Fulcrum

      Выйти на важного человека, быстро и без посредников, можно через несколько ключевых фигур из его окружения. Чаще всего, это делают через секретаршу. Но женщин пугать — такое себе дело, а вот у водителя нервы должны быть заметно крепче. Особенно, у данного конкретного работника. Заодно и проверю высказывание о том, что в Конторе бывших сотрудников не бывает.       Реакция у мужчины оказалась правильной и спокойной: зайдя к себе в квартиру-студию, он увидел меня, и замер, оценивая ситуацию. Хорошим мотиватором, склоняющим именно к этой линии поведения, стала лежащая на столе копия трофейного Глока, выполненная в ядовито-жёлтом, «банановом» окрасе. Стильно, броско, лаконично. Вырвиглазно, но не сильно. Хорошо рвёт шаблон своей непривычностью. Особенно, на фоне строгого чёрного костюма, чёрной рубашки и солцезащитных очков-авиаторов с зеркальным напылением на линзах.       — Да ты заходи, не стесняйся — показал я дулом на стул. — Чай не в гостях, чтобы разрешения спрашивать, и по углам жаться.       — А вы, собственно, по какому поводу? — довольно быстро отмер мужчина.       — Поговорить хочу с Дим Юричем, очно. Позвони ему, будь добр, скажи, что встретиться с ним желают. На вызовы с незнакомых номеров он не отвечает, а мне очень хотелось бы обсудить пару занимательных инцидентов трёхдневной давности. Самолёт заземлённый лягушатниками, некомплиментарное поведение местных вояк, опять же, помешавшее нашему несостоявшемуся знакомству. Возможные места встречи и способы связи — на бумаге, сроки — там же. До встречи.       Выйти из квартиры было достаточно просто, водитель меня останавливать не стал. Напоследок, у входа я оставил пару пластиковых карточек, да визитку, выполненную лазерной гравировкой на иридиевой пластине. Ну и запасной магазин от пистолета поверх всей стопки приложил, вместо пресс-папье. Нехай изучают, ничего запредельного в патронах нет: тефлоновая рубашка, прецизионной точности композитный керамический сердечник из карбида вольфрама… Мелочи.       Уже выходя на крышу, я включил голограмму, имитирующую объёмную тень, волной поднимающуюся по моему телу. Запись должна получиться качественной, здесь, над козырьком, висит камера высокого разрешения. Отвлекающий манёвр должен выйти на славу. Дозоры, Иные… хоть кто-то, да должен помнить классику городского фентези.       В момент, когда тёмное облако уже полностью покрыто моё тело, смещаю реальность, уходя в Бездну. Три скачка, и вот я на стою на челноке, зависшем около дома. Его корпус невидим обычному глазу, без дополненной реальности, отображающейся на линзах очков, даже мне его найти возможно было бы только наощупь. Шлюз сейчас открыт наполовину, и медленно проворачивается, постепенно закрывая вход. Внутри — места немного, Лисет всегда был самым маленьким и самым простым среди десантных ботов. Поехали!       Десять минут полёта, и вот я уже нахожусь неподалёку от одного из туристических кварталов. Рядом, в паре метров — двухэтажный недострой, стоящий наособицу, окружённый зарослями кустарников и пальм. Жил-был человек, разбогател, по всей видимости, и решил отгрохотать себе жильё поновее, в соответствии с изменившимся статусом. А потом случилось чего-то, и трёхэтажный домик оказался никому не нужен. Крышу настелить не успели, стены подгнили и раскрошились, частично обрушившись… В целом — зрелище удручает, но бомжами здесь и не пахнет — место на отшибе. Беспризорниками и ищущими острых ощущений подростками — тоже, слишком густая растительность. А укрепить эти развалины до приемлемого уровня безопасности — плёвое дело: пройтись изнутри нашим аналогом эпоксидки, запенить аэрогелем. Жить здесь всё ещё не очень, а вот оборудовать себе лёжку — милое дело. Думаю, оперативники оценят. Дело за малым — слить эту декорацию по наиболее адекватному сценарию. Но, несколько позже. А пока надо бы разжиться деньгами на карманные расходы. Трофеев надолго не хватило.       Пара килограммовых слитков золота занимает место, сравнимое с тремя сигаретными пачками. Груз компактный, но проблемный. Таскать настолько тяжёлые вещи незаметно — сложно, в карман их не положишь. Проблема решается в лоб, на поясном ремне крепится пара жёстких подсумков. На военном ремне, разумеется, комплектуемом подтяжками.       Остальную одежду тоже приходится сменить на околовоенную «тактику» цвета «тан», обычными людьми называемым бежевым. Рубашка, штаны и берцы, панама в том же окрасе. Образ довершают браслет из чёрного паракорда, и «поддельные» G-shock от Casio, с электронным дисплеем. Ну, как поддельные — модель снята с производства в восемнадцатом году, а эти часы — свеженькие, как из коробочки. И разумеется, они — самодельная реплика.       