Аметистовые ночи

Когда успокоительные капли не помогают, приходится пить чай на травах - специальный сбор, подмосковного производства - «Замкадный антидепресняк». И ничего, что руки дрожат, а перед глазами до сих пор мелькают уродливые картинки. Ничего, что все ушли, а он остался тут один. И неважно, что сам всех разогнал… Ну, кидался вешалками… И пару раз - баночками с блестками. Так они сами виноваты! Коряги безмозглые! Да кто так двигается?! Кто так двигается?.. Ему ведь нужны легкие бабОчки. Легкие, как дуновение ветра, как прикосновение перышка, приземлившегося на ладонь, как трепет миланского шелка, одуваемого вентиляторами, как… Нет, так дальше работать невозможно. Так нельзя. Кругом одни бездари, одноизвилинные мужланы!.. Вот что этот Рональд себе возомнил? Приходит пьяный среди ночи, пахнет чужим мужским парфюмом и ещё имеет наглость ничего не помнить, а потом даже не извиниться (хотя впору бы каяться, на коленях), и весь день не звонить. Ни одного звонка за весь день! Ни единого! А Милко ждал. Телефон из рук не выпускал. Речь обличительную заготовил, причём, фразы такие загадочные подобрал: «Я думал, ты мой главный приз, а оказался эстафетной палочкой», «Твоя амурная болезнь тебя же и погубит. Чего скулишь?! У тебя, мой дорогой, от собаки есть всё, кроме верности». Весь день слонялся по «Зималетто», сочинял. Потом эта отвратительная репетиция была. Нет, это не модели, а сушеные воблы. Никакой харизмы, блеска в глазах. Ходят по подиуму как зомби. Уродуют величайшие творения - потрясающую новую коллекцию, это уникальное произведение искусства, какого ни на одном показе в Европе не сыщешь! Они даже не понимают, какой алмаз он тут сотворил. Эта Пушкарева, ходячий компьютер, все цифры ей подавай… экономия, подешевле - вот, на что она реагирует. А про Жданова и говорить не хочется… Стал серым, озабоченным офисным червяком. Трудно вспомнить, когда он последний раз к его рыбкам в гримерку заглядывал. Вот Ромка… Ромка постоянно наведывается, прикармливает, проверяет поклёвки… А ещё вешалки пропали. Целых двадцать штук. Новые чешские вешалки. Милко их сам, лично, заказывал у давнего приятеля, сам запирал на ключ в своём сейфе, в самом надежном сейфе в этой конторке. А сегодня открыл… Сейф пустой, нет ни вешалок, ни плечиков. Просто проклятие какое-то. А Рональд так и не позвонил… Милко выпил чай, закинул в рот зефирку и с горя ее проглотил, почти не прожевав. Потом схватил ещё несколько штук, сгрыз их молниеносно. Стало немного легче. Наверное, чай «Замкадный антидепресняк» начал действовать. Все-таки зря он бегал сегодня за испуганной Анжелой и избил ее занавесом… Нервы ни к черту. Но как тут быть спокойным, когда кругом приземлённые, неспособные мыслить творчески, наглые дровосеки, рубящие его талант, тупыми топорами? Милко вышел из своей мастерской, прошёлся по пустой компании, попинал горшочки с фикусами, нарисовал на стене ручкой несколько разбитых сердечек. Может, переночевать сегодня в «Зималетто»? Душ у него есть, диван с подушками тоже, белье и одежда, чтобы переодеться тоже имеется, да у него даже пижама и зубная щетка тут есть. Почти дом родной. И Рональд пусть помучается. Можно написать ему, что он сегодня задержится… в клуб якобы пойдёт, с подружкой. А сам вообще домой не вернётся. Точно! Так и сделаем. Пусть Рональд всю ночь локти кусает. Милко рассмеялся, довольно похлопал себя по животу. И внезапно услышал чьи-то голоса. Темно, работает лишь слабое техническое освещение, коридоры пусты, уже поздний вечер. Никого в компании быть не может. Воры! Это воры снова пробрались. Вешалок и плечиков им недостаточно, они ещё пришли. Повадились, гадюки. Наверное, теперь хотят спереть его эскизы, или ещё хуже - любимую линейку закройщика! В глазах потемнело. Милко еле устоял на ногах, его повело. Прислонился к стене. Образ вора, удирающего с