Маяк

      Мэрис билась в истерике, выкрикивала проклятья, изо всех сил пыталась вырваться из стальной хватки дуроса. Но настоящая паника нахлынула, когда второй дурос заломил ей руки за спину и сковал запястья наручниками, а также надел браслеты на ноги. Правда, в долгу она не осталась, наподдав ему несколько хороших пинков, пока он возился с ней.       Её взвалили на плечо, как только что пойманное дикое животное, и понесли по длинному полутемному коридору. Куда-то внутрь горы, вглубь логовища Дриксо. Мэрис не прекращала попыток сопротивляться, извивалась, как могла. У неё даже получилось разок укусить дуроса за спину, но тот носил плотную кожаную куртку, а под ней, по-видимому, бронежилет, и эта попытка не принесла никакого результата.       Раздался скрежет металлической двери, и её — нет, не бросили, как следовало бы ожидать, а аккуратно положили на пол в каком-то небольшом, лишённом света помещении. Она тут же попыталась подняться, громко пыхтя и цветасто ругаясь. Но это у неё не получилось, обездвиженное тело осталось лежать на полу.       Оба дуроса окинули её удовлетворенными взглядами и похотливо оскалились. Один из них гневно сверкнул глазами, потирая лоб, — видимо, тот, которому прилетело от неё.       — Бойкая сучка! — прорычал он и двинулся было к ней, но второй дурос остановил его.       — Не трогай! Отомстишь, когда госпожа с ней наиграется. Пускай полежит. Они все бесятся поначалу, — бросил он, наблюдая за дёргающейся и сопящей Мэрис. — А ты позови Шаан.       Шум удаляющихся шагов дополнил уже знакомый скрип двери. Несколько минут она продолжала извиваться, всё ещё пыталась встать. Но браслеты на руках и ногах лишили её свободы действий. Мэрис никогда не была на рабовладельческих рынках, но слышала разговоры от других контрабандистов, которые рассказывали, что обычно особо буйных рабов обездвиживали, чтобы те не смогли навредить себе. Травмы, раны, порезы, следы насилия или иные дефекты снижали их себестоимость. Собственно, поэтому дуросы и не тронули её. Мэрис теперь оказалась товаром, который Кеннто обменял на свой корабль.       — Криффов подонок! — что есть сил выкрикнула она, вспомнив его мстительный взгляд. — Я найду тебя, слышишь? Найду, ублюдок хаттов! Я с тобой такое сделаю…       Из глаз хлынули слёзы. Их больше невозможно было сдерживать. Мэрис лежала на грязном, холодном полу и рыдала, дрожа всем телом. От обильного потока слёз заложило нос, и она раскрыла рот, чтобы хоть как-то пытаться дышать, несмотря на сдавливающий грудь страх.       Унижение. Та ситуация, в которой она оказалась — настоящее унижение. Сначала Дубрак ударил её, рассёк скулу до крови, затем продал. Так легко пошёл на это, будто она являлась его собственностью. Ярость потихоньку уходила вместе с остатками адреналина. Её место заполняло отчаяние. Такого не пожелаешь и врагу! Как ни пыталась она взять себя в руки, это не получалось. Липкие щупальца страха оплетали её всё сильнее. Сжимали в ледяных объятьях безысходности.       Что теперь с ней будет? Как хаттша Дриксо распорядится её жизнью? Может быть, получится выторговать свободу на что-то ещё? Что она может предложить этой жестокой криминальной баронессе?       Эта мысль немного отрезвила её, не дала вновь поддаться панике. Перевернувшись на другой бок, она присмотрелась. Помещение было тёмным, различить предметы не получилось, но сквозь щель в двери проникал тусклый лучик света, который померк спустя мгновение. Кто-то стоял с той стороны двери. Надсмотрщик?       