Что ещё? Нож на пояс нужно нацепить, какой же из меня понторез, без рельсы в стиле танто. Выглядит эта железка в стиле итальянских поделий компании «Extrema Ratio», и гравировка на нём — соответствующая. Пистолет — излишне, винтовка — тем более. Баланс на грани — наше всё.       Если суммировать всё то, с чем я выбрался в город — навскидку оно потянет на сумму около двух тысяч евро, не считая золотишка. Около тысячи, беря по курсу родного двадцатого, но инфляция безжалостна, а курсы других валют не особо стабильны. Хотя, юани и рубли — тоже, не так, чтобы выписывали зигзаги больше десяти процентов за месяц, но они значительно сильнее привязаны к безналу. А вот евро — всё те же, бумажные цветные купюры.       Образ молодого раздолбая, косящего под «музыканта», не вызывает на местных улицах ни ажиотажа, ни удивления. Мода нынче такая, особенно, в этом районе. Это не из-за посольства, просто, моя лёжка находится в своеобразном треугольнике между тремя интересными организациями. Северо-западнее от меня расположен офис ЧВК «Медвед», по слухам, занимающимся поддержкой и обеспечением беспрепятственной работы разных «слуг государёвых». Восточнее — «Отель Москва», а проще «fuck, fuck, fuck… freaking Russian mafia», состоящий из людей, обитающих по ту сторону закона. Юго-западнее, изрядную часть пирсов занимает «транспортная компания «Гермес»». Хотя, куда чаще они охраняют чужие корабли, защищая их и от пиратов, и от конкурентов. Говорят, что как и полагается ушкуйникам, они и сами берут корабли на меч, но свидетелей тому нет. Спустя двадцать минут и пару километров, пройденных неторопливым прогулочным шагом, я остановился перед старым китайским магазинчиком. Ничего особенного, казалось бы. Обычный пережиток прошлого. Такой же антиквариат, как и то, что выставлено на его витринах. Даже на входе негромко звякнул колокольчик, а не сработал электрический контур на размыкание цепи. Красные бумажные фонари, золото на вывесках с каллиграфическими иероглифами — это всё это здесь какое-то тусклое. Выцветшее с годами. Натуральное.       Отсутствие посетителей в магазине, и зевак на улице — непривычно, но, вполне объяснимо. Не любят здесь случайных людей. Впрочем, я и так знаю, куда пришёл.       Внутри лавки меня встретил немолодой мужчина в типичном чёрном костюме, и галстуке. Китаец, без татуировок с драконом во всю спину и вот этим всем, ассоциирующимся с якудзой. У Триады свои правила, свой стиль работы. Как и у тэнно.       Металлический брусок глухо звякнул, стукнувшись о деревянную столешницу. Продавец посмотрел на слиток, потом на меня, потом снова на слиток. Попытался приподнять его, что получилось не с первого раза.       — Золото, девяносто девятая проба — говорю я, обращаясь к продавцу на русском. Затем, дублирую на английском — It's a gold of ninety-nine and nine percent purity. Call your manager — легонько постучав пальцами по столешнице, добавляю — старшого своего позови.       «Продавец» отреагировал достаточно шустро, быстрым шагом уйдя в служебные помещения. Зато на входе нарисовались двое охранников, и один из них уже перевернул табличку. «Closed». Кто бы сомневался…       Через пару минут ко мне подошёл довольно молодой парень в строгой чёрной футболке, брюках и туфлях. Отрывисто поклонившись, он произнёс на русском, с весьма заметным акцентом:       — Прошу следовать за мной, вас хочет видеть господин Чен. Сунув слиток обратно в подсумок, я двинулся за проводником вглубь служебных помещений. В итоге, поднявшись на второй этаж, мы пришли к чьему-то кабинету, оформленному в тяжеловесной стилистике прошлого века. Везде бронза и тёмное дерево, в комнате царит полумрак. Окна прикрыты массивными шторами, а в рожках светильников горят лампы накаливания, ватт по тридцать, не больше. Вся мебель здесь выдержана в едином монументальном стиле, который я бы назвал «колониальным». Хотя, вспоминая исторические хроники, возможны и другие параллели.       Указав мне на место у Т-образного стола слева, мой сопровождающий сел напротив, справа. Рядом с ним разместились ещё двое мужчин, лет тридцати. Короткостриженные, в костюмах, татуированные. Судя по моторике — боевики, но матёрые. У того, что слева — на ключице, у горла, заметны шрамы от порезов ножом.       Во главе стола восседает уже полностью седой китаец в возрасте. Больше пятидесяти точно есть, может, уже и за шестьдесят возраст перевалил. Его кресло больше напоминает трон, с массивной, высокой спинкой и резными подлокотниками. Негромко щелкают шестерёнками массивные часы с маятником, стоящие у стены напротив. Минутная стрелка медленно но верно заходит на очередной круг. Ничто другое не нарушает тишины.       