линейкой за пазухой, красной тряпкой полыхнул перед глазами. Милко сорвался с места. Побежал по коридору на звуки, и оказался в приёмной президента. Эти олухи додумались включить там свет! Совсем обнаглели от безнаказанности! Толкнул дверь быстро, со всей силы, ворвался в кабинет. В углу, на диванчике, притаились двое. И они… целовались? Увидев Милко, отпрянули друг от друга. - Андрей? Жданов усмехнулся, довольно стрельнул глазками. Растрепанная рубашка на оголенном торсе ему необычайно шла. На краю сознания Милко даже подумал, что неплохо бы в дальнейшем продумать мужскую линию потрепанных рубашек. А вот в полураздетой барышне, спешно натягивающей платье обратно, дабы прикрыть бюстгальтер (и от кого она прячется? - загадка просто), Милко с ужасом опознал… О, Боже… - Пушкарева? Не может быть. Катя смущенно спряталась в объятиях Жданова. Милко заржал в голос. - Так вот, куда ты свои удочки забрасываешь! - похлопал Жданова по плечу (какие мускулы, какая сила, Рональду такие и не снились). - Потрясающе! Просто потрясающе. Катя. Катя Пушкарева. То-то ты вокруг неё как плащ все время вился, ещё когда она пугалом по компании ходила. А уж сейчас понятно. - Плющ, - автоматически поправила Катя. - Милко, ты сейчас договоришься. - А я молчу. Я молчу… - снова заржал. - Нет, я не могу молчать. Это сенсация! Гусеница, превратившаяся в бабочку и покорившая принца… Ну, пусть не принца. Такой мужлан нежным принцем быть не может. - Милко, ещё одно слово, и я тебя прихлопну. Жданов в ярости был чертовски хорош. У Милко аж слюни потекли, и ещё одна мужская коллекция в голове замелькала - озлобленные вурдалаки, вышагивающие в растрепанных рубашках с голыми торсами. - Молчу, молчу, - подцепил со стола балетку, повертел ее недоуменно в руках. - Милко, - Андрей кашлянул. - Кхе-кхем. Ты нам как бы… мешаешь с Екатериной Валерьевной работать, - намекнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не вытолкать этого индюка силой из кабинета. - У нас тут… дел очень много накопилось. Сам понимаешь, кризис… скоро показ. - Я-то понимаю, - покивал Милко, но уходить не спешил, разглядывал Катю, Катя пряталась в объятиях Андрея, Андрей дурел от её близости. И, видимо от дурости, совершил непростительную ошибку, спросив: - А ты чего так поздно задерживаешься? Рабочий день давно закончился. И тут началось. - А я работаю не по часам. И не работаю, а творю, - закричал он вдохновенно, давно такой возможности поорать не было, тем более на Жданова. - Я создаю шедевры, вкладываю в них свою душу. Я научаю бездарных манекенщиц вытваривать на подиуме чудо, научаю их порхать как беззаботные бабочки. А это стоит немалых сил! Поверь мне! Да что ты понимаешь? Что ты знаешь? - кричал он, повышая голос все больше и больше. - Вы не можете меня понять, вы ничего в жизни не творили, не сочиняли ничего, кроме фальшивых отчетов и как бы побольше сэкономить на моих шедеврах . Рыба моя, не хлопай глазками, - обратился к Кате. - Тебе это не идёт. Я работаю в поте волос! - Лица. - Не важно. Я работаю, как фабрикант, выпускаю коллекцию за коллекцией, а в ответ получаю одну лишь неблагодарность. - И очень даже неплохую зарплату. - Андрей! - А я не обращаю внимания, я привык, рыба моя. Милко всхлипнул. Плюхнулся на диванчик, прямо между Катериной и Андреем. - Я устал. Как же я устал. Катя нерешительно похлопала Милко по плечу. - Ну-ну… Милко, я понимаю. Все мы немножко устали. Но… Может быть, вам съездить в отпуск на пару неделек, отдохнуть? После показа. - Ты сейчас серьезно? - повернулся к Пушкаревой, в глазках заблестела надежда. - Да. Почему бы и нет? Отдохнёте, наберетесь новых сил. Все расходы компания возьмёт на себя, да, Андрюш? Жданова аж подбросило, будто бы оголенными проводами шарахнуло - от этого ее неожиданного «Андрюш». Он и сути вопроса не понял, и ответить ничего не смог, лишь что-то промычал