La Favorita

      Ты бесшумно пробираешься по пустынному коридору гостиницы, сжимая в руках заранее отданный им запасной ключ. Уже довольно поздно, но ты все равно постоянно оглядываешься, опасаясь внезапных полуночных свидетелей. Завернув за угол, и убедившись, что никого нет, продолжаешь свой путь к заветному номеру. Замерев на секунду перед темной дверью с блестящими цифрами 33, ты торопливо отпираешь замок и проскальзываешь внутрь. Небольшая комната приветливо встречает приятным полумраком и интимным беспорядком типичного мужского пристанища. Расправленная кровать замерла в ожидании, соблазняя светлыми шелковыми простынями, а разбросанная одежда намекает на нетерпение хозяина поскорей оказаться в чьих то тёплых объятиях. В твоих объятиях. Аккуратно опустившись на край кровати, ты замечаешь на тумбочке недопитый стакан с виски, упаковку презервативов и пачку сигарет. Слышишь приглушенный звук льющейся воды, доносившийся из-за закрытой двери за твоей спиной. Прикрыв глаза, ты представляешь, как теплые капли прямо сейчас стекают по крепкому телу, оставляя влажные разводы на бледной коже и очерчивая мускулы. Нестерпимо хочется к нему присоединиться, но это не по правилам. И ты просто покорно ожидаешь бесценных минут вашей долгожданной близости. Как обычно. Раз за разом. На каждых гастролях, куда ты послушно следуешь за ним, чтобы получить свою долю недолгого счастья. Никто не знает об этих отношениях, а если и догадываются, то никому нет дела. Ты просто закулисный работник, приносящий полотенца и воду после концерта. И постоянный источник расслабления для одного из музыкантов, предпочитающего не размениваться на вечно меняющихся малолеток, которые в изобилии наполняют первые ряды и готовые по щелчку доставить удовольствие королевским телам. Ему это не надо. И это лестно. Он выбрал тебя, чтобы выпускать возбуждение и адреналин, скопившиеся во время выступления. Словно любимую рабыню, готовую на все ради любимого хозяина. Шум воды стих, и тихонько скрипнула дверь, заставив очнуться от мыслей. Ты все так же сидишь, не оборачиваясь и сжимая в кулаках прохладную ткань простыни. Чувствуешь, как чуть опустилась кровать под весом забравшегося на нее тела. Чуешь тонкий аромат геля для душа. Молоко и мед. Как всегда. Это заставляет трепетать в предвкушении. Мозолистые пальцы скользнули по шее, оставляя за собой шлейф из мурашек. Опустились на плечо, сдвинув с него просторный ворот шифоновой рубашки, предварительно расстегнутой на две верхние пуговицы. И никакого лифчика. Все, как он любит. Обнаженную кожу обожгло горячим дыханием. Влажные губы коснулись плеча, прокладывая дорожку легких поцелуев к шее. Добравшись до уха, они начали ласкать и покусывать мочку, вызывая теплую покалывающую волну, разливающуюся по телу. Внезапно они куда-то исчезли, и через мгновения ты чувствуешь на закрытых веках мягкую ткань. С тобой он может позволить себе чуть больше, чем с любимой женой. И ты позволяешь ему это делать. Всегда. Любые фантазии. Завязав тебе глаза, он возвращается к плечу и шее, исследуя языком нежную кожу. Оставшись наедине со своим осязанием, ты остро чувствуешь все прикосновения. Вот руки скользнули по талии, добрались до пуговиц и начали медленно уничтожать эту преграду на пути к телу. Ощутив губы на своей скуле, ты инстинктивно поворачиваешь голову, пытаясь поймать их в поцелуй. Он не сопротивляется. Он восхитительно терпкий на вкус, с легким ароматом алкоголя и сигарет. И он любит целоваться. Делает это с жаром и удовольствием, умело хозяйничая языком у тебя во рту, до красноты смакуя твои податливые губы. Сквозь поцелуй ты чувствуешь, как наконец повержены пуговицы, и немного грубые ладони ложатся на грудь, чуть сжимая и массируя ее. Чувствуешь, как пальцы начинают гладить соски, мгновенно отвердевшие и откликнувшиеся на ласку. Внизу живота становится жарко, а между ног влажно. Дыхание учащается и ты начинаешь тихо постанывать ему в губы, умоляя о продолжении. Он все понимает и разворачивает тебя к себе, заставляя залезть на кровать, сбросив туфли, и встать на колени. Освобождает тело от рубашки. Расстегивает молнию на юбке и помогает ее снять. Никакого