Последний шанс

Наступило пятое января 2006 года. Вот что произошло в этот день. После первого в новом году митинга, Василий возвращался домой. Было уже поздно, мороз. Трошкин мечтал только скорее прийти домой и лечь спать. Вдруг дорогу ему перегородили трое людей в чёрных масках, он не успел сообразить ничего, как был сбит с ног. Двое накинулись на него и стали избивать, третий стоял рядом и смотрел. Василий попытался подняться, но не смог. Вдруг кто-то, подбежав к ним сбил с ног стоявшего в стороне. Его товарищи замешкались, воспользовавшись этим Трошкин рванулся с земли, опрокинул нападавших и достал из кармана подаренный ещё осенью Сергеем нож. Двое бивших его бросились наутёк, третьего крепко держал Виталий Крючков, именно он подбежал во время и тем спас друга. Василию было больно удары были сильными, он чувствовал, что ранен, но сейчас ему было не до этого.  — Ты тут откуда? — спросил Трошкин.  — Сергей послал, сказать тебе, чтоб завтра ты завтра к нему зашёл. — ответил тот.  — Снимай маску. — Василий глазами показал на того, кого Крючков держал.  — Вот вам здравствуйте! — под маской скрывался тот человек, который требовал от Василия прекратить митинги, Виктор.  — Ну, что будем делать? — спросил Трошкин.  — Отпустите меня. — сказал тот.  — Да нет, сначала вы нам ответьте на несколько вопросов.  — Слушаю вас.  — Прежде всего, как ваше настоящее имя?  — Откуда вы знаете, что Виктор — мой псевдоним?  — Отвечайте на мой вопрос. — с угрозой в голосе проговорил Трошкин.  — Александр Григорьев.  — По чьему приказу вы действовали?  — Путиловского.  — Это он приказал организовать беспорядки в Москве?  — Да.  — Кто дал тебе приказ напасть на меня?  — Лебедевский. Отпустите меня! — сказал Григорьев.  — Значит, слушай сюда, — Трошкин перешёл на «ты.» — убирайся от сюда, если ещё раз в городе тебя увижу, ну ты понимаешь.  — Хорошо.  — Обыщи его. — сказал Василий Виталию.  — Шикарная вещь. — Виталий достал из кармана его пальто пистолет Макарова. Больше там не было ничего.  — Это вам больше не пригодится. — Василий убрал пистолет в карман — вон отсюда! Крючков выпустил Григорьева и тот бросился бежать не разбирая дороги.  — Да ты ранен. — сказал Крючков.  — Да нет, пустяки. Ты иди к Сергею, расскажи, как и что.  — А ты?  — А за меня не беспокойся. Виталий послушно ушёл, до дома Василия было не далеко. Когда он подходил к дому, его увидел дед Семён. На Василии лица не было, он был бледен и очень устал.  — Кто это тебя так? — не на шутку встревожившись спросил Семён.  — Напали. — коротко ответил Трошкин.  — Ну-ка, пошли ко мне.  — Зачем?  — Лечить тебя буду. Тебе одному сейчас нельзя. Василий уже так устал, что покорно пошёл за Семёном. Тот ввёл его в дом, помог лечь на диван. Трошкин совсем выбился из сил, поэтому тут же упал без сознания. Семён Кириллович тем временем снял с него пальто, рубаху, осмотрел его. Было много ушибов, вообщем-то ничего опасного, но он определил, что неделю или дней десять нужно лежать и не вставать. Раны от ушибов он решил продезинфицировать спиртом, но дома спирта не оказалось, он отправил Лизу в аптеку. Девушка очень испугалась, увидев Трошкина в таком состоянии, однако Семён Кириллович успокоил её, сказав, что ничего опасного для жизни нет. Прошло уже три дня. Всё это время Василий пробыл в доме Семёна Кирилловича. Он уже в первый день хотел идти к себе, но Лиза не пустила. Ничего опасного не было, он просто отдыхал от небольшого испуга. Четвертый день своего пребывания в доме Смирновых Василий запомнил надолго. В этот день он лежал на кровати, к нему подошёл Семён Кириллович.  — За что же это тебя так? — спросил он.  — За митинги, — ответил Трошкин — этот, агент из Москвы во всём сознался.  — Что думаешь делать?  — Не знаю.  — Я тебе так скажу: бросайте вы это дело, проиграли, всё кончено.  — Быстро ты сдался, а я нет. Будем бороться дальше.  — А помнишь, как раньше было? По улицам ходили спокойно.  — Да. А здесь видишь как, пошёл, напали. Мне тут Сергей звонил, в него стреляли.  — Кто?  — Да, наверное всё те же. Вот тебе ещё довод, почему я за СССР.  — Да, да, да. Да и не только это.  — Вот Мне дед Владимир много рассказывал: и о бесплатной медицине, и о школах. А сейчас?  — Да, что сейчас? Хуже конечно, чем раньше, много хуже.  — Вот за это я и борюсь.  — Ну, значит ещё по боремся! — сказал Семён.  — А как же, обязательно.  — Ну, отдыхай, я пойду.  — Хорошо. Как только Семён вышел из комнаты, к Василию подошла Лиза. Всё это время она стояла за дверью и слушала весь разговор. Тут только она поняла, за что пострадал тот, кто был ей очень дорог. О том, что он, Трошкин, коммунист, она догадалось давно, уже увидев над его домом красный флаг. Но только теперь она поняла, как сильно он любит ту страну и как он за неё, страну, борется. Историю о её родителях читатель уже знает. С детства ей, выражаясь грубо «вбивали» в голову, что коммунисты — настоящее зло, самые плохие люди на земле, и прочее. В детстве она простодушно верила в это, но на то она и была умная, чтобы во всём разбираться. Но так как до этого она не встречалась с коммунистами, не знала, кто они, что им нужно. Даже её дедушка никогда не говорил с ней об этом, только при первой встрече спросил: всё так же они учат её, что коммунисты плохие, или нет? Нет, для Лизы тот факт, что Трошкин коммунист, ничего не значил. Если бы её родители, узнав что Василий коммунист, стали бы его ненавидеть, то Лиза, нет.  — А, Елизавета Алексеевна? — Василий говорил с ней на «вы» — Вы всё слышали?  — Да. — ответила девушка.  — Теперь вы всё обо мне знаете?  — Да, но всё это я знала давно, ещё когда увидела у вас на крыше флаг.  — И что же, будете теперь ненавидеть меня, как ваши родители? — как же грубо это вышло! Василий увидел это, но уже было поздно.  — Ну, зачем вы так? — Лиза тоже говорила на «вы.» — совсем нет. Я правда не совсем поняла, чего вы хотите? Что было там хорошего?  — Простите, что я так грубо. Что хорошего? Много чего, вы слышали наш разговор с Семёном Кирилловичем, мы как раз об этом и говорили.  — Да, я слышала. — было заметно, что девушка начинала волноваться.  — Понимаете, сейчас половины из всего этого нет, за это я и мои товарищи боремся.  — Понимаю. Вам не страшно?  — Нет, я не боюсь.  — Понимаю, но для меня это всё не важно. Я пришла сказать о другом.  — О чём же?  — Мои родители, вы это знаете, не любят коммунистов… — девушка очень волновалась.  — Я это знаю. — Василий начинал тоже по-немного волноваться.  — Я долгое время была уверена, что всё то, что мне говорили родители — правда, но теперь поняла, нет.  — Что же заставило вас поменять своё мнение? — спросил Трошкин.  — Встреча с вами. Вы за коммунистов, но вы не такой, как мне о вас рассказывали родители.  — Вам обо мне рассказывали родители?  — Не о вас, а о вашем дедушке.  — Владимира?  — Да. Когда я вас встретила, моё представление о коммунистах изменилось. Вы другой.  — Какой? — слегка улыбнувшись спросил Трошкин.  — Вы интересный, умный, добрый. Ваши друзья тоже, я недавно слышала, как дедушка разговаривал с Сергеем Черновым, он тоже очень умный и вежливый человек, так мне показалось.  — Так и есть. — ответил Василий. — Продолжайте.  — Когда я вас встретила, поговорила с вами, мне стало лучше жить. Вы может быть думаете, что всю свою жизнь я была счастлива? Нет. Я жила в хороших условиях, в хорошей семье, меня любили, у меня было много подруг, друзей. Но это было не то, о чём я тосковала. Родители постоянно убеждали меня, что тут, в Пензе делать мне нечего, что мой дедушка — плохой человек, всегда будто следили за мной. Я от этого всего так устала, здесь я наконец почувствовала себя свободной. Мои друзья и подруги. Да, они были у меня. Были и есть очень хорошие среди них. Я была в школе очень умной, многие мои «друзья», пользовались этим в своих целях. И от всего этого я тоже очень устала. С вами мне было просто, спокойно, вы не такой, как все, вы лучше. С вами я свободна. Да, вы коммунист, но для меня это не важно, я не думала, что когда-нибудь скажу вам это, но теперь скажу. — В этом месте девушка стала сильно волноваться.  — Что? — тоже волнуясь в душе, но не показывая спросил Трошкин.  — Я люблю вас. — девушка выговорила это с таким волнением, словно выдавала какую-то опасную тайну. Василий был потрясён. Да, он любил Лизу, да он помнил, что загадал желание, чтобы она стала его женой и всё же не ожидал, что девушка сама, первой признается ему в любви. Он медленно поднялся и посмотрел ей прямо в глаза.  — Меня? Любите? — спросил он ещё не веря своему счастью.  — Люблю. — ответила девушка. Он медленно взял её руку и приложил к своему сердцу, она молча смотрела на него и улыбалась. Он смотрел ей в глаза и был счастлив. Потом он подошёл ближе и закрыв глаза поцеловал Лизу, она ответила. Они обнялись и долго молча стояли обнявшись. Они были счастливы.  — Лиза. — спросил Трошкин.  — Что милый? — ответила тихо девушка.  — Ты получила моё письмо?  — Да. Но я сожгла его.  — Почему?  — Боялась, что родители прочитают.  — Обманула родителей?  — Нет, они и не знали, что мне пришло от тебя письмо, их тогда не было дома.  — Понимаю. Я до сих пор храню твои письма.  — Я люблю тебя. — девушка сменила тему.  — И я тебя, милая моя, любимая. Семён Кириллович видел их уже давно, но он сразу ушёл и пил чай на кухне. Он был счастлив за внучку и не хотел им мешать. К нему зашёл Чернов.  — А где Трошкин?  — Отдыхает, тревожить его не надо, да ты садись, чаю выпей.  — Спасибо. Не откажусь.  — Зачем пришёл?  — Да, сказать хочу.  — В тебя же стреляли?  — Да, но не попали.  — Что сказать хотел?  — Да вот, решили мы нашу организацию распустить.  — Чего так? — удивлённо спросил Семён Кириллович.  — Да вот думаю, опасно становится, они одним выстрелом не ограничатся.  — Сдаёшься что ли?  — Нет.  — А что?  — А вот, послушайте… Чернов стал шептать деду что-то на ухо.  — Вот оно как! — почти вскрикнул Семён.  — Да, вот так. — ответил Сергей.  — Хорошо, хорошо придумали. Молодцы.  — Мне сейчас уже некогда ждать, пора. Напишу письма в Москву, Ленинград, что мы расходимся.  — А митинги?  — С людьми уже договорились, они в курсе, думаю, предателей там не будет.  — Надеюсь.  — Вот и я. Передай всё Василию, только наедине и тихо.  — Хорошо, я передам. Сергей ушёл, а Семён Кириллович включил телевизор. Там шли какие-то новости. Василий и Лиза сидели на диване обнявшись и молчали. Так прошло уже полчаса. Иногда он целовал ей руки.  — О чём думаешь? — спросила Лиза.  — О тебе. О том, что теперь будет? Как отреагируют твои родители?  — Да, я тоже об этом думала, — ответила она. — но сейчас я не хочу думать об этом.  — Я тоже. Ещё через пятнадцать минут Семён Кириллович решил, что пора рассказать Трошкину о том, что узнал от Сергея. Когда он вошёл в комнату, Лиза испуганно вскочила с дивана и смущённо заулыбалась. Но Семён сделал вид, что не заметил её смущения и что он ничего не знает.  — Лиза, иди погуляй, мне надо Васе сказать важную вещь. — сказал он. Девушка взглянула с улыбкой на Василия и вышла из комнаты.  — Что случилось? — спросил Трошкин.  — Сергей приходил. — ответил Семён.  — Почему меня не позвал? — заволновался Василий.  — Да, ты же занят был. — Семён Кириллович хитро улыбнулся.  — Уже знаешь? — снова спросил Василий.  — Да, но сейчас не об этом.  — Да, ты прав, что сказал Сергей?  — Ничего особенного, организация распускается.  — Что??? — Василий был шокирован этим известием. — Что это значит?  — То и значит, всё кончено, мир.  — Да, как же так?  — А ты послушай меня спокойно, поймёшь.  — Ну, говори.  — В Сергея недавно стреляли, это ты знаешь.  — Знаю.  — После этого случая, они пришли к выводу, что дело становится опасным, теперь правительство не остановится.  — И что?  — А вот что… — Семён Кириллович наклонился к уху Василия и стал что-то шептать на ухо.  — Вот как! Хитро! — удивлённо проговорил Василий.  — Я тоже так думаю.  — Что теперь делать?  — Да ничего, живи, как жил до этого, работай.  — Хорошо.  — Теперь послушай. Ты знаешь, я всё видел.  — Ну?  — Будь осторожен. Лиза хорошая, добрая, я ничего против не имею, но будь осторожен.  — Да, я знаю.  — Ну, вот и хорошо, желаю успеха. — Семён Кириллович улыбнулся.  — Благодарю. — Василий и Семён пожали друг другу руки. В тот же вечер в Москву, Ленинград, Ростов, Хабаровск, Тулу и другие города по почте полетели письма из Пензы. Они сообщали тамошним лидерам коммунистических организаций, о приостановлении деятельности. На следующий день, в те же города поездами выехали курьеры из Пензы. Они везли секретную приписку к письмам, которую приписать пером было опасно. Вскоре во всех перечисленных городах коммунистические организации объявили людям о приостановлении деятельности, народ был в недоумении, только лидеры знали, почему это было сделано. Правительство наконец вздохнуло спокойно, казалось, что шаг с угрозами сработал, митинги прекратились уже через неделю. Лиза и Василий после их последней встречи встречались потом ещё, несколько раз. Обычно они просто обнявшись сидели и смотрели на природу на улице. Василий, после разговора стал чувствовать себя уже совсем хорошо, через три дня он вернулся к себе, ещё через два дня, вышел на работу. На другой день Лиза снова уехала. Теперь она должна была приехать в середине апреля. На этот раз Василий грустил уже не так сильно, он ждал, ждал их следующей встречи, в такие минуты время летит очень быстро.