I'm not in love

— Поцелуй меня. — Что? Нет! — Исак, поцелуй меня! — Нет! Это охуенно пошло! Ненавижу. Почему ты заставляешь меня это делать на глазах у всех этих людей? Мужчина, который пытался их сфотографировать, стал терять терпение. Пару минут назад он попросил Эвена сфотографировать их с женой, и Эвен, сделав это, попросил об ответной услуге. — Исак, — он подцепил его подбородок указательным пальцем. — Поцелуй. Меня. И Исак сдался. Он обнял Эвена за талию и поцеловал его. Это был быстрый и нежный поцелуй, словно говорящий: «Ненавижу, что ты заставляешь меня делать такое сентиментальное дерьмо, но я в восторге от этого, и я люблю тебя». Они были на Таймс-Сквер и делали самые банальные вещи, которыми обычно занимались туристы. Исак постоянно закатывал глаза и жаловался, как его всё это раздражает. — Эвен, если ты где-нибудь повесишь эту фотку, я разобью твой телефон. И меня это бесит. Ненавижу все эти туристические штучки. — Малыш, но мы ведь и есть туристы.

________________________________________

— Как ты здесь оказался? Какого хрена, Эвен? — всхлипывал Исак, когда Эвен помогал ему подняться с пола. — Ну сначала у меня был рейс из Осло в Париж. Там была просто ужасная пересадка. Они предоставляют только полчаса бесплатного wi-fi, а потом нужно за него платить, что за херня. После этого я прилетел в ЛА, и там пересадка была гораздо лучше, но я на какое-то время застрял на паспортном контроле. Потом я отправился в Окленд и буквально завизжал от счастья, когда понял, что мой багаж прилетел вместе со мной. Потом я на поезде доехал до Беркли, а от вокзала добрался до кампуса на такси. Твоя подруга Марин написала мне адрес общежития, и я использовал карту, которую заранее загрузил в телефон. Я немного заблудился, но… Исак прервал его рассказ ещё одним поцелуем. На этот раз поцелуй назывался «Я охуенно люблю тебя, придурок». Эвен ответил на него со всей нежностью, обняв Исака за талию и оторвав от земли. — Поверить не могу. Просто поверить не могу, — прошептал Исак ему в шею, когда они закончили целоваться и просто стояли, обнявшись. Они стояли так долгие восемь минут, просто обнимаясь, касаясь и дыша друг другом. — Боже, как же я охуенно по тебе скучал, Исак. — Я тоже по тебе скучал. Не хочу больше с тобой расставаться. Никогда. . Они сели в лифт и набросились друг на друга с поцелуями, пока Исак притворялся, что живёт на последнем этаже. — Я так завидовал всем парочкам, которые целовались в этом грёбаном лифте весь семестр, ты не представляешь, — выдохнул он в губы Эвена. — Нажми на аварийную кнопку. — Зачем? — Просто сделай это. Ты всё равно уезжаешь отсюда, а я так сильно тебя хочу, — сказал Эвен, прежде чем снова нырнуть языком Исаку в рот. — Да ну, Эвен. Это же не «Анатомия Грэй». Они позвонят в грёбаную службу спасения. Эвен отпрянул от Исака. — «Анатомия Грэй»? — широко улыбаясь, переспросил он. — Блин. Ну знаешь… Типа они там целуются в лифтах целую вечность. — Исак, ты хочешь сказать, что смотрел «Анатомию Грэй»? — Эвен смотрел на него, открыв рот. — Да какая разница. Ну ладно, возможно. Мне было скучно, так что… — Боже, Исак! Ты самый очаровательный парень в мире. — Ой, перестань. Вообще-то это нормальный сериал. . Когда они наконец оказались в комнате Исака, Эвен толкнул его на ближайшую к двери кровать. — Эвен, это кровать того придурка. — Да плевать. — Ты прав. Бля, поцелуй меня скорее. . Они целовались так