***
Тем временем в самом отдалённом районе Токио, находясь в своём загородном доме, Мари Кеанис пила капучино и общалась со своей подругой Сереной, которая, в отличии от знойной шатенки, всё ещё была востребованной моделью и зарабатывала куда больше, чем Мари. — Ах, если бы не разрыв с Ятеном, то, я бы, может, так и осталась моделью и дальше бы покоряла подиумы, — с сожалением произнесла Мари. — Я и подумать не могла, что меня, породистую и благородную женщину, он променяет на какую-то дешёвую шавку из авиакомпании! Это просто безобразие. Ненавижу эту Айно! Кроме того, из-за этой особы у меня начались конфликты с коллегами по нынешней работе, — продолжала жаловаться девушка своей собеседнице, — другие бортпроводники дружно объявили мне бойкот. — Ну вот только не надо в своих собственных неудачах винить кого-то другого, Мари, — усмехнулась её подруга, одними губами прихлебывая ароматный напиток из чашки. — Ты сама тот ещё косяк. И доля твоей вины есть в том, что Ятен порвал с тобой — ты слишком много и часто трахала ему мозг, а надо было просто молчать и усиленно работать ртом. Мужики не любят мозгоклюек! — со знанием дела произнесла Серена, поправляя одну из своих голубых прядей волос. — Так. Здесь всё обсудили уже. А с коллегами что за тёрки у тебя? И Мари, конкретно так вдаваясь в подробности, рассказала подруге о своих тёрках с Карасумой и другими стюардессами, не упоминая при этом тот факт, что она сама положила начало такому отношению коллег к себе, когда подло поступила с Минако, одержимая местью. — Зачем ты вообще туда пошла горбатиться за такие копейки? Ещё и пассажиров обслуживать, унижаться? — Серена с любопытством посмотрела на бывшую коллегу по цеху. — По-моему, тебе просто надо найти хорошего спонсора, а ещё тебе нужен грамотный пиар, чтобы вновь вернуться на подиумы. И тогда Ятен сам прибежит к тебе, как нашкодившая собачка! И всё равно я не понимаю, зачем тебе этот вредина. — Я специально туда трудоустроилась, чтобы разлучить Ятена с этой кошкой драной, но пока ничего не выходит. А Ятена я люблю. И вдруг на лице Кеанис появилась злорадная наглая улыбочка — внезапно ей в голову пришла гениальная мысль, как разлучить Минако с Ятеном. И она тут же поспешила озвучить её подруге, которая моментально поддержала завистливую бортпроводницу. Через некоторое время Мари выпроводила свою подругу, и уйдя на кухню, — достала из буфета бутылку виски и налила себе в рюмку, а затем залпом осушила её. Выпив одну рюмку, девушка налила себе и вторую. Выпив и вторую рюмку напитка, Мари сначала потянулась к бутылке, чтобы налить ещё, но вдруг вовремя спохватилась и воздержалась от столь опрометчивого поступка, вспомнив, что завтра у неё опять рейс в Рим. «Надо мне связаться с начальством…и доложить обо всех интрижках пилотов и стюардесс. Надеюсь, накажут всех: и Ятена с Сейей, и Минако, и Усаги. Ибо нехрен смешивать работу и личную жизнь. Пусть теперь получают люлей по полной программе.»***
Пока бывшие пассии Ятена и Сейи готовили возможный план мести, в это время в Гонконге Тайки находился в реанимации — правое его лёгкое было практически полностью поражено и теперь лучшие китайские медики боролись за жизнь пилота. Однако, как оказалось, диагноз — двухсторонняя пневмония был не основным, а всего лишь сопутствующим основному. Основным диагнозом стала лихорадка Эбола, который врачи поставили, руководствуясь анализами и другими сопутствующими симптомами болезни. — Дело дрянь. — Выругался один из медицинских работников, когда понял, что лечение пока малоэффективно и общее состояние пациента стремительно ухудшается. — Мы можем его потерять. Быстро давай ему