Последний шанс

— Что будем делать? — Спросил усталым голосом Василий.  — Так, сначала надо разобраться. — Ответил Сергей — Впервую очередь, что вы об этом думаете?  — Бред какой-то! — сказал Трошкин — Какие беспорядки? Они там в Москве что, с ума сошли? Только установили контакт и на тебе!  — Я сам ничего не понимаю. Значит так, сейчас все расходимся, работаем. Я отправлю письмо в Москву, расспрошу, что там да как. Виталий и Василий поднялись и молча вышли. Недолго же длилось это собрание. Сергей первые пять минут собирался с мыслями. Да что собираться? Нужно написать в Москву! В тот же день он отправил руководителям Московской коммунистической организации письмо. В нём он требовал объяснения таким странным действиям с их стороны, подчёркивал, что из-за этой ошибки всё дело может пойти прахом. Письмо было отправлено в тот же день. Трошкин и Крючков сразу разошлись. Василий вернулся на работу. Прошло уже десять дней. Всё было спокойно. Кончились демонстрации, это было распоряжение Чернова. Только через две недели после описанных событий пришёл ответ из Москвы. В этот день, 29 ноября 2005 года. С утра в городе шёл снег, это был первый по-настоящему сильный снегопад в этом году. До этого выпадал только небольшой снег, который сразу таял. Василий любил снег. В детстве он любил всегда ходить по улице в снежные дни. Став взрослее, он всё также продолжал любить снег, прогуливался по улице в сильный снегопад. В такие минуты он любил думать о приятном для души, снег обычно ассоциировался у него с прошлым, как и многое в жизни. Снег, он завораживал его, он мог смотреть на падающий снег часами. Сергей и Виталий относились к снегу равнодушно. В детстве он им нравился, но став взрослыми они стали относится к нему равнодушно, как и почти ко всему в природе. В это утро всем было не до снега. Все очень волновались, Сергей достал письмо и стал читать вслух.  — Лидер Московской коммунистической организации Александр Иванович Григорьев. Отвечаю на ваш запрос касательно беспорядков седьмого ноября. Отношения к этим беспорядкам наша организация не имеет. Данная демонстрация не планировалась не мной, не моими товарищами. Люди пошли на штурм сами, из наших людей там было всего два человека. По свидетельству очевидцев, попытку штурма спровоцировал неизвестный человек, его фотографию высылаю вам с этим письмом. По свидетельству присутствующих, на демонстрациях раньше его не видели, никто здесь его не знает. Сфотографировал его один из наших, случайно. Подозрительный человек, думается мне, это провокация. Учитывая тот факт, что после окончания беспорядков этот человек бесследно исчез, гипотеза о провокации кажется мне наиболее правдивой. Выводы делайте сами.  — Интересно. — вполголоса проговорил Чернов. — Что думаете?  — Провокация? — подал голос Виталий.  — Скорее всего. — Сказал Трошкин. — Думаю, так и есть. Одно то, что этого человека никто не знает, заставляет задуматься.  — Да, но мало ли людей приходит на митинги? — сказал Сергей.  — Верно. Но не каждый агитирует толпу вдруг штурмовать здание правительства. Если это были не наши, то сам собой напрашивается вопрос: Зачем ему это?  — Ну, ну, продолжай. — заинтересовался Сергей.  — Последнее время митинги участились, и не только здесь, а по всей России. Власти это естественно не понравилось. Думаю, что после событий девяностых они знают, что глушить нужно на ранней стадии, вот и решили провокацией поторопить людей в столице.  — Запугать вроде? — спросил Крючков.  — Да, вроде того.  — Нет уж, дудки! — сказал громко Сергей. — Значит так, митинги продолжать так же, даже ещё с большей силой и частотой.  — Зачем это? — спросил Трошкин.  — Они думают, что мы успокоимся, испугаемся, ляжем на дно, нет. Продолжаем, завтра я напишу в Ростов, Ленинград, Хабаровск и Тулу, пусть тоже митингуют.  — Думаешь, они тебя послушают? — спросил Крючков. — После таких событий, если ты и не испугался, то за других ручаться нельзя.  — Возможно. Но попытка не пытка, попробую.  — А нам, что делать? — спросил Василий.  — Завтра в полдень митинг на площади, а пока по домам. Выйдя на улицу Трошкин даже удивился, сколько снега нападало за то время, пока они разговаривали! Сугробы. Была уже почти зима, темнело рано. Он пошёл домой. Не спешил, хотелось подольше побыть на свежем, морозном воздухе. Как красиво зимней ночью! Темно, но белый снег светит как луна, всё видно. Снег приятно хрустит под сапогами, чувствуешь лёгкую усталость, желание заснуть, но как приятно, как хорошо! Василий решил зайти к Семёну Кирилловичу, в его доме всё было так, как в старые годы. Семён встретил его с радостью. Предложил чаю. В его доме горел огонь, было тепло, хорошо. Они пили чай и разговаривали. Трошкин рассказал о разговоре с друзьями, от Смирнова он ничего не скрывал. Семён Кириллович только кивал головой. Вдруг он спросил:  — Слушай, Вася, ты по Лизе скучаешь?  — Да. — прямо ответил он. — Почему ты спрашиваешь?  — Да так, просто. Она тебе нравится?  — Очень.  — Ты любишь её?  — Да. Очень.  — Да, понимаю тебя.  — Она не такая, как мы, она другая, лучше, добрее нас.  — Ну, такая, не такая, не знаю, а добрая, хорошая, да. Жаль, что родители у неё другие.  — Ты рассказывал, только я так и не понял, почему они такими стали?  — Кто их разберёт? У Маши, жены его, сына моего родители были из дворянского рода, а вот чего Лёшка мой таким стал, не знаю. Насмотрелся небось в детстве фильмов американских, вот и стал таким: «Там хорошо! Там хорошо, а у нас не правильно, у нас не так!» Я ему говорю: Дурак ты, дурак, а он не в какую! Деда твоего он не любил, да и тебя тоже. Жаль, что они и Лизу этому учили: там, в СССР всё было плохо, а при царе всё хорошо! Ну, нет Союза, что, лучше стало? Нет! А они всё такие же злые. Вот, хоть внучку ко мне отпустили, а если узнают, что ты её любишь, вообще не разрешат сюда приезжать.  — Сердцу не прикажешь.  — Да я тебя не виню. Люби, коли любишь, только раз и навсегда.  — Слушай, можно я у тебя ночевать останусь? Домой идти не охота уже.  — Оставайся конечно. Было уже полдесятого ночи. Василий лёг на диване, Семён Кириллович на кровать. В темноте они ещё долго разговаривали, наконец уснули. Ещё через день наступил декабрь 2005 года.