долго, что их губы распухли и покраснели. Исак нависал над Эвеном и хихикал каждый раз, когда неосторожно задевал его локтем или когда Эвен не мог сдержать стоны. — Блядь, не могу поверить, что ты и правда здесь. Эвен укусил его за нижнюю губу и впился пальцами в бока. Исак хотел большего. Разумеется. Но несмотря на болезненное возбуждение он оторвался от Эвена. — Что? Что такое, Исак? — Подожди. Эвен, подожди. — Но почему? Что не так, малыш? Я не могу больше терпеть. Исак сел Эвену на колени и посмотрел на приподнявшегося на локтях парня. — Исак? Исак обхватил ладонями лицо Эвена и погладил его по щекам, очень медленно, и осторожно, и нежно. — Эвен… Как ты, малыш? — наконец сказал он, глядя Эвену в глаза. Его голос звучал мягко и настороженно, и Эвен посмотрел на него так, словно Исак только что дал ему пощёчину. Исак почувствовал ком в горле, когда увидел, что глаза Эвена наполнились слезами. — Блин, Исак. Мне так жаль, — слёзы покатились по щекам. Исак никогда не видел, чтобы Эвен плакал, не считая того дня в аэропорту. — Не надо, Эвен. Не говори так. Пожалуйста. Эвен откинул голову на подушку и закрыл глаза. Исак снова обхватил ладонями его лицо. — Посмотри на меня, Эвен. Пожалуйста, посмотри на меня. Эвен открыл глаза, и впервые за всё время их знакомства Исаку показалось, что Эвен выглядел маленьким. — Ты не сделал ничего плохого. Ты не виноват. Ясно? Не смей передо мной извиняться. — Но из-за меня тебе пришлось столкнуться с таким дерьмом. Мне так жаль. Я не знаю, о чём я, блядь, думал. — Эй! Перестань! Не пришлось мне сталкиваться ни с каким дерьмом. Важно то, что ты в порядке, что я в порядке и что мы теперь вместе. Ясно? — Ясно. Они обнимались на кровати Логана, пока Эвен не заснул. . Эвен проснулся посреди ночи из-за смены часовых поясов, и Исак так обрадовался, что потащил его на улицу, чтобы провести экскурсию по кампусу. Исак затаскивал Эвена в тёмные закоулки и с отчаянием вылизывал его рот. Он отвёл его к Залу науки им. Лоуренса и застонал, когда понял, что его пропуск больше не позволяет войти в здание, так как семестр подошёл к концу. Тогда они отправились к Спраул-Холл, и Исак сидел на коленях Эвена у фонтана, и целовал его, и неловко ёрзал, стараясь потереться о него пахом. — Хм. Я смотрю, ты нетерпелив, — сказал Эвен. — Бля, ты серьёзно? Меня настолько распирает, что я умру, если не почувствую тебя внутри. — Тогда нам срочно нужно домой. . — Ну что, сделаем это на его кровати? — спросил Эвен. — Нет. Трахни меня на его столе. — Боже. Кто ты? — Исак «сексуально озабоченный и неудовлетворённый» Вальтерсен. . — Скажи мне что-нибудь непристойное по-английски. — Ч-что? — Ну же, давай, Исак. — Нет. Это странно. — Исак, всего три слова. Пожалуйста. — Ох. Ладно. FUCK. ME. EVEN (ТРАХНИ. МЕНЯ. ЭВЕН). — Ты жульничаешь. Моё имя не считается за слово. К тому же я и так это уже делаю. — I. LOVE. YOU. (Я. ЛЮБЛЮ. ТЕБЯ). — Блин. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. . — Ох бля, Эвен. Нам стоит почаще проводить время вдали друг от друга. Я будто заново родился. Это только мне так кажется, или ты стал ещё большим мастером в этом? — Заткнись. . Выяснилось, что Эвен спланировал этот сюрприз ещё в тот день, когда Исак бронировал обратный билет, и именно поэтому настаивал, чтобы Исак выбрал более позднюю дату и улетал из Нью-Йорка. — Я хочу, чтобы мы попутешествовали и как можно больше посмотрели. Я много работал в этом