Безымянная

- Итак, - начал Крис, ухмыляясь, когда я скользнула на пассажирское сиденье, - Тебя ограбили? Я поджала губы. - Вроде того. Не совсем. Скорее, он размахивал ножом, как ребенок, играющий в пиратов, а я просто отдала ему свой телефон. Я не хотела конфронтации. - И все же ты вступила в конфронтацию? Я сделала паузу. - Да. В ответ раздалось громкое фырканье. - Молодец, - сказал он, - только, важный вопрос: ты победила? Воздушный вздох сорвался с моих губ, когда они искривились в самодовольной ухмылке. - Ну, я поставила ему пару синяков, и, судя по всему, возможно, сломала ему нос. Я бы сказала, что это честная победа. Его рука опустилась на мою спину, дав мне три крепких шлепка. - Молодец, Джейсон бы гордился тобой. Я хихикнула (потому что, черт возьми, он бы гордился), смех перешел в низкий гул, смешиваясь с урчанием двигателя. Мы повернули налево по главной улице, вливаясь в поток машин, ползущих вместе с остальными, пока мир снаружи продолжал гудеть. Ночная жизнь Японии была богатой. Здесь вас могла ожидать самая захватывающая ночь в вашей жизни или катастрофическая. Это было захватывающе и опасно - восхитительное сочетание для некоторых. Я видела, как девушки на вечеринках поправляли свои достоинства, подходя к вышибале, красные губы растягивались в коварные улыбки. На углу проститутки делали предложение пожилым мужчинам, их глаза были широко раскрыты и насторожены, когда они заходили в машину. Я видела парочки, сидящие на автобусных остановках, их губы сливались в объятиях. У стены дилеры пересчитывали свои деньги, пальцы дрожали, когда они перебирали йены. Я смотрела. Я долго смотрела. Когда-то я уже привыкла к виду общества, движимого страхом, в мире, где доминирует преступность. Девушки одевались скромно. Люди передвигались группами. Никто не терял бдительности. До Киры, конечно. Теперь... Я бы не сказала, что люди стали безрассудными, но осторожность исчезла, сменившись вновь обретенной уверенностью и, возможно, извращенным чувством собственного достоинства. Преступность уменьшилась. По улицам ходили только хорошие люди. Это было почти освежающе. Почти. Мы ехали еще полчаса, замедляя движение. По мере того, как ветхие лачуги пригородного центра превращались в корпоративные объекты и отели по завышенным ценам, мои мысли изменились, и на первый план вышло видение кроткой блондинки-убийцы. - Это все еще продолжается? Мужчина кивнул. - Как она держится? - Учитывая все обстоятельства, она держится очень хорошо. Ни слова не сказала - ни о Кире, ни о кассетах, - ответил мой друг с досадой, - если она действительно наш убийца, то у нее отлично получается скрывать это от нас. - Верно, - рассеянно сказала я. Крис взглянул в мою сторону, прежде чем свет изменился, отбрасывая зеленый отблеск на его лицо. Он смотрел на меня короткое мгновение, прежде чем повернуть направо. Я подпрыгнула. - Эй, придурок, не туда! - Нет. Прямо. У нас тут небольшой дэтур. Он что, похищает меня? - Куда именно мы едем? - В Роппонги, - ответил он, его ответ был несколько антиклиматичным, - Ты сегодня ничего не ела. К тому же, нам нужно купить тебе новый телефон. - А, - тупо сказала я, мое сердце потеплело от его заботы, - Отлично! Спасибо. Подожди, я не взяла с собой наличные. - А я взял. На это я сузила глаза. Зачем Крису брать с собой наличные для поездки на пикапе? Мы не были даже в десяти минутах езды от отеля. Подозревая, я бросила быстрый взгляд на его приборную панель. Да, так и есть, его бак был полон. Странно, учитывая, что утром он не был даже наполовину пуст, и ему никак не нужно было заправляться для десятиминутной поездки туда и обратно. Хитрый маленький... - Ты спланировал это? - Может быть. - Интриган! - обвинила я, добавив легкую усмешку, - Это не подарок, надеюсь, ты знаешь. Я верну тебе деньги. Крис разразился смехом. - Да, я чертовски на это надеюсь, мисс. "I Invest In Stocks Now Because My Boyfriend Taught Me How" (Я теперь инвестирую в акции, потому что мой парень научил меня этому). Я зашипела на намек, мое настроение быстро испортилось. - Да иди ты, это отвратительно. И перестань улыбаться, чудик. Мужчина продолжал смотреть на меня, его губы были плотно сжаты в слабой попытке сохранить нейтралитет. - Ты не отрицаешь этого, - заявил он, и мои губы скривились в отвращении, как от лимона. - Отрицаю. Это отвратительно. - О Боже, ты не отрицаешь! - Нет, отрицаю! - Ты уже трахалась? - Кристиан! - Ну теперь то мне всё понятно, - причудливо пропел он, а затем захихикал так, что я поняла: он просто пытается меня разозлить. И, черт возьми, это сработало. Надувшись, я повернулась, не желая смотреть на тупое самодовольное лицо друга и не желая, чтобы он видел, как краснею я сама. - Ты хуже всех. Он улыбнулся, похлопав меня по плечу. - А ты будто не знала. К тому времени, как мы вернулись, половина офицеров дремала в своих креслах, а Миса находилась в явном бреду, дико вздрагивая и произнося бессмыслицу. В задней части комнаты я и менее альтруистичные офицеры делали ставки на то, когда, по нашему мнению, она сломается. Но пока шли часы и деньги