Аметистовые ночи

- Андрюш, работать нужно, - Катенька немного отстранилась, уперлась ладошкой ему в грудь, предотвращая новый поцелуй. Андрей недоуменно посмотрел по сторонам, вспоминая, как правильно дышать. - Работать? «Работа... Какая работа? Сейчас? Зачем?», - Жданов искренне не понимал, зачем нужно на что-то отвлекаться, он вертел головой, и напоминал скорее взъерошенного птенца, выпавшего из гнезда, чем вице-президента модного дома. Катенька заулыбалась. Пригладила Андрею волосы. - Ага. Работать. Зацелованная, с красненькими щечками, припухшими губками, она смотрела на него смущенно. Нежно, трогательно... Так, как раньше — до всей этой ерунды с инструкцией... У Андрея поплыла земля под ногами, материки сдвинулись и разошлись, обнажая тектонические плиты... Конференц-зал утонул, всплыл на просторах Африки, а затем снова прибился к Москве... Все вокруг рушилось. И собиралось снова... Крошились секунды, разлетаясь над бездной... Время поворачивалось вспять, увлекая за собой, маня... Андрей падал туда — в неизвестность. И все еще не верил. Возможно ли это? Возможно ли было вернуть этот взгляд, воскресить его из гущи монотонных дней, пропитанных виски, снегом с привкусом крови, ложью и безграничной болью? Смел ли он вообще надеяться на что-то? - Кать, - заправил за ушко прядку волос, и снова «упал» в этот взгляд. Вот дурак дураком! Пялился на Катерину и ничего не мог сказать, слова не мог произнести. Катя улыбаться перестала, посмотрела очень серьезно. - А... - трепетно вздохнула. - А работать мы сегодня... не будем? - Работать? Будем. Обязательно будем, Катюш, - схватил первый попавшийся документ. - Вот. Я уже... К встрече с Верховцевым надо готовиться, да? - а сам смотрит только на Катю. - Это меню, - усмехается Катерина. - Из ресторана «ШаломCity». Ромка заказывал... Ты по нему собираешься готовиться? Откидывает документ-меню в сторону. Улыбается в ответ. - Кать... - проводит пальцем по щечке. - Катюш, а давай дома будем готовиться! Катерина теперь не просто улыбается, она смеется. Глаза, не защищенные стеклами очков, кажутся нереальными, бездонными, бесконечно-волшебными. В них искрятся смешинки. - Дома — не очень хорошая идея. Андрюш, ты что! Там же папа! Жданова охватывает то ли веселье, то ли предвкушение чего-то запредельного. - Папа? - спрашивает он. - Как же мы про папу-то забыли! - А еще мама, - подсказывает искусительница-Катенька. - И мама? Мама — это аргумент. Только вот... - подхватывает Катю на руки, приподнимается. - Только вот, понимаешь, в чем дело, Катюш, - усаживает ее на стол. - Мама и папа будут у себя дома. А мы — у себя. - Как это? - хлопает ресницами, смотрит недоверчиво, а сердце уже начинает биться быстрее. - Ты, главное, не переживай. Мы с твоим папой поговорили. И он со мной согласился, - покивал Жданов, поглядывая по сторонам и прикидывая, а так ли им нужны эти документы, и Верховцев, в том числе. - Согласился с чем? - С тем, что тебе лучше пока пожить у меня. Так ведь удобнее. Мне не придется отвозить тебя, потом ехать к себе, потом снова забирать. - Действительно, удобнее, - согласилась Катерина, хмуро поглядывая на Жданова. - И с этим согласился МОЙ папа, так? - Да, именно так, - Андрей кивнул сам себе, придя к решению, что Верховцев не так уж критически и важен сейчас. Ведь не обязательно отказываться от встречи, можно же ее перенести на день... другой... неделю. А? - Ты шутишь, да? - Катя находит свои очки, надевает их. «И если выехать из «Зималетто» прямо сейчас, то есть вероятность не попасть в пробку и приехать домой быстрее. А впереди такой длинный вечер... К черту Верховцева!». Жданов отскакивает от стола, потом снова возвращается. - Я сейчас, Кать... заберу твои вещи, да? - мечется по конференц-залу. - И где эта Тропинкина, черт возьми? - кричит он вдруг, выбегая в президентский кабинет. - Папа согласился, - Катя барабанит пальцами по столу, поглядывает на телефон. Звонить, не звонить? Одергивает сама себя. Нет, не будет она звонить родителям и перепроверять, правду ли сказал Андрей. Так нельзя больше — без доверия. - Нельзя, - тяжело вздыхает, снова смотрит на телефон, и решительно отворачивается. Она верит Андрею. Верит всему, что он говорит. Потому что иначе нельзя, потому что иначе — бессмысленно. Тогда тут возникает другой вопрос... Как Андрею удалось убедить ее папу? Папа согласился отпустить ее пожить у Жданова? Сам согласился? Катя в шоке уставилась на приоткрытую дверь, ведущую в президентский кабинет. Где-то там буянил Андрей - отчитывал Тропинкину за отсутствие на рабочем месте. «Стоп!.. Пожить у Андрея?», - до Катерины только сейчас по-настоящему дошел смысл этих слов. Дыхание перехватило, щеки запылали. - Последнее предупреждение, Мария! - тем временем орал Андрей. - Вот список встреч, их нужно отменить. - Андрей Палыч, но как отменить? - запротестовала Тропинкина. - Срочно, Мария! Срочно