семестре, плюс мне как победителю конкурса полагался денежный приз. Я даже пару недель работал в кофейне. Америка охуенно дорогая страна. Исак таял. Он отказывался верить в происходящее. — Как тебе удаётся заставлять меня влюбляться в тебя каждый день? — искренне удивился Исак. — Ты влюблён в меня? — Какого хрена, Эвен? Блин, да ты посмотри на меня. Я не знаю, что с собой делать. — Ну… Хорошо, что я тоже в тебя влюблён, — Эвен наклонился и поцеловал его. . У них ушёл день, чтобы решить, куда они хотят поехать, и забронировать всё необходимое. Эвен хотел съездить в Голливуд, а Исак — в Нью-Йорк, чтобы «посмотреть, где вырос Nas, и прогуляться по Квинсбридж». — Исак, но Квинсбридж — не туристическое место. Это обычный район. — А я и не хочу делать ничего туристического! . Эвен положил свои деньги на американский счёт Исака, и они решили использовать общие средства, чтобы забронировать билеты и хостелы. Исаку тоже удалось кое-что скопить, работая в лаборатории. — Мне как-то неловко, что твои деньги лежат на моём счёте, — сказал он Эвену. — Почему? — Не знаю. Просто странно. — Когда мы поженимся, то просто откроем совместный счёт. Эвен как ни в чём не бывало пошёл дальше, не обращая внимания на вылупленные глаза Исака. Когда мы поженимся. Какого хрена. . Исак отвёл Эвена в Ботанический сад Беркли, и тот лучился ангельской улыбкой. — Боже мой, Исак! Я был в таком отчаянии тогда в Осло, на экскурсии в Ботаническом саду. Помнишь, как я сел на мокрую скамейку ради тебя? Исак улыбнулся. — Ты и правда был в отчаянии, заставил меня тогда сесть к тебе на колени. А я такой думаю — какого хрена? Ты знал, что после этой выходки народ ещё долго сплетничал о тебе? Эвен сел на одну из скамеек и хлопнул рукой по бёдрам. — Мне плевать. Давай, малыш. Посиди у меня на коленях. — Нет, — сказал Исак. — Нет? — Ох, бля, ну ладно. Исак сел к нему на колени точно так же, как и в том году, и Эвен так же сильно сжал руки у него на животе. — Ты вкусно пахнешь, — прошептал он ему в волосы. — Я тебя люблю, — выпалил Исак. — Боже, я раньше так мечтал услышать, как ты произносишь эти слова, но теперь ты говоришь их в самые непредсказуемые моменты. — Мне плевать. Я тебя люблю, — повторил Исак и повернулся, чтобы посмотреть на Эвена. — Ну и кто из нас сентиментальный? — Прекрати болтать, Эвен. Поцелуй меня. — Что, прямо тут? У всех на глазах? Америка не очень-то толерантна в этом вопросе. — Мне насрать. . Они сели в автобус, направлявшийся в Лос-Анджелес, и Исак тесно прижался к Эвену, а тот играл с его волосами. Некоторые пассажиры бросали на них недоумённые взгляды, и Эвен с вызовом смотрел на них. — Эвен… — Нет, пошли они… . Эвен был таким красивым в лучах калифорнийского солнца. Он постоянно улыбался, а его глаза так ярко горели, что сердце Исака постоянно трепетало. Он смотрел и смотрел на Эвена, и никак не мог насмотреться, снова и снова фотографируя его. И да, он никому никогда не скажет, сколько именно снимков сделал. . Нью-Йорк встретил их холодом и огромным количеством туристов. Исак ненавидел Мидтаун, но Эвен всё равно таскал его везде, крепко держа за руку, и заставлял позировать для фотографий. — Эвен, а мы не можем поехать в Куинс или в Бруклин, или ещё куда-то? Меня уже тошнит от этого мейнстрима. Но у Эвена был свой план. Он поцеловал Исака на Бруклинском мосту, на пирсе в Уильямсбурге, на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг, посреди