улетали из наших кошельков, Миса не сдвинулась с места. Эта рутина продолжалась три дня, и никто из нас не уходил. Мы составили график, по очереди спали на диване или подпирали подушками пол, но мы отказывались уходить. Не тогда, когда признание было так близко. Нет, мы все будем здесь, чтобы пожинать плоды нашего труда - Укита был единственным, кто ушел. На третий день, когда терпение и сила воли группы начали иссякать, пришла божья благодать в виде пронзительного гудка, за которым последовал низкий голос Ватари. - Рюдзаки, Аманэ говорит. Этих трех слов было достаточно, чтобы вывести нас из летаргии, и мы все вскочили на ноги, повернув головы к экрану. За широкими спинами своих коллег я почти ничего не видела и поэтому заставила себя встать. Из-за того, что мы были настоящими двенадцатилетними подростками, мы с Элом теперь избегали друг друга. О да. Опять. Я все еще злилась на него за все эти пытки/тюрьму, а он утверждал, что с моей стороны было глупо уходить в темноте одной - а Эл не любит глупости, следовательно, я ему не нравлюсь. Пытаясь бойкотировать любое избегаемое взаимодействие, мы решили сидеть как можно дальше друг от друга, насколько это физически возможно. Поскольку Эл никогда - и я имею в виду правда никогда - не двигался со своего места перед телевизором, я была вынуждена разбить лагерь в глубине комнаты и оставалась там, как проблемный студент, все три дня. Не то чтобы я была против. Я была дальше от Мисы Амане и ближе к розеткам. Отвлечься было легко в виде *Фроггера. - Быстро, дайте мне визуальное и аудио, - огрызнулся детектив, бросаясь через диван, каким-то образом избежав столкновения с кофейным столиком (он был бы хорош в Frogger, подумала я в сонном состоянии). - Наконец-то, - со вздохом сказал Крис, откинувшись на спинку кресла, - Честно говоря, я не могу поверить, что она продержалась так долго. - Впечатляюще для модели, - добавила я, моя усталость лишила меня всякого сочувствия, - Я всегда думала, что они - податливый тип. Экран включился. Миса дрожала и телом, и голосом. Она дрожала, пытаясь говорить, ее пересохшее горло сдавливало слова, когда они проходили через пересохшие губы. Это зрелище отрезвило нас, и мы перестали шутить. - Я больше не могу это выносить. Её слова прозвучали как слабый шепот. Она задыхалась, плакала и очень боялась. Затем последовали следующие слова, более громкие. - Убейте меня. Пожалуйста, просто убейте меня. В комнате произошел неловкий сдвиг, мы шаркали ногами, приклеив глаза к полу, заглатывая нашу жалость, как будто это был пакетик кокаина. - Может быть, для нее это было слишком тяжело? - предположил Айззава после того, как прошла секунда. Мацуда горестно кивнул. - Он прав. Мы зашли слишком далеко. Эл ничего об этом не знал. Он наклонился к микрофону, его слова были медленными и контролируемыми, но полными волнения. Мы были близки, и Эл знал это. - Миса Амане. Ты меня слышишь? Она пробормотала в знак подтверждения. - Ты просишь меня убить тебя. Это признание того, что ты второй Кира? - Нет! - взвыла она, голос был хриплым и водянистым, - Я ничего не знаю о втором Кире. Я правда больше не могу этого выносить. Пожалуйста! Убейте меня! Я опустила глаза в пол, чувствуя себя до боли неловко, когда девушка умоляла нас покончить с ее жизнью. - Ну же. Чего ты ждешь? - она продолжала, ее тон начинал звучать скорее сердито, чем умоляюще, - Если бы ты хотел, ты мог бы убить меня прямо сейчас, не так ли? Эл определенно мог бы прервать жизнь Мисы, если бы захотел. Я бы поставила хорошие деньги на то, что у него есть по крайней мере три киллера на быстром наборе. Тем не менее, поскольку нам все еще нужно было признание, Миса не получила отсрочки. - Ну и ладно! - воскликнула она, - Если ты не сделаешь этого... Мои руки хлопнули по спинке дивана прежде, чем мой мозг успел сформулировать то, что она собиралась сделать. Я вскочила, не зная, что делать, так как мое тело перешло в режим паники. - Черт! Она собирается откусить себе язык! - Ватари, останови ее! Из-за моей спины доносились нецензурные слова, а оперативная группа с расширенными глазами наблюдала, как попытка самоубийства Мисы была пресечена, Ватари засунул ей в рот кляп, завязав его трижды узлом, пока она плакала. Ситуация перешла в более безопасное русло, и мы все вернулись к реальности. - Что это, черт возьми, было?! - кричал Крис, бешено жестикулируя, - Я знаю, что для нее это было очень тяжело, но, черт возьми. - Такое поведение может быть связано с тем, что Кира контролировал свои действия перед смертью, - сказал Эл, с недоумением глядя на экран. - И что? - спросила я, с горящими глазами, - Мы просто должны сидеть здесь и смотреть, умрет ли наша единственная зацепка или нет? Эл ничего не ответил, но мое чутье подсказывало: "В принципе да, к черту твое расследование". Боже, это действительно было смешно. На экране Миса начала дико трясти головой, отчаянно пытаясь ослабить кляп, и из ее глаз покатились свежие слезы. Было грустно видеть, как человек, который обычно был таким веселым и ярким, выглядит таким убитым. Вся эта манера