Аметистовые ночи

Катя, действительно, очень устала. Всю дорогу она смотрела в окно на яркий красно-бордовый закат, уплывающий за дома - бетонные прямоугольники, выстроившиеся в причудливую архитектурную кардиограмму, и молчала. - Кать, мы приехали ко мне, - сказал, даже не заглушив двигатель, даже не припарковавшись толком. Просто сказал, как в воду нырнул, потому что дальше сидеть и молчать не было смысла. А Катя просто кивнула, соглашаясь. И посмотрела на него сонными, но мирными глазами. Очки ее перекочевали на колени. Простой, беззащитный взгляд - без холода и былой отстранённости, без яда и злого огня. У Андрея даже руки затряслись. Вцепился в руль, и несколько секунд приходил в себя. Он уже не ждал… Почти отчаялся... Чтобы припарковать машину на привычное место, понадобилось немало сил. Обычные действия удавались с трудом, спотыкались - в унисон с мятущимся сердцем, все валилось из рук. Андрей стиснул зубы, призвав последние остатки спокойствия, и вышел, чтобы забрать Катю. Катенька охотно поднимала ручки, хватаясь за шею Андрея, помогала держать ключи и свою сумочку, в лифте несколько раз зевнула. А войдя в квартиру, заинтересованно повертела головой. - Катюш, я сейчас, - усадил ее на диван в гостинной. - Ты будешь что-нибудь? Чай, кофе? Из еды даже не знаю, что осталось, - заметался по квартире, что-то включая или выключая, что-то откидывая в сторону. - Нет, я не хочу ничего. Может быть, только чаю, - широко зевнула, уставившись на камин напротив дивана. - Но ты же не ужинала! И в кафе ничего не ела. Кать, так нельзя. - Я, правда, не голодна. Пока Андрей хлопал дверками холодильника, вытаскивая оттуда повесившуюся мышь - в метафорическом смысле, ибо в запасах у Жданова имелось только одно блюдо - «Шаром-пока-ти» и засохшие охотничьи колбаски (Ромка как-то приносил, под футбол и пиво), пока он кипятил чайник, пока искал сахар, Катенька уснула, свернувшись на диване как ребёнок. Андрей завис. Катя здесь, не убегает, мирно спит. Совсем рядом. Стоит только руку протянуть... Как заворожённый подошёл ближе к дивану, присел на корточки. Долго всматривался в черты лица, затем поднял руку, дотронулся до волос - почти невесомо, провёл по щеке - не касаясь, боясь разбудить, боясь снова все испортить. Минуты летели по звездному аметистовому небу, кометы стремительно взлетали и гасли. Нагретый воздух медленно парил над Москвой, укрывая ночной город невидимым покрывалом. Андрей принёс подушку, осторожно подложил ее под голову Кате, и одеяло - укрыл совсем чуть-чуть, чтобы не было жарко. Затем осторожно вытащил из ее руки очки и положил их на столик, чтобы Кате потом было удобно до них дотянуться. А сам сидел рядом, и смотрел, неотрывно, на ясное, милое личико, такое любимое, такое родное, и думал-гадал, как же так вышло, что эта женщина стала самым важным человеком в его жизни, самой близкой и самой желанной. И почему он сразу ее не разглядел? Почему не влюбился ещё тогда - почти год назад, когда она только пришла устраиваться на работу? Ведь мог же влюбиться? Мог? Звёзды сменяли друг друга на аметистовом небе, провожая Землю вечным сиянием. Казалось, что это десятки световых лет обогнули солнечную систему и исчезли бесследно, казалось, за это время где-то вдалеке родилась ещё одна галактика, и это она так ярко светит, это она сияет россыпью блёсток. Андрей не спал. Сидел на кресле, закинув ноги на журнальный столик, и думал, вспоминал разговор в кафе. Нет, ничего у них ещё не потеряно. Всё ещё может быть. Стоит только приложить немного усилий. И кажется, Катя все ещё его любит. Ведь любит же? * * * - Мишаня, Мишаня, это ты? - Я, мамуль. - Мишаня, ну как же так! Мы с папой всю ночь не могли до тебя дозвониться! Мы не знали уже что и думать! - Я