Таймс-Сквер, у фонтана Черри-хилл в Центральном парке, в музее Метрополитен, в музее современного искусства, в Бэттери-парке, под Рокфеллеровским центром, в Брайнт-парке, в парке Вашингтон-сквер, у здания Линкольн-центра, в квартале Дамбо, на перекрёстке, где должны были находиться квартиры героев из сериала «Друзья», и в массе других мест. И каждый раз Эвен просил кого-нибудь их сфотографировать в этот момент. К концу их путешествия Исак перестал смущаться всех этих людей и стал целовать Эвена первым. . Исак боялся, что Эвен заставит его много часов стоять на Таймс-сквер в ожидании Нового года. Но вместо этого Эвен повёл его в Центральный парк, где проходил ежегодный «Полуночный забег». После умопомрачительного фейерверка они открыли бутылку шампанского, спрятавшись за кусты. — Блин, поверить не могу, что по закону не могу употреблять алкоголь в этой стране. — Потому что ты малыш. Когда до полуночи оставались считанные мгновения, они услышали, как люди, собравшиеся вокруг Черри-хилл, начали обратный отсчёт. 10 9 8 7… Эвен наклонился к нему, и Исак тут же ответил на поцелуй, и так они и стояли в кольце рук друг друга, забыв о времени. Когда они наконец закончили целоваться, часы показывали 00:16. — С Новым годом, любимый. — С Новым годом, малыш. . Снежная буря, обрушившаяся на Восточное побережье накануне их отъезда, заставила их две ночи провести в аэропорту Нью-Йорка. — Кстати, как тебе удалось купить билет на мой рейс? — спросил Исак. — Я забронировал обратный билет в тот же день, когда ты купил свой. — Боже мой. Какого хрена, Эвен? Это же было полгода назад. — Ага. . Они спали в обнимку прямо на полу. — Знаешь, а мне это даже нравится, Эвен. — И мне очень нравится. . Когда они оказались на борту, то решили попросить кого-нибудь из пассажиров пересесть, чтобы сидеть рядом. Эвен взял эту миссию на себя и использовал всё своё очарование, когда вёл переговоры с женщиной, которая путешествовала в одиночестве. Когда она прошла мимо Исака, то сказала ему, что его муж очарователен. Какого хрена. . — Как ты её убедил поменяться со мной местами? — спросил Исак. — Я сказал, что у нас медовый месяц, и что из-за бури что-то сломалось в системе бронирования, поэтому нас посадили не вместе. — Эвен! — Что? Мы практически женаты. — Заткнись! Исак так сильно покраснел, что не мог заставить себя посмотреть на Эвена, пока они не взлетели. . Исак устроил голову на плече Эвена и впервые в жизни спал в самолёте. Когда он проснулся, Эвен смотрел на него. — Ты что, смотришь, как я сплю? — Да. — Боже, ты такой сентиментальный, — потянувшись, сказал Исак. — Да, но знаешь что? — Что? — Я хочу отсосать тебе в туалете. Можно? — Эвен! О господи. Судя по тому, как приоткрыла рот женщина, сидевшая рядом, она понимала норвежский. . Исак так устал после двух ночей в аэропорту и долгого перелёта, что, когда Вильде бросилась к нему в объятья, он не удержал равновесие и едва не упал. — Боже мой! Ну наконец-то ты вернулся, маленький говнюк! — воскликнула она. — Я уж думала, что вы с Эвеном решили сбежать и всё наврали про снежную бурю. — Я тоже рад тебя видеть, Вильде! — искренне сказал Исак, снова обняв её. — Тебе необязательно было нас встречать. — Но я хотела! — ответила она, обнимая Эвена. Это были очень крепкие объятья, и Исак не мог сдержаться. — Вы что, тусили вместе? — спросил он. — Да будет тебе известно, что я помогал Вильде проводить все «Вечера