Работа над ошибками

…Солёные волны накатывали на песчаный берег одна за другой. Здесь они были какого-то нереально красивого изумрудного цвета, покрытые сверху белой пеной как хорошо сваренный кофе. Утро уже властвовало вовсю и песок на пляже уже хорошо прогрелся, и, судя по солнцу, что только поднималось, денёк обещал быть жарким. Немногочисленные птицы кружились над водой, а лёгкий ветерок обдувал волосы парнишки, что сидел на качелях метрах в ста от воды. Хотя на улице было довольно тепло, пацан был одет явно не по погоде: прочные и явно не новые чёрные джинсы, кроссовки, купленные на обычном рынке даже не в позапрошлом году, и серая толстовка. У ног его лежал рюкзачок, с немногочисленными личными вещами, а сам парень достал телефон и вставил один наушник в правое ухо, включил загруженное видео. Летний ветер мягко лохматил каштановые волосы, но мальчишка не обращал на это внимание. Наконец видео кончилось, и парень посмотрел на время, а потом потрогал небольшой предмет в правом кармане. Через полминуты у берега показалась одинокая фигура. Человек явно собирался на утреннюю пробежку. Увидев его, мальчик быстро кинул телефон в рюкзак, достал из кармана нож и побежал в сторону бегуна… Два парня, совсем ещё молодые, сидели на крыше самого высокого здания в городе. Они были близнецами по внешности, но абсолютно разными по духу. Тот, что был одет во всё чёрное, повернулся к брату и сказал: — Я ж говорил! Не справится он! Всё прошёл, а под конец не справился! Признай уже, все они безнадёжны! Мальчик в белом балахоне лишь недоверчиво поглядел на брата, а потом махнул крылышками за спиной. — Любовь, братец, это то, чему даже мы можем поучиться у них, если она настоящая! — и хлопнул в ладоши. На пляже по горячему песку бежали четверо. Все они были молодыми парнями, и двое замыкающих неровную цепочку неслись со всех ног, выкрикивая лишь одно слово. — Ну и пошли вы нахуй! — крикнул разозлившийся Пашка Щипачёв, хлопая дверью. «Вот ведь суки! — думал он. — Не могут пару сотен на дорогу найти! Лишь бы набухаться!» Пашка заправил под футболку вылезшую нитку с жетончиком, а затем закинул свою спортивную сумку за плечо и зашагал прочь от родительского дома в сторону автобусной остановки. Лето прошло совсем недавно, да и то только по календарю. В природе вот совсем не чувствовалось приближение осени. Обычный тёплый вечерок, солнце медленно ползло за горизонт, ветер, видимо, решил вообще не посещать это сонное царство, кусты и трава у дороги зарылись в пыли, а невдалеке тарахтела местная лесопилка. Безжалостные комары уже начали охоту за свежими жертвами. Но Пашка не обращал на это внимания, паренька волновали более насущные проблемы. Последний автобус в город он благополучно проморгал ещё час назад, поэтому и хотел стрельнуть у матери пару-тройку сотен на «мотор». Но вместо денег родительница отвесила отпрыску подзатыльник и разразилась ругательствами, закончив извечной фразой: «Лоб такой, восемнадцать ужо скоро, а всё с матери деньги трясёшь! Пошёл паразит!». А через пять минут пришёл дядя Миша. Мамкина «лябофь», да и попросту ёбарь, и мать сразу расцвела, тут же пригласив мужика к застолью. Тем более дядя Миша пришёл не один, а с полторашкой самогона. Пашке стало противно, тем более он сам вчера ходил с пацанами к поселковому клубу на посиделки у костра. Всё было как обычно: резались в карты, угорали друг над другом, лапали девчонок, орали песни под телефон и бухали водку, которую купил Чича. Потом Чича сказал, что Пашка ни хрена не конкретный пацан и вообще ни на что не способен. Они поссорились и вроде даже подрались. И Пашка бой