поведения просто исчезла. Исчезла. Как бы я ни ненавидела раздражающую счастливую банши, не думаю, что мне нравилась и эта ее версия. В какой-то момент она потеряла сознание - если судить по жуткой тишине - и Ватари приказали вытащить кляп. Когда через несколько часов она пришла в себя, ее голос прозвучал хрипло, когда она подняла голову, застонав от усилия. Она проверила челюсть - щеки покраснели от давления кляпа - и поморщилась, а затем посмотрела из стороны в сторону, несмотря на затуманенное зрение. - Мистер Сталкер? - раздался тихий, напряженный голос, - Здравствуйте? Где вы сейчас находитесь? Я нахмурилась. Сталкер? Откуда у нее взялся сталкер? - Как ты думаешь, мы могли бы прекратить эту игру? Это действительно больше не весело. - Рюдзаки, - осторожно спросила я, - ты уверен, что те наркотики, которые ты ей дал, не нанесли вреда? Например, амнезию? Или, может быть, повреждение мозга? - Да, я уверен, - ответил он. Миса продолжала болтать. - Мистер Сталкер, это незаконно, вы должны остановиться. Ну же, пожалуйста?! Я потерла виски, досадуя. Её назойливое нытье снова начало меня раздражать. Как бы жестоко это ни звучало, я начинала скучать по ее пораженному молчанию. - Как насчет этого: ты можешь хотя бы снять с меня повязку, а? Было бы неплохо увидеть, как ты выглядишь. Нет. Не-а. Не-а. Нет. Нет. - А что если я дам тебе автограф? Или пожать тебе руку? - она попыталась, - Ооо, я знаю! Я могу поцеловать вас в щеку, если хотите! Не получив никакого ответа, модель заскулила от разочарования, судорожно пытаясь придумать новые варианты, чтобы подкинуть нам. - Я обещаю, что не убегу. Пожалуйста? Последняя нота ее мольбы прозвучала в воздухе, как резкий звон похоронного колокола, и комната погрузилась в тишину, непрекращающийся гул помех заполнил наши уши, как ткань. Я сузила глаза в раздумье. - Я чувствую запах крысы. Эл согласился. - И я тоже. Моги посмотрел между нами, выражение его лица было недоверчивым. - Что ты имеешь в виду? - Миса находится в заточении уже почти неделю, - сказала я, - Первые три дня она не произносила ни слова, потом умоляла о смерти. Сейчас она ведет себя совершенно беспечно, как будто не понимает, что происходит. Почему такая перемена? - Это полная противоположность по сравнению с тем, какой она была раньше, - подхватил Мацуда. - Точно! Либо она лучшая актриса, чем мы ей приписывали, и затеяла величайшую аферу в истории человечества, либо она совсем потеряла голову, - я сухо улыбнулась, наклонив голову, - Лично я склоняюсь к последнему. - Я так не думаю. Во всех других аспектах она выглядит совершенно здравомыслящей. Она разумна, осознает ситуацию, пусть и немного невежественна. Просто... - он повернулся ко мне. - Агент? - Да? - Мисс Амане определенно заявила, что она не вторая Кира, верно? - Да. - Значит, она поняла ситуацию? - он продолжил, - Что мы арестовываем ее по подозрению в том, что она Кира? Я кивнула, уверенная. - Моги позаботился о том, чтобы она это услышала, и я тоже. Детектив обдумывал это, его темные глаза метнулись к земле, прежде чем он снова повернулся к экранам. - Миса Амане. Девушка подпрыгнула на месте. - Господин Сталкер? Вы планируете освободить меня? - Перед тем как потерять сознание, ты почти не разговаривала - ты даже попросила меня убить тебя - а теперь ты притворяешься невеждой. Чем это обосновано? - Что ты имеешь в виду? Это ты вырубил меня и привел сюда, помнишь? - пробурчала Миса, ее слова были злобными и покровительственными, как будто это мы были глупыми, - Подожди. Я знаю, что это такое. Это странная фантазия Мисы Амане о допросе, не так ли? Вся комната застонала. - Ты знаешь, почему тебя задержали? - спросил Эл, уклоняясь от ее непристойного комментария. - У тебя должно быть какое-то представление. - Потому что я знаменитость, очевидно! - она насмехалась, прежде чем ее голос понизился, уверенность начала ослабевать. - Но я думаю, что ты первый преследователь, который зашел так далеко. Ты начинаешь меня пугать. Мацуда, измотанный и расстроенный, наконец, вышел из себя, схватив микрофон дрожащим кулаком. - Амане! Никто не покупает это дешевое дерьмо, так что прекрати! - Остынь, Мацуда! - шипела я, утихомиривая его. Модель заметно вздрогнула и начала дрожать. Судя по выражению ее лица, я, честно говоря, подумала, что она может заплакать. - Это так страшно, - сказала она дрожащим голосом, микрофоны едва улавливали ее кроткий шепот. - Ну же, вы должны отпустить меня. Пожалуйста! Отпустите меня! Почувствовав нашу нерешительность, она сменила тактику. - Эм... Мне нужно в туалет. Да, мне снова нужно в туалет! Эл незаметно закатил глаза. Даже ему надоела её мелодрама. - Прошло всего четыре минуты с тех пор, как ты в последний раз ходила в туалет. Боюсь, тебе придется потерпеть. Она хныкала. - Но это единственный раз, когда ты развяжешь меня и позволишь мне двигаться! Кроме того, ты сможешь смотреть. Разве не этого ты хочешь? Разве не этого?! Ты извращенец! Несмотря на ситуацию, оскорбление застало меня врасплох, и мне пришлось подавить смех, в то время как обвиняемый мрачно хмурился. - Я