только для девушек» и «Вечера сыра и вина», — сказал Эвен. — Пока тебя не было, мы начали устраивать «Вечера кино», и уже посмотрели полную фильмографию База Лурмана. — Какого хрена? — Ты серьёзно сейчас ревнуешь, что мы с Эвеном стали лучшими друзьями, после того как заменил меня кем-то по имени Марин? — язвительно поинтересовалась Вильде. — Бля, я слишком устал для этого дерьма. . Исак снова переехал к Вильде, после того как она вышвырнула свою «совершенно ужасную» временную соседку, которая умудрилась поссориться с Саной три или четыре раза. И когда он сообщил об этом Эвену, тот недовольно нахмурился. — Что такое? — Ничего. — Эвен? — Да серьёзно. Всё нормально. . Когда Исак решил на Пасху прийти к родителям, они не могли в это поверить. Стоял холодный день, и во время ланча все в основном молчали, за исключением Эвена, который хвалил предметы интерьера и еду, и отца Исака, благодарившего их от лица его мамы. Исак молчал, и именно Эвен заполнял возникающие паузы. «Исак работает над тем, Исак занимается этим. Исак такой умный. Исак столько всего знает и умеет». . Когда Эвен ушёл на кухню, чтобы помочь матери Исака с посудой, его отец поделился своими опасениями относительно психического состояния его парня. Исак не мог поверить собственным ушам, поэтому просто вышел из дома, крикнув: «Эвен! Мы уходим!» . Исак стал замечать, что что-то не так. Возможно, со стороны это было незаметно, но Исак видел, что улыбки Эвена утратили яркость, и забеспокоился, стал ходить вокруг него на цыпочках. — Эвен, что случилось? Пожалуйста, скажи мне, — попросил Исак, тяжело дыша, когда появился на пороге Эвена в час ночи. — Господи, что ты тут делаешь? Заходи скорее. Эвен быстро затащил его внутрь и стянул промокшую от дождя толстовку. В прошлом семестре Эвен переехал в двухкомнатную квартиру. — Я не могу заснуть, и я знаю, что тебе грустно. А я не хочу, чтобы ты грустил, поэтому прибежал сюда. — Исак, мы уже говорили об этом, и я не… — Эвен! Я тебя знаю! Ты странно себя ведёшь. Что случилось? Это из-за того, что сказал мой отец? Пошёл он нахуй. Да и пусть все туда идут. — Исак, клянусь, мне всё равно, что говорит твой отец. Не драматизируй, — усмехнулся Эвен. — Не смейся, — сказал Исак. — Нет? — Ну то есть… Можешь смеяться, если хочешь. Но я серьёзно. В последнее время ты странный. Что такое, малыш? — Исак притянул его к себе за пояс, и они обнялись посреди гостиной. Эвен сделал глубокий вдох и наконец заговорил. — Я… Я хочу, чтобы мы жили вместе. Ты и я. Но я понимаю, что это эгоистично и что я не могу тебя заставить. Потому что тогда тебе придётся видеть меня каждый грёбаный день, и ты будешь расстраиваться, если я недостаточно улыбаюсь, и я причиню тебе боль, и… Исак прервал его речь, быстро прижавшись губами к губам. — Боже. Ну и кто из нас драматизирует? Перестань говорить такие вещи, Эвен. Мы и так практически живём вместе. У меня есть грёбаный ключ от твоей квартиры, и половина моей одежды лежит в твоём шкафу. И не знаю, заметил ли ты, но на мне резиновые сапоги Вильде, потому что вся остальная моя обувь здесь. И я в любом случае вижу тебя каждый день. Ты серьёзно? Эвен обнял его, и Исак провёл у него эту ночь, а также все последующие. . — Вильде… Хм… Не знаю, как тебе это сказать. Пожалуйста, только не злись, — Исак переминался с ноги на ногу, стоя на кухне. — Ну давай уже, говори, Исак. — Ладно, в общем, мы с Эвеном… — Боже! Он что, сделал