выиграл или проиграл. О чём говорили сбитые костяшки на пальцах, он не помнил. В отличие от слов Чичи, которые просто застряли в голове. Ещё бы! У Чичи, вон, старший брательник на зоне, а всё равно при бабках. Лошков по телефону разводит только так. Да и сам Чича постоянно в город мотается, то школоту на лавандосы поставит, то пьяного какого-нибудь в тёмном уголке обует. Вот поэтому всегда у него капуста имеется. А у Пашки вот нет, хотя он так-то тоже на лидерство среди пацанов их посёлка претендует. С утра голова просто раскалывалась, рассол из банки с огурцами помог, но не сильно. Найдя в холодильнике ещё и картошку с котлетой, пацан поел прямо так, не разогревая, и снова удрыхся. Вот и проспал последний рейс. Поэтому сейчас, сидя на этой покосившейся остановке, Пашка решал «стратегические» задачи: как добраться до города и где достать денег. Жизнь в общаге имела всё же плюсы перед домом, но… деньги были нужны всегда. — Чё, Щипач, проебал вспышку?! — нарисовался Чича прямо перед парнем. — Отвянь. — Да, ладно. Чё ты?! Я ж вижу хреново тебе. А всё почему? — Почему? — не понял Пашка. — Потому что ты лох колхозный и чмырдяй! Был бы конкретным пациком давно бы уже и бабу заимел, и при бабках был, и… Бац! Нетренированный кулак Пашки влетел в скулу парня. — Пошёл ты! Понял?! Если, бля, захочу на тачке гонять буду, понял?! Чича отшатнулся, потёр морду, но в драку не полез. — Пиздабол! На тачке он поедет, как же! — Увидишь! — серьёзно сказал Пашка и, спрыгнув с сиденья, направился в сторону развилки дорог. Машин было немного, в основном иномарки, поэтому они даже не притормаживали, увидев голосующего парня явно гоповатой наружности. Хотя насчёт внешности Пашка никогда особо не заморачивался — пацан как пацан. Среднего роста, крепкий — зря что ли в деревенскую качалку ходил? — волосы на башке, вон, русые, стриженые под ёжик, глаза голубые, светлые, только девки на них не ведутся, говорят, невыразительные совсем, ну ещё и нос немного кривой, а всё из-за того, что на первом курсе битой по роже получил. А так пацан как пацан в свои семнадцать лет. И вообще, красота — не главное, главное — чтоб сила была. Вот у него сила есть: в комнате на троих в общаге при их технаре он выбил себе козырное место у окна. А два его соседа, ему мало того, что списывать постоянно давали, так ещё и хавчиком в обязательном порядке делились и сигаретами. Вот только с лавэ у них тоже напряг был постоянно. А так-то его почти все пацаны на курсе уважают, и всего этого он добился силой. Но вот сейчас подлая мыслишка закралась в голову Пашке, что сейчас одна сила не прокатит! Ладно если девка за рулём будет, тогда ладно. А если мужик? Качок какой-нибудь? Или вообще мусор? Ну или спортсмен рукопашник? Мало ли? Сейчас кто только не ездит! «Тогда просто зенки, как у кота из Шрека, сделаю и попрошу подвезти! — решил парень. — А вот если лох какой, то можно и погонять на тачиле, в инсте попонтоваться! Так и сделаю!» Водить парень умел, а в кармане его джинсовых шорт всегда лежал нож-бабочка. Синяя «Нива» сбавила скорость и притормозила возле паренька. — До города не подбросите?! Драсьте, — выпалил Пашка, даже толком не разглядев водителя. — Подброшу. Отчего ж не подбросить? — ответил мужской голос. — Тока у меня денег нет! — и парень нерешительно взялся за ручку дверцы. — Да ладно, так садись. Да и деньги мне не нужны… — сказал мужчина и парень наконец-то рассмотрел его. Обычный. Вот самый обычный мужик. Не такой уж и старый, моложе дяди Миши точно. Волосы чёрные, но не как у чурок с рынка, рядом с которым стоит их технарь, щетина на лице и глаза. Пашка не разобрал