Створка со скрежетом отодвинулась, и на пороге показался силуэт. Испугавшись, Мэрис дёрнулась, пытаясь отползти подальше. Ей показалось, что вернулся тот самый дурос, которого она пнула. Вернулся, чтобы отомстить.       Некто вошёл в помещение и зажёг небольшую лампу над дверью. Его силуэт тут же обрел очертания. Перед Мэрис стояла пожилая тогрута. Один из её монтралов отсутствовал — кажется, был срезан, второй же оказался неестественно загнут вниз. Она была очень худая и облачена в серую тунику, подол которой свисал до самого пола, на шее у неё висел массивный рабский ошейник. Мэрис уставилась на неё во все глаза. Тогруты — пожалуй, одна из красивейших рас в Галактике. Кто посмел так покалечить эту женщину, так надругаться над её красотой? Однако, ни одно из увечий не смогло лишить её ни благородной осанки, ни шикарной фигуры, ни идеальных черт лица.       Тогрута окинула новоприбывшую оценивающим взглядом и грациозно опустилась на корточки. Мэрис заметила у той клеймо на плече в виде силуэта шрилуурской бабочки, чьё тельце было изогнуто в виде буквы «D» из хаттского алфавита. Клеймо Дриксо!       Почувствовав прикосновение тёплых пальцев к плечу, Мэрис дёрнулась и, извернувшись, попыталась укусить тогруту. Что бы та ни хотела с ней сделать, Мэрис готова была сражаться за свою жизнь до последнего.       — Строптивая, — прокомментировала та, проворно отдернув руку, голос её был спокойный и немного скучающий. — Это скоро пройдет.       — Кто ты? Чего тебе от меня нужно? — сквозь зубы процедила Мэрис, готовая в случае чего, ещё раз попробовать укусить, если получится.       — Я Шаан, — просто ответила та. — Моя обязанность — ухаживать за такими, как ты. Подготавливать таких, как ты.       — Подготавливать к чему? — не поняла Мэрис.       Шаан оценивающе посмотрела на неё, брезгливо приподняла пару прядей спутанных и мокрых от слез волос и указала на несколько грязных пятен на чёрном скафандре, в который все еще была облачена Мэрис.       — Для начала тебе надо помыться и переодеться, — констатировала тогрута. — Госпожа Дриксо будет ожидать тебя вечером. Тебе нужно будет показать все свои достоинства.       — Хатта с два! — сплюнула Мэрис. — Я не игрушка для твоей госпожи!       — В твоих же интересах не сопротивляться и уж тем более не грубить госпоже, — наставническим тоном произнесла Шаан и указала на свой единственный погнутый монтрал. — Наказание за неповиновение последует сразу же.       Мэрис сглотнула, чувству новый прилив паники, а длинные пальцы тогруты прикоснулись к одному из её запястий, скованных наручниками.       — Я освобожу тебя. Обещай, что не сделаешь глупостей.       Мэрис кивнула и почувствовала, как с неё снимают браслеты. Тогрута освободила и скованные лодыжки. От лежания в неудобном положении конечности затекли. Самостоятельно подняться Мэрис не смогла, и Шаан подхватила её подмышки, помогая встать на ноги.       — Идти можешь?       — Да, — сказала Мэрис, сделав пару небольших шажков. Ноги, казалось, налились многотонной тяжестью, но показывать слабость перед этой странной женщиной она не собиралась.       — Следуй за мной.       