тебе предложение? Вы женитесь? Не могу поверить, что ты согласился! — истерично заголосила Вильде. — Какого хрена, Вильде? Нет?! Мне, блядь, всего двадцать лет. Я не собираюсь жениться. Боже. — О, ну ладно. Так о чём тогда речь? — Она снова села на стул. — Хм… Он хочет, чтобы я переехал к нему. Вильде молча смотрела на него, и Исак ждал очередной истерики, но она внезапно улыбнулась. — Что? — спросил Исак. — Исак, ты переехал к Эвену уже несколько месяцев назад. Ты просто хранишь здесь кое-что из вещей. Ты из-за этого так переживал? — спросила она. — Да, — признался он. — Ты милый. Но всё нормально. Спасибо, что сказал мне, и не переживай. Я буду в порядке. Обещаю. К тому же, думаю, Эва будет рада переехать ко мне. Её уже тошнит от огромного дома матери. — Ладно, — сказал Исак. — Но объясни, почему все думают, что мы с Эвеном женимся. Какого хрена? — Исак… Он купил тебе грёбаное кольцо во время эпизода, пока ты был в Калифорнии. Он позвонил нам всем и сообщил, что собирается сделать тебе предложение. Думаю, он даже твоим родителям звонил, бедолага. Я ходила с ним в магазин, чтобы вернуть кольцо. Исак почувствовал, что у него подгибаются ноги. — Боже мой. Охуеть! — Да, я точно так же отреагировала, — сказала Вильде, отхлебнув чая. . — Эвен? — позвал его Исак, лёжа на диване. — Что, малыш? — Ты собираешься сделать мне предложение? — Что?! — Эвен чуть не подавился хлопьями, которые ел. Исак подошёл к кухонному столу и уселся к нему на колени. — Я знаю, что ты купил кольцо, когда у тебя была мания, — сказал Исак. — Так, ясно. Тебе Вильде рассказала? Блядь. А ведь я как-то красил ей ногти на правой руке. Исак обхватил лицо Эвена ладонями. — Эвен, мне всего 20. — Я знаю. А мне 22. — И брак — это глупость. Всего лишь грёбаная бумажка. Кому это нужно? — продолжил Исак. — И это я тоже знаю. — И мы знакомы всего 18 месяцев. И я заканчиваю учёбу в следующем году, а ты начинаешь магистратуру в Норвежской школе кинематографии осенью. — И что? — спросил Эвен. — И ничего. Брак кажется плохой идеей. — Согласен. — Эвен улыбнулся. — Ты согласен, но? — Но мне нравится идея называть тебя моим мужем, — Эвен расплылся в лучезарной улыбке, заставляя Исака вспыхнуть. Потом Эвен поцеловал его и отнёс в постель. . — Обещаю, что не сделаю предложение, пока тебе не исполнится 26. Ладно? — Ладно. И если ты сделаешь это при свидетелях, я тебя убью нахуй. — Буду иметь это в виду. . Исак сидел на полу, вполуха слушая, как какие-то второкурсницы из Клуба релаксации Вильде обсуждают, насколько парни ужасны в постели. — Исак, ты ведь знаешь, что тебе теперь не нужно приходить на эти встречи, да? — спросила Сана. — Ага. Но Эвену нравится это дерьмо, представляешь? К тому же Эве каким-то образом удалось втянуть в это Юнаса. . Эвен помогал Нуре на кухне, поэтому Исак быстро схватил Эву за локоть и потащил в угол. — Что случилось? — спросила она. — У Эвена уже совсем скоро выпускной, а я не знаю, что, блядь, ему подарить. Я в панике, — признался Исак. — Расслабься, я уверена, ему понравится всё, что бы ты ни выбрал. — Я понимаю, но он такой сентиментальный романтик. И всегда так меня балует, — сказал он, прежде чем понял, что слишком разоткровенничался. — О, Исак, это так мило, — захихикала Эва. — Я думаю, что, если ты покажешь ему хотя бы один процент того, что он для тебя значит, он будет в восторге. Попробуй быть хотя бы наполовину таким же романтичным, как