***
Спустя полтора часа Усаги и Сейя ехали по одной из автотрасс Италии, направляясь к известнейшей достопримечательности столицы — Колизею. Пока Усаги в компании любимого мужчины неплохо проводили время, фотографируясь рядом с Колизеем, изучая и другие достопримечательности Рима, Калаверайт и Макото безуспешно пытались дозвониться до неё, но та упорно не брала телефон. На деле же всё оказалось куда проще — Цукино так торопилась провести день в обществе Сейи Коу, что забыла свой смартфон взять с собой, оставив его бесхозно лежать на прикроватной тумбочке. Но если Усаги не намеренно отказалась от компании девочек, предпочитая это время провести с возлюбленным, то вот Мари всё продолжали игнорировать и бедная девушка бесцельно слонялась по территории отеля, не имея никакой возможности покинуть её, потому как пропуск не был подписан ни Карасумой, ни Сейей. Шатенке было очень скучно, и она не знала, чем занять себя. Девушка гуляла по территории отеля, когда вдруг случайно пересеклась с Карасумой. Мари сразу же оживилась и стала буквально требовать от старшего бортпроводника подписать ей пропуск, но та ответила категорическим отказом. — Куда ты собралась, дешёвка? — сквозь зубы процедила рыжая, придирчиво оглядывая слишком яркий и кричащий прикид коллеги. — На блядки? — Да как ты смеешь? — сразу же вспыхнула Кеанис, которая злилась и на Усаги, за то что та отхватила лакомый кусочек в виде красивого обеспеченного мужчины, и на Минако, за то, что та «украла» у неё Ятена, и на всех своих коллег. А на Карасуму — и того больше остальных. — Неотёсанная бестолочь… Ты — вульгарная бесстыжая женщина с пониженной социальной ответственностью, — шатенка продолжала плеваться ядом и всячески оскорблять Карасуму. Кровь рыжей мгновенно стала закипать от гнева — Карасума всегда была довольно вспыльчивой и язвительной личностью, но беспочвенные оскорбления, а тем более — унижения от какой-то девки, которая по сути не приходилась ей никем, добивали женщину. И если поначалу у Кары не было открытой неприязни к Мари, то с каждым последующим их контактом она проявлялась всё активнее и быстрее, пока наконец не достигла своего апогея. И теперь Карасума всё же не смогла сдержаться и хорошенько ударила Мари по лицу, оставив на её нежной бледной коже лица яркие следы от своей ладони. — Совсем охуела?! — взвизгнула шатенка, возмущённая поступком старшего бортпроводника. — Мой отец узнает об этом, а он у меня большая шишка! Моя отец — известный политик в Японии, так что Карасума, ты не представляешь как сильно влипла, деточка… — Прошипела бывшая пассия Ятена и поспешила удалиться прочь, оставив Карасуму в смятении и лёгком недоумении. А к вспыльчивой, но довольно красивой и эффектной женщине уже спешил никто иной как мистер Масато Санджойн, издалека наблюдавший за конфликтом двух стюардесс. — Всё в порядке, Кара? — участливо произнёс второй пилот, с неподдельным интересом рассматривая рыжеволосую бестию с самых разных ракурсов. — Она не обидела тебя? — Спрашиваешь тоже, — ухмыльнулась Карасума, а на её губах вновь заиграла улыбка, едва она вспомнила — с каким удовольствием залепила пощёчину этой выскочке Мари. — Пусть лучше эта мышь теперь боится каждой смены со мной! — карие глаза женщины ярко заблестели. — А теперь я пойду по магазинам, мистер Санджойн, ладно? Если ты не возражаешь. — Окей, но я с тобой. Возражения не принимаются!***
После увольнения Кермесайт из авиакомпании Japanese Airlines прошло почти восемь месяцев и за это время много что случилось. Первые три месяца знойная красотка буквально упивалась своим счастьем, радуясь тому, что она вышла замуж за одного из богатейших людей в мире — владельца известного футбольного клуба. Но она и представить себе не могла, насколько ужасным мужем окажется Рубеус. Спустя три месяца мужчина начал активно ходить налево, правда, на первых порах он тщательно скрывал свои похождения, а потом не только перестал это делать, но и прямо на глазах у Коан подкатывал к домработницам, а затем запирался с ними в спальне. Ещё через четыре месяца Рубеус огорошил свою жену, сказав, что