извращенец? Ответные взгляды его рабочей группы кричали "ДА". Эл пожал плечами. - Мисс Амане, давайте вернемся к разговору, который мы вели до того, как вы потеряли сознание. Знаете ли вы, кто такой Лайт Ягами? Если да, то почему вы впервые подошли к нему? Краем глаза я заметила, как шеф поднял голову, глядя на экран. - Конечно, я знаю Лайта! Как я могу не знать своего собственного парня? Крис захихикал в недоумении. - Ого, теперь все становится ясно, не так ли? Справа от нас начал пищать сотовый телефон Эл. Мужчина даже не взглянул на него, взяв его сжатыми пальцами и отключив звук сотового Мисы. - Да? - пауза, - Да, хорошо. Мы будем ждать тебя в комнате K2801. Остальные обменялись растерянными взглядами, оставив нас гадать - в который раз - кто же этот таинственный абонент. Эл, как всегда, не соизволил сказать нам, но ощущение множества глаз, горящих в его спину, казалось, заставило его ответить. - У Лайта выдалось свободное время, - сказал он небрежно, и напряжение возросло в десять раз. - Мой сын? - заметил шеф, похоже, почувствовав, к чему ведет ситуация, - Мой сын идет сюда? Его ответ прозвучал в виде твердого, но отдаленного стука. Все головы с сомнением повернулись, когда Лайт вошел в комнату, сгорбив спину и наклонив голову вниз. Каждый сантиметр его тела эффективно передавал всю атмосферу "горе мне". Лучшая игра, правда. - Рюдзаки, все так, как я сказал по телефону, - сказал Лайт, с тревогой глядя между нами, - Я могу быть Кирой. Что за хрень? Может? Может? Неужели у Лайта только что был первый опыт с кислотой? Съел одно из веселых пирожных, Красавчик? Что, черт возьми, происходит? Ягами бросился к сыну. - Зачем ты вообще это сказал? - Папа, послушай, если Рюдзаки - это Эл, то можно с уверенностью сказать, что он лучший детектив на свете. И он, кажется, уверен, что я - Кира. Он никогда раньше не ошибался. - Меня не волнует, что он никогда не ошибался! Этого недостаточно, чтобы осудить тебя, сынок! - А как насчет того агента ФБР, который преследовал меня? Он мертв, не забывай, - спокойно произнес Лайт, погружая комнату в очень мрачную атмосферу, - Я последний, кого он расследовал перед смертью. Все сходится. Я также был в Аояме 22 мая, когда встретились две Киры. Не говоря уже о том, что я первый человек в этом регионе, к которому обратилась Миса. Это все я - все это я. Студент посмотрел на детектива, который стоял к нему спиной, отказываясь идти на контакт. - Я не виню Эла за то, что он подозревает меня. Если бы я был на его месте, я бы пришел к такому же выводу. Я сузила глаза, глядя на подростка. - Но, Лайт, почему ты так не уверен? - Я думаю - подсознательно - что могу быть Кирой и даже не знать об этом. Мать моя, что он курил? Подсознательно? Он говорит, что у него может быть раздвоение личности? Оки-доки, мистер Хайд, должным образом отмечено. - Я уже ни в чем не уверен, - пробормотал Лайт, голос дрожал, - Я не знаю, могу ли я доверять себе. Я бы никогда не убил кого-то, но, бессознательно, кто знает, что бы я сделал. Я могу убивать людей во сне! - Боюсь, что это невозможно, - скучающе сказал Эл. К моему удовольствию, Лайт выглядел очень обиженным. С кислым лицом, он был совершенно потрясен намеком на то, что он - Лайт Ягами - физически не способен убивать людей во сне. - Что ты имеешь в виду? Детектив бросил на меня задумчивый взгляд, и я быстро все поняла. Если он собирался рассказать Лайту о камерах, зачем было медлить. Он так или иначе узнает, что мы на него набросились. Часть меня подозревала, что он уже знает. Я пожала плечами, упираясь подбородком в две липкие ладони, давно уже не заботясь о собственной морали. Но я клянусь, если он подаст на нас в суд... - Я никогда не говорил тебе об этом, Лайт, но, начиная со второй недели января, я установил скрытые камеры наблюдения в твоей комнате. И снова лицо Лайта стало изумленным - на этот раз более понятно. - Ты серьезно, Рюдзаки? Камеры? - Да. Каждую ночь, в течение примерно восьми часов, ты спал нормально. Преступники, чьи имена транслировались, продолжали умирать, хотя ты никак не мог об этом узнать. Вздох облегчения. - Однако, - добавил Эл, - это все еще не доказало мне твою невиновность. Это доказывает лишь то, что если бы ты был Кирой, то никакие записи с камер наблюдения не смогли бы раскрыть этот факт. Лайт выглядел подавленным, оглядывая комнату в поисках хоть какого-то подобия помощи. Но что мы могли сказать в этой ситуации? Даже если бы у нас не было доказательств, на тот момент все свидетельства указывали на то, что Лайт был первым Кирой - и это полупризнание никак не помогало его делу. - В последнее время я стал думать, что, возможно, некоторые преступники заслуживают смерти, - признался мальчик, похоже, стыдясь своего заявления, - Если я думаю, как Кира, то как я могу быть уверен, что я не он? - Я чувствую то же самое, - пробормотал Мацуда, - Еще до начала этого расследования я думал, что некоторым людям лучше умереть. Его замечание вызвало много сомнительных взглядов со стороны команды, и бедняга поджал хвост между ног, готовый к бегству. - И все же! - вмешался