Из других анахронизмов здесь — чернильница, с массивной стеклянной призмой подставки, на которой покоятся два куба. Скрепляют эту конструкцию гравированные латунные пояски, а лунки на верхних гранях плотно прикрыты крышечками-конусами. Рядом лежит набор кисточек и стопка бумаги, придавленная фигурой нефритовой жабы.       — Поговорим о погоде, еде и недавних новостях, или сразу перейдём к делу? Пока судорожно сглотнувший переводчик, бледнея, пытался перевести мой вопрос на китайский, местный начальник рассмеялся.       — Русские… — перевёл мне с китайского всё ещё бледный парень. — Всегда спешите. Так, с чем вы пришли?       Вытащил оба слитка, я поставил их на стол. Впрочем, здесь уже были в курсе, что это. Осталось лишь обозначить условия:       — Есть предложение с тридцатью килограммами, за половину рыночной стоимости, наличными. Пятьдесят восемь тысяч евро за каждый слиток, миллион семьсот сорок — за весь груз. Золото высшей пробы, без интересных добавок, типа вольфрамовой стружки. Можете хоть переплавить всё по получении, дело ваше. А эти два образца — только первая ласточка. Пробный шар, на тех же условиях.       Старик ненадолго задумался, хмыкнул, и спросил:       — А не слишком ли вы молоды для заключения подобных сделок?       Понимая, что мой собеседник вообще никогда не пересекался с тэнно, тем не менее, немного срываюсь:       — Сами решайте. Это не я сейчас должен принести больше сотни тысяч живыми деньгами, чтобы показать свою состоятельность в качестве партнёра. А если уважаемому владельцу этого чудного магазина думается, что от разовой сделки можно получить несколько большую выгоду, изменив условия… Вы слышали об инциденте на малазийской базе? Или его уже засекретили?       Воцарилась очередная неловкая пауза.       У местного начальника зазвонил мобильник. После разговора на китайском, он что-то коротко сказал своим подчиненным, повернулся ко мне, и негромко полуутвердительно спросил:       — Вы ведь в состоянии подождать двадцать минут?!       — Вполне. — Кивнул я.       Покинул кабинет он с одним из слитков, но возражать я не стал. Пугать мне больше нечем, а бить пока не за что.       Ждать пришлось полчаса. Спокойно дремать, вполглаза наблюдая за шевелениями по ту сторону стола. В космосе это — норма жизни. Сидеть за пультом, наблюдая за работой автоматики. Много, часто, подолгу.       Интересно, что деньги мне по итогу, всё же, принесли, и даже без проволочек и попыток увильнуть. Сто шестнадцать тысяч, сотенными банкнотами разных серий. Правда, с тремя жучками, но это — мелочи. Как и приметный фирменный вещмешок красного цвета, с вышитым «золотом» драконом. Здесь в такие пакуют покупки ценой от пары сотен евро.       Выйти из магазина тоже удалось без проблем. И даже сотню метров пройти. Это потом за спиной раздался визг тормозов, меня подхватили за руки, впечатывая в стену, одели на голову чёрный мешок, и запихнули в микроавтобус. Там же сцепили руки достаточно тонкой кабельной стяжкой, и положили на пол.       Ехали мы недолго, вплоть до поворота на четырёхполосную магистраль. Предупредительный писк в ушах, и я смещаюсь в Бездну, старательно скрючиваясь и упираясь ногами и спиной в стойки сидений.       Наверху ракета уже сошла с револьвера. Отгорела разгонная ступень. Отработка маршевого…       Короткий взвизг. Грохот, скрежет, скрип железа. Прилёт сверху в мотор вынес переднюю подвеску с осью и колёсами. Зад машины приподнимает вверх. Короткое мгновение невесомости.       Взрыв под передней осью, микроавтобус выписывает обратное сальто вверх и назад. И ещё одно, падая вниз. Удар пришёлся в заднюю часть, выгибая пол вверх. Рухнув на днище, машина немного проскрежетала по асфальту, остановившись через пару секунд.       Под аккомпанемент приглушенных Бездной криков, стонов и всхлипов, я достал из-за ремня тоненькую полоску металла. Пока ещё мягкую. Начавшую затвердевать только после контакта с мембраной в заднем кармане штанов. Совсем немного времени, и полотно напильника готово.       Пилить стяжку непросто, но содранная кожа здесь заживает за пару секунд. Взрывная волна не может причинить нам увечий, лишь отбросить в сторону. Очень мало вещей способны достать нас в этом пространстве. Лазеры, может быть? Плазма? Воздействие радиации? Бездна искажает те или иные законы физики, давая возможность вершить «магию». Гнуть мироздание под свои нужды. Совсем чуть-чуть, но и этого вполне достаточно, чтобы тэнно старались не задевать понапрасну.       