Разбитый

Ацуши 10 лет. Да, именно в таком возрасте он принял то, что он абсолютно ненужный в этом мире. Точнее как, принял. Он захотел изменить себя и отношение к себе. Он захотел доказать, что он не бесполезен, что без него мир будет страдать. Он начал помогать людям в силу своих возможностей. С десяти лет его начали использовать как раба. Воспитатели его гнобили и наказывали за малейший проступок. Там не так убрался, здесь не должным образом расставил тарелки. Вообщем, воспитатели его использовали как могли. Но интересно было то, что сам Ацуши терпел. Он принимал весь негатив на себя, и не смел даже возразить старшим. Он думал, что делает всё только лучше, но на деле все оказывалось совсем не так. Хотя в то время наказания тоже были менее жёсткими. Просто покричат и поставят в угол, не более. Конечно, не забывая добавить, на сколько же он безнадёжный и ненужный.       Когда ему исполнилось двенадцать лет, в воспитание детей началась прикладываться рука. Дети, мол, уже выросли, простых слов не понимают. Для наказания подходило все: ремень, шнур, кулак, утюг. В некоторых случаях могли даже табуреткой ударить, либо головой об стол. Вот только это все делалось прилюдно. Взрослые даже не думали о том, что побои могут увидеть другие дети. За более старших как — то вообще не страшно, переживут, а вот за младших… Они даже не пробовали ощутить на себе тяжесть ударов. Хотя за их психику тоже никто не волновался. Дети росли, а вместе с ними и количество правил. Правил и запрещающих действий со временем становилось все больше, и наказания тоже были жёстче, а так же ещё и чаще. И, конечно, Ацуши испытал это на своей шкуре.       Один раз он увидел, как маленький ребенок сидел, плакал и спрашивал, когда обед. Ацуши подумал, что тот мальчик просто был голоден, а до обеда ещё прилично времени, и он решил помочь. Он пролез на чердак и вытащил оттуда немного еды. Это, конечно же, заметили взрослые. И что же вы думаете было? Правильно. Наказание, причем не из приятных. Его тогда побили ремнем, металлической бляшкой. Следы от ударов, а если говорить проще, то синяки, проходили довольно-таки долго. И тогда Ацуши подумал, а другие дети тоже это испытывают? А почему бы тогда не брать их вину на себя? Ведь тогда человек точно начнет чувствовать себя легче. Так и происходило.       Поначалу, когда Ацуши видел, как идёт чей — то допрос, он подходит и всеми силами пытался убедить воспитателей, что это он во всем виноват. Ну, а так как взрослым не было до детей ни времени, ни дела, и разбираться с ними они не хотели, то они делали вид, что верили словам Ацуши, и ему хорошо так прилетало, за двоих прям. И да, даже тогда без оскорблений не обходилось. Как они считают, метод, когда они морально убивают ребенка, самый действенный и лучший, что только в таком случае дети будут послушнее. Да и впрочем, они и не пробовали другие. И вот, избитый и в слезах он сидел, прислонившись к стенке, и ждал хотя бы того, что его отблагодарят за проделанный путь через унижения и удары за другого человека, и его смелый поступок. Но никогда никто его не хвалил. Поначалу да, это было. Один раз он защитил целый круг людей из пяти человек, его хорошо так побили, но он вытерпел. После эти дети, которых он спас от неминуемого наказания, подошли к нему и каждый ему сказал спасибо, прям чуть ли на шею не прыгали. Но самое главное — на их лицах были улыбки. Тогда Накаджима подумал, что не зря это все терпел. Но потом всё изменилось. Все приняли это как должное, и никто, кажется и не думал, что Ацуши делает это от чистого сердца. Всем было плевать на него.       