Шаан отвела Мэрис в богато украшенную часть подземного дворца хаттши. Здесь было светло, относительно чисто и кишела жизнь. Тви’лечки, арканианки, зелтронки, другие тогруты и даже забрачки — здесь были только представительницы рас женского пола. У всех на шеях висели ошейники, а на плечах виднелись такие же клейма, как у Шаан. Людей среди всего этого экзотического разнообразия Мэрис не заметила.       Некоторые бросали на неё удивленные взгляды, кто-то смотрел с сочувствием, а кто-то — с презрением.       — О, смотри, новенькая, — указала на неё пальцем тви’лечка с нежно-розовым цветом кожи, чьи длинные лекку кокетливо обвивали тонкую талию.       — Формы у неё конечно. На любителя, — буркнула грудастая зелтронка и тут же отвернулась, потеряв интерес.       — Молоденькая. Викуэям такие нравятся, — прогудела вызывающе одетая родианка.       Мэрис поняла, куда её привели. Бордель. Конечно, куда еще запихнуть молоденькую человеческую девушку. И теперь ей стало по-настоящему страшно. Она была наслышана о жутких историях, которые происходили с юными девушками в подобных местах.       Необходимо было срочно бежать. Но как? Дворец хаттши находился на острове, окруженный кислотным морем. Только бы попасть на материк, в Меирм-сити хотя бы была возможность улететь на каком-нибудь звездолёте. Уговорить какого-либо пилота взять её с собой или самой спрятаться в трюме.       Но оставался ещё один, самый приемлемый вариант — попробовать провести переговоры с хаттшей Дриксо.       Шаан отвела её в старомодный освежитель, напоминавший скорее общественную баню: на длинных широких скамейках лежали тазы и мыльные принадлежности. Там Мэрис сняла скафандр и одежду, пока тогрута наполняла горячей водой небольшую каменную ванну.       — О, да тебе досталось! — тогрута взяла её за подбородок и внимательно осмотрела рассечённую скулу. — Стражники?       Мэрис отрицательно покачала головой и всхлипнула. Шаан печально улыбнулась в ответ, видимо, сообразив, что это дело рук хозяина, который её сюда продал.       — Забирайся, — она указала на ванну, и Мэрис покорно опустилась в горячую воду.       — Что со мной будет? — тихо спросила она, в то время как Шаан усердно натирала намыленной мочалкой её спину.       — Это зависит от того, как ты сможешь себя преподнести, — ответила та. — Помни главное: не спорь и не сопротивляйся. Госпожу Дриксо очень заводят непокорные рабыни. И тогда тебе будет очень больно.       — Помоги мне выбраться отсюда, — взмолилась Мэрис, посмотрев тогруте прямо в глаза.       Та невесело усмехнулась и дотронулась до клейма на своём плече.       — Отсюда нет выхода. Только смерть. И та для таких как мы — непозволительная роскошь.       Всю оставшуюся часть помывки Мэрис молчала, переваривая услышанные слова. Она не хотела верить, что выхода нет. Она жаждала свободы и намеревалась обрести её любым возможным способом. Или подороже продать свою жизнь, если уж на то пошло.       После водных процедур Шаан помогла Мэрис высушить и расчесать длинные волосы, а затем натерла тело каким-то странно пахнущим маслом и, обработав скулу, наложила на лицо обильный слой тонального крема.       В комнате, где они теперь находились, стоял большой гардероб с самыми разнообразными видами одежды.       — М-да, что-то не припомню, чтобы госпожа заводила людей-рабов, — бормотала себе под нос Шаан, скептически осматривая фигуру Мэрис. — Подобрать что-то на тебя будет сложно, — она сняла с плечиков несколько костюмов, поражавших своей откровенностью, и положила их на стол. — Ну-с, приступим!