Стяжка, наконец, лопнула. Сняв мешок с головы, я быстро огляделся. Всё в порядке, боеспособных противников не наблюдается. Потом сместился из Бездны в нормальный мир. Звуки стали чётче, перестав искажаться, словно под водой. Вернуть свой нож, подобрать мешок, и можно уходить.       Изрядно помятые, держащиеся буквально на соплях, задние двери кузова пинок выдержали. А вот хлопок ладонью с выбросом энергии Бездны сорвал их с петель. Эффектно и эффективно, отбросив на пару метров, на капот чьей-то легковушки. Упс… Спрыгнув вниз, я посмотрел на объезжающие нас по двум крайним слева полосам машины. Они бы и рады свалить поскорее и подальше, но некуда, это центральная четырёхполосная магистраль с мощными бетонными отбойниками. Заезд сюда — в нескольких метрах впереди, съезд — и того дальше. Стихийная пробка вскоре рассосётся, но пока…       Вдали послышался приближающийся вой сирен. Прикинув варианты, я закинул внутрь салона пару газовых гранат. Похитители — всё равно не жильцы. Пусть хоть помрут по человечески, во сне и без боли. Те, во всяком случае, кто ещё остался жив. Открыв мешок с купюрами, я вытащил четыре стопки. Одна RFID-наклейка, две пластинки трекеров и купюра с радиоизотопной меткой. Последняя — не особо опасна, но всплыви она где-нибудь, начнутся вопросы. Зачем мне такое? Проще оставить, не жалко.       Избавились от балласта, оглядываюсь в поисках путей отступления. Угонять машину — тупо, запугивать водителя — тоже. Улететь можно всегда, а вот уйти красиво? Если машинам деться с дороги было особо некуда, то мне достаточно перемахнуть через шумовой экран, по совместительству — отбойник, высотой в четыре метра. Вариантов уйти чисто, без блинка — немного, впрочем… выручил бусировочный трос, и фаркоп. Срезал кинжалом лишнее, спаял лазером. Чуть-чуть подождал.       Закинув этот импровизированный крюк с крыши микроавтобуса, я перебрался через преграду. А дальше — спринт до ближайшего переулка. Вот там — ни камер, ни любопытных глаз. Можно уйти в Бездну, и свалить уже, наконец, на Лисете обратно на базу. Давно меня так не щелкали по носу.

***

      Этнические группировки считаются одними из самых сложных для разработки. В них очень трудно кого-то внедрить, но мне этого и не нужно. Телефоны, наушники, умные часы, фитнес-трекеры и прочие гаджеты прекрасно отработают и за наружку, и за прослушку. Квадрокоптеры, опять же, дроны самолётного типа… проблема лишь в обработке потоков данных. Вернее, в эффективных фильтрах. Но и на этот случай хватает средств, нужно их только… позаимствовать.       — И ещё двое, рядовые. — Негромко комментирую я, добавляя очередную точку в трёхмерный граф, и выписывая рёбра связей. — На фоточках уже знакомые склады, с другого ракурса, а тут — их любимое место сходняка за углом. Налицо околонулевое понимание основ конспирации.       — Может, ещё потребуешь от рядовых, не блещущих умом бандитов, чтобы они оружием на камеру не щеголяли? — Поинтересовался Ордан, чья голограмма висела над терминалом связи. — Заканчивал бы уже наблюдать за мелочью, это напрасная трата времени. Пора, пора начать жатву…       Собственно, главное мне уже известно: местоположение штаб-квартиры, главарей, крышуемых бизнесов… Обычные такие ключевые точки, позволяющие сделать больно. В моём — так очень больно.       Известно это всё отнюдь не только мне, просто, этих китайцев не трогают, чтобы они мешали жить тем китайцам, к которым я зашёл с партией золота. Те — гонконгские, эти — тайваньские, обе группы занимаются… разным, но в основном их интересы пересекаются по части контрабанды и наркоторговли. Особо сильно я не вникал, да и следов в сети не так, чтобы много. Так, слухи из личной переписки, перегнанной через старую пиратскую копию оффлайн-переводчика. Воспользоваться тем же Яндексом — поставить под вопрос удачный исход как этого этапа, так и всей операции в целом. Не стоит считать других тупее себя, это может обойтись очень дорого.       Оторваться от бездумного щелканья по картинкам было неожиданно сложно. Спокойный, расслабляющий медитативный процесс пришлось прервать очень грубо, выламываясь из этого тягучего ритма. Встать, отложив в сторону стакан с зеленым чаем. Посмотреть на сумерки за окном закатное небо на фоне зарослей, и потянуться к уже привычному месту. Мгновение здесь, мгновение там. Привычно моргнули и исчезли из поля зрения подстроечные таблицы, а затем точка зрения сменилась на камеру у арсенала. Настала пора выбирать фрейм, его конфигурацию, оружие и экипировку. Сегодня на операцию отправится Локи, собранный под максимальную скрытность. Снайптрон, метательные ножи и Прова — стандартная дубинка-разрядник солдат Корпуса… этого должно хватить на любую ситуацию.       