Четырнадцать лет. Его способность начала прогрессировать. Конечно, весь приют был поднят на уши. Более младшим начали вдалбливать в голову, что он монстр, в глазах старших его пытались унизить и опустить. Это делалось для того, чтобы рядом с ним не было посторонних лиц. Воспитатели усилили за ним контроль, а дети его начали использовать в личных целях. Ацуши часто защищал кого — то, и часто ему попадало. Все использовали его как щит. Если бы в статистике, которую воспитатели составляют каждый месяц, говорилось о том, что Накаджиму наказывают за других, но он не в чем не виновен, то можно было бы принять тот факт, что процент нарушений за два года в приюте увеличился вдвое, ибо все дети знали, случись что — Накаджима спасет. Но министерство считало именно этого наглого беловолосого мальчика главной проблемой всего приюта, который оскверняет честное слово директора, и это они даже не знали о его способности… Кстати, на счёт ее. Сам директор не хотел, чтобы эти слухи вылились за пределы здания, и как только кто то выпускался — то этот человек буквально давал слово, что не будет ничего рассказывать про тигра другим, и вообще забудет об этом, как о страшном сне. А с этого возраста методы воспитания ожесточились вдвое. В этот раз было мало того, что его просто били ремнем, да и не только его, на самом то деле, других тоже, но реже. Его били кнутом, обжигали кипятком либо свечой, но он терпел. На его теле, помимо шрамов, появились ещё и ожоги. Плакать нельзя было, это показывало слабость, а слабых детей никто не любил. Также другие его использовали как куклу, на которой можно сорвать негатив. Унизить, избить или просто использовать как прислугу, чем и пользовалась добрая часть воспитателей и воспитанников постарше. Ацуши все выполнял как верный пёс, даже не думая возразить чему - либо. А дети по — младше в свою очередь смотрели на взрослых и делали точно так же. Его могли поджидать за углом и после довольно жестоко забить руками и на последок, когда он уже валялся на деревянной поверхности со сломанным носом и разбитой губой, запинать до потери сознания. Дети довольно-таки жестокие. И обидчики знали, что им ничего за это не будет. Всем плевать было на Накаджиму, который в свою очередь думал о том, что он помогает детям и воспитателям выпустить на нем пар. Ведь, возможно, они бы этот негатив сорвали бы на ком то ещё. Так же, если бы он не прикрыл кого - нибудь от очередного наказания, то его бы все равно избили бы где - то в коридоре. Поэтому, ничего особо не поменялось бы, если б он попробовал дать отпор, и неважно уже какой. Но он об этом не знал.       В пятнадцать лет ситуация просто начала выходить из-под контроля. Начать следует с того, что тигр начал появляться каждую ночь. И не за что было бы волноваться, если бы не одно большое НО. В качестве наказаний теперь стояло ещё и лишение одного из приемов пищи. Надо сказать, их всех и так кормили мало, за весь день можно было едва наесться, а если лишить одного приема пищи, то точно останешься голодным, а с ним это происходило буквально каждый день. То есть Ацуши голодал. И как только он становился тигром, то большая часть запасов просто пропадала. После это наказание с морением голода стало обязательным в приюте для всех, кто провинился в чем либо. Это помогало сэкономить продукты, потому что большую часть из них съедал этот ужасный монстр. Но именно из — за того, что Ацуши недокармливают, тигр так и накидывается на припасы, получался замкнутый круг. А после этих перевоплощений его, уже истощенного и голодного, жестко били. И уже таких масштабов побои нельзя было выносить публично. У маленьких травмируется психика, если увидят. А так как побои проходили регулярно, то Ацуши стал буквально жить в подвале и с ощущением острой боли на спине, после которой раны вообще не успевали затягиваться, даже с регенирацией. Это была его своеобразная клетка. Странно, что ещё на него цепи не накинули. И именно по той простой причине у него очень много шрамов.       