она ему надоела и он подаёт на развод. Естественно, всё имущество, согласно брачному контракту, который они заключали, осталось при Рубе, а Кермесайт осталась буквально ни с чем и теперь кусала локти от злости, думая лишь о том, на какие средства она теперь будет жить — ведь работы больше тоже не было у неё. Ей теперь не оставалось ничего другого как вернуться к своей пожилой матери, которая проживала в Токио. Естественно, женщина не очень обрадовалась такому положению дел, но всё же дочь пустила, правда поставила ей жёсткое условие, согласно которому Коан должна была найти себе работу в течение месяца. — Не найдёшь работу — пеняй на себя! — ворчала миссис Митцуки, в чьи планы вовсе не входило содержание своей бестолковой взрослой дочери на старости лет. — Я не обязана тебя содержать, понятно? Кермесайт терпеливо кивала и молча слушала ворчание матери, решив, что завтра же займётся поиском нового места работы. Она всю ночь проворочалась в постели, думая о том, кем же ей пойти работать и вдруг девушка решила, что ей стоит попробовать вернуться назад в авиакомпанию «Japanese Airlines», даже несмотря на то, что она ушла со скандалом. В течении следующей недели Коан за свой счёт вновь проходила медосмотр, готовила все документы и наконец снова пошла в авиакомпанию «Japanese Airlines», в которую её великодушно приняли, правда, сообщив о том, что ей урезали оклад. Коан была в бешенстве от такого поворота событий, но особого выбора у неё не было и девушке пришлось довольствоваться тем, что было. Так Кермесайт снова стала работать бортпроводником, но надо сказать, что мало кто обрадовался возвращению такой капризной и зазнавшейся коллеги в строй. Оливия, например, возмущённая возвращением в коллектив снобки Кермесайт — наотрез отказалась работать с этой девушкой в одной смене, о чём поспешила сообщить начальству. Тем временем отпуск Тайки и Ами подошёл к концу и они уже прибыли в Японию. И Тайки поджидал не самый приятный сюрприз, когда на следующее утро ему стало известно, что в его экипаж опять вернулась заносчивая Кермесайт, которая никогда и никого не уважала, и его в том числе. «Ну что ж, Кермесайт! Видно, не так уж и радужно у тебя в личной жизни, раз ты вынуждена вернуться на старую работу. Ну теперь то ты у меня по струночке ходить будешь!» День, в общем-то, у Тайки начался неплохо. Погода была отличная, экипаж, не считая, конечно, заносчивой Коан, тоже был на удивление профессиональный и опытный, да и самолёт им подогнали новый, который как раз только вводили в эксплуатацию. Вторым пилотом был Ятен Коу, чей профессионализм не вызывал нареканий, хотя он и не мог похвастаться большим количеством часов налёта. — Погода класс! — Ятен показал коллеге большой палец. — Думаю, сегодня мы вылетим без задержек и прибудем в Гонконг вовремя! — Я тоже так думаю! — согласился с ним Тайки Коу, смотря в практически чистый бортовой журнал. — Сегодня летим на новой птичке, Ятех. Постарайся быть аккуратнее и нежнее на взлёте, полосу не задень! — Понял, не дурак! — отрапортовал второй пилот, ещё раз бросая беглый взгляд на контрольный чек-лист, и сверяя все данные. — У меня тоже всё сходится, заправляемся! Когда всё было готово к предстоящему полёту, Тайки связался с диспетчерской вышкой, а Ятен, взяв управление лайнером в свои руки — начал рулить к взлётной полосе.***
А в это время в Риме отдыхающие бортпроводники и пилоты отмечали день рождения Карасумы. Вся компания собралась в одном из увеселительных заведений Рима, чтобы отпраздновать столь значимое событие. На праздник явились практически все, кроме Бертерайт, потому что она неважно себя чувствовала. Как и было обговорено ранее, всё коллеги скинулись деньгами, чтобы отметить вечер в небольшом клубе, где кроме их компании сегодня практически никого не было, за исключением рабочего персонала данного заведения. Карасума сегодня выглядела очень броско и эффектно — именинница ведь, как никак. Её обычно всегда прямые ярко-рыжие волосы сегодня были кудрявыми и объёмными, а одета женщина была в красивое ярко-красное платье из атласного