Аметистовые ночи

Засыпали в квартире Пушкаревых, а проснулись в президентских хоромах. Из грязи — в князи. Люда раз двадцать ущипнула и себя, и Лёшу за бок, а морок не рассеивался. Вот эти красные шелковые простыни — реальны. Мягкая модная кровать с ортопедическим матрасом, дорогая обстановка — тоже реальны. Очуметь! - Где это мы? - прошептала Людмила, поднимаясь с кровати и осматривая окружающую обстановку с трепетным восторгом. Волосы ее сильно растрепались, челка антеннками торчала вверх, а восторженная улыбка скорее пугала, чем очаровывала. Алексей Борщев, не до конца еще проснувшийся, махнул рукой перед собой, словно отгоняя привидение, и снова завалился на подушку. Очень хотелось спать, и голова раскалывалась от боли. Всё же Валеркина наливка — хоть и бомба, но бомба с последствиями. - Леша, ты снял нам номер люкс? - прошептала Людмила. Она не верила своим глазам. В последний раз ее муж расщедрился на подобный поступок лет двадцать назад - когда пригласил ее в Анапу на целый месяц, и даже сам договорился со своими родителями, чтобы Мишенька побыл это время у них. - Ничего я не снимал. Я вообще ничего не делал... Людочка, отстань от меня, дай поспать... хоть минуточку, - зарылся с головой под подушку, и пару раз дернул пяткой, высвобождая себя из-под жаркого одеяла. Люда недоверчиво повертела головой. И только сейчас стала замечать некоторые детали, что ускользнули из вида сразу. Например, фотографию Андрея Жданова в рамочке на стене. «Не может быть!», - подумала Людмила. «Это квартира Жданова. Мы у него дома. Как это неожиданно... И как интересно!». Пробежавшись по спальне, заглядывая в каждый уголок, Людмила решила выйти за дверь, чтобы обследовать территорию дальше. К ее огромному везению, хозяин квартиры отсутствовал, и более того, Жданов не поленился, и написал записку, в которой пояснил, что вчера не знал их адреса, поэтому привез к себе, и сейчас он уехал на работу, домой вернется поздно, и, к его большому сожалению, не увидится с ними — с гостями дорогими, но он просит прощения и желает им всего наилучшего. «Чувствуйте себя как дома», - гласили последние строки записки. «Да я уже... чувствую», - удивленно подумала Людмила, шлёпая по ламинату ждановскими тапками и заглядывая в ванную комнату. - Вот это зеркало! - присвистнула, потрясенно таращась в потолок, а потом скривилась: «Извращенец!», - подумала она. «Куда Пушкаревы смотрят?! Пускать такого к Катеньке — скромнице, недотроге! То ли дело - их Мишенька, тихий, воспитанный, благочестивый мальчик. Уж он-то никогда бы таких зеркал в ванной не понавешал... Если только на кухне. Мишенька любит любоваться собой, когда готовит. Весь в мать! Эх... А ванная-то какая! Хоромы! Настоящая отдельная квартира!». Ах, какой фен! Сколько шампуней, сколько лосьонов! Страсть к халявным шампуням будто всю жизнь жила в Людмиле где-то глубоко внутри, и вот сейчас заявила о себе во все горло. Людмила выбежала в прихожую, подцепила свою сумочку, и начала сгребать в нее шампуни. «Что я делаю?», - остановилась вдруг, глядя потрясенно. «Это же не Анапа. И не гостиничный номер! Что же я творю?». Людмила мысленно отругала себя, и тут же несколько шампуней, нехотя, выложила обратно. «Надо принять душ. Привести себя и свои мысли в порядок». Разнежившись в ароматной пене, вылив на себя всё, что только можно было вылить: гель, крем-мыло, лосьон, шампунь, кондиционеры и бальзамы, Людмила выползла из ванной, закрутилась в большой махровый халат Жданова и отправилась на кухню. Пора готовить завтрак, да кормить мужа. Ах, какая кухня! Какая техника, как в новейшем самолете. Все блестит, все сверкает, лампочки горят, пиликают. А у