потерял свой мобильный, мам. - Мы чуть с ума не сошли, сын! - Мам, все хорошо. Я просто не сразу заметил, что мобильный пропал. - Точно все хорошо? - Конечно, лучше не бывает. Одна милая женщина, я с ней в поезде познакомился, одолжила мне свой телефон позвонить. Новый куплю позже. - Бог с ним - с телефоном! Ты как? Мы с папой до сих пор не можем прийти в себя! Эта Катя! Как она только посмела так с тобой поступить! А я давно говорила: слишком красивая, от таких всегда жди беды. - Мамочка, Катя тут ни при чём. - А как она нос поначалу воротила, цену себе набивала. Ну, с рестораном помогла, спасибо, конечно, так это ее работа. - Мам… - А, главное, родители у неё какие хорошие люди! Валера - золотой человек, Леночка - душевнейшая женщина. Как же жаль, что не породнились. Мы уже и дачу собирались общую покупать - на лето, и самим отдохнуть, а детишки пойдут, так на свежий воздух будет, куда выезжать. Может, помиритесь ещё? Хватит ей от тебя бегать. Замуж пойдёт, уж не убежит. - Мама, мамочка, подожди. Мы с Катей расстались. Навсегда. - Навсегда? А-а ты не преувеличиваешь? - Нет, мам. Между нами ничего не может быть. - Ох и цаца эта Катя! Гнать ее нужно было сразу, а не возиться с мороженками и цветочками. Э-э... Сыночка, а что это за шум у тебя там? - Эта вода шумит, в душе. Я же говорю: в поезде познакомился с замечательной женщиной, она приехала в Питер трёхкомнатную квартиру по наследству получать, ей негде было остановиться, вот я и предложил, пожить у меня, все равно аренда до конца года, гостевая комната имеется. Так это она сейчас в душе моется. - Трехкомнатная, говоришь?.. Мишенька, а эта женщина… - Ее Еленой зовут. - Да-да, эта Елена… А она красивая? Миша задумался на мгновение. - Ну, не так, чтоб… - Замечательно! - воскликнула мать. - Конечно, пусть поживет. И ты в Москву не торопись. - Тут как дела пойдут, и я вообще хотел... - Мишань, - воскликнула, прерывая. - А за аренду деньги можно будет вернуть, если что? - Н-не знаю. Скорее всего, нет. - А если поговорить? - Мам, я тебе потом перезвоню… у меня тут… У Миши пропал дар речи. Очередной мобильный телефон пострадал при неожиданном выскальзывании из его рук. По всему периметру гостинной на обоях наблюдались струйки - выражаясь простым языком, пометки, желтоватого цвета. На Мишином ноутбуке блестела куча недоваренного «Вискаса», скормленного Себастиану совсем недавно. Кожаный диван приобрёл глубокие царапины, размером на всю спинку. А сам виновник торжества, этот «тихоня» и «скромняга», висел на шторах. Шерсть у Себастиана стояла столбом, глаза - чёрные шары - вытаращены и смотрят прямо на Михаила. - Киса-киса-кис, - Миша панически отступил назад. Кот спрыгнул на пол и пригнулся перед прыжком. Вода продолжала шуметь. Ленка натиралась мочалкой и напевала. У Ленки было шикарное настроение. Статья уже прочно сидела у неё в голове, осталось только записать. А какой Михаил покладистый оказался. Просто чудо какое-то! Из него же можно веревки вить. Зря Катерина от такого лакомого кусочка отказалась. И готовит, и сам костюмы себе гладит, и амбиции что надо. Хотя, если сравнивать со Ждановым… Со Ждановым лучше не сравнивать. Мда... Лучше наведаться к Михаилу в ресторан и перепробовать все блюда, каждое нахваливая, как последнее, по возрастающей... Кстати, ещё один плюс - голодной Ленка точно теперь не останется. * * * Катерина с трудом заставила себя проснуться. Так тепло и уютно ей было в одеяле, как бывало очень давно, ещё в детстве. По телу разливалась нега. Катя сладко потянулась, повернувшись на левый бочок, и медленно открыла глаза. Несколько секунд в голове не было ни единой мысли. А затем случился фейерверк из воспоминаний. Она у Андрея. Вчера столько всего произошло, столько всего разного, но