***

      Через несколько часов, облаченная в полупрозрачный серебристый халат, Мэрис переступила порог незнакомого зала. Она ссутулила плечи и прикрывала рукой грудь, чувствуя себя крайне неуютно в таком кричащем наряде.       Зал оказался огромной термой — одним из традиционных освежителей хаттов. Массивное тело Дриксо покоилось в огромнейшей ванне из белого мрамора, а вокруг суетились две тви’лечки, натирая её жирные бока жёсткими мочалками.       Мэрис сразу заметила, что опухоль на животе хаттши будто стала меньше, втянулась внутрь. И в подтверждение её мыслей откуда-то со стороны раздался странный звук, напоминавший нечто среднее между детским хохотом и бульканьем кипящего бульона. В соседней, совсем небольшой ванне, под присмотром третьей тви’лечки плескался… маленький хаттёнок.       Мэрис удивлённо уставилась на это странное существо. Она никогда не видела детёнышей хаттов. Он походил на странный толстенький, обтянутый плотной кожей сгусток жира. Но довольно подвижный. Несколько раз он чуть было не ухватил тви’лечку-няньку за руки, пытаясь откусить ей пальцы. По-своему его даже можно было назвать симпатичным.       Та складка кожи, похожая на опухоль, как догадалась Мэрис, была чем-то вроде кармана — «сумки», в которой хаттша вынашивала дитя.       Телохранители-дуросы, что тащили её несколько часов назад, караулили теперь возле входа в зал. А рядом с хаттшей, облокотившись на бортик массивной ванной, стоял высокий мужчина-викуэй — представитель местной расы, населяющей Шрилуур. Его грубая морщинистая кожа и глубоко посаженные глаза вызывали отторжение. Если и была в Галактике раса, более отталкивающая по внешнему виду, чем хатты, так это определенно викуэи.       Хаттша что-то негромко рассказывала мужчине, а он оскалился, обнажив крючковатые зубы в зловещей улыбке, и почтительно кивал на каждую из её реплик.       Шаан вошла в терму вместе с Мэрис, но осталась стоять у порога рядом с телохранителями.       Минут пятнадцать Мэрис наблюдала, как хаттша говорит с викуэем. Она вещала о каком-то очередном товаре из Неизведанных регионов и сетовала, что в памяти протокольного дроида отсутствовал тамошний торговый язык. Разговор вёлся на хаттском, но Мэрис, целый год проведя с Раком и участвуя в его контрабандных делишках с хаттами, быстро поднатаскалась в их разговорном языке, хотя старалась лишний раз не демонстрировать своё умение. Многие контрабандисты понимали хаттский, но разговаривать на нём — дело непростое. Слишком уж сложно устроенным был артикуляционный аппарат у этой расы.       В какой-то момент она навострила уши, услышав такое до боли знакомое слово «миннисиат». В душе шевельнулась надежда. Это был шанс! Один на миллион! Возможно, ей удастся избежать попадания в бордель и терпеть издевательства тамошних клиентов. Она напряженно вслушивалась в разговор, пытаясь собрать как можно больше информации, и параллельно думала, как лучше построить будущие переговоры с Дриксо. Она отчаянно молилась, чтобы хаттша как можно дольше не обращала на неё внимания и продолжала беседовать с тем викуэем, кормя её крохами такой ценной информации.       Вслушиваясь в её речь, Мэрис узнала, что ситуация с торговлей в Республике за время их с Раком отсутствия начала постепенно меняться далеко не в лучшую для хаттских картелей сторону. Был принят ряд законов, призванных ужесточить правила грузоперевозок. Плюс у большинства организаций, входивших в состав Торговой Федерации отобрали лицензии, и те, следовательно, быстро перешли в теневую нишу, усилив в ней и без того жёсткую конкуренцию. Перевозить контрабанду теперь становилось опасно. Проще было наладить торговые связи с малоизученными расами Неизведанных регионов и Диких пространств. В их богатых мирах можно хорошо поживиться: от разного рода драгоценностей до сырья для топлива и ценных металлов. Собираясь действовать в качестве посредника между республиканцами и инородцами из тех дальних миров, Дриксо планировала таким образом держать свой бизнес на плаву. Но всё упиралось в языковой барьер.       