холодильника аж две дверки!.. Но вот беда. Пуст холодильник. Еды нет. Только баночки с пивом стоят в ряд. Леше понравится, конечно, но с его-то язвой желудка, в первую очередь, надо съесть что-то горяченькое. И Людмила решила сбегать в магазин. Ведь должен же быть тут неподалеку магазин, верно? Из окна видна вполне себе обычная Москва. Да, район элитный, очень даже приличный. Но в любом, даже очень элитном, районе должен быть продуктовый магазин. - Леша, я скоро вернусь! - крикнула Люда, громко хлопнув входной дверью. Алексей Борщев поморщился, с трудом разлепляя глаза. Вот повезло же ему иметь жену, не страдающую синдромом похмелья. Сколько бы его Людочка не выпила, и как бы она не смешивала напитки, ничто ее не брало, никак. И на следующее утро она всегда порхает, как ни в чем не бывало, искренне удивляясь мукам супруга. - Лешенька, хватит придуриваться, поднимайся, - всегда весело щебечет она над ухом Борщева, ударяя своим тоненьким голоском в самый центр мозга, словно перфоратором. Вот и сейчас, еле поднявшись, Алексей минут пятнадцать потратил на то, чтобы вспомнить, что было вчера и как он тут оказался. Вспоминать получалось плохо, и вообще, Алексею было очень плохо, дурно. Он с трудом отлепился от кровати, скинул с себя перекрутившиеся за ночь, джинсы, и, шатаясь, вышел из комнаты, толкнул какую-то дверь и еще одну дверь. Ванная! То, что нужно. Борщев даже не задавался вопросом, где он и чья это ванная. Так далеко его мысли еще не заходили. Пока достаточно было прохладной воды, льющейся на раскаленную голову, и вообще, прохлады. После душа стало немного легче, Алексей закрутился в висевшее на крючке полотенце, подошел к умывальнику, посмотрел на себя в зеркало. Да уж... Красавец. Лицо опухло, глаза заплыли. Во рту завис стойкий перегар. Алексей похлопал себя по щекам. И принял единственное правильное решение — прилечь, отдохнуть, пока не вернется жена. Кстати, куда она там пошла? А не важно! Как ушла, так и вернется. Сейчас главное — найти спальню. «Кажется, сюда», - подумал Алексей толкая дверь. «Да, кровать - та же. Подушечка. Моя прекрасная подушечка. Вот ты где! А я по тебе успел соскучиться. Ну, ничего, сейчас обниму тебя», - скинул с себя мешавшее полотенце. Все равно жарко, так хоть немного тело остынет, воздухом подышит. Алексей поднял одеяло, сдвинул его в сторону. «Странно, одеяло такое толстое стало, почти неподъемное. Мда... Теряю силы», - подумал он, откидываясь на подушку и выдыхая блаженно. Затем немного сдвинул одеяло, и часть взвалил на себя. «Надо же! Не только тяжелое, но и теплое. С подогревом, что ли?», - удивился, устраиваясь поудобнее, и, не раскрывая глаз, потянулся. А через несколько минут пришла Люда, пошумела немного пакетами в прихожей, и тут же прибежала в комнату. - Лё-ша! - прошипела она, бледнея. - А-ну слезла с моего мужа, дрянь! - взревела Людочка, хватая с тумбочки статуэтку. Кто из них испугался Людмилу Борщеву больше всего — Кира или Алексей — сказать сложно. Но вжались друг в друга, и в кровать, оба, чем вызвали еще большую вспышку гнева на окаменевшем лице Людмилы. * * * Был важен самый первый взгляд. Он решал всё — есть ли у Андрея будущее или нет, воспарит ли он к небесам или так и останется жалкой тенью влачить существование до конца своих дней. Андрей замер у двери, завис на мгновение. Как же страшно ему входить, до колики морозной, но и ждать, терзаясь сомнениями — не менее страшно. Пришлось собраться с силами, и толкнуть, наконец, эту дверь. Катя сидела за столом, спиной к нему, и щелкала мышкой перед компьютером. Услышав шум, обернулась. Глаза ее засияли радостью. - Андрей, как хорошо, что ты приехал! Нам надо