невразумительное, глупо улыбнулся. И с сожалением посмотрел на незваного «великого» гения рядом, что сидел между ними и казался надоедливым сорняком, проросшим на диване, сорняком, который оочень хотелось тяпочкой… высечь… с корнями. - Подожди, ты хочешь сказать, что «Зималетто» оплатит мне отпуск? - Более того, вы можете взять кого-нибудь с собой. Например, Рональда. Милко всхлипнул ещё раз, но уже громче. И в расстроенных чувствах прижался к Андрею. - Я не хочу слышать об этом предателе, о негодном изменщике! Он… он… - разразился рыданиями, на плече Андрея. Андрюша испугался, вытаращил глаза, начал в панике подавать сигнальные знаки Катерине. Катя вздохнула и переняла огонь на себя. - Вы поссорились? - взяла Милко за руку, оттащила от Андрея (тот сразу отскочил на пол метра, задышал часто, перед глазами замелькали Малышки Мо, мадамы Баттерфляй... Как там? Чио-чио-сан?). Милко с готовностью поменял утешительную подушку, и упал в объятия Катерины. - Мы не ссорились. Он просто взял и изменил мне, а потом ничего не сказал, как будто ничего и не было. Спина подрагивала от рыданий. Катя утешительно гладила Милко по волосам. Андрей стрелял возмущёнными взглядами издалека. Лютая ревность спотыкалась только об один факт - Милко не того поля голубика. - А вы уверены, что изменил? Может, действительно ничего не было? - Было! Рональд никогда не меняет парфюм. И никогда не уходит в загул, никогда не приходит домой только под утро! А ещё он не напивается, так, как вчера. Он мне изменил! По пьяни. И даже не извинился. И не позвонил сегодня ни разу. - Милко, вам нужно поговорить с Рональдом, в любом случае, объясниться. Милко затряс головой. - Не буду я с ним разговаривать, - вытер слёзы, лицо приобрело яростное выражение. - Я заставлю его ревновать. Я заставлю его молить на коленях о прощении. Мне нужен кто-то, кто согласится сыграть роль моего возлюбленного… Красивый, высокий... серьезный соперник, - с интересом присмотрелся к Жданову. - Андрей… - начал он. - Нет, - закричал Андрей, убегая на другой конец кабинета. - Никогда. Милко вскочил на ноги, пошёл следом за ним. - Успокойся, это не по-настоящему. Пару раз пригласишь меня на свидание, максимум, поцелуемся раз или два. Андрей забежал за стол. - Нет. Не получится. Я… я не гожусь. Сам говорил, что я не принц, я мужлан. - Такой мне и нужен. Мужлан. Рональд треснет от злости и от зависти. - Я… я плохой актёр. Я отправлю тебя в нокаут раньше, чем ты приблизишься. Катя! Катюш, - подбежал к Катерине, спрятался за ее спиной, вжимаясь в спинку диванчика. - Милко, у меня есть для тебя кандидатура получше. Андрей, подай мой телефон, пожалуйста. Он на столе. - Э-э… Милко подай телефон, - мертвой хваткой вцепился в Катю. Милко хмыкнул. Телефончик отыскал, вручил Кате. - Надо же, никогда не думала, что его номер пригодится, - пробормотала про себя. - Алло, Денис? Узнал? И тебе здравствуй. Андрей напрягся, услышав знакомое имя. Помнится, в жизни у его Катеньки был только один Денис - тот, который подонок. - У меня для тебя есть работа. Ты же искал работу в «Зималетто»? Вот я тебе ее и даю… Что? Нет, не подобрела, и не простила… Перестань лебезить, все равно не поверю! Просто ты идеально подходишь для одного задания... очень высокооплачиваемого. Не переживай, ничего сложного делать не придётся. Все в пределах твоих возможностей. Нужно будет изображать влюбленность, на свидания ходить, открытки дарить, игрушки. Всё, как ты любишь… Что? Нет, не меня. Эм… Другого человека. И заметь, я предлагаю тебе деньги куда большие, чем ты обычно в спорах выигрываешь. Ставки растут, Денис, как и твой профессионализм. О, я не сомневаюсь… Кто, какие знания в университете получал, тот теми знаниями и пользуется. В общем, мне не до лирики, Денис. Ты нужен в «Зималетто» уже сейчас. Сможешь подъехать? Или я буду искать кого-нибудь