какого они цвета, но смотрели они на паренька явно с интересом. Не качок, это радовало, однако руки, сжимавшие руль на вид, были жилистые. Машина уже стартанула, а Пашка всё не мог решиться. Мужик не выглядел хлюпиком, но и на Терминатора был не похож. К тому же «Нива» не такая понтовая тачка, но… перед глазами всплыло лицо Чичи и парень решился. В конце концов выкинет водилу из салона, покатается около города там, где постов нет, пофоткается. В сторис опять выложит, а потом бросит тачку и доберётся до общаги. Бабосы у водилы тоже небось есть! Вечерняя прохлада опускалась на землю, ветер, вспомнив всё же про свои обязанности, подул с силой и вскоре небо заволокло неизвестно откуда взявшимися тучами. Пошёл дождь. Когда дорожный указатель известил, что до города осталось 15 километров, парень решился. И едва водитель притормозил у железнодорожного переезда, выхватил из кармана нож. — Выходи из машины! Иначе порежу, блядь! — крикнул парень, наставив своё оружие на мужчину. Тот растерялся всего на мгновение, но в следующий миг в его глазах отразилась улыбка. А спустя ещё мгновение и тонкие губы растянулись. Пашка был на мандраже, поэтому не особо обратил на это внимание. А блеска в глазах мужчины он и вовсе не заметил. Грохнул гром и… Быстрый, точный и сильный удар. Пока Пашка хватался за нос, его нож перекочевал к водителю. Парень рванул дверную ручку, но она оказалась заблокированной, и тут ему на колени неожиданно упал чистый платок. — Утрись! — последовала команда. — Не дай Бог найду хоть каплю крови в салоне! Сзади послышались гудки, и «Нива» поехала дальше. — Чё, покататься захотел? — спросил мужчина, смотря на дорогу из-за насупившихся бровей. — Или решил в бандюков поигать? — он старался говорить серьёзно и зло, чтобы никак не выдать радость. Однако веселье и почти детский восторг переполняли его. — Та не! — ответил Пашка, прижимая ткань к носу. — Так понтануться хотел. — Понтовщик хуев! — продолжил водитель. — А на серьёзное дело пошёл бы? — Чё за дело? — Пашка запрокинул голову, прижимая платок к носу. — Гараж у одного фраера обчистить, — сказал мужчина, прибавляя скорость. — Там инструменты разные, цветмет, диски на иномарку. Сдадим и бабки пополам! — Не, ну так-то можно, чё? — сказал Пашка, хотя в голову закралась мысль, что это всё дерьмовая идея, и что надо валить, но парень отогнал её от себя. Пусть этот мужик видит, что перед ним конкретный пацан, который не боится серьёзных дел. Машина свернула с главной дороги и заехала на частную территорию. Огромное здание, целый комплекс располагался неподалёку, но Нива проехала дальше и остановилась у довольно большого гаража, больше напоминающем ангар. Едва Пашка вылез из машины снова громыхнуло и сверкнула молния, дождь полил как из ведра, парень вздрогнул, но всё же пошёл за мужчиной, а тот открыл ворота и, глянув на паренька, снова улыбнулся. Пашка пришёл в себя, когда на лицо ему вылили ведро воды. Он застонал, заохал, и сильно стал мотать головой. Зрение наконец-то вернулось, и парень уставился на мужчину, что брякнул теперь уже пустым ведром. — Э-э-э, бля, чё происходит, нах? — дёрнулся Пашка в его сторону, и тут же боль тысячей игл впилась ему в запястья. От этого пацан охнул ещё сильнее и задрав голову посмотрел на руки. Он был привязан. Жёсткая верёвка впилась в кожу рук до красноты, а сами они были высоко задраны над головой. Ноги были также привязаны, только к какой-то железной трубе, причём ещё и разведены в стороны. — Чё эт за хуйня? — вновь повторил парень. — Ты — долбоёб! Отпусти меня! Мужчина стоял напротив, но не говорил ни слова, только улыбался ещё