отменить. О, а вот и Шурочка. Шурочка, как ваш зуб? Что? Легче. Вот и замечательно! Вот и отлично. Тогда самое время - поработать. Шура, к вам ответственное задание: найти вашего начальника — я имею ввиду Романа Дмитрича, и проследить за ним. - А что случилось с Романом Дмитричем? - пискнула Шура. - Эм-м... заболел Роман Дмитрич. Плохо ему стало. Шура, вы меня слышите? Найти, и глаз не спускать! Чтоб не вздумал еще что-нибудь написать, - последнюю фразу Андрей пробормотал уже себе под нос, входя в конференц-зал. Катя с трудом выровняла дыхание, отлепила ладошки от пылающих щек. Андрей стоял рядом, смотрел вопросительно. - Поехали? Катюш... - Катерина только сейчас заметила, что у Андрея уже на плече висела ее сумочка, а на шее — желтенький плащик. Улыбнулась. - Прямо сейчас поедем, да? А ведь рабочий день еще не закончился. - А мы уже... наработались. - Вот как? - Да. И нам срочно нужен отдых. Катастрофически срочно. Катюш... - подхватил ее на руки, зацепил с собой еще несколько документов. Пусть Катенька отвлечется на что-нибудь ненадолго, пока он ее похищает тут. Катя посмотрела на меню из ресторана «ШаломCity», что Андрей прижимал к себе особо бережно. Улыбка тронула краешек ее губ. Но нет, она не будет ему пока ничего говорить. Ой... А они уже в лифте! Когда успели дойти? * * * Малиновский выбежал в главное фойе, добежал до стойки ресепшн, но створки лифта уже захлопнулись (прямо перед носом!), увозя с собой негодника Жданова. «Чтоб его... Черт!», - досадливо ударил рукой по лифту. - Ой, Роман Дмитрич, а я вас везде ищу, - раздался за спиной голос Шурочки. Малиновский поморщился. Ну, не убегать же ему сейчас! Пришлось оборачиваться, пришлось растягивать губы в улыбке. - Шурочка. А что случилось? - Это у вас что-то случилось. Андрей Палыч сказал... что вам плохо. Вам плохо, Роман Дмитрич? «Убью Жданова! Удружил так удружил! Так подставить... Чтоб его!». Роман постарался придать лицу максимально страдающее выражение. - Плохо, Шура. Плохо. «Поговорить мне с ней нужно, вот, что... И желательно так, чтоб все выяснить... наверняка. Потому что бортануть какую-нибудь модель можно запросто. А вот единственную секретаршу... Шуру бортануть невозможно. И что за дурь ей в голову ударила? Надо выяснить». - Шу-ра, - протянул Малиновский, прикидываясь в стельку пьяным. - Шура, а вызовите мне... ик... такси... На Марс. Или лучше к этим... к ик... к аметистам. Шурочка, поехали к аметистам. На Марс. * * * Ленка была в ударе. Все сплетни, все самые желтые новости были со смаком, в мельчайших подробностях, рассказаны Людмиле Борщовой. Людочка слушала, разинув рот, и даже почти забывала, что Мишенька куда-то пропал, и уже час, как не отвечает на телефонные звонки. - А вы знали, что Кристина Орбакайте недавно удалила два ребра и несколько костей на лодыжке, чтобы двигаться лучше? - Да вы что! - поражалась Людмила. - Леночка, вы такая молодец, столько всего знаете! Я поражена. - Профессия обязывает, Людмила Петровна. Они все сидели в ресторане «Мармеладоff» за праздничным столом. Алексей Борщев пил горячий шоколад и медленно приходил в себя от шока после встречи с прыгающим в сумке котом. Славик, в основном, молчал, хитро поглядывая по сторонам, и изредка отвечал кому-то на смс-сообщения. Кстати, Себастиан после прыжков, видимо, ушиб немного голову. Он выгрыз все-таки дыру в железной переноске, но на этом его буйство вдруг закончилось. Себа вполне мирно уничтожил кусочки жареной курочки, стащив ее у повара прямо перед носом, и напугав бедолагу своим шипением до ужаса. Но на этом всё. Теперь Себастиан лежал на диванчике рыжим жирным пятном, и таращился в окно — на полнолуние. - А Тина Канделаке, чтобы казалось, что она говорит быстро, сначала записывает себя на диктофон, а потом механически ускоряет. Это не настоящий ее голос, это фанера. Ага. - Никогда бы не подумала! - воскликнула Людмила. Когда в зал вошел Михаил, все обрадовались. Когда следом за Михаилом появилась Клочкова — насторожились. - Простите, что мы задержались. Мам, пап, это Виктория — большой знаток кулинарии. Вика, это моя мама — Людмила Петровна, а это мой отец — Алексей Борисович. Алексей Борисович даже привстал с места, так ему понравилась гостья. - Очень приятно, - истерически хохотнула Вика. - Виктория, а вы тоже ресторатор? - спросила Людмила. Клочкова посмотрела на нее оскорбленно. - По мне разве видно, что я работаю в музее? - Я имею в виду, ваша работа связана с кулинарией? Вы готовите? - Нет, я больше специалист по... по дегустациям. - Да? Как интересно. А по вам и не скажешь, - окинула взглядом стройную фигурку Клочковой. «Красивая», - вынесла вердикт Людмила. «От таких жди беды — уже доказано». Людмила поджала губы, отвернулась от Виктории, посмотрела на Ленку Шестикову. «А вот это — то, что надо!». - А я слышала, что ты, Виктория, в «Зималетто» работаешь, - вдруг сказала Ленка, и хищно улыбнулась.