Это мучение продолжалось где — то год. Он был самым ужасным временем в жизни Накаджимы. Да все было бы легче, если б ему не говорили о том, что тигр охотится на самом деле за ним, и он подвергает опасности весь приют. Из — за этого сам он думал, что все несчастья действительно из — за него. Но как только ему исполнилось шестнадцать, у воспитателей и директора уже окончательно лопнуло терпение. Они устали рассчитывать припасы, которых после Ацуши стало чертовски мало, они устали успокаивать маленьких детей после очередного перевоплощения недочеловека, которым сами же вдолбили в головы, что он хочет их съесть, они устали отправлять отчёты о том, что у них сломалась та или иная мебель или срочно нужен ремонт в какой — то части здания, слыша при этом возмущения от правительства, мол, не справляетесь со своими обязанностями, сами после и выкручивайтесь. Они просто больше не могли это все терпеть. Им не пришло ничего более умного, как выгнать тигра из приюта. Нет источника — нет проблем. Может тогда все будет просто прекрасно, да и дети наконец потеряют свою защиту и будут слушаться. И вот, они собрали все его документы, подошли к Ацуши, взяли его за шкирку и буквально выкинули из приюта, бросая вслед уже до боли знакомые, но уже абсолютно бесполезные белые бумажки. Что ж, раз выкинули, значит он ничего им хорошего не сделал, сам виноват. Остаётся только бродить по улицам и постараться не умереть с голоду.       Три дня он ходил по этому холодному и жестокому миру. На него все прохожие смотрели постоянно с презрением, многие проходили с детьми и говорили что то наподобие: «Вот не будешь учиться, станешь как он». Это, конечно злило и даже в какой то степени заставляло ненавидеть жизнь, но как можно злиться на того, кто говорит не совсем, но правду? Да и пусть от него все шарахаются как от чумного, все же лучше, если б он вообще исчез. Но что же он плохого сделал? Он просто хотел дарить людям улыбки, только и всего. Но от него избавились как от дешёвого и прогнившего мусора. И чем же он им так не угодил? Как же больно становится на душе, когда понимаешь, что ты просто никому оказался не нужен, и все твои старания дались даром. Но в данный момент нужно думать не о том. Нужно думать о том, как бы ему выжить. На работу его без паспорта и должного образования не возьмут, обратно в школу его тоже уже не примут, ибо долго он в школу не ходил, а проплатить нечем. А при всем при этом есть хочется ужасно. Он и так был довольно истощен, так ещё и три дня, как он ходил, ни крошки в рот не взял. Можно, конечно, просить деньги у обычных людей, но едва ли накопиться на буханку хлеба. Да и попрошайничать на самом деле довольно гиблое и опасное дело. Могут избить или ограбить. Бомжей никто не любит. Так же можно попробовать себя в воровстве, в приюте это получилось не дурно, когда он крал еду, но зачем? Он ведь хочет радовать людей, а не огорчать их. Но не будет же он питаться землёй?       Вот, он шел рядом с рекой и думал о том, где же лучше упасть и умереть от голода. На виду у людей, чтоб его хотя бы нашли, или в темной подворотне, чтоб он там просто начал тихонечко гнить. Как бы он того не хотел, но по щекам потекли слезы. Неужели все так и закончится? Он ведь даже не успел ничего сделать? Но вдруг он увидел плывущий труп. Да м, не очень приятное, а может даже и жутковатое зрелище. Но что если у него украсть бумажник? Он ведь покойнику уже не нужен? А так хотя бы хватит насобирать себе на похороны. Но вдруг он увидел, как этот «труп» открыл рот, откуда выбрались пузырьки последнего воздуха, да и на мертвеца это что — то не особо то походило. Скорее на неудачную попытку… Суицида? Хоть это и был шанс Накаджимы показать себя и попробовать доказать, что он на самом деле не так уж и бесполезен, но в нем были сомнения. Во первых, это все же самоубийца. Такие, как правило, не очень — то любят, когда их спасают. Но все же, вдруг это просто несчастный случай? В таком случае человек тебя отблагодарит. Хотя сомнительно, что человек случайно перелез ограду и упал с моста, но попытка не пытка? Да и к тому же, ну нагрубят ему, ну пошлют куда подальше, то что? Хуже сразу станет? Да и к тому же, пока он тут стоит и рассуждает — человек реально может трупом стать, причем по его вине. И в следующие секунды Ацуши прыгнул в воду и вытащил пока ещё человека на берег.       