вводи внутривенную инъекцию, пока его кровь не свернулась! А следом жаропонижающее! Ами, как только узнала о случившемся, захотела навестить своего возлюбленного, однако ей отказали в посещении и безумно напугали девушку новостью о том, что не факт, что Тайки вообще выживет. Ами была разбита и совершенно не знала, что ей делать. Такая подробная информация шокировала её и девушка начала впадать в отчаяние. Долго Ами не могла держать в себе такое горе — ей было крайне необходимо с кем-то поделиться, и она набрала Усаги, которая, по счастливой случайности, в это время ещё не спала и ответила на звонок. И Усаги дала подруге возможность выговориться, выступая в роли активного слушателя и искренне переживая за Ами. Ну и конечно же, за Тайки — всё-таки они много часов налетали в совместных рейсах и Усаги уже успела привыкнуть к нему как к командиру. — Дело плохо, Усаги… — даже через динамик смартфона было прекрасно слышно, как сильно дрожит голос Ами. — Тайки…он может не выжить! Усаги, я совершенно разбита, меня даже не пускают к нему и получается, что я зря прилетела в Гонконг. — Даже не знаю, чем я могу помочь тебе, подруга. — Сдавленно произнесла златовласка. — Ну вот, теперь, когда ты посвятила меня во все подробности, теперь и я тоже переживаю за нашего всеми любимого коллегу. Кстати, знаю, что сейчас это совсем не в тему, но…тут на днях Карасума написала докладную на меня, Минако и Макото… ну и в общем, нас всех троих лишили премии в этом месяце… — Усаги вдруг разразилась нервным смехом, а Ами тут же стала укорять и стыдить свою коллегу, и по совместительству, подругу. В это время же Минако, находясь в гостях у Карасумы — отчаянно спорила с коллегой, пытаясь убедить ту поменяться с ней сменой, но рыжая бестия ни в какую не соглашалась и была принципиальной. Более того, Каре прекрасно были известны мотивы Айно, ведь про отношения Мины и Ятена много кто сплетничал, разумеется, не без подачи болтливой Рей и мстительной Мари Кеанис. И именно поэтому Карасума отказала своей коллеге. — Ну что тебе жалко что-ли уступить мне рейс в Нью-Йорк? — заныла Мина. — Ты прекрасно знаешь, какой я замечательный, энергичный и улыбчивый сотрудник! Но Карасума уперлась и ясно дала понять Минако, что не уступит ей свою смену. И Минако вынуждена была отступить, по крайней мере, хотя бы от Карасумы. Но поскольку она уже знала, чья смена будет послезавтра, то тут же начала обзванивать других бортпроводниц с заманчивым предложением отработать за них. Рей и Какью ответили категорическим отказом, не желая терять смену и лишние часы, но нашёлся сотрудник, которая была только рада такой удачной рокировке, и ею оказалась Усаги Цукино. Дело в том, что в этот день у Сейи был выходной, а у неё, как назло, согласно рабочему графику стояла смена, и звонку от Минако в этот раз Усаги была рада как никогда. — О, дорогая моя Мина, я и думать даже не смела о таком счастье! Конечно, я буду рада поменяться с тобой сменами, — казалось радости Усаги Цукино не будет предела. — А я потом как-нибудь отработаю за тебя в другой день! Обожаю тебя, золотце! — И я тоже обожаю тебя, Усочка! Ты не представляешь, какое благое дело ты сделала, уступив мне свой рабочий день. Я не подведу! И действительно, спустя два дня Минако вместо Усаги вышла в смену, чему очень удивилась Мари, которая рассчитывала в этот день переговорить с Ятеном во время рабочего процесса и по возможности попытаться соблазнить его. И какого же было изумление стюардессы, когда Айно собственной персоной появилась на этом рейсе — Кеанис почти что зубами скрипела от ярости и злости. Впрочем, не одна она была удивлена внезапным появлением