он. Ладно? — Ну да. — Ты справишься? — Думаю, да, — кивнул Исак. . — Что это за фигня вообще. Типа парень отказывается мне полизать, а потом его хватает всего на четыре минуты в постели, и он ждёт, что я ему отсосу? Можете в это поверить? — сказала одна из девушек. Остальные согласно кивали и делились схожими историями, в то время как Юнас и Эвен недоумённо переглядывались. Так что Исак схватил пульт от телевизора, встал, улыбнулся Эвену, а потом просто сказал: — Ну не знаю. Мой парень не такой. Потом он бросил пульт на пол, чтобы таким образом подчеркнуть важность сказанного. Эвен хохотал так громко, что Исак чувствовал вибрацию от его смеха в своих костях. — Я не это имела в виду, Исак! Боже, — воскликнула сидевшая на полу Эва, утирая слёзы, в то время как Юнас давился смехом на диване. . Исак долго и мучительно размышлял, что подарить Эвену. Всё казалось либо слишком простым, либо незначительным. Поэтому, понаблюдав за тем, как Эвен провёл весь день, рисуя на кухне, Исак решил подарить ему кусочек себя. . Эвен посмотрел на книгу, на обложке которой было написано «Баз Лурман: Интервью», и широко улыбнулся. — Спасибо, малыш. Я в восторге, — заявил он, чмокнув Исака в губы. — Я хочу, чтобы ты больше узнал о нём и понял, что ты можешь добиться гораздо больше, чем этот парень, ясно? — сказал Исак. — Ты такой милый! — Угу. И да, посмотри на 21 страницу, — сказал Исак и сбежал, чтобы поговорить с Юнасом. Они были на выпускном вечере Эвена. . Исак оставил записку на 21 странице. Эвен, Когда я впервые столкнулся с тобой в туалете, я подумал: «Бля, что это за парень?» А потом, когда я встретил тебя на занятиях по основам биологии, я подумал: «Бля, что это за парень?» во второй раз. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что оба раза это был ты, но в результате я разобрался. Малыш, когда я познакомился с тобой, я был холодным и озлобившимся куском дерьма. Я был в полном раздрае. Я не умел любить. Блин, я даже себя не любил и никого не подпускал близко. Я сейчас скажу что-то сентиментально-романтичное (хотя мне всё равно далеко до тебя), но ты меня спас. Ты обнимал меня на Рождество, и ты целовал меня, и ты спас меня, и сделал меня сильнее. Я долгое время отрицал очевидное, но, Эвен, я так сильно тебя люблю, и это больше меня не пугает. Меня перестало это пугать в тот момент, когда ты примчался ко мне несмотря на гадости, что я наговорил. Ты призывал меня следовать мечте, и я никогда этого не забуду. Меня убивает, когда ты говоришь, что не заслуживаешь меня, потому что это я не заслуживаю тебя, малыш. Ты — лучшее, что случилось со мной в этой жизни, и я никогда не устану напоминать тебе об этом. Мне плевать, если нам вдруг придётся пройти через ад, ведь мы сделаем это вместе. И я обещаю, что никогда не оставлю тебя, что бы ни происходило в нашей жизни. Я очень тобой горжусь. Люблю тебя, Исак. PS: Не могу дождаться своего 26 дня рождения. PS2: Здесь всего 1% того, что ты значишь для меня. PS3: Мне нужно, чтобы ты сжёг эту записку после прочтения. Ты знаешь, что я не могу произнести это вслух, поэтому решил лучше написать. Я люблю тебя. И если ты начнёшь говорить мне про грамматические ошибки, я самоуничтожусь. Я люблю тебя! . Исак смеялся над какой-то шуткой Юнаса. А потом он поднял голову и столкнулся взглядом с синевой глаз Эвена. Эвен держал в руке записку, улыбался ярче солнца, а по его щеке катилась слеза. Да. Я влюблён.