попасть в «Зималетто» раньше всех, - воскликнула она. - Раньше всех? - в горле у Андрея запершило. - Почему? - Андрюш, ну, как ты не понимаешь? - возмутилась Катенька. - Чтобы никто не увидел, что ты меня... на руках. Итак разговоров хватает. Не хочу больше этого. А Андрей ее уже не слышал, он в который раз завис от простого «Андрюш», произнесенного Катериной так просто, так ласково, почти по-семейному. - Кать, - присел рядом на корточки. - Катюш, - и замолчал. Катя улыбнулась, медленно протянула к нему руку, коснулась волос, затем легонько их взъерошила. - Поехали? - прошептала тихо. - Поехали. Кать... - и снова замолчал. Как же он смотрит! Взглядом прожигает. - Поехали... Время, Андрюш, - придвинулась к нему ближе, обняла за шею. Андрей подался навстречу, приблизился вплотную - к лицу, прижался лбом к ее лбу. - Катюш, поехали? - быстрый поцелуй в краешек губ. - Поехали, - всхлипнула, потянулась за поцелуем сама. - Сейчас... поедем, - припал к ее губам, потом оторвался на мгновение, чтобы перевести дыхание, и начал осыпать поцелуями шею. - Андрей, - простонала с мольбой. - Поехали. Мы... должны... ехать. Жданов кивал головой, соглашаясь, даже не понимая уже, с чем, и все дальше и дальше затягивал Катерину в «омут с головою». - Но... если ты устал, - отодвинулась, переводя дыхание, и улыбнулась озорно, - если я тяжелая, то я порошу тогда Колю... или Федю. Жданов вмиг отошел от морока, полоснул по Катерине возмущенным взглядом. И подхватил ее на руки. - Никаких Зорькиных! Помнится, я один нанимался к вам, Екатерина Валерьевна, работником широкой специализации. Катя поерзала, удобнее устраиваясь на руках. - Тогда поехали скорее, Андрей Павлович, пока вам не выписали штрафные баллы. Андрей закинул себе на плечо сумочку Катерины, а также прихватил с собой легкий плащик (вдруг Катенька замерзнет!). - И кто же меня будет штрафовать? - спросил, открывая дверь и выглядывая в коридор. - Я, - прошептала Катерина. Андрей посмотрел на нее с интересом. - Да? Тогда я готов... к любым штрафам, - шепнул в ответ, и уже громко крикнул в сторону кухни: - Елена Александровна, мы уходим! На кухне загремела посуда, Пушкарева старшая что-то крикнула в ответ, но Андрей ее уже не слышал, он бежал по ступенькам на улицу, унося свою добычу поскорее. Добыча держалась за шею крепко, следила за дорогой внимательно, а оказавшись в машине, вдруг вся подобралась, стала такой важной, серьезной, недоступной — видимо, готовилась к рабочему дню. Андрей ей не мешал, не это сейчас занимало его мысли, он прикидывал, как бы поскорее уладить вопрос с Пушкаревыми, и переселить Катерину к себе домой. Да уж... задачка не из легких. Вот какие аргументы можно привести Валерию Сергеевичу, чтобы он уверовал, что его дочери пора сменить место жительства? Сказать, что в его квартире для Катеньки климат лучше? Или сразу с танками идти на абордаж? Андрей припарковался в подземном паркинге, подхватил молчаливую Катюшку на руки, забежал с нею в лифт, пока поднимались наверх, несколько раз пытался лезть с поцелуями, но Катя уворачивалась, поглядывая на него сурово. - Андрей, пожалуйста, подожди! Не надо здесь... дай мне несколько дней. Мне надо привыкнуть. Еще нога эта! Ну, не хочу я этих разговоров, сплетен. - Разговоры буду в любом случае. Ты что, боишься? Трусишка, - поцеловал в носик. - Андрей! - возмущенно прошептала. - Да понял я, - вышел из лифта, взглянул на пустой ресепшн, на пустые коридоры, и довольно улыбнулся. - Конспирация, так конспирация, - согласно кивнул. - Вот только, - посмотрел на настенные часы, - до прихода этих, как ты говоришь, сплетников есть еще часа... два. Чем займемся, Екатерина Валерьевна?