ткани. Макияж у рыжей бестии также был довольно броским и привлекал всеобщее внимание. Праздник шёл полным ходом — всё члены экипажа ели, пили, поздравляли именниницу, танцевали и пели в караоке. В этот вечер отличиться захотелось и Усаги, и бортпроводница предложила Каре спеть с ней дуэтом, и та охотно согласилась. — Ну такой компромат обязательно должен быть в архиве у всего коллектива! — хихикнула Минако, включая режим видеосъёмки на своём телефоне. — Выпившая Усаги и выпившая Карасума, да ещё и вместе. Когда такое ещё увидишь! Усаги и Карасума поднялись на сцену, и выбрав одну из песен — Усаги предоставила это право имениннице, стали громко горланить её, разумеется, совсем не попадая в ноты и проглатывая слова. Зато Усаги активно двигала бёдрами в такт быстрой музыке, чем просто развеселила остальных коллег. И только одна Мари сидела в уголке за столиком, мрачнее самой грозной тучи. Ей ужасно не нравилось то, что все игнорируют её и девушка решила попробовать подкатить к Сейе, пока Усаги активно зажигает на сцене вместе с виновницей торжества. Мари подошла к столику, за которым сидели Масато Санджойн и Сейя Коу и как бы невзначай задела бедром колено брюнета. — Ты что-то хотела, Мари? — вполне дружелюбно произнёс Сейя, без особого интереса уставившись на назойливую коллегу. — Если ты устала, можешь вызывать такси и ехать в отель! — Нет, спасибо! — проворковала девушка, внаглую садясь на колени брюнета, вызывая сильнейшее негодование у командира экипажа. — Сейка, может пошалим, а? Будучи в некотором шоке от такого вульгарного и развязного поведения бесстыжей стюардессы, Сейя резко отпихнул Мари от себя, та, естественно, находясь уже под градусом — на ногах устоять не смогла и упала прямо пятой точкой на пол, порвав себе и так довольно короткое платье в самом интересном месте. Бросив уничтожающий взгляд на Сейю, который старался всеми силами сохранить абсолютно невозмутимый вид и не расхохотался в голос, Мари поспешила покинуть заведение. Вслед уходящей и опозоренной девушке улюлюкали и свистели несколько мужских голосов, а один из итальянцев подошёл к шатенке и нагло ущипнул её за попу, тем более, что из-под её порванного платья виднелись серые кружевные трусики-шортики, привлекающие внимание. «Чёртов Сейя! Ну, я ему это ещё припомню!» Веселье продолжалось, Карасума была счастлива как никогда. Вечеринка подошла к завершению около пяти утра и только тогда все веселившиеся вызвали такси и уехали в отель.***
На следующее утро Минако и Мицория рассказывали своей коллеге Бертерайт, как они отметили днюху Кары, не забыв показать и фотографии. А Мари после вчерашнего случая теперь и носа не показывала на улицу, и даже не спустилась на завтрак — ей было стыдно перед пилотами, да она и не желала их видеть, особенно Сейю. — Как быстро время летит! — воскликнула Минако. — Ну вот, завтра мы уже возвращаемся в Японию. А через пару дней ещё один рейс. Тут не то, что отдохнуть не успеешь, даже нормально выспаться то времени нет. И на личную жизнь тоже! Минако, по вполне понятным причинам грустила, ведь из-за постоянных перелётов они с Ятеном очень редко виделись. Да и в совместный рейс их ставили очень редко. Минако всё переживала, что их отношения с Ятеном могут не пройти проверку расстоянием. И девушка поделилась своими грустными мыслями с Макото. — Ты не одинока в этой своей проблеме, Мина, — приобняв подругу, сообщила Макото. — Все те, кто работает в экипажах лайнера имеют схожую прпроблему. Некоторые стюардессы так и не заводят семью, такие, как например, наша Карасума. Она карьеристка, а с такой профессией как у нас и с таким-то складом характера она вряд ли сможет обзавестись семьёй. Для Кары работа — это всё. — Жалко Карасуму! — вздохнув, печально произнесла Айно. — Она красивая ведь женщина. И хоть иногда слишком строгая и ворчливая, но в общем-то она не злобная баба. Не меркантильная сучка, как эта Мари например. Или как снобка Коан. Вспомнив про Кермесайт, Макото сразу же доложила своей подруге, а по совместительству и коллеге, новость о том, что Кермесайт вновь вернулась в их ряды. — А