Спуск Мантиса займет несколько часов, с учетом того, что Орбитер висит на двухста километрах, «скрываясь» среди выведенных из эксплуатации спутников, на одной из орбит захоронения. Не столь уж и много, если пересчитать в расстояние, с учетом того, что на сверхзвук лучше не переходить. Атмосферные явления, чтоб их, могут выдать местоположение спускаемого аппарата.       Собственно, два часа я привычно продремал, благо, личного вмешательства не требовалось. Так, легкий контроль за обстановкой, перемежаемый наблюдением за несколькими объектами. Рутина. Вплоть до самого окончания спуска не произошло ничего заслуживающего внимания.       Десантировался я прямо на крышу нужного дома. Вопреки ожиданиям, охраны было немного — пара человек, не считая прислуги. И, их оказалось весьма сложно вырубить, не добив при этом в процессе. Рефлексы…       Закинув в Мантис первого из братьев, недоверчиво хмыкаю. Слишком просто, слишком легко. Хотя, будь на моем месте кто-то из обычных наёмников — да их бы на подъезде срисовали, и встречали огнем пулеметов, позиции для которых здесь тоже в наличии. Щиты из стали, все по красоте. Правда, от бронебойных пуль винтовочного калибра они не уберегут, но это же мелочи, правда?       Второй объект живет на крыше многоэтажки, почти как Карлсон. Только вместо скромного домика, ютится он в небольшом пентхаусе, на который так удобно десантироваться, будучи невидимым, из невидимого же Мантиса. Одноразовый дешифратор влёт вскрыл магнитный замок, и я сходу вколол препарат лежавшему на двуспальной кровати мужику. Лицо совпало, цель захвачена, пора на следующий адрес.       Помощник их, по оперативной работе, арендует квартиру в доме попроще. Способ захвата — тот же: балкон, заход в квартиру, вынос бессознательного клиента. Рутина, как она есть. В моём старом послужном списке этот мимолётный эпизод не заслуживал бы даже упоминания. Здесь и сейчас… можно отметить только небольшое изменение в процессе: необходимо удерживать цели в отключке. Впрочем, препараты для поддержания медикаментозной комы у нас хорошие, разработки Корпуса. Качественные, без побочек.       И их наставнику, нынче пребывающему на пенсии, помогающему своим преемникам исключительно советами, тоже наркоз не повредит, не смотря на возраст и возможные болячки. Люди в возрасте не так, чтобы поголовно умнее, но опыта у них больше. И терпения, зачастую, тоже.       Загородный дом с прудом, охраны нет, прислуга — приходящая. Подруге — дозу снотворного, старика — на капельницу с автодозатором, и в десантный бот. Иных крупных целей, которые можно выцепить сходу — пока нет. С «мозгами» закончено, а цеплять командиров боевых групп — такое себе развлечение. Их, разве что, жёстко ломать, а это — так себе занятие. Затратное физически и морально, но с околонулевым выхлопом. У меня не акция устрашения в жестком ее сценарии. Так, знакомство на своих условиях.       Для предстоящего разговора я подготовил небольшой склад. Собрал комнату, покрасил её в радикально чёрный цвет, и даже камеры со светом разместил в нужных местах. Русского ведь они не знают, а значит, моим собеседникам придется как-то анализировать и верифицировать то, что им будут переводить. Что, кстати, не помешает впоследствии сделать и мне. Мало ли, какие двусмысленности всплывут в процессе разговора.       Очередное сообщение, всплывшее на индикаторе лобового стекла, заставило меня несколько скорректировать свои планы. Не так это я планировал, совсем не так, но раз уж совпало…       Уже последний на очереди, и не вполне запланированный рейс закончился в одном из спальных районов, у многоэтажки. Сразу вламываться в квартиру не имеет смысла, живущий здесь человек мне не враг. И я ему — тоже. Линия поведения выбрана исходя из этого, а также, моего видения нашего дальнейшего сотрудничества.       Сначала, как это и делают вежливые люди, я позвонил. Два часа ночи, как-никак, парня ещё разбудить нужно, как-то привести в чувство. Музыкальной системы у него нет, телевизора тоже. Только старенький мобильник, да ноутбук на предпоследний стадии издыхания. Батарея — уже, но хоть железо ещё живо. Используется в качестве стационарного компьютера.       — Вэй. — Слышится в трубке сонный голос, спустя шесть гудков.       — Алло, Чжан Ю? — Отвечаю на его приветствие на русском. — Нам необходимо переговорить. Я за дверью. Один. Не стоит дёргаться, вреда вам не будет.       — Три минуты. — Последовал лаконичный ответ на русском, перед сбросом соединения.       Одевался парень предельно быстро. Натянул чёрную майку-алкоголичку, спортивку… обул кроссовки? А после этого вытащил из ящика потёртый ТТшник. Передёрнул затвор, поставил курок на предохранительный взвод. Перед тем, как открыть дверь, взял пистолет в левую руку, сгибая её так, чтобы прикрыть ствол туловищем. Осмотрелся, контролируя этаж. Левый нижний угол и наискосок в правый верхний. А меня за угрозу не воспринял поначалу. А вот когда приглянулся — напрягся.       Сидел я на ступеньках, напротив двери. Всё как обычно: «тактический» недокамуфляж, ботинки, кепка, платок на шею и тёмные очки. Просто, теперь за переливающимися дымчатыми линзами можно разглядеть два тусклых отблеска розового. Так светятся мои радужки глаз. Побочное влияние Бездны.       — Вас нанимали в группу Доброго, пока их отсюда не отозвали — говорю я Чжану, вставая со ступенек. — А мне вот, недавно, случилось пересечься с группой Шамана. Вы ведь и с ними пару раз работали, переводчиком и проводником. Мне необходим подобный специалист.       — Так дела не делаются. — отвечает он, постоянно скользя взглядом по мне и окружению. Пожимаю плечами:       — Сейчас я сильно ограничен во времени и возможностях. Без переводчика не будет и переговоров, а наших… обидчиков просто зачистят в ноль. Это недолго, просто, мне бы не хотелось начинать свои дела на острове с такого рода решений. Говоришь потом остальным, что не отморозок, а тебе не верят. Дергаются постоянно. Неприятно.       Пауза затягивается. Чжан не верит мне, но и отбросить всё сказанное, отказать, он тоже не может. Абсолютно идиотская, патовая ситуация. Фигурально, гипотетические чаши весов зависли в равновесии. Воображаемая монетка встала на ребро. Сомнения гложут моего собеседника, и настала пора краплёных карт.       — Давай присядем что ли, покажу тебе, с чем дело иметь предстоит — говорю ему, доставая пухлый незапечатанный конверт.       Обойдя парня, захожу внутрь квартирки. Обычная студия, на восемь квадратов, не считая санузел. Мебели не фонтан, но пара стульев и стол в наличии. Правда, один из них совсем уже на ладан дышит. Кровать в ещё худшем состоянии, сидеть на ней банально опасно. Чай здесь не заварить, в баллоне кончился газ. Проводка старая, электроплитку не вывезет. Даже использованных контейнеров от лапши или пюре не видно, как и столовых приборов. Только баклажка с водой.       — Ты пакеты перепутал — замечает Чжан, кладя конверт обратно на на стол. Отталкиваю пакет обратно:       — Это плата за беспокойство. И за молчание. Впрочем, сомневаюсь, что ты захочешь кому-то рассказать о том, что я сейчас покажу. Узнаешь? — на моем «мобильнике» высвечивается фотография с моими «гостями» на фоне зелёного экрана. Узнал, да так, что аж дернулся. — Как видишь, достать их несложно даже живьём. Выкосить весь личный состав — ещё проще, особенно, если они побегут из города. А они побегут. Достаточно выбить ключевые позиции, и всё посыпется. А потом оставшихся добьют конкуренты.       Положив на стол большой корпусовский планшет, я открываю карту и начинаю показывать и рассказывать про разные интересные бизнесы. Сначала Чжан слушал с легким скепсисом, но постепенно начал бледнеть, потеть, и едва ли не за сердце хвататься. И ведь было от чего, знать всё сказанное мной — ни разу не полезно для здоровья. Особенно, если об этом факте проведает кто-то еще: свежая информация такого уровня на дороге не валяется. Даже если она, возможно, станет общеизвестной спустя пару суток.       — Как видишь, вариант с переговорами не основной, хотя и наиболее оптимальный — подытоживаю разговор. — Времени на размышления тебе — десять минут. Жду внизу, нюансы поясню по ходу дела.       Оставив парня сгорбившимся над столом, я вышел из квартиры, захлопнув дверь. Нарисовалась очередная проблема — нужен транспорт. Впрочем, здесь мне на помощь пришла очередная отрыжка прогресса — каршеринг. Вернее, его извращенная версия, потому что эта машина была банально взломана и теперь ехала к этому дому под дистанционным управлением. Будет через семь минут.       Электромобиль с развитым бортовым компьютером — идеальная жертва для взлома. Они всегда в режиме ожидания. Всегда в сети. Заводятся за секунды. Расширенный круиз-контроль позволяет вообще не париться об интервалах с соседями по потоку, а электродвигатели и батарея… мы многотонные роверы Корпуса угоняли, запитывая их системы на щиты варфреймов. Разрядись машина в ноль — заставить ее продолжить ехать — ни разу не проблема. Главное — ничего не спалить.       