Минако на борту — Карасума тоже офигела, когда увидела на брифинге бойкую блондинку. Хотя самой Карасумы тоже не должно было быть сегодня на этом рейсе, но она вышла по просьбе начальства и заменив другого старшего бортпроводника, которая неожиданно заболела. «Ушлая девка, однако. Ладно, Бог с ней. Но следить я сегодня буду за этой Айно в оба. Ни минуты не дам ей отдохнуть.» — Ты здесь что делаешь?! — ядовито прошипела Мари Кеанис после предполетного брифинга, проходя мимо Минако и нарочно толкая её плечом. — Сегодня должна была работать Цукино, твоя подружанька, чего она не вышла? Поди ласты скрутила? — голос высокой эффектной шатенки был просто насквозь пропитан завистью и желчью. — Заткнись. — Резко ответила ей Мина, мысленно пытаясь успокоиться и сдерживая свой гнев многочисленными мантрами, которые она повторяла про себя. — Ты когда-нибудь добазаришься, тебе однажды кто-нибудь укоротит твой поганый язык, Мари. Карасума и Какью, которые почувствовали, что пахнет жареным, вмиг оказались возле враждебно настроенных девиц. Карасума отчитала обеих, сказав, что если они будут её злить, то минусы в их персональных чек-листах будут появляться с завидной регулярностью, что в дальнейшем будет чревато штрафными санкциями для обеих девушек. И если Минако, услышав угрозы старшего бортпроводника, и зная, что это отнюдь не пустые слова, сразу притихла, то вот Мари продолжала откровенно провоцировать на эмоции Минако, впрочем уже не только её, но и Какью, и Бертерайт и других стюардесс. И когда они все уже оказались в салоне самолёта, Мари громогласно заявила, что скоро она будет главной звездой авиакомпании, ведь она теперь спит с начальником отдела персонала. — Хм, странно! Я думала, что беспорядочных половых связей нормальные люди стыдятся, а ты, выходит, гордишься ими, — рыжеволосая женщина просто не могла удержаться от колкости в адрес раздражающей её Кеанис. — Позор тебе! Ты только портишь репутацию нашей профессии! Фу такой быть! После этой желчной фразы Карасумы Мари резко притихла и продолжила выполнять свои рабочие обязанности и никак не реагируя на осуждающие перешептывания среди её коллег — было не до этого. Но девушка твёрдо была намерена сегодня спровоцировать Мину на открытый конфликт, попытавшись строить глазки Ятену. Но вот только завистливая Мари не учла одного — практически весь рейс Карасума на спускала с неё глаз и постоянно раздавала ей всё новые и новые указания, в буквальном смысле заставив наглую и бессовестная стюардессу ишачить, выполняя самую трудную и грязную работу. Кроме того, что многих пассажиров сегодня обслуживала именно Мари, так её ещё и заставили мыть бортовую кухню, убирать мусор в салоне лайнера и следить за тем, чтобы особо наглые пассажиры не курили в туалетах. И только Мари пристроила свою задницу в кресло, чтобы быстро перекусить, как тут же на горизонте нарисовались Карасума и Бертерайт, и их хитрющие взгляды не предвещали ничего хорошего. — Поднимай свою жопу, тунеядка! — гаркнула на красотку Кара. — Там пассажиры разлили томатный сок прямо в проходе, надо убрать это дело! Мари пришлось повиноваться старшему бортпроводника, ведь Карасума вполне могла испортить ей жизнь и сделать её пребывание на работе практически невыносимым. С огромной неохотой, превозмогая собственную лень, Мари черепашьим шагом направилась в хвостовую часть лайнера, чтобы убрать мусор за пассажирами.***
