Кошмар

Крупные капли дождя с силой барабанили по чёрному зонтику над головой, а холодный ветер бил прямо в лицо и трепал длинные волосы, заставляя сильнее кутаться в тёплый шарф. В голове было непривычно пусто, а грудную клетку опять сдавливало уже почти забытое чувство вины и сожаления. Она ведь правда никогда не хотела, чтобы так вышло — но судьба решила иначе, даже не удосужившись спросить ее мнения.        Бледные щёки были мокрыми из-за шальных капель, которые все же умудрялись пролететь мимо зонтика — но разве только из-за них? Покрасневшие глаза свидетельствовали об обратном. Слегка дрожащие руки подтверждали показания глаз.        Пустой взгляд бледно-голубых, почти серых сейчас глаз был направлен на такую же серую гранитную плиту, на которой красовалось аккуратно выведенное и до боли родное имя.        Хитоши Шинсо.        Чуть ниже надпись, которая разбивала сердце окончательно.        Любимый сын, отличный друг и настоящий герой.        Руки непроизвольно сжались в кулаки. Уже столько времени прошло, а Рен все равно считала его последним идиотом — зачем он полез тогда? Она не заслуживала спасения, а он не заслуживал смерти. Это неправильно. Все должно было быть по-другому.        — Рен.        Тяжёлая рука легла на ее плечо, но Андо почему-то почувствовала облегчение. Она была не одна. Интересно, что бы сказал Шинсо, увидев их сейчас вместе? Наверное, что-то вроде Ого, этот мудак наконец стал адекватным? Я впечатлён. Хотя, Рен была почти на сто процентов уверена, что Хитоши был бы рад за неё — она смогла отпустить прошлое и начать новую жизнь, и все это не без помощи Бакуго.        — Да, сейчас, — отозвалась она, вынырнув из глубин сознания.        — Я не тороплю.        Рен опустилась на корточки и положила рядом с надгробным памятником большой букет фиолетовых лилий — точь-в-точь цвета его волос. Она скучала по нему — всю жизнь будет скучать — по мягким кудряшкам, проницательному взгляду и легкой, почти незаметной улыбке. Рен отпустила прошлое, но не забыла.        — Прости меня, — одними губами прошептала она так, что даже стоявший чуть позади Кацуки не мог ничего расслышать.        Она не пришла на похороны, не смогла попрощаться как следует, но теперь, когда все кошмары были позади, а жизнь наконец наладилась, Рен могла иногда навещать его. Хотя бы изредка, когда получалось вырвать пару выходных на работе. Бакуго тоже частенько ходил вместе с ней — они с Шинсо почти не общались, и делал он это не ради него, а ради Рен. Кацуки был готов в любой момент подставить плечо, удержать ее на ногах и помочь — все, что угодно.        Глаза опять неприятно защипало, и Рен быстро протерла их тыльной стороной ладони.        — Ты как? — из-за спины послышался голос Бакуго.        Он подошёл к Рен почти вплотную и положил подбородок на ее плечо — горячее дыхание тут же обожгло нежную кожу.        — Я в порядке, — она потрепала чуть мокрые волосы Бакуго и постаралась улыбнуться.        — Ты все еще херово врешь.        Рен тяжело вздохнула. Иногда ей казалось, что Кацуки знает ее лучше, чем она сама. Иногда это раздражало.        — Сегодня же годовщина, Кацу. Четыре года прошло.        — Не верится, что это было так давно.        Андо ничего не ответила. Они ещё долго стояли над могилой в полной тишине, если не считать стук дождя о зонт. Слишком многих Рен уже пришлось хоронить, хотя ей всего двадцать два — Кацуки тоже сполна насмотрелся на смерти друзей. Смерть преследовала ее с детства, не отставая ни на шаг, и в какой-то момент стала слишком обыденной.        