он, пока наши лица не стали слишком неодобрительными, - Это не значит, что я собираюсь ходить и убивать людей. Кроме того, преступников все равно убивали, даже когда Лайт не знал о них. Конечно, это достаточное доказательство, верно? - Не совсем, - возразил Айзава, - Мы следили за ним, только когда он был дома. По правде говоря, мы не могли следить за ним каждый час в течение дня. Это оставляет место для сомнений. Эл, казалось, был погружен в себя, выглядел так, будто предпочел бы, чтобы его голова застряла в садовой ограде, чем находиться сейчас здесь. - Честно говоря, мне совсем не нравится, как все это происходит, но какой у меня выбор? - пробормотал он, его комментарий был больше направлен на себя, чем на остальных. А затем, в самой близкой манере, какой только может быть у Эла, он вдруг повернулся к своим коллегам и объявил: - Давайте сделаем это. Когда никто из нас не двинулся с места, не понимая, что это было за двусмысленное "это", он пояснил: - Мне нужно, чтобы вы полностью обездвижили Лайта Ягами и поместили его в одиночную камеру. Из команды раздались крики возмущения. Даже Крис немного побледнел при мысли о повторении того же мучительного процесса, через который прошла Амане. Эла же это никак не заботило. - Если мы собираемся это сделать, то это должно произойти немедленно, - он посмотрел в сторону Лайта, - С этого момента ты не сможешь никуда уйти, где я тебя не увижу. Мистер Ягами был на грани истерики, он сжимал и разжимал кулаки, губы тряслись, когда он в недоумении смотрел на молодого детектива. Он таращился, пытаясь составить слова без воздуха, вероятно, раздумывая, стоит ли проклинать этого человека здесь и сейчас. Лайт подошел к отцу и положил утешительную руку ему на плечо, как это сделал бы опекун в странной ситуации смены ролей. - Все в порядке, отец. Нет, послушай. С этим нужно что-то делать. Пока у меня есть эти сомнения, я не смогу работать с вами, чтобы поймать Киру. Мальчик опустил голову, говоря с такой убежденностью. - Рюдзаки, ты должен пообещать мне, что не отпустишь меня, пока не сможешь с абсолютной уверенностью сказать, что я не Кира, независимо от того, что я говорю или делаю, или в каком состоянии я могу быть. - Ягами-сан, вы можете придумать какое-нибудь оправдание отсутствию Лайта? Что-то, что можно сказать вашей семье и учителям Лайта? Пожалуйста, сделайте это сейчас. - Это все так неожиданно, - пробормотал шеф, каждый дюйм его тела напрягся, - Что я должен сказать? И, честно говоря, я не понимаю, почему он должен быть заключен в тюрьму! Почему он должен... - Оставь это, папа, - мягко сказал голос Лайта, - Мне нужно это сделать. Мне нужно знать. Я не смогу простить себя, если не сделаю этого. Движимый нежной мольбой сына, господин Ягами уступил, опустив свои водянистые глаза, когда ему принесли наручники. Запястья Лайта были скованы за спиной, его зрение было затуманено. Эл приказал мне вывести его на улицу, где его ждала машина. Я сделала то, что мне было сказано, без единого вздоха или ворчания, бросив извиняющийся взгляд на шефа, когда выводила подростка за дверь. Я не пыталась с ним заговорить, несмотря на все вопросы без ответов, которые бились в моей голове. Почему он так поступил? Что вдруг спровоцировало его? Как, черт возьми, он может быть Кирой? От всего этого испытания у меня разболелась голова, но я чувствовала, что ответы парня только усугубят ситуацию. Мы выскочили на улицу, где стояла машина со включенными фарами. Я приостановилась, сомневаясь, и противотуманные фары мигнули мне раз, два. Значит, Ватари. Я повела осужденного к машине, и, несмотря на то, что это звучит дико, пока я укладывала его на заднее сиденье, я могла бы поклясться, что видела призрака. Уголком глаза я увидела нечто, казалось бы, невозможное: ветка дерева наклонилась, скрипнув под невидимым весом. Она опустилась слишком низко, чтобы быть вызванной белкой или кошкой, и моя голова метнулась к ней, ища какого-нибудь енота-мутанта или хулигана. Я ничего не увидела. Я стала всматриваться сильнее, напрягая глаза в темноте, и только покачала головой, не увидев ничего в ответ. Может, я действительно схожу с ума? А потом их стало двое. Лайт содержался в отдельной от Мисы тюрьме, более традиционной - с железными прутьями и ветхой кроватью. Его запястья все еще были скованы наручниками, но глаза оставались незакрытыми - Эл все еще верил, что он - первый Кира, и поэтому ему нужно нечто большее, чем просто лицо (рискованная игра, если вы спросите меня). Над дверью находилась камера, расположенная под углом и смотрящая вниз, откуда мы наблюдали за ним. Прошло всего несколько часов ночи. Лайт не спал, уставившись в пустоту. Миса в какой-то момент уснула, ее настойчивые хныканья перешли в легкий храп. Эл просто наблюдал. Те из нас, кто мог побеспокоиться, наблюдали вместе с ним. Господин Ягами давно вышел из комнаты, щеки его были мокрыми от страдания. Разрываясь между долгом и любовью к своей семье, шеф был близок к срыву, и мы все объединились, чтобы заставить его выйти на воздух. Это было сорок минут назад. - Я