ты откуда знаешь? — Оливия проинформировала, я с утра с ней переписывалась. Девушки продолжали мило беседовать, пока к ним не присоединилась Усаги, сказав, что ей скучно и она бы не прочь пройтись по магазинам. Вскоре после того как Карасума поставила на их пропуски подпись, три девушки решили пройтись по магазинам и немного прикупить себе шмоток да косметики. Однако их похождения по магазинам затянулись, и в восемь вечера каждой из девушек позвонила Карасума и сказала, что лично четвертует их всех, если через полчаса их не будет в гостинице. — Давайте закругляться, девочки! — опомнилась Макото, держа в руках два огромных пакета с покупками. — Однажды терпение Карасумы лопнет и она может написать на кого-нибудь из нас докладную начальству! И дай Бог, если просто штрафанут, не ровен час могут и уволить ведь! — Ещё полчасика!!! — в унисон закричали Усаги и Минако, выбирающие себе одежду для летнего сезона. — Тут такие бриджи классные, на моей клёвой попке будут сидеть как влитые! — восторженно взвизгнула Усаги и помчалась в примерочную. Тем временем и Карасума, и собственно, сам командир их экипажа были просто в ярости из-за того, что девочек до сих пор не было в гостинице, хотя время уже приближалось к девяти часам вечера. — Сейя, я сегодня убью этих двуногих куриц, уж не обессудь! — Кара была злая как чёрт. — В шесть утра уже надо быть в аэропорту, а эти клуши шляются не пойми где. Всё. Напишу докладную на Кино, Айно и Цукино… Пусть получают по первое число от начальства! Пусть за бесплатно работают, значит! Раз эти бестолочи не научились рационально распределять время! Карасума всегда очень ответственно относилась к работе и ко всем рабочим моментам, и теперь изрядно нервничала, зная, что у них рейс с самого утра, а эти три непутёвые, по её мнению, стюардессы ещё даже чемоданы свои не собрали. «Убью!!! Всех троих!» — думала про себя рыжая, пока Сейя набирал номер Усаги. Сейя, в отличии от той же Карасумы, не стал орать на свою коллегу, а просто сказал Усаги, что его очень расстраивает её недисциплинированность, что может негативно сказаться не только на её карьере, но и на его. — Сейя, миленький! Ну не злись на меня, я косячница, знаю! Но я уже в пути! Мы с девочками много чего прикупили, вот приеду и покажу! — несмотря ни на что, Усаги была вполне оптимистично настроена, и даже предстоящая возможная ссора со старшим бортпроводником не способна была омрачить её радужное настроение. Когда три счастливые и веселые девушки соизволили появиться в отеле, Карасума чуть ли не с кулаками бросилась на своих подчинённых. — Вы меня достали! Господи, такие взрослые женщины, а цену времени до сих пор не знаете! Марш спать все, в шесть утра мы уже должны быть в аэропорту!***
Утром все члены экипажа были невыспавшиеся, в основном, конечно, бортпроводники. Усаги и Минако поспали всего ничего — от силы два часа и теперь их отчитывал командир, пытаясь донести до двух стюардесс информацию о том, чем вреден недосып и какие могут быть последствия, особенно на работе. — Девочки, ну что за безответственность! — Сейя явно был разочарован поведением коллег. — Вам ещё работать ведь, а вы никакие, вон спите на ходу! — Я не хочу никуда лететь. Я устала. — Притворно возмущенным голосом воскликнула Усаги. — Давайте скажем пассажирам, чтоб сами себя пообслуживали… Когда до ушей Карасумы донеслись последние слова, в шутку сказанные Усаги, рыжая в очередной раз рассвирепела и подойдя к коллеге, резко вцепилась руками в воротник блузы Цукино. — Совсем оборзела, Цукино? Тогда, может пассажиры и зарплату твою за тебя получать будут? И в отпуск за тебя сходят, чего бы и нет, а? — ядовито прошипела рыжая, уже чуть ли не впадая в истерику из-за безответственного поведения своих коллег. — Завтра же напишу на тебя, на Айно и на Кино докладные! Всё. Хватит это терпеть! Сил моих больше нет на это! И ничего удивительного, что находясь вот в такой напряжённой атмосфере, большинство членов экипажа на работу ехали в ужасном настроении, особенно Карасума, и собственно, пилоты, которым уже осточертели постоянные разборки