Год назад весь этот кошмар закончился — лидера Лиги Злодеев поймали, и преступная организация прекратила существование. После этого громкого события, о котором беспрестанно твердили на всех федеральных каналах, восхваляя великих героев, жизнь Рен стала куда проще и спокойнее — Шигараки больше не мог давить на нее, и девушка смогла вдохнуть полной грудью и заняться своим будущим.        Бакуго долго уговаривал Рен вернуться в Юэй — не на геройский курс, но хотя бы на факультет связей с общественностью. Ей казалось, что это абсолютно глупая и невозможная идея — кто возьмет ее в геройскую академию после всего, что она сделала? Да еще и без причуды. Но после нескольких недель совместных уговоров Бакуго, Яойрозу и Джиро, Рен наконец сдалась — позвонила Айзаве. Шота, конечно, был удивлен, но согласился помочь бывшей ученице с зачислением и замолвил за нее словечко — на самом деле очень много слов, но об этом он решил умолчать. В итоге Андо смогла поступить на второй курс и вновь переступила порог академии.        Первый день был напряженным и волнительным — не обошлось без косых взглядов и перешептываний, но с почти уже выпускником и одним и лучших студентов Бакуго Кацуки в качестве сопровождения было не так паршиво — он одним своим взглядом мог отогнать сплетников. Да и уже 4-А класс — не такой многочисленный, как на первом курсе — тоже довольно радушно встретил бывшую одноклассницу. Да и Рен, привыкшая уже не обращать на осуждение со стороны незнакомцев внимания, довольно быстро вновь освоилась в академии.        Когда Бакуго закончил обучение и выпустился из Юэй, Рен только перешла на третий курс, но при этом еще и устроилась работать помощником редактора в одну мелкую газету. Теперь ее жизнь действительно была нормальной, и ее это более чем устраивало. Рен была наконец счастлива — у нее был дом, работа, друзья и любимый человек, всегда готовый поддержать. Никакой крови, боли и смерти — это осталось в другой жизни, о которой Рен хотела забыть, как о страшном сне. Хотя ее до сих пор мучали кошмары — прошлое никогда не умирает. Так ей часто говорил Даби, когда они сидели по вечерам на крыше, выкуривая почти по пачке сигарет за раз. Тогда она еще не до конца понимала смысла этих слов — но сейчас все стало очевидно.        — Пойдем домой, Рен? — она даже слегка вздрогнула от неожиданности, возвращаясь на Землю из паутины мыслей.        Дождь уже закончился, и Бакуго убрал зонт.        — Да, конечно, — задумчиво протянула она, делая шаг назад.        Тут же взгляд зацепился за лёгкое шевеление в мокрой траве — затем послышалось и жалобное мяуканье. Недолго думая Рен тут же взяла на руки еще совсем крошечного котенка — черная шерстка была насквозь мокрой после дождя, на боках виднелись проплешины, а одно ухо было слегка порвано на конце. Пушистый комок разлепил глаза — и Рен потеряла дар речи. На нее смотрели два больших ярко-фиолетовых глаза с тонкой полоской зрачка посередине. Разве такое вообще бывает?        — Что у тебя там?        Андо медленно повернулась лицом к Бакуго и молча показала ему находку. Видимо, он был поражен не меньше нее.        — Это…        — Ага, это его глаза…        Котенок пискляво мяукнул, будто подтверждая слова девушки.        — Кацу, умоляю, давай возьмем его домой! — бросилась к нему Рен, показывая малыша во всей красе. — Я не могу его просто здесь оставить!        — Да хорошо, хорошо, я не против, — удивленно почесав затылок, выдавил из себя Бакуго. Он, в принципе, всегда любил кошек.        Они двинулись в сторону дома с пополнением в составе — и вскоре малыш Тоши стал полноправным членом их небольшой семьи. Непонятно, откуда вообще в тот день у могилы Хитоши Шинсо взялся этот котенок с необычными фиолетовыми глазами, но Рен хотела верить, что это судьба — и доля правды в этом наверняка была.