Чжан подошел через шесть минут. Без денег, которые он спрятал в вентиляции, но экипированный всем тем снаряжением, что еще осталось при себе. Вещей не густо: бандана, разгрузка и нож с пистолетом. Одежда та же, просто сверху накинута мешковатая куртка не по размеру. Ночь, уже прохладно, и с моря дует свежий ветерок. Сев в приехавшую машину, мы ненадолго замолчали. Мыльница типа Дэу Матиз не особо располагает к откровенным разговорам, но любопытство берёт своё.       — Имеешь личные счёты? — интересуюсь у Чжана, указывая на фотографию.       — Нет — качнул головой парень. — Просто, мне предлагали вступить в ряды саньхэхуэ. Нужен был переводчик, который не станет болтать направо и налево. Я отказался. Чужак своим там никогда не станет.       — Предпочитаешь работать с нашими?       — Предпочитаю не работать с выродками — Чжан задумчиво посмотрел на меня, и пояснил. — Ты вступаешь в «семью», и твоя жизнь перестаёт принадлежать только тебе. И этого уже никак не изменить. Обратного хода нет. Можно подать в отставку служа в армии, можно уволиться из полиции, но из мафии тебе придётся бежать, до конца жизни шарахаясь по углам. И то, велика вероятность, что «мистеру Анджело передадут поклон от мистера Сальери». Что такое? Удивлён? — засмеялся Чжан. — Это из одной старой игры. Едва ли ты её застал...       — Spice must flow — мой равнодушный ответ вогнал парня в ступор, затем, тот задумался. Переглянувшись, мы слегка рассмеялись незамысловатым отсылкам, понятным теперь не так, чтобы очень многим. Играм под сорок лет, а тем, кто их проходил…?       Машина продолжала ехать своим извилистым маршрутом, выписывая по перекрёсткам и развязкам зигзаги и петли. Недолго, ещё минут двадцать, на средней скорости скорости в шестьдесят километров. Порт, все дела…       Уже внутри склада передаю Чжану маску и балахон:       — Вокодер в маске должен достаточно сильно исказить голос. Да и не до тебя будет нашим гостям — я снял очки.       — Светить своим лицом вообще не слишком разумно — сказал, проверяя работу приборов, Чжан. Усмехаюсь ему в ответ:       — Кому как. Мне привычно быть широко известным в узких кругах. Не здесь, к сожалению. Будь это иначе…       — Не думаю, чтобы это остановило кого-то… отмороженного.       Отвечать на это я не стал. Слов нужных не подобрал, да и аналогий… слишком давно это было. Богатство языка утрачено. Восстанавливаюсь, конечно, но всё ещё понимать сильно проще, чем говорить. Да и дела сами себя не выполнят.       Рассадить бандюганов по пилотским креслам — было недолго. Налепить им пару наклеек на тело — тоже. А вот с одеванием в серые робы пришлось повозиться. Приподнимать, одевать, укладывать обратно. Хорошо хоть, двигать ложементы не пришлось, они уже стояли клином, вдоль длинной стороны овального стола.       Напротив моего места мы расположили старика… я сверился с планшетом. Гао Ливей его зовут. Братьев — Дэй и Юн, опять же — Гао. С первым они не родственники, просто однофамильцы. Последний, помощник их — Ли Канг. Как это обычно бывает у азиатов — первой произносится фамилия, а лишь затем — имя. Чжана вот, зовут Ю, но проще по фамилии.       Снова всё оглядев, киваю: время снимать маски. Те самые, закрытого цикла, гоняющие по кругу кислородную смесь, обогащенную рядом интересных веществ. Теперь ждём.       Минута, вторая, третья… раздался кашель. Забавно, первым очнулся Гао Ливей, самый старший среди присутствующих. Старик, немного прокашлявшись, сразу обратил внимание на свое изменившееся положение, и, что-то гневно сказал. Затем еще, и еще, нервно озираясь по сторонам. Вокруг — непроглядная темень, только сверху бьют четыре ярчайших столба света, освещая бывших и действующих членов какой-то там триады. Нам видно их, им не видно ничего: слишком ярко, слишком силён контраст между светом и тьмой. Все помещение покрыто светопоглощающим материалом, черным настолько, что нас окружает непроглядный мрак. Нет ни малейшего эха. Воздух неподвижен, а температура такова, чтобы нашим гостям было не жарко, но и не холодно. Комфортно телу, но не разуму. Наверное, очень страшно быть осетром на витрине…       Довольно быстро очнулись и остальные. Нервно озираясь, они перебрасывались вопросами и комментариями, что-то обсуждали. Не особо важное, Чжан лишь комментировал их догадки, отпуская короткие комментарии. Мариновать бандитов больше пяти минут смысла нет, первый испуг прошёл.       Щёлкнув пальцами, переключаю освещение во второй режим. Яркость убавлена в сотню раз, но «столбы» света не изменили своих границ. Всё те же цилиндры от потолка до пола, полтора метра в сечении. Над всё ещё скрытым во тьме столом развернулась голограмма местности. Тот самый, приснопамятный магазин, вид сверху-сбоку, под шестьдесят градусов.       