шире. Будь Пашка повнимательнее он бы вздрогнул, если бы взглянул в глаза мужчине, но сейчас парень с недовольством для себя отметил, что мало того, что он был связан и подвешен, так ещё на нём не было никакой одежды. Он был полностью голый. А от вылитой воды стало холодно и тело покрылось пупырышками. — Слышь! Отпустил меня быстро! — продолжал вертеться Пашка. Мужчина тем временем, всё так же улыбаясь, подошёл ближе к пареньку, заглянул ему в лицо, а потом прошептал на ухо: — Плохого мальчика — ждёт наказание! — Чего? Чё ты несёшь? Ты кто такой, ёпт? Кто такой, чтобы… — договорить Пашка не успел. В воздухе что-то свистнуло, и тут же ягодицы парня обожгло резкой болью. — А-а-а-а-а! Сука! Ты чё творишь?! — крикнул парень, но экзекуция только началась. Сильные удары буквально располосовывали Пашке задницу, спину, и ноги. Они шли один за другим, и, казалось, им не будет конца, и парень, сам того не замечая, заплакал, продолжая кричать. Его тело извивалось, рвалось с привязи, напрягалось и содрогалось в танце боли, заставляя мужчину бить всё сильнее и сильнее. Он даже начал тихо рычать, покусывая губы, потому что хлестать пацана лишь скакалкой ему было уже мало, хотелось вгрызаться зубами в плоть и разрывать узкие проходы. Однако он опасался поддаваться первому порыву, желание должно окрепнуть настолько, чтобы, преодолев все, дойти до конца. Слёзы уже ручьём текли по Пашкиному лицу, и он продолжал плакать и стонать, хотя мужчина внезапно отбросил скакалку, с небольшой вешалки в углу он достал ремень. Обыкновенный ремень, солдатский, с большой металлической бляхой. — Кто ты, блядь, такой? — всхлипнул Пашка. — Отпусти меня! Вжих! И сильно рассекая воздух, железная бляха со звездой смачно впечаталась в бедро юноши. — У-у-ух! — заскулил Пашка. — Жаль розог не запас! — и мужчина продолжил экзекуцию. Голова у Пашки кружилась, шум в ней стоял такой, что, казалось, рядом взлетает сверхзвуковой истребитель. Крики и стоны уже сами «по инерции» вылетали изо рта. Очередной свист и неожиданная боль настигла парня так, что он просто завыл, а глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит. Удар пришёлся прямо по сфинктеру. И ещё раз. И ещё. И тут мужчина остановился, отбросив ремень в сторону, он стал жадно мять своими стальными пальцами попу паренька. — А-атпусти-и-и-и! — заверещал пацан. Не слушая возгласы юнца, он быстро приспустил с себя штаны с трусами и вытащил напряжённый член. Чуток нагнувшись, он плюнул на бордово красную дырочку ануса и тут же добавил на свой орган, а потом с силой раздвинул упругие мальчишеские половинки и направил член внутрь. Из поврежденной дырочки начала сочиться кровь. — Похотливая шлюха намокла?! — криво усмехнулся садист, а Пашка вновь закричал. Хотя, казалось, до этого он полностью охрип. Огненный штырь. Настоящая раскалённая кочерга ворвалась в его тело и лезла всё дальше и дальше. — Радуйся, наконец я выебу тебя! — объявил изверг, хватая юношу левой рукой за талию, а правой сдавливая его сосок на груди. — Уёбище блядское! Пидорас хуев! Не лезь! Не лезь туда, сука! Сука конченая! Тварь! — кричал Паша изо всех сил, поняв, что с ним делают. Бешенными рывками он пытался помешать проникновению, но тут садист схватил Пашу за мошонку и с силой дёрнул вниз. В первые мгновения от невероятной боли у юноши даже перехватило дыхание, и он тут же потерял возможность сопротивляться. Воспользовавшись этим, мужчина ещё резче вошёл внутрь. Все тело парня пыталось сопротивляться вторжению, но избежать его не помогло. Садист сразу начал совершать быстрые фрикции, опасаясь потерять напряжение. И улучив момент, он