Аметистовые ночи

Катя упала с кровати, распахнула сонные глазки, и чуть не зарыдала, потому что подняться никак не получалось, нога очень болела. И помощи нет ни откуда. Никто не замечает, что Катенька больно ударилась и лежит на полу. Андрюша стучит ложкой по столу, и ею же разбивает все, что попадается вокруг: кубики, солдатики и даже голова Ванюши. Ванюша начинает плакать и кричать. У Катеньки трясется нижняя губа, ей тоже, как Ванюше, хочется плакать, но она держится, пока держится. Переводит взгляд левее, там Деня размазывает себе по волосам манную кашу. Катенька понимает, что тоже хочет кушать, и именно манную кашу, не выдерживает, и жалобно кричит: - Мама! Но мамочки рядом нет, и воспитатели куда-то запропастились. На клич Катюши отозвались только её «женихи», причем, все. Андрюша перестал колотить ложкой по железной ножке стола, и, спотыкаясь о спущенный носок зеленых колгот, побежал к ней. Деня побросал манную кашу на стол, вытер ручки о свою маечку и о ковер, он тоже двинулся к Катеньке. А еще подошел Коленька, он специально выполз из-под кровати, перестав прятаться, чтобы его не заставили кушать, у Коленьки очень странный желудок, он готов есть всё (даже карандаши и пластилин, ага), кроме каши и рыбной тефтели. Вслед за Коленькой появился Мишаня, Мишаня еще не научился говорить, он умеет только пинаться и кряхтеть, чем и не преминул заняться, нацелив свою ножку на Коленьку. Андрюша взобрался на стул. Он с ужасом смотрел на прибывающих кавалеров Катюши, а их были десятки! Наверное, прибежали даже мальчишки из соседней группы. Как же их много! Андрюша спрыгнул со стула, замахал ложкой, пытаясь прорваться сквозь толпу. Но ничего не получалось, ложка каждый раз натыкалась на молочные зубы, и сильно гнулась. - Катя! - закричал Андрюша отчаянно. Он увидел, как рядом с Катенькой топчется этот противный Деня, и дотрагивается до Катюшки своими перепачканными в манной каше ручонками. - Катенька, я здесь! - замахал руками, подпрыгивая. Десятки мальчишек, сверкая колготами разных цветов, закрыли от Андрюши Катеньку совсем. В руках осталась лишь сильно погнутая ложка. И еще мелодия эта противная... Да сколько можно-то! Андрей вынырнул из сна. И несколько секунд не мог понять, где он и кто он. Так... диван. Он на диване, у себя дома. А почему на диване? Ах, да! Потому что на кровати пьяным грузом спят Борщевы. Кошмар. А почему они там спят? Андрей приподнялся, озаряясь воспоминаниями вчерашнего дня, особенно вечера. Катенька. Она больше не убегает. Катя верит. И любит... И вчера согласилась на всё — и на Андрея, и на свадьбу, и... Но ведь это было вчера! А вдруг сегодня Катя опомнится. Вдруг она вспомнит, какой Жданов, на самом деле, подонок. Вдруг передумает? По телу пробежался холодок ужаса. А еще это проклятый телефон! Причем, не его. Как же он достал звонить! Андрей выбрался из-под пледа, спустил босые ноги на пол, и пошел на звук. В прихожей обнаружилась женская сумочка. Андрей вытащил из нее пищащую заразу, и ответил на звонок: - Мама! Мамуль, до вас совсем не дозвониться, - закричала трубка голосом Миши. - Как вы вчера к Пушкаревым съездили? Все ли нормально? Они поверили, что ни с какими журналистками я встречаться не собираюсь, а люблю только Катю? Ма-ам, алло! Почему молчишь? Где вы сейчас? Андрей нахмурился. Дальше молчать было глупо. Надо что-то сказать. - Это Жданов. Ваши родители у меня. Возникла небольшая пауза, после чего Миша испуганно спросил: - Как они? С ними все в порядке? Андрей задумался. Вчера вечером, когда он их грузил на кровать, Борщевы вполне себе довольно прихрапывали. - Думаю, да. Я еще не проверял, очнулись ли... «От похмелья», - хотел добавить Андрей, но Миша его перебил. - Чего вы хотите? Сколько? - Я? - Андрей почесал затылок, не совсем