Мужчина-викуэй явно заскучал от продолжительной речи своей госпожи и как бы невзначай обратил внимание на Мэрис. Его черные глаза медленно сощурились. Мэрис почувствовала себя неуютно и безуспешно старалась прикрыть грудь руками. Стояла практически обнаженной под похотливым взглядом мужчины — ничего, кроме стыда, это не вызывало.       Хаттша сделала паузу, удивившись, что же так заинтересовало викуэя, и тоже посмотрела на свой новый подарок.       — Ох, я уже почти забыла, что она здесь, — лениво проквакала она, на этот раз на общегале. — Шаан!       Тогрута мигом оказалась рядом и быстро шепнула, прикасаясь к ленте, что опоясывала халат:       — Снимай.       — Неплохой экземпляр, — прокомментировала хаттша, когда халат упал на пол, полностью обнажив человеческую фигуру.       Щёки Мэрис вспыхнули от стыда. Её осматривали, словно животное.       — Однако лицо бракованное, — как в подтверждение её мыслей, прокомментировала хаттша, заметив припухлость на скуле. — Стоило открутить у развалюхи Кеннто шасси за этот изъян.       Викуэй громко расхохотался, найдя шутку хаттши удачной.       — Осмотри! — приказала она, сделав знак Шаан.       К Мэрис подошли два телохранителя-дуроса и, схватив её под руки, повалили на ближайший стол. Она закричала, пытаясь, как в прошлый раз, отпинываться ногами, но дуросы быстро перехватили и их и широко раздвинули бедра.       — Нет, нет, не-е-е-т! — завизжала Мэрис, увидев, как Шаан подошла к ней.       От прикосновения она дернулась, но дуросы прижали её к столу с такой силой, что она взвыла от боли. Но тут же появилась иная боль: острая, тянущая, пульсирующая. Пальцы Шаан были внутри неё. Всё тело рефлекторно напряглось. Мышцы сжались. Процедура была настолько унизительной, что на глаза вновь навернулись слёзы.       Осмотрев её, тогрута отстранилась, и хватка дуросов ослабла. Мэрис подскочила, как ужаленная и, оставшись сидеть на столе, резко подтянула ноги к груди, пытаясь хоть как-то прикрыться.       Посмотрев на хаттшу, Шаан отрицательно покачала головой.       — Хм, — хаттша разочарованно развела руками в стороны. — Может стоило забрать у Кеннто корабль?       В этот момент маленький хаттёнок, до этого резвившийся в ванной, плюхнулся на пол и проворно пополз к своей родительнице. Мэрис не ошиблась — тот нарост на теле Дриксо действительно оказался кожистым карманом. Мамаша обхватила своего детёныша пухлыми руками и запихнула туда.       От дальнейшего Мэрис едва не стошнило. Хаттша срыгнула часть полупереваренной пищи вперемешку с желудочным соком, и та медленно стекла по подбородку прямо в направлении кармана. Даже благоухающий запах моющих средств термы не смог перебить тошнотворный смрад, исходивший от той субстанции, которую срыгнула хаттша. Хаттёнок высунул голову и принялся проворно слизывать пищу прямо с тела матери, периодически прихватывая острыми зубами складки её кожи. Но эти укусы, кажется совершенно не беспокоили Дриксо. Её кожа была прочной и эластичной. Мэрис на секунду задумалась, а смог бы бластерный огонь пробить её с первого раза.       — Клеймить и в бордель! — приказала Дриксо. Она явно не собиралась тратить на жалкую человеческую девчонку свое время.       — Подожди, Дриксо! — закричала Мэрис. — Госпожа Дриксо! Стой!       Но та уже потеряла к ней интерес, умилительно наблюдая за омерзительной трапезой своего отпрыска. Дуросы вновь схватили её за плечи, а викуэй подошёл к горячим камням на печи, использовавшимся для добавления пара, и вынул из небольшой ниши раскаленное клеймо. Ту самую бабочку, скукожившуюся в виде хаттской буквы «D».       — Госпожа Дриксо! — поняв, что дело принимает крайне нежелательный оборот, Мэрис перешла на хаттский. — Выслушай меня!       — Подожди! — бросила Дриксо викуэю. Взгляд её огромных оранжевых глаз сфокусировался на Мэрис, в квакающем голосе появились удивленные нотки. — Ты говоришь на языке хаттов?       