другого. Например, твой друг Олег. Тоже великолепный специалист в этом деле. Что?... Катя размахивала телефоном, как гранатой. - А чего она так злится? - прошептал Милко, присев рядом с Андреем. - Бывшему своему звонит. Милко покивал со знанием дела. - Михаилу? - но тут же всполошился. - Тогда почему Денис? - Нет, это более ранний бывший. - Более ранний? Из детского садика, что ли? - Нет, позднее. Андрей неприятно поморщился. А ведь у его Катеньки могли быть кавалеры в детстве. Молочные зубы им бы поотрывать! - Позднее, - задумчиво протянул Милко. - Значит, в школе. Наверное, такой забитый ботаник... Зорькин? Это Зорькин? - Нет, этот бывший - Катин однокурсник, - Андрей уже начинал злиться. - Как много у Пушкаревой бывших, оказывается!.. Хотя... Если вспомнить, какой Катенька была ранее… Брр. Он слепой, да? Этот бывший... - озарился догадкой. - Или слабоумный? Нет, такой мне не нужен, - запротестовал, вскочил, но Андрей его силой усадил обратно. - Тише. Не мешай. Я так долго мечтал этого гада выследить. Пусть приезжает, - потёр ладоши в предвкушении. - Тем более, что Катя говорила, что Дениска смазливый. - А мне плевать, что твоя машина в ремонте! - меж тем упражнялась в злости Катерина. - Возьмёшь такси. Всё, мне некогда выслушивать твоё нытьё. Жду. Швырнула телефон в сторону, Андрей чудом его поймал. - Милко, этот человек выполнит твои самые смелые фантазии. Не скупись. Тем более, что «Зималетто» все оплатит. - Просто аттракцион небывалой щедрости. - Я думаю, вы это заслужили, за долгие годы работы в «Зималетто». - Ты что, отправляешь меня на пенсию? - Нет, всего лишь к Денису Старкову, - усмехнулась, но вдруг взглянула сурово. - Милко, если вам захочется капризничать, излить свою душу, изливайте ее на Дениса смело. Я повторяю: любую вашу прихоть он выполнит. - Выполнит? - Можете не сомневаться. - А он… э-э… интересуется девушками или?.. - К сожалению, девушками, - кивнула раздосадовано, - причём, желательно обеспеченными. Но не обращайте на это внимания. За деньги Денис готов выполнить все, что угодно. - Прэлестно! Просто прэлестно, - Милко довольно хлопнул в ладоши. - Катя, спасибо! Никогда не думал, что это скажу, но ты моя спасительница. Катя Пушкарева - спасительница... Мир сошёл с ума, - чмокнул в щечку, не ожидавшую такой небывалой щедрости Катерину. - А хотите чаю? У меня есть чудесный чай - «Замкадный антидепресняк». - Чаю? А давай, - махнул рукой Жданов, пока этот индюк доедет, можно и чайку попить. - Нет, - выкрикнула Катя, почти одновременно с Андреем. - Я устала, Андрюш… Ты обещал меня подвести. - Но Кать… Я слышал, «Замкадный антидепресняк», действительно, чудодейственный чай, он очень редкий, почти не достать, давай останемся. И Милко одного оставлять не хочется. Он так переживает. Милко шмыгнул носом. - Ну, если ты хочешь… то оставайся. Я позвоню Коле… он меня подвезёт. Где мой телефон? Жданов выругался. - Ну, что ты, Катюш, какой Коля? Я тебя отвезу. Милко с большим интересом наблюдал за ними, особенно за процессом сборов, как Андрюша носился вокруг Катеньки, собирая в сумочку ее вещи, как натягивал на больную ногу второй зелёный кроссовок, и тянулся к губам с поцелуями каждый раз, когда Катенька вскрикивала от боли. Трогательная Пушкарева на руках Жданова смотрелась подбитой пушинкой. А потом они ушли. Ну, как ушли… Милко слышал, как в приёмной, Андрей не утерпел, остановился, и налетел на Катю со страстным поцелуем, растянувшимся на добрые пять минут. - Андрей, - возмущалась Пушкарева. - Пойдём. Время. Меня папа убьёт. - Сейчас… Катюш… Милко хмыкнул, и ушёл в свою мастерскую через конференц-зал. Зачем смущать голубков? Кстати, о голубках. Надо бы поправить макияж. Встречать будущего фальшивого жениха с заплаканным лицом - не комильфо. А если он накрасит губы любимой розовой помадой, это не оттолкнёт Дениса сразу? Денис… Какое чудесное имя!