понимая, о чем этот Кухаркин трещит. - Я хочу, чтобы ты больше не звонил, и не появлялся рядом с Катей в радиусе километра. - Но... Но как же... - Миша захрипел, голос его срывался. - Если я не подойду к Кате, ты отпустишь родителей? Андрей совсем растерялся от того, какой оборот принял этот странный разговор. - А их никто и не держит. Михаил, ваши родители пока не в состоянии идти. Вот через часик-два, возможно. - Что ты с ними сделал? - Э-э... - Отвечай! Немедленно! Иначе я... Иначе я сейчас вызову милицию. И я... Я уже сам подъезжаю к твоему дому! - Да ради бога, - пробормотал Андрей, мысленно покрутив пальцем у виска. - Приезжай, хоть на подводной лодке. Все равно господа Борщевы еще спят. - Спят? Ты их усыпил? Что ты... Андрей вжал кнопочку телефона в корпус, вырубая его полностью, и бросил обратно в сумочку. Продолжать разговор с Поварешкиным, тем более такой странный, не было никакого желания. Пусть эти Борщевы сами с собой разбираются сколько им угодно. А у него, у Андрея, дело есть поважнее. На часах уже восемь утра. А он еще не видел Катеньку. Сцены из сна промелькнули серией картинок. Жданов поежился, и поспешил собираться. Как хорошо, что это был всего лишь сон. * * * Кира не спала всю ночь, мерила шагами съемную квартиру, в сердцах выкрикивала, выученные недавно польские ругательства. А к утру не выдержала, и помчалась в аэропорт. Так просто она не собирается сдаваться. Отдать Андрея Пушкаревой? Ни за что! Не получит эта очкастая мымра ее Андрюшу. Кира отвоюет. Кира пойдет на всё, предпримет любые меры. Если надо применит силу, даже нарушит закон! Но Андрей Жданов будет ее! Сколько можно сидеть в засаде? Пора отвоевывать, сданные на время, позиции. Но для начала нужно заручиться поддержкой прессы. Нужно использовать все рычаги влияния. Перед посадкой в самолет Кира набрала номер Ленки Шестиковой, слушала долгие гудки, но старая знакомая почему-то не отвечала. Что ж, Кира дозвонится ей потом. Для начала нужно нагрянуть к Жданову домой. Зачем? Кира пока не понимала, но чутье подсказывало ей, что начинать надо с самого главного — со спальни Жданова. А там она разберется, как быть. По ходу дела. * * * Коля проснулся от того, что чьи-то волосы забрались ему в рот и мешали дышать. Коля возмущенно промычал что-то вроде «уйди», и вдруг поймал себя на мысли, что его руки вот прямо сейчас пытаются отпихнуть женское тело, настоящее женское тело, с тонкой талией, приятными на ощупь изгибами. Колю бросило в жар, он боялся открывать глаза, и готов был уползать уже в сторону, чтобы оттуда рассмотреть масштаб катастрофы, как вдруг со спины его кто-то обнял. Кто-то второй. Или третий... И прошептал: - Малыш, давай еще поспим. Еще одна женщина. Одна спереди, в объятиях, другая прижалась со спины. Коля сглотнул. Выждал несколько минут, и продолжил попытки выползти. Не сразу, но у него это получилось. Отойдя от кровати на несколько метров, Коля Зорькин с ужасом посмотрел на двух красавиц модельной внешности, с идеальными формами, что продолжали мирно спать. Одна девушка была блондинкой, другая брюнеткой. И ни одна из них не была похожа на Вику. «Неужели я с ними?.. С двумя? Сразу?», - у Коли глаза на лоб полезли. Он даже не сразу понял, что раскалывается голова, что желудок ноет, и на лицо все признаки банального похмелья. «Сколько же я вчера выпил?», - думал он ошалело. «Это всё Юлиана виновата... Кстати, где она?». Коля повертелся, посмотрел по сторонам. И вдруг еще одна мысль его осенила: да он же голый! Зорькин покраснел как рак. Со стыдом начал прикрывать те места, что надо было прикрывать. Коля согнулся. Увидел на полу свои брюки, и кинулся их поднимать. А рядом нашлась и другая одежда. Утеплившись и приведя себя хоть в какой-то порядок, Коля выскользнул из спальни. Где