Мои зрачки вновь засветились розово-пурпурным. При описании это кажется чем-то забавным, но желающих посмеяться здесь не нашлось. И когда меня подсветило такой же колонной рассеянного света — смотрели на меня настороженно. Как агент Джей на девочку Энни с учебником квантовой физики. И главное — молча.       — Ваши люди попытались меня похитить — мой голос, дублируемый в активных наушниках, слышится незнакомым, чуждым и безразличным. Как в записи. Чжан перевёл это на китайский. С учетом работы вокодера сказанное прозвучало несколько… специфически. Хор голосов, накладывающихся друг на друга, наверное, пробирает до дрожи. Тем временем, я продолжил:       — Доказательством служит запись, которую мы сейчас посмотрим. Голограмма отображала ситуацию на момент моего выхода из магазина. Фигуры задвигались, отображая разворачивающуюся ситуацию. Вот, меня хватают, надевают мешок на голову, затаскивают в микроавтобус. Машина трогается с места. Потом повтор, с зумом на номера автомобиля. Повтор с подсветкой номеров мобильников. Список звонков с этих мобильников, с подсвеченными номерами членов местной триады. Хорошо, что все они пользуются одним оператором сотовой связи. И мессенджер у них тоже один. Это всё даёт меньше поводов для размышлений. Закончив с записями, перевожу взгляд на наших «гостей»:       — Это подстава — переводит яростный выкрик побагровевшего Гао Дэя Чжан. Тот хотел добавить что-то ещё, но не смог. Мышцы свело.       — Вы промахнулись — отвечаю ему. — Ваши люди выбрали не ту цель. За это придётся просить прощения…       Я замолчал, и пару секунд ничто не нарушало тишины. Затем раздался сип со стороны Дэя. Он очень хочет, но не может дышать. Ещё немного, и отменяю ему спазм мышц, предупредив:       — Станешь орать — удавлю.       — Мы понимаем свою ошибку, и признаём её — сказал Гао Ливей. Киваю:       — Этот вопрос закрыт. Перед попыткой повторить — напишите завещание. Впрочем, тогда имена ваших наследников я узнаю и так. Свободны.       Дождавшись, пока Чжан переведет это все, активирую автодок. Самый стойкий продержался до полной отключки секунд восемь, не больше. Маски — обратно на лица, закрытый цикл, поддержание сна.       Уже перетащив членов триады на носилках к парковке, указываю Чжану на уголок отдыха:       — Подожди пока здесь, мне нужно вернуть их туда, откуда взял. Своё первое задание, считай, ты сдал. Вернусь — поговорим.       Раскидать тушки по Лисету и Мантису было просто, я делал это управляя Локи. Теперь имело смысл доставить всех одним рейсом, с остановками по маршруту. Собственно, самым сложным было рассчитать дозы снотворного так, чтобы все четверо проснулись примерно в одно время. А в качестве памятки я вбил над изголовьями каждой кровати по ножу с говорящим именем «Отчаяние», приколов ими бумажные ленты. «Memento mori» — «Помни о смерти», на латыни. Каллиграфия там тоже соответствующая: готический шрифт «фрактура». Закончив с этими делами, десантируюсь у склада.       Чжан сидит за столом, и пьёт чай, как будто и не осматривал здесь недавно каждый ящичек, каждую коробку, чуть ли не переворачивая всё вверх дном. Понимаю и одобряю.       Сев напротив, наливаю себе и ему по стакану вискаря. Какой-то бурбон, вполне нормальный на вкус, в него даже лёд сыпать не нужно. Сделав глоток, закусываю ломтиком мяса. Затем, подняв стакан, салютую им Чжану:       — Ну, за успех…       Чокнувшись своим, и отпив из него, Чжан, слегка закашлявшись, спросил:       — Что дальше? — Дальше? — повторил я. — Дальше тебе предстоит сделать непростой выбор между тем, решишь ли ты круто изменить свою жизнь, или оставить всё как было. Синюю или красную таблетку предлагать не буду, мы в реальном мире живём. Работы будет много, она будет разная, вознаграждение — стабильным, пока — от десяти до двадцати тысяч евро. Мы ценим верных людей. Ещё больше мы ценим хороших специалистов. У тебя есть шанс стать и тем и другим.       Чжан задумался. Он думал, хмурился, вертел в руках стакан. Затем, хлебнув из него, резко поставил, и с сожалением сказал:       — Слишком щедро.       — Возможно — кивнул я. — С обычной точки зрения, наверное, это так. С моей — нет. У тебя нет близких, к которым могут прийти, и использовать их как рычаг давления. Для меня это важно. Одно дело — безопасность отряда, другое — прикрывать людей, живущих где-то далеко. Второе — сложно, а подчас — нереально. А месть… месть не возвращает с того света.