беспокоюсь за шефа, - пробормотал Мацуда, пристально глядя в окно, - Как вы думаете, с ним все в порядке? - Ему просто нужно немного пространства, - успокоил его Крис, отводя взгляд от экранов телевизоров, чтобы слабо улыбнуться, - Он, наверное, пошел прогуляться по кварталу. Другой мужчина вздохнул. - Я надеюсь на это. Все, что произошло до сих пор - сначала сердечный приступ, а теперь Лайт - должно быть, сильно ударило по нему, - Мацуда остановился, вглядываясь вдаль, - Он ведь не стал бы делать ничего... опасного, верно? Мы с Крисом переглянулись, в животе у нас обоих зародилось беспокойство, когда мы задумались о том, что бы сделал Ягами-сан в таком состоянии, будучи предоставленным самому себе. Я взглянула на детектива, затем на своего друга и тихо спросила: - Может, нам послать кого-нибудь на его поиски? - Я думаю, сначала мы должны попытаться позвонить ему. Знаешь, на всякий случай, если он не хочет, чтобы его беспокоили. Если он не возьмет трубку, тогда да, очевидно, мы должны... Дверь распахнулась. Встревоженные, все повернули головы в сторону шума, и наша паника сменилась облегчением, когда мы заметили, что там стоит шеф. - Рюдзаки, я хотел бы попросить вас снять меня с этого дела, - внезапно сказал он без всякого приветствия. Коллеги шефа, как всегда верные болельщики, бросились на его защиту, искренне пытаясь выразить свой протест. Господин Ягами не пытался отчитать их или даже не обратил на них внимания, выглядя более твердым и решительным, чем я когда-либо видела его. - Я подумал об этом, и дело в том, что я не могу работать над этим расследованием, пока мой сын находится под подозрением. Мне просто не подобает здесь находиться, - он опустил взгляд, вздохнул, изображая стыд, - Как бы я ни старался не дать волю своим чувствам, я не могу быть беспристрастным. Мое сердце обливалось кровью. Это действительно было ужасно - слышать, как он говорит это, разрываясь между тем, чтобы быть хорошим полицейским и хорошим отцом. Я даже представить себе не могу, как тяжело ему видеть своего первенца, своего золотого ребенка, сидящим в наручниках за решеткой. Да еще и во имя справедливости. Как вообще можно справиться с подобным? - Я согласен с вами, - заявил Эл, на полпути поглощая дыню, - Если оперативная группа и я придем к выводу, что ваш сын действительно Кира, я считаю, что вы можете предпринять действия, которые подвергнут вас и вашего сына большому риску. Поэтому я не думаю, что вам стоит сотрудничать с нами в данный момент. - Рюдзаки, если это не слишком большая просьба, я также прошу, чтобы вы заключили меня под стражу, - заявил шеф, не обращая внимания на множество широко раскрытых глаз, устремленных на него, - В данный момент я спокоен, но не знаю, сколько еще я смогу выдержать. Детектив хмыкнул, поглаживая фрукт, застрявший в его щеке. - Я подозревал, что вы так скажете. Я уже попросил Ватари принять меры. Вы можете обсудить это с ним, если хотите. Господин Ягами не улыбнулся, но мрачно кивнул, понимая, что означает подобное решение. Он открыл рот, чтобы заговорить. - Но, - прервал его Эл, подняв палец, - Имейте в виду, что в случае, если мы пойдем по этому пути, ваше заключение будет другим. Вы будете держать свой мобильный телефон включенным и поддерживать регулярные контакты с семьей и друзьями. Он бросил взгляд на экран. - Мы не будем говорить об этом Лайту. У него должно остаться впечатление, что вы все еще работаете в штаб-квартире. Вы будете получать частые обновления, касающиеся вашего сына и любого прогресса, которого мы достигнем. - Вам это кажется справедливым? Мужчина сразу же кивнул. - Я благодарен. Спасибо, Рюдзаки. Все это действительно становилось все более и более странным. Во-первых, второй Кира оказался красивой блондинкой, которая молчала три дня, а потом сорвалась. Во-вторых, Лайт решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы вытащить свою двусмысленную карту "Может быть Кира" (это было очень эффективно!). А теперь бедный шеф... Я никак не могла взять себя в руки. Я действительно нырнула глубоко в кроличью нору. - Рюдзаки, поговори со мной, - раздался настойчивый голос Лайта через динамикиЮ - Что там происходит? Были ли уже выявлены новые преступники? Кто-нибудь был убит? - На самом деле, имена нескольких преступников были переданы в эфир. Однако пока ни один из них не был убит. К моему удивлению, мужчина не выглядел самодовольным, как я ожидала, когда передавал информацию своему осужденному. Странно. Его соревновательная жилка, похоже, угасала. Лайт искренне выглядел потрясенным, страх начал просачиваться в его тон. - Подожди, никого не убили? Правда? Когда Эл ответил утвердительно, мальчик сделал паузу и медленно кивнул. - Понятно. Тогда это лишь вопрос времени. Спасибо, Рюдзаки. Звук выключился, и мы остались тушить в тишине. Минуты проходили так же, как и всегда. Мягкое щелканье ковриков и клавиш наполняло пустой воздух, в котором не было ни товарищества, ни веселья, ни глупых несмешных шуток Мацуды, которые мы все втайне любили. Я не могла выносить тишину. Я ненавидела ее. Бросив грустный взгляд на экран, особенно на моего старшего коллегу, я пробормотала: - Мистер Ягами выглядит не лучшим образом. Рядом со мной Крис усмехнулся. - А чего вы ожидали, агент? Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы его заперли, и ни один преступник не умер. Если это не указывает на Лайта, то я не знаю, на что может, - он покачал головой, вперив взгляд в собственный монитор, изо всех сил стараясь не смотреть на главные экраны. - Бог знает, что творится у него в голове. - Он так верит в Лайта, - прокомментировал Мацуда, изобразив подобие улыбки, - Это радует. - Это только пока, - добавил Крис, - Надеяться можно только до тех пор, пока не начнут закрадываться сомнения. Наши головы покачивались в знак согласия. И все же, как бы ни было понятно его нынешнее состояние, учитывая обстоятельства, видеть его таким было нелегко. Господин Ягами плыл по течению жизни. Он не был стариком, но он определенно к этому шел. Ему было вредно находиться в таких условиях. У него уже был один сердечный приступ, и казалось, что вот-вот случится еще один. Решившись, я встала и начала собирать пустые кружки по комнате, стараясь не привлекать к себе внимания. Негромкими шагами я подошла к детективу, стоящему в самом конце комнаты, и склонилась к его плечу. Наши руки соприкоснулись, когда мы оба потянулись, чтобы взять что-то со стола, и мы воспользовались этой возможностью, чтобы сделать паузу и украдкой взглянуть друг на друга. - Мы должны забрать его оттуда, - прошептала я, - Посмотри на него. Он выглядит больным. Эл смотрел на меня своими вечно пустыми глазами, ничего не говоря, пока его рука тянулась обратно к столу. Как раз в тот момент, когда я приготовилась наброситься на него за его невежество, его пальцы включили микрофон. Спасибо. - Господин Ягами? Шеф вскочил со стула, как одержимый, двигаясь быстрее, чем я думала, способен человек его возраста. Он свалил кресло на пол, широко раскрытыми и настороженными глазами дико уставился в камеру. - Что это? Это хорошие новости? Плохие новости? Эл звучал очень неловко. - Нет, я просто хотел сказать, чтобы вы не волновались так сильно. Внутри камеры господин Ягами печально склонил голову, наклонившись, чтобы поднять стул с пола. - Независимо от того, сколько времени вы посвятите переживаниям, результат будет один и тот же, и это может продолжаться довольно долго, - напомнил ему Эл, на что пожилой человек вздохнул - хриплым и дрожащим звуком. Детектив оглянулся на нас, и мы подбодрили его свирепым выражением лица. Он прояснил свою угрозу. - Возможно, вы будете чувствовать себя более комфортно в другом месте... - Место не имеет значения, - был твердый ответ шефа, - Здесь, там, без разницы! И с тем состоянием, в котором я сейчас нахожусь, это лучшее место для меня. Следующим движением он повернулся лицом к камере, его глаза жестко и гневно смотрели в объектив. - И я обещаю тебе, Рюдзаки: каким бы ни был результат, если я покину это место, то только с сыном. Я проглотила то немногое, что осталось в моем пересохшем горле. Это было признание, что он... покончит с собой, если выяснится, что Лайт - Кира? Боже правый, что мы сделали с этим человеком? - Я понимаю, - мягко сказал дефектный, прерывая звук. Мужчины опустили головы в знак поражения, а я быстро отступила в конец комнаты, поставив кружки на место и укрывшись на кухне. Мы не стали поднимать шум. Мы не стали проклинать Киру, расследование или Эла, для разнообразия. Мы просто вернулись к работе, щелкая мышками и клавишами и стараясь не думать о трех сломанных телах, отображавшихся на экранах позади нас. В расследовании дела Киры сон давался нелегко, и я скоро это поняла. При бессоннице начальника и убийствах, которые никогда не прекращались, сон был роскошью, а не необходимостью. Стало проще, когда я стала жить в комнате с Элом. (в конце концов, я спала в пятизвездочной кровати; это было настоящим испытанием - бодрствовать, зарывшись головой в гору подушек из перьев сибирского гуся). Но теперь все пошло по кругу. Меня вытащили из моего сладкого рая, и я снова стала дремать на работе. Сейчас я свернулась калачиком на диване, вытянув ноги на чьих-то коленях и зарывшись головой в кожаную импровизированную подушку. Мне было тепло - некомфортно, я даже вроде как вспотела - и подсознательно я отметила, что у меня текут слюни. Это был один из тех снов. Хороший сон. Но, конечно, всему хорошему приходит конец, и вскоре меня привел в чувство мягкий тон Эла.. - Лайт, прошло всего семь дней, но даже это нелегко. Ты хорошо себя чувствуешь? Шум, хотя и тихий, потревожил меня, и я поднялась, вытирая слюну с челюсти и бормоча полусерьезные извинения перед Айзавой, чьи колени я, по сути, украла; он только ворчал. Я была на полпути к тому, чтобы привести себя в сгорбленное сидячее положение, расчесав в сторону море волос, когда подросток ответил. - Я знаю, что, должно быть, выгляжу очень плохо, - прошептал он, - Я даже не собираюсь пытаться это скрыть. Какой в этом смысл? Эта бесполезная гордость. Думаю, мне следует избавиться от нее. Его голос был необычайно резок, звучал жестко