прильнул к шее парня. От всего навалившегося на паренька Пашка дёрнул головой, и, сам того не ведая, угодил насильнику по носу. — С-сучёнок! — выругался мужчина. И не отрываясь от процесса, он схватил со стола опасную бритву и приставил её к соску парня, продолжая движения своим тазом. — Блядь! Сука! Пидор! Убью тебя, мразь! — в сердцах воскликнул Паша, понимая, что совершилось то, чего он больше всего боялся. Чего боялись все поселковые пацаны, да и те, кто жил с ним в общаге. Его делали пидором! Мужчина дёргался недолго, сказывалось длительное воздержание и адреналин. И юноша вскоре почувствовал, как у него внутри разлилась мерзкая тёплая жидкость. — Боль-на! — Это ещё ненастоящая боль! — сказал мужчина, не вынимая свой член из парня, и тут же полоснул бритвой по Пашкиному соску. Резко, быстро, сильно. — Вот это вот боль! Если бы не хорошая шумоизоляция, то крик парня услышали бы, наверное, за километр! Розовый сосок маленьким камешком упал к ногам жертвы и палача. Выдохнув, мужчина всё же вытащил своё «орудие», заправился и отошёл от прыгающего, словно марионетка, и вопящего, что есть мочи, парня. Он пошёл к полкам туда, где хранились всевозможные инструменты. — То, что нужно, — расслышал парень, постанывая от боли. Когда мужчина насиловал его, подросток дёргался всем телом, особенно руками, стараясь хоть как-то развязаться, но верёвка только сильнее вгрызалась в запястья. Поняв, что освободиться не получается, парень застонал сильнее, умоляя: — По-пожалуйста! Пожалуйста, отпусти меня! Но садист не слышал его, он достал паяльную лампу и проверял, как она работает. — Конченый уебан! Чмо галимое! Мразь, пидор, тварина! Тебя живьём зароют! Слышишь?! Я те хуй отрежу, сука! Огонь на паяльной лампе вспыхнул и зашумел. Мужчина взял её и направился к подростку. Волосы у Пашки встали дыбом, крикнув, пацан изо всех сил стал дёргаться на верёвке, одновременно крича: — Не подходи! Не подходи ко мне, бля! Мужчина улыбнулся снова, замерев в полуметре от пленника, а потом врубил пламя на полную и стал водить им по телу подростка. Видя, как ярко оранжевый язык пламени, касается его тела, Пашка не выдержал и, закатив глаза, провалился в темноту. В себя он пришёл неожиданно от удара. Что-то с силой толкнуло его в грудь, а потом снова и снова. Едва парень открыл глаза, то увидел, что в него несётся оранжевый баскетбольный мяч. Подготовиться к встрече с ним он не успел, и спортивный снаряд влетел в грудную клетку паренька и, тут же спружинив, отлетел обратно. Не понимая, что происходит и где он, подросток замотал головой и наткнулся взглядом на своё красное, обожженное тело, с отсутствующим соском. В первые мгновения он даже не почувствовал боли, так как до его носа дошёл запах горелого. Точней палёного. Палёного мяса. Поняв, что это, внутренности парня рванулись вверх и горло утробно забулькало. — Слабенький ты! — с «сочувствием» раздался голос сбоку. — Крепкий, мускулистый. А толку?! Говно оно и в Африке говно! Что ж, никто терпеть-то не умеет?! Пашка не ответил, рвать его перестало, но желудок всё ещё болезненно сжимался. Лишь краем сознания парень отметил, что сейчас его мучитель поменял ему позу, и теперь Пашка стоял на коленях на холодном цементном полу. Правда, руки по-прежнему были связаны высоко над головой, да и на ногах была эта чёртова труба. Да ещё и в колени впилась цементная крошка, но это была самая слабая боль по сравнению с тем, что испытывало тело. Грудь жгло нещадно. — А-атпусти меня! — прошептал подросток. — Пожалуйста, я всё сделаю! Всё! Мужчина подошёл ближе, схватил подростка за волосы и дёрнул его голову вверх, заставляя