и ругательства среди стюардесс. Всю оставшуюся дорогу до аэропорта никто не проронил больше ни слова. Макото, которая получила нагоняй от старшего бортпроводника практически ни за что, сидела у окна с хмурым видом и поджав губы. Девушка в очередной раз задумалась о том, чтобы рассчитаться и найти себе более спокойную и благодарную работу — слишком много нервов и энергии забирала у неё её рабочая жизнь. «Двадцать три года, а своего мужчину я так и не встретила. Дальше флирта ничего не заходит. Кажется, пора уходить, иначе из-за работы я рискую потерять себя как женщину.» Через три часа их самолёт уже начинал разгон по взлётной полосе, когда вдруг произошло нечто очень неприятное, а именно — помпаж одного из двигателей. Сейя, заметив неладное на приборной панели и увидев, что один из двигателей работает практически вхолостую — принял решение прервать взлёт и приказал сделать это второму пилоту Масато Санджойну, поскольку сегодня именно тот сегодня управлял лайнером. И тут уже с пилотами связались диспетчеры и сообщили им, что горит один из двигателей. — Что за день, а! — ругался Сейя, не спуская глаз с приборной доски, и внимательно следя за показаниями всех приборов и бортового компьютера. — Тормози с помощью шасси, болван! Ты что, не видишь, что у нас полосы становится всё меньше и меньше! Плюнь ты на реверс уже, он неисправен всё равно. Раздались характерные не очень громкие хлопки, свидетельствующие о том, что из-за резкого и сильного торможения на нескольких колёсах лопнули покрышки, а затем их лайнер резко тряхнуло. В салоне самолёта было необыкновенно тихо — перепугавшиеся вусмерть пассажиры, да и кабинный экипаж тоже, сидели на своих местах тихо и неподвижно. — Пиздец… — одними губами прошептала Макото, выглядывая в иллюминатор и замечая как один из двигателей дымится. — Вот и прилетели. Карасума и остальные стюардессы получили команду от командира воздушного судна подготовить салон к эвакуации, в том числе и самих пассажиров. Как только их лайнер остановился на взлётной полосе, произошёл помпаж ещё одного двигателя, поэтому ситуация стала уже опаснее и к их лайнеру уже мчались пожарные машины. В кабине пилотов паники не было — ведь оба мужчины хорошо знали свою работу и действовали согласно инструкции. — Два двигателя загорелись…из четырёх. Может, птица попала? — переспросил Масато, заполняя бортовой журнал. — Хотя я никаких птиц не видел… — Я тоже. Чёрт. Ну что за говнодень! — выругался Сейя, полностью выключая те двигатели, которые были исправны. — Честно скажу, подобной ситуации в моей карьере ещё не было. И мне это всё не нравится. Вот увидишь, Масато, начальство с нас три шкуры спустит за этот инцидент, — сокрушался командир, расстроенный тем, что их рейс сорвался. В итоге в этот день они никуда так и не вылетели и до двенадцати часов следующего дня ожидали, когда технический персонал заменит их борт и предоставит им другой аналогичный лайнер.***
Надо сказать, не только у экипажа Масато и Сейи были проблемы. Тайки и Ятену тоже не повезло — сразу после вылета из Токио сработало предупреждение о разгерметизации салона и их борт вынужден был сесть обратно. Для Ятена это было первое ЧП на борту, обычно ранее всё его полёты всегда проходили мягко и гладко. Но не в этот раз. Устранив неисправность, экипаж Тайки и Ятена всё же вылетел в Гонконг, правда лишь спустя шесть часов после инцидента. Однако злоключения несчастных пилотов на этом не закончились. По прилёту в Гонконг Тайки стал ощущать клинические проявления простуды и мужчина сразу же связался с начальством, попросив найти ему замену и поставить в смену к Ятену другого командира. С наступлением тёмного времени суток, неожиданно Тайки Коу совсем разболелся и ему стало гораздо хуже: температура поднялась до самых высоких отметок, горло буквально пылало от нестерпимой боли, появился приглушённый сухой кашель, а дополнительным «приятным» бонусом стала ломота во всём теле и конъюнктивит. Всех членов экипажа немедленно сняли с рейса и на неделю изолировали от других людей, а самого Тайки увезли в одну из клиник Гонконга.