же он? У кого в гостях? Забежал на кухню, затем еще в одну комнату. Никого. Ни Юлианы. Ни Виктории. Хотя при чем тут Виктория? А квартира обставлена по-богатому. Красивая дорогая мебель. Крутой телевизор, дивиди, колонки. «Пора отсюда валить!», - решил Коля. «Пока они не проснулись». Коля очень боялся всяких объяснений. Особенно того, что эти незнакомые женщины вдруг начнут предъявлять ему права. Ведь Коленьке Зорькину мама всегда говорила: обесчестил девушку, женись! А Коля жениться не хотел, тем более на двух сразу. Поэтому он убегал из квартиры в спешке. И ощущал себя каким-нибудь Малиновским после бурной ночки, и от этого в сердце разрастался восторг и гордость за себя... такого мачо! * * * Андрей ворвался в квартиру Пушкаревых, как ураган. - Доброе утро, Елена Александровна! А Катя уже проснулась? Пушкарева недоверчиво разглядывала Жданова. О, как сияет! Весь искрится, пышит жаром, нетерпением и еще чем-то таким огромным и ярким, что аж слепит глаза. А как он произнес имя Катеньки! С придыханием, с трепетом. Надо признать, что подонки и подлецы так не светятся от счастья, да и жениться с такой скоростью не бегут, чего уж тут таить. И сколько бы Елена Александровна ни сопротивлялась, сколько бы не подвергала мотивы Жданова сомнению, кое-что уж слишком очевидно — чувства. Да, у Жданова, оказывается, есть чувства к ее дочери, самые настоящие и очень даже сильные. И с этим надо как-то мириться. - Проходите, Андрей Палыч, - отступила, позволила пройти. - Палыч? - нахмурился. - Ах, да! Мы с вами должны сначала поговорить. Елена Александровна, если вы не против, я приеду к вам часам к двум, во время обеда. Мы обязательно поговорим, а... А Катя уже проснулась? Пушкарева вздохнула. Ну, что с него взять? - Да проснулась она, проснулась. Покушала, сейчас в комнате у себя. Андрей метнулся к двери, но вдруг замер, развернулся: - А?.. - Наделась, собралась. Включила компьютер. - А?.. - Валера еще спит. Пусть отдыхает. После вчерашнего-то. - И... - Потом с ним поговорите. - Ага, - кивнул серьезно, и толкнул дверь. * * * Кира решила нагрянуть без предупреждения. А чего предупреждать? Непредсказуемость — это ее конек. Уверенным шагом прошла мимо консьержки, вошла в лифт, нажала кнопочку, и принялась разглядывать себя в зеркале. Хороша! Ничего не скажешь. Жданов идиот. Такое счастье упускает. Ничего! Кира ему сейчас всё объяснит, популярно и очень доступно. Главное, чтобы Пушкаревой там не было. А хотя... Хотя пусть будет. Так даже лучше! Кира задорно усмехнулась. Достала из сумочки ключи, позвенела ими озорно, и открыла дверь. Так... в душе кто-то моется. Вот бы это был Андрюша! Юрко, как дикая кошка, как пантера, Кира пробежалась по квартире. Никаких Пушкаревых! Ура! Как приятно, что все идет по плану. Кирюша аж взвизгнула от предвкушения, хлопнула в ладошки. И пробралась в спальню. На кровати лежали огромные джинсы. Наверное, самого последнего размера. Что это с Андрюшей сделалось? Неужели он эту гадость может носить? Что за цвет? Бе. И размеры... Андрюшенька растолстел? А что, Марго рассказывала, что в детстве Жданов долгое время страдал от лишнего веса, пока мать не занялась его питанием и не включила в распорядок дня спорт. А ведь Киры не было рядом всего два месяца! Два месяца! Вот, что происходит, если на целых два месяца оставить Андрюшу без контроля! Кира покачала головой. «Толстенький Жданов... Хм. Это хорошо или плохо?», - думала она, стаскивая с себя одежду, и обнажая роскошный комплект нижнего белья, жгуче-красный и очень откровенный. «С одной стороны, хорошо. Потому что бабы будут вешаться не так охотно. А с другой стороны, плохо. Потому что с толстяком фоточки в газетах будут смотреться не так эффектно... Посажу его на диету!», - решила Кира, и забралась под одеяло.