А пока одни усиленно работали, не покладая рук и ног, другие — отдыхали и расслаблялись, как например, Сейя и Усаги. Сейя был приятно удивлён приятным сюрпризом — Усаги вопреки его ожиданиям сегодня оказалась выходная, так же как и он. Сначала Сейя не поверил своим глазам, проснувшись в постели около одиннадцати часов утра и наблюдая рядом с собой спящую Усаги, которая практически полностью завернулась в одеяло, прикрывая им все самые пикантные части тела. «Детка… Ты сегодня дома, как же это замечательно! Боже, спасибо тебе за это! Наконец-то мы с Усаги оба дома, наконец-то у нас совпали выходные! Чёрт, как же я скучаю по своей любимой женщине!» Несколько минут Сейя с восхищением и некоторым трепетом любовался своей спящей возлюбленной и заметил, что одна из ног Усаги довольно прилично свисает с кровати, тем самым привлекая к себе внимание мужчины. «Её невозможно не хотеть… Это просто совершенство в женском обличии…» Поправив ногу девушки и немного раскутав Усаги, Сейя задумчиво закусил губу, без всякого стеснения рассматривая обнажённую грудь девушки, в упор любуясь её небольшими торчащими сосками и разметавшимися по подушкам золотыми волосами. Вдруг Усаги заворочалась и сладко потянувшись, протяжно зевнув, открыла глаза и сразу же тепло улыбнулась своему возлюбленному, а затем резко села в кровати, накинув на себя одеяло и прикрываясь им. — Доброе утро, Куколка! — И тебе того же, сладкий! — Усаги снова блаженно потянулась, разминая руки. — Боже, я выходная! Ура, ура! Наконец-то я дома! И никуда не лечу… И ты рядом, — блондинка с нежностью посмотрела на Сейю, чувствуя как у неё в грудной клетке приятно теплеет, чувствуя как её всю переполняет множество тёплых чувств к мужчине. — Я в душ! — подхватив одеяло и полностью завернувшись в него, девушка встала с кровати и направилась к выходу. И именно в сию минуту ей на смартфон поступил входящий вызов, который поспешил принять Сейя, и услышав из динамика телефона голос матери Усаги, он тут же поспешил передать устройство своей девушке. — Это твоя мама, детка. Ответь. — Да, мам! Привет тебе тоже, ну конечно я соскучилась! — прислонив телефон к уху, взвзяла его одной рукой, а второй пытаясь удержать сползающее одеяло, которое всё-таки упало на пол. — Чёрт. Нет, мам, это не тебе! Усаги оставила тщетные попытки поднять одеяло с пола и теперь была полностью обнажённой, но тем не менее, девушка заявила маме, что ей вполне удобно разговаривать сейчас и она не намерена прерывать разговор. Разговор с мамой растянулся аж на целых полчаса, в ходе которого Усаги узнала, что её мать и сестра вновь вернулись домой, а отца закрыли в изолятор на несколько суток. И конечно же, миссис Цукино пригласила Усаги к себе в гости, сказав, что очень сильно скучает по ней. Усаги просто не могла ответить отказом и пообещала маме, что сегодня приедет в гости, чтобы повидаться с ней. — Но приеду я не одна, а с мужем. — И услышав удивлённый возглас матери из динамика телефона, девушка поспешила добавить: — С гражданским. Мы с Сейей живём гражданским браком пока. Я хочу тебя с ним познакомить, он очень хороший, добрый и чуткий мужчина. Вскоре девушка завершила разговор с матерью, и взяв большущее махровое полотенце, ушла в душ, а Сейя пошёл на кухню — заниматься завтраком. Стоя под тёплыми приятными струями воды, Усаги опять ощутила как у неё появились слабые тянущие боли в самом низу живота, но что странное дело — месячных не было, хотя они должны были прийти ещё пять дней назад. «Интересно, в чём же дело? У нас с Сейей дважды был незащищённый половой контакт, но… всё остальное время мы ведь предохранялись. Неужели…я всё-таки залетела? Чёрт, вот этого бы не хотелось сейчас. Я со дня на день должна буду повышать квалификацию и идти на старшего бортпроводника. Чёрт, как же всё некстати. И ещё эта задержка… Надо поговорить с Сейей и морально настроить его на аборт, если что.»