От этого взгляда хотелось бежать, хотелось спрятаться, забиться в угол. Но цель, наконец, была достигнута. Хаттша заинтересовалась своим новым приобретением.       — Знаю, — на одном дыхании выпалила Мэрис, после двух месяцев изучения сложнейшего в произношении чеунха хаттский лился из неё птичьей трелью. — И еще знаю миннисиат. — Увидев, как веки хаттши угрожающе сощурились, она поспешила добавить: — Прошу прощения, госпожа, что невольно подслушала твой разговор.       — Человек, разговаривающий на хаттском, — задумчиво булькнула Дриксо, срыгивая очередную порцию еды для своего всё ещё не насытившегося отпрыска. — Подойди сюда. Как тебя зовут?       — Мэрис Фераси, госпожа, — ответила она и, спрыгнув со стола, выпрямилась. Приблизившись к бортику гигантской ванной, она бросила тоскливый взгляд на валявшийся на полу халат, а затем посмотрела на хаттшу. Это было крайне неуютное чувство: стоять полностью обнаженной и пытаться начать переговоры под этим жутким оранжевым взором. Внутри всё завязалось узлом, и отнюдь не из-за страха. От хаттши исходил тошнотворный аромат. Мэрис что есть силы боролась с желанием скривиться и зажать нос.       — Так ты говоришь, что знаешь миннисиат? — губы хаттши растянулись в предвкушающей улыбке.       — Да, госпожа. Я хотела предложить себя в качестве переводчика, — начала Мэрис, плавно закидывая удочку в этот далеко не тихий омут.       — Нечасто рабы диктуют мне свои условия и уж точно никто из них никогда не заговаривал со мной на моем родном языке, — в голосе хаттши слышалось уважение.       — Для меня это комплимент, госпожа Дриксо, — Мэрис низко поклонилась, не столько чтобы показать свои манеры, а сколько, чтобы избежать этого жуткого всепоглощающего оранжевого взора.       Хаттша громко расхохоталась. Вибрация от этого смеха прошла по всему телу Мэрис.       — Неужели Кеннто подарил мне то, что стоит десятка таких кораблей, как его ржавое корыто?! — сказала Дриксо, не скрывая ноток превосходства в голосе. — Очень опрометчиво с его стороны! Очень опрометчиво… Но если ты лжёшь?       — Я не лгу, госпожа, — быстро ответила Мэрис, выпрямившись и смело взглянув в жуткие глаза хаттши. — Я хорошо знаю миннисиат! Меня обучил экзот из Неизведанных регионов.       — Прелестно, — буркнула Дриксо, поглаживая пухлыми пальцами голову маленького хаттёнка, с интересом высунувшегося из «сумки». — Но запомни, девочка, если ты лжешь, я прикажу вырвать твой маленький язычок, и ты сама скормишь его Ветте, — она указала на хищно оскалившегося малыша. — А потом отдам тебя на усладу гаморреанцам. Человеческой женщины у них еще не было.       Мэрис снова склонилась в поклоне, позволив себе незаметно перевести дух. Кажется, получилось.       — Я не подведу тебя, госпожа.       — Не сомневаюсь, — зловеще прошипела хаттша, нагнувшись так низко — прямо к её уху. От её смердящего дыхания содержимое желудка вот-вот готово было выплеснуться наружу. Мэрис задержала дыхание, чтобы хоть как-то сдержать рвотный позыв. Дриксо зловеще ухмыльнулась, громко цокнула языком и раскатисто рявкнула: — Клеймить!       Мэрис даже закричать не успела. Дуросы быстро подхватили её под руки и снова повалили на стол. Один из них навалился на неё, пресекая все попытки к сопротивлению, а второй зафиксировал руку. Мэрис видела перед собой черные глаза викуэя, его предвкушающий оскал, и раскалённое добела клеймо в здоровенных ручищах.       От прикосновения пылающего железа к коже изо рта вырвался душераздирающий крик. Пара секунд, в течение которых длилась столь унизительной процедура, показались вечностью. Жестокой, беспощадной, всепоглощающей. Казалось, клеймо прожгло её плечо до костей. По телу прокатилась волна нестерпимой боли. Ноздри заполнил запах горелого человеческого мяса. Мэрис кричала так сильно, пока не охрипла, пока воздух в лёгких не закончился. И тогда она продолжала кричать. Беззвучно. Продолжала тонуть в этой боли.       — Теперь ты принадлежишь мне! — раздался рядом громкий торжествующий голос хаттши, теперь уже на общегале. — Надеть ошейник!