важного, что Кате впору было бы не спать всю ночь, волнуясь и переживая, прокручивая слова и фразы, брошенные, раз за разом, но случилось все совсем наоборот, напряжение последних месяцев резко отпустило и накатила такая слабость, такая расслабленность, что Катя уснула практически сразу, как только оказалась на диване. Сколько сейчас времени? И где Андрей? На журнальном столике лежали ее очки. Катерина натянула их на глаза и приподнялась на локте. При дневном свете гостиная выглядела совсем иначе, гораздо светлее и уютнее. Рывком откинула одеяло, села. Нога, совершив неудобное движение, заныла. Катя зажмурилась, а когда распахнула глаза, увидела на пороге Фёдора. Кто из них удивился больше, увидев друг друга, сказать сложно. - Екатерина Валерьевна? Э-э, здравствуйте. А мы вас потеряли. Все ищут-ищут. Где это потерялась Екатерина Валерьевна? - глупо засмеялся. - Кто ищет? Катя соображала, как она сейчас выглядит. На голове копна волос явно спутана, несмытый макияж наверняка размазан. Да уж... красавица, начальница. - Маша… и девочки. Но вы не переживайте. Андрей Палыч позвонил и предупредил, что вы сегодня задержитесь, вам в банк нужно было срочно съездить. - А который сейчас час? Максимально попыталась сделать вид, что ничего такого странного сейчас не происходит. Обычное утро, обычный разговор. - Одну минуточку, - вскинул руку, посмотрел на наручные часы. - Одиннадцать двадцать шесть. - Сколько? Какой кошмар, - за голову схватилась, прикидывая сколько важных дел она сегодня проспала. В комнату вошёл Андрей. - Фёдор, ну я же просил в коридоре подождать, - посмотрел с упреком. - Вот эти бумаги отвезёшь сейчас вот по этому адресу. Ферштейн? - Так точно, Андрей Палыч, одна нога здесь, другая там, - подскочил на месте, ударив невидимыми шпорами. - И ещё… Федь… - Я ничего не видел, Андрей Палыч. А Екатерина Валерьевна в банке, задерживается. Я нем, как рыба. Федя ушёл. Андрей закрыл за ним дверь и вернулся, посмотрел виноватым взглядом. - Я его за вещами тебе посылал. В магазин. Не переживай, Федьку к Валерию Сергеевичу на верную погибель я бы не осмелился отправить. Подошёл ближе, поставил пакет. - Кать, вот здесь… примерь… Должно подойти. Катя улыбалась. - Спасибо. Андрей тоже улыбнулся. - Доброе утро. Посмотрел с такой нежностью. Катя не выдержала, опустила глаза. - Скорее добрый день. Уже двенадцать часов дня! Это же кошмар, как поздно! - возмутилась как можно громче. - А у тебя вообще-то законный больничный. Травма у тебя. Серьезная. Может… отлежишься несколько дней? Как же он смотрит! От этого взгляда прикуривать можно. - Ага! Перед показом - только и время отлеживаться. Ни за что! - Почему-то я так и думал… что тебя невозможно будет убедить. Поэтому… Екатерина Валерьевна, сейчас мы вас доставим в ванную, все эти вещи отправим туда же. У меня один только нескромный вопрос… можно? - Что ж, попробуйте, - усмехнулась, а в глазах робость и смущение. У Жданова аж в горле пересохло. - Вы там одна справитесь? Катя перестала улыбаться, посмотрела серьезно, даже слишком серьезно. - Справлюсь, - заявила она. - Но если вдруг что… зови, хорошо? - Не переживай, ещё больше вывихнуть ногу уже нельзя. - Кать. - Все будет хорошо. В «Зималетто» они приехали только после обеда. Сотрудники компании ещё долго будут помнить эту картину: вице-президент компании, несущий на руках президента. - А они разве помирились? - шептались одни. - Нет, все так же ненавидят друг друга, просто Жданов столкнул Екатерину Валерьевну с лестницы, вот теперь грехи и замаливает, - сочиняли другие. - Теперь-то Кира Юрьевна ей и вторую ногу сломает, - предполагали третьи. А Женсовет ничего не предполагал, они заперлись в женском туалете и пытали там Федьку, державшего стойкую оборону.