродни истерике. Он не хотел бы погибнуть по-настоящему, только лишь ещё раз в его глаза живые посмотреть.☽
— Он убил его, — изрекает Мексика. — Передал кресло Чимину и живёт себе дальше. Сука! — бьёт по рулю. — Всех убрал… — Я тоже готов его от этого груза избавить, — отвечает Кису, сидя рядом на пассажирском. — Не разводи панику. Ты не один потерял отца из-за него. — Сам лично бы ему глотку вырвал. — Он ждёт ребёнка. — Что? — Я тоже удивился, когда узнал. — Сделай с этим что-нибудь, — почти молит омега. — Я не переживу, если тварь ещё и родит. Он уже всех угробил, его время ответить пришло.☽
— А где Джексон? — Чимин восседает в своём кресле, потягивая виски. — У него особое задание, — отвечает Тэхён, полулёжа на Чонгуке. — Задание? — Да, — улыбается омега. Они немного отмечают свою победу в скромной компании, альфы пьют виски, Тэхён наслаждается чаем в чашке и присутствием рядом Чонгука. Альфа гладит омегу по животу и целует в щёку каждые пять минут. Больше не осуждает его поступки, это последняя смерть. Впереди только счастливая жизнь с малышом и отсутствие любого криминала. Чимину идёт быть боссом, на глазах меняется тут же, становится мужественней и уверенней. Ему правда немного грустно от того, что Тэхёна не будет больше рядом, но он знает, что справится в одиночку. Джексон как раз-таки на смерть и ушёл, но не свою. После долгого разговора с альфой у Тэхёна пазл сложился, понял, кто подставлял его. И приказал Ким только одно — убить Мексику. Он знал, что Ван любил этого хитрого омегу, но ничего не могло остановить Тэхёна, потому что предателям лишь смерть уготовлена. И Джексон ушёл, он обещал выполнить приказ. Тэхён нежится в тусклом свете ламп на столе Пака и задирает одну ножку, закидывая на Чонгука, чтобы ещё ближе быть. От альфы пахнет виски и сладостью чая, омега прижимается головой к его груди, уходя от разговоров. Тянет в сон неимоверно, но даже если он тут и уснёт, Чонгук заберёт его с собой, а пока остаётся в кабинете Чимина, говоря о чём-то своём.☽
Раньше Намджун обращал внимание на знаки, что могли быть предвестником чего-то не очень хорошего. Это всегда срабатывало, но с Сокджином ничего подобного. Полный штиль, если не считать вечно сердца бьющегося в агонии рядом с ним. Страх то был, или любовь заражающаяся — Намджун так и не успел понять. Он как-то к смерти резко успел привыкнуть, хороня одного за другим. Не везёт ему в любви определённо, может в чём-то другом должно? Он сидит посередине спальни омеги, где ещё запах Сокджина витает. Окна специально не открывает, калечит себя, хочет, чтобы эта боль его немного отрезвила, дала пинок под зад, чтобы не раскисал. А в руках уже третья бутылка и Намджун не представляет, что дальше. У него вот мечты обычные были, когда он руку омеги держал. Семья. Остались только смятые воспоминания, кровью запачканные и пеплом сгоревшей заживо любви. Перед альфой лежат несколько документов. Он мог бы поздравить себя, потому что попал в формулу, Тэхён сдержал обещание, но сейчас это бьёт похуже разряда тока, вынуждает злиться. Потому что Намджун продался и просрал всё, но вот, держи ещё доказательства твоего участия в этой вакханалии. Возьми эту плату, ты же хотел. Чего не берёшь? Стыдно?☽
За окнами ночь пролетает тёмная, там и бездна чёрная окутывающая и холод смертельный. Руки сжимают руль с силой, не ровно управляя автомобилем. На спидометре за сотню, как и в груди пульс. Джексон потерял своё хладнокровие, выбросил на помойку надежд, где и любовь теперь к Мексике подгнивает. Он предал. Кто бы мог подумать? Ван отдал ему всего себя и это невыносимо обидно. Будто кожа волдырями обрастает, а гной сочится тупым неприятием с кровью и болью. Как язву-любовь с корнем вырвать? Как не оставить ничего, лишь пустоту, как и было раньше? Джексон не верит до сих пор, хотя всё доказано и тот, кому он мир обещал подарить, нагло столкнул его с обрыва прямо на скалы. Вот альфа и валяется с внутренностями наружу. Все слова — ложь, прикосновения — обман. Если можно ещё сильней ударить, то бейте. Джексон готов вытерпеть эту пытку. Он уже ничего не сможет чувствовать после случившегося. В руке пистолет, а в магазине всего одна пуля. Альфа уверенно поднимается до квартиры, Ёсан его ждёт и не представляет даже, что смерть идёт. Джексон знал, что Кан — его погибель, только омега его без оружия убрал. Одними действиями справился и вот Ван потерял неудачу. Он ни минуты не сомневался, когда услышал приказ. Джексон бы и сам додумался убить омегу, как бы сильно не любил его. Потому что главное — это семья. А Мексика влез туда, куда не стоило и он обязан поплатиться. Убийство семьи? Этого мало. Каны натворили достаточно, чтобы гореть вечность в адском котле. — Ты уже здесь, — Ёсан читал журнал в гостиной, встречая альфу с лёгкой улыбкой. — Я скучал, — в объятия бросается и Джексон позволяет ему в последний раз сделать это, чтобы потом приставить дуло пистолета к виску. — Ты чего… — дёргается, отбегая. — Джексон, опусти пистолет! Что происходит? — Думал, я не узнаю? — нервно усмехается. — Зачем, Ёсан? Это того стоило? Раскрыли. Мексика сбрасывает с себя невинность и смотрит уже с вызовом, но всё равно побаивается приставленного на него оружия. Стоило ли это того? Он не особо уверен, может позже сможет ответить. Только вот видеть разочарование в глазах альфы неприятно, никакой пелены больше нет перед Джексоном. Он как никогда серьёзен. Но убьёт ли? — Ты мне нравишься и это правда, — отвечает омега. — Да, я сливал всё отцу, но ты мне нравишься! Я не притворялся никогда… — Я тебе не верю, — чем дольше смотрит на него, чем дольше рядом находится, тем всё меньше хочется нажать на курок. — Больше ни единому твоему слову. — Влюбился? — Может и так, — с досадой, самому от себя тошно. — Ты не убьёшь меня, ты не сможешь. — Спи спокойно, — выстрел в голову. Джексон воет раненным зверем, будто это в него пуля попала и не добила. А тело когда-то любимого мальчишки лежит на диване без движений. Его кукольные глаза всё такие же стеклянные, они смотрят в тёмную душу альфы, вымораживают изнутри. Джексон оседает на пол, откидывая пистолет в сторону. У него одна пуля была только из-за того, что где-то на подкорке сознания надеялся промахнуться. Не убивать своего розового принца. Но точно в цель попал. Одно нажатие и раз… Раскидан по гостиной, где они проводили самые лучшие часы в жизни, где они, возможно, любили?