посмотреть на себя. — Всё? Всё? Да, что такая тварь, как ты, может сделать для меня, а? Пашка не выдержал взгляда почти чёрных глаз и зажмурился. — Впрочем, — продолжил мужчина. — Кое-что ты, ничтожество, сделать можешь! — в губы Пашки ткнулось что-то мягкое, воняющее мылом и немного потом. Стоило парню только открыть глаза, и он увидел мужской член в полустоячем состоянии, что находился напротив его лица. — Не-е-е-е, не-е-е, — стал мотать головой подросток, — только попробуй! — Попробую! — спокойно ответил мужчина и неожиданно сильно ударил кулаком парня по губе. И снова, и снова, и снова. Пашка взвыл и застонал, но сил отбиваться особо уже не было. Мужик же тем временем своими словно железными пальцами оттянул верхнюю губу парня и саданул по открывшимся зубам. Дикая боль словно молния, сверкающая снаружи, пронзила мозг парня. Теперь он верещал, как животное, которое ведут на убой, но мужчине, казалось, было только веселей от этих криков. Выбив несколько верхних и нижних зубов, садист вновь достал свой член и теперь без труда втолкнул его в рот парня. Пашка поначалу рефлекторно сглотнул, подавился, когда понял, что проглотить не может, а оставшиеся зубы по краям никак не могли помочь избавится от этой снующий туда-сюда «колбасы». И глядя на своего мучителя, Пашка стал задыхаться, его глаза почти закатились, когда насильник вытащил свой орган из его рта. Пашку снова начало рвать, но теперь желудок был пуст и изо рта выходила только кровь. — Ни на что ты не способен! — сказал мужчина. — Ладно, пора заканчивать! Он вытер платком свой член и тут же пробил Пашке в челюсть. В этот раз пацан не отключился, но и полное сознание отсутствовало. Всё было как в тумане или во сне. Мучитель отвязал руки парня, отчего тот кулем свалился на пол, потом освободил ноги парня, а затем, подхватив его, потащил к углу гаража, туда, где с поперечной балки свисала верёвка с петлёй. В этот раз Пашка уже не дёргался. Только зашипел, когда руки в суставах противно хрустнули, стоило завести их за спину. Теперь он стоял на табуретке с петлёй на шее, со связанными за спиной руками, голый, избитый, изнасилованный и измученный. Садист тем временем потуже затянул верёвку на шее подростка и пошёл к полкам. Вернулся он с фотоаппаратом в руках. — Ну же, тварь! Улыбнись! — сказал мужчина, делая несколько кадров, и тут же цокнул языком: — Чёрт, неудачный экземпляр! — Сам ты неудачный экземпляр! — прохрипел Пашка в полубреду, однако мужчина в секунду изменился в лице, положил фотоаппарат на пол и подскочил к подростку. — Это ты, тварь, — неудачник! Ты — неудачник! — и жилистый кулак впился в живот парню, потом в грудь, задевая то место, где совсем недавно был сосок, а потом мужчина схватился за голову, растрепал волосы и, издав звериный рёв, ударил ногой по табуретке. И она вылетела из-под ног подростка, Пашка тут же стал хватать ртом воздух, организм ещё не понимал, что это конец, он ещё цеплялся за жизнь. Однако сознание уже покинуло парня, он провалился в темноту, на этот раз навсегда. Мужчина сделал несколько глубоких вздохов успокаиваясь, а потом принялся снова фотографировать. Когда со съёмкой было закончено, он подошёл к болтающемуся трупу, что ещё подёргивал ногами, и схватил его за жетончик, что висел на нитке. Хотел было сорвать его, но в последний момент передумал, и, поставив табуретку на место, принялся снимать труп. Через полчаса синяя «Нива» выехала из гаража, дождь всё не переставал, а молния, что сверкала довольно часто, могла показаться слишком впечатлительным людям необычной. Они бы посчитали, что она похожа на улыбку. Дьявольскую улыбку.