и отрывисто, в отличие от его обычной мелодичной раскатистости. Каждое слово было отрывистым, и он практически выдавливал из себя звуки, как машина, работающая на повышенных оборотах. Это было странно... но я просто предположила, что тишина его достала. Я бы на его месте чувствовала себя очень взволнованно - и это еще мягко сказано. Но потом, ни с того ни с сего, как будто щелкнул выключатель. Лайт бредово моргал, быстро оглядывал свою камеру и тряс головой, словно что-то было не так. Сначала я списала это на сонливость, но нет, даже после того, как я протёрла глаза грубым рукавом и глотнула чьего-то кофе, он все еще продолжал это делать. - Рюдзаки, я понимаю, что это я настаивал на заключении, но меня здесь быть не должно, - он закричал, заслужив очень растерянный взгляд от остальных, - Я не Кира! Вы должны вытащить меня отсюда! Это неправильно! - Боюсь, я не могу этого сделать, Лайт. Я обещаю тебе, что не выпущу тебя, что бы ты ни сказал или ни сделал, пока не буду уверен, что ты не Кира. - Я не думал ясно! - поспешил возразить мальчик, - Неужели ты думаешь, что такой серийный убийца, как Кира, мог совершить столько убийств, не помня о них. Если я не помню о них, значит, я не он! Эл сделал длинный вдох, глядя в микрофон. - Я буду честен с тобой, Лайт, я никогда полностью не верил в концепцию, что Кира может убивать подсознательно. Но это не отменяет того факта, что все улики указывают на тебя. С момента твоего заключения не был убит ни один преступник. - Пожалуйста, пожалуйста, выслушайте меня! Я клянусь вам, что я не Кира! - его голос стал мягким, дрожащим, полным тревоги и лишенным всякого природного чувства, которым гордился гений Лайт Ягами. - Должно быть, меня подставили... - прошептал он, глаза его расширились и расфокусировались, дико метаясь по комнате, как испуганный кролик, - Это единственное объяснение, так и должно быть! Давай, Рюдзаки, ты должен выпустить меня, мы теряем время! - Боюсь, я не могу этого сделать, Лайт, - сказал Эл, выглядя полной противоположностью сожаления. Мальчик пробормотал проклятие, уронив голову на колени и горестно бормоча про себя. Потревоженные его выступлением, остальные наблюдали за происходящим, перешептываясь между собой. - Что случилось с Лайтом? - спросил Айзава, глубоко нахмурив брови, - Это на него совсем не похоже. Крис покачал головой, делая пальцем знак кукушки. - Он сошел с ума. Совсем потерялся. - Разве мы не должны дать ему передышку? Нельзя держать его там так долго, - тихо сказал Мацуда, - Может быть, поэтому он так себя ведет! - Мы не можем его выпустить, - сказала я, - Убийства прекратились. Айзава воспользовался этой возможностью, чтобы вернуться к разговору, скрестив руки на груди. - Да, мне все равно, что кто-то говорит. В моих глазах у нас есть все необходимые доказательства. Лайт Ягами - это Кира, и точка. В тот день, когда убийства начались снова, я застряла в цикле обновления тюремных записей, устало обхватив голову одной рукой и лениво щелкая мышью другой. Мой верный помощник кофеин соблазнительно сидел справа от меня, ободок был очерчен коричневым кольцом, но у меня не было сил даже поднести кружку к губам. Где-то в глубине мозга я поняла, что зря трачу время и силы - в конце концов, с момента последнего убийства прошло уже несколько недель; Кира сидел в камере, в безопасности, никуда не собираясь уезжать. И все же я была здесь, вдавливая палец в кнопку F5, как геймер, у которого лагает экран. Как раз в тот момент, когда я уже собиралась сдаться и начать курить, на странице появилась новая строка текста. Я растерянно моргнула, снова нажал на клавишу, и, как по волшебству, внизу появилась еще одна строка текста. Я почувствовала, как в животе поселился комок ужаса, когда присмотрелась, проклиная собственную скуку за то, что она заставила меня мечтать о чем-то новом. Теперь я сглазила себя. Идиотка. Мои глаза сканировали текст, часть меня надеялась, молилась, что это будет не то, что я думала; что это будет какая-то незначительная информация. Может быть, произошла драка. Может быть, женщина-заключенная родила, и они договариваются об усыновлении. Это могло быть что угодно. Это не обязательно должен был быть Кира. Да и зачем? Он сидел в камере за много миль отсюда. В безопасности. В безопасности. Никуда не собирался и определенно не совершал убийств в ближайшее время, так что... Я сглотнула. Не может быть. Кто-то, должно быть, насмехается надо мной - Рюдзаки! Детектив не вздрогнул от моего внезапного крика, а медленно повернул шею от своей растущей горы сахара, скучающие глаза встретились с моими. Ему не нужно было спрашивать меня, что случилось, срочность в моем взгляде передала все. Он сделал глубокий вдох. - Это был сердечный приступ? Я медленно кивнула. - Что? О нет, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, - простонал Айзава. - Нет, смотри! Здесь тоже! У меня тоже есть! - крикнул Мацуда с другого конца комнаты, - Тридцать четыре. Мужчина. Был задержан за ограбление магазина. Никакой примечательной истории болезни. Только что умер от сердечного приступа!