***

      Мэрис помнила лишь боль, отголоски которой всё ещё отдавались в левом плече. Шею сдавливал тяжелый металлический ошейник. Она лежала в каком-то небольшом помещении на жёсткой кровати, больше похожей на тюремные нары.       От прохладного прикосновения к пульсирующему болью плечу она застонала.       — Тише, тише, — раздался рядом знакомый голос. — Эта мазь, она немного обезболит. Не даст загноиться рубцу.       Мэрис попыталась повернуть голову, но с громоздким ошейником это было непросто, непривычно.       — Ша… ан… — прохрипела она.       — Я здесь, — отозвалась тогрута и свернутым вчетверо полотенцем вытерла ей пот со лба. — Ты умница! На моей памяти никто не осмеливался разговаривать с госпожой вот так, — она сглотнула. — на равных.       — А ты давно здесь?.. — только и могла выдавить Мэрис и жалобно заскулила, снова чувствуя прикосновение к плечу. Боль постепенно начала отступать. Тонкие пальцы тогруты аккуратно втирали мазь в поврежденный участок кожи.       — Я это сама уже не помню, — грустно сказала она. — Лет двадцать или двадцать пять…       Мэрис лишь бессильно вздохнула в ответ.       — Мне повезло, меня не отдали в бордель, — продолжила тогрута. — Знаешь, девчонки там дольше пяти-семи лет не протягивают. У госпожи большой поток клиентов… Но я… попала сюда случайно. Работала медиком-волонтёром на одной из планет Внешнего Кольца. Прилетела с Шили. Помогать после какого-то военного конфликта. Когда джедаи ушли, пираты посчитали, что жители планеты — лёгкая добыча. Так меня и увели в рабство. Госпожа купила меня на рынке. Я сопротивлялась. Видишь? — она снова указала на свой погнутый монтрал. — Затем Дриксо узнала, что я медик. Причём по женской части. Теперь я слежу за её девочками в борделе. Регулярно осматриваю их, ухаживаю, лечу, если надо. Знаешь, клиенты, они не всегда здоровые, хоть и платят хорошо. Вот так…       — И с новенькими возишься? — шепнула Мэрис.       — Да, — просто ответила Шаан и, укрыв Мэрис одеялом, встала. — Полежи пока здесь. Я пойду узнаю, где ты будешь жить. Живого переводчика у госпожи ещё не было. Если Онто заартачится и попробует запихнуть тебя в общежитие в борделе, будешь спать у меня в комнате. Первое время. А там видно будет.       — Кто это? Онто? — переспросила Мэрис.       — Тот викуэй, что клеймил тебя. Он отвечает за всех рабов, — уже выходя за порог, бросила тогрута. — Отдыхай.       Мэрис откинулась на подушку и старательно ощупала ошейник. Его холодный металл безжалостно сдавливал шею. Страшно. Ей было очень страшно. Теперь выхода действительно нет. Даже если она избавится от ошейника и попробует сбежать, по клейму её легко вычислят. Вернут обратно и… казнят.       Теперь она останется в рабстве у хаттши Дриксо до конца своих дней.