Удивительно, но стоило чужой организм избавить от воды в лёгких, как тот начал сразу кашлять и дышать. В полне возможно, что он ещё недолго находился в воде, либо это не первая попытка, хотя скорее всего второе. Ну вот, мужчина наконец открыл глаза и глянул на его «спасителя»: — Что? Я ещё не умер? — К сожалению, нет. — Черт. После он сел, и посмотрел прямо в глаза Ацуши. Это был мужчина, на вид лет 18 — 20. Он был обычным человеком, и все же, выглядел он странно. Его волосы были интересны: вроде и не длинные, но и не короткие. При желании можно было бы собрать в хвост. Также они немного вьются. Интересно, он сам навил их себе, или это естественная структура волос? Он был одет в коричневого цвета плащ, с подвергнутым руками. Забавно, но этот плащ выглядел так, как будто он в нем родился, настолько он ему шел. Да, никто не отменял прошивку на заказ, но с фасоном и цветом угадать довольно сложно. Если присмотреться к рукам, то из-под плаща были видны тонкие, чуть ли не женские запястья, перемотанные бинтами. Не сложно было догадаться, что у него все тело в этих бинтах. Его лицо выражало странную эмоцию: хитрость и интерес. Это поддельные эмоции. Ацуши в этом хорошо разбирается, он сам к этому нередко прибегал. Человек не может их выражать искренне, особенно при разговоре с кем то. Было видно, что это маска, отточенная годами. Вполне возможно, что этот человек был в прошлом даже серийным убийцей. Но об этом всем можно было только гадать. А тем временем этот мужчина фальшиво — весёлым тоном продолжил говорить: — Хм? А ты кто? Я так понимаю, это ты меня спас. Ну, тогда позволь спросить, как тебя зовут? Ого, серьезно? Он только заметил, что перед ним человек? Либо он очень невнимателен, хотя это бред, больше похоже на правду то, что он сделал вид, что только заметил. А стоит ли ему говорить свое имя? По нему было сразу видно — доверять ему не то что страшно, а даже в какой — то степени опасно. Мало ли, что ему в голову взбредёт. И все же Ацуши решил сказать. Человек, несмотря на внешний вид и последние события, выглядел надёжным. Все равно эта информация ему ничего не даст: если даже это действительно убийца, то он прикончит тебя либо сейчас, либо примерно когда узнает информации побольше. Данная — не даст абсолютно ничего. Ацуши решился: — Ну… Меня зовут Ацуши. Ацуши Накаджима. На удивление человек ответил довольно-таки оживлённо и дружелюбно. Так же было такое мнение, что ему абсолютно уже до лампочки на то, что его спасли, хоть он и упомянул это. Серьезно, который раз он уже пытался спрыгнуть? Хотя там ещё возможно было что — то другое и по страшнее, чем обычный прыжок. — Что ж, приятно познакомиться. Мое имя — Осаму Дазай. Полагаю, мне тебя нужно как то отблагодарить за оказанную помощь, хоть сам я этого и не просил. Ну и чего же ты хочешь? Ого, вот так удача. Что ж, такой шанс просто упускать грех. Наконец то он поест. Не обязательно, конечно, полезной и здоровой еды, хотя бы какой нибудь. А то скоро он бы начал грызть либо кору дерева, либо землю, либо траву. — Вы знаете… Меня выгнали из приюта, и я уже три дня ничего не ел. — А, так это не проблема. Здесь рядом есть ресторанчик, думаю, в него можно зайти. Так и произошло их первое знакомство. (Думаю, продолжение аниме пересказывать не стоит, думаю, смотрели его все)