белья. Все, как должно быть. Ты чувствуешь, как он прижимает тебя к себе, гладит каждый сантиметр тела, засасывает нежную кожу на шее, оставляя яркие следы. И это тебе нравится. Иметь на теле знаки принадлежности ему так же восхитительно, как и принадлежать ему. А ты принадлежишь. Целиком и полностью. Он полуложится на подушки, оперевшись на изголовье кровати, и подхватив тебя под ягодицы, подтягивает на себя сверху. Его ствол упирается в твое бедро, и ты чувствуешь, как он пульсирует и подрагивает. Пытаешься насадиться и впустить в себя, но он не дает. Губы снова скользят по коже, опускаясь на грудь и ловя возбужденные соски, посасывают и облизывают их. Ты на пределе. Отчаянно желая почувствовать его внутри себя, ты трешься о большой член и внезапно натыкаешься на пальцы. Эти длинные, мозолистые, невероятные пальцы. Они умело проходятся по влажным складочкам, задевая клитор, вырывая у тебя громкий стон, и резко входят внутрь, заставляя выгибаться и двигать бедрами, пытаясь насадиться глубже. Он безжалостен. Не давая ускоряться, он крепко держит тебя за бедро и мучительно медленно, с наслаждением, трахает тебя пальцами, попутно полизывая кончиком языка трепыхающиеся перед лицом соски. Изнемогая от сладостной пытки, ты нащупываешь его член и сжимая, проводишь по всей длине. Улыбаешься, услышав сдавленный стон и продолжаешь двигать ладонью, размазывая выступившую смазку, стараясь делать это в унисон с его рукой. Теперь вы на равных. Но ненадолго. Это не твоя игра. Внезапно пальцы исчезают, оставляя после себя горячую пустоту. Ты тихо скулишь и ерзаешь, пытаясь найти источник наслаждения, но они уже ползут по спине и зарываются в волосы, чуть надавливая, приглашая опуститься вниз. Ты послушно соскальзываешь с него, располагаешься между бедер и находишь ртом чуть влажный, горячий член. Обведя языком головку, берешь его полностью. Старательно сосешь, слушая прерывистое дыхание и сдавленные стоны. Тебе нравится это слушать. Он не стесняется. Рукой скользишь по завиткам волос на животе, поднимаешься выше, слегка царапая кожу. Он ловит твои пальцы и с силой сжимает, прогибаясь в спине. Он на грани. Резким движением тянет тебя вверх и опрокидывает на спину. Ты слышишь шелест рвущейся фольги. Через секунду снова чувствуешь его губы на своих. Он позволяет обвить руками шею, зарыться пальцами в короткие пушистые волосы и ответить на поцелуй. Он плавно входит в тебя, приподняв руками ягодицы. Твои ноги обхватывают узкие бедра. Пускаешь в себя максимально глубоко, двигаешься навстречу, подчиняясь заданному темпу. В какой-то момент его ладони скользят по твоему лицу и срывают тонкую ткань. Ты видишь перед собой затуманенные зеленые глаза и капельки пота, стекающие с напряженного лба на переносицу. На висках выступили вены, и ты пальцами проводишь по ним, опускаешься на скулы, затем дотрагиваешься до губ. Он обхватывает и целует твои пальцы. Секунды нежности. Волна экстаза неумолимо приближается, заставляя забыть осторожность, вынуждая дышать громче и стонать чаще. - Моя девочка.. - шепчет он в жарком бреду, прикусывая тонкую кожу на шее. - Твоя, Джонни.. только твоя.. Впиваешься ногтями в спину, стараясь удержаться на плаву в этом безумном шторме. Бесполезно. Оргазм накрывает, как цунами, рвет изнутри на части, перекрывает кислород и вышибает из реальности. Ты чувствуешь, как он кончает следом, придавливая к сливочным простыням. Четко и бешено, как отбивает ритм по струнам. Вслух. Он не стесняется. Пара минут на отдых, объятия и последний быстрый поцелуй. Он садится на кровать и щелкает зажигалкой. В воздухе запахло табаком. Тебе тоже хочется, но ему не нравится, когда ты куришь. Придется потерпеть. Закинув в урну затушенный окурок и презерватив следом, натянув бельё, он возвращается в постель. - Побудешь здесь, пока я не усну? - Конечно, ты же знаешь. Маленький, каждый раз повторяющийся ритуал. Без обязательств. Большего не надо. Он засыпает быстро и спокойно. Смотришь на него, отпечатывая в памяти каждую черту. Красивый. Пора уходить. Тихо одеваешься и тихо шепчешь на прощание, прижимаясь губами к родинке на скуле. Слова, которые он никогда не услышит. - Я люблю тебя, Джон.