Kurtulusum sensin (Ты мое спасение)

***

      Караджа пожалела, что залезла смотреть в чужом телефоне чужие фото. Пожалела совсем немного. Почему? На фото были четверо мужчин. Двоих из них она не знала, но кажется видела. А другие двое… Братья Куртулуш собственной персоной. А что в этом шокирующего? Просто трое из присутствующих на фото — голые по пояс. Да, да. В том числе и Азер. Мужчины были с полотенцами на шеях, вокруг были спортивные снаряды, на потолке висела боксёрская груша. Похоже, фото сделано с тренировки. Караджа резко перевернула телефон экраном вниз и вздрогнула. Нет, она, конечно видела, что парень в хорошей физической форме. Но то было в одежде. А тут…это слишком даже для нее. Щеки налились густой краской. Ну вот, этот тип снова сбил ее с толку. Даже будучи в бессознательном состоянии в больнице за несколько десятков километров от нее, он умудряется ее смутить. Караджа решила, что это всего лишь одно фото и надеялась, что дальше не будет ничего подобного. Но любопытство взяло верх над ее разумом и она осторожно взяла телефон в руки. Быстро пролистала то фото, и дальше пошли фотографии также с мужчинами, но благо они были одеты. Видимо, это вся охрана семьи Куртулуш, подумала девушка. Дальше не было ничего интересного. Но то фото, кажется, теперь будет снится ей ближайшие пару недель.ну или больше.одному Богу известно. С этими мыслями Караджа отложила телефон в ящик и легла спать. Утро в доме Куртулуш наступило очень быстро. Фадик, отдохнувшая и набравшая достаточно сил, направилась в кухню готовить завтрак. Йылмаз спустился вниз и подошёл к матери. — Доброе утро, мама. Как ты себя чувствуешь? Выглядишь отлично. — Доброе, сынок. Я и правда чувствую себя отлично. Из больницы нет вестей? — Я звонил Со вчера ничего не изменилось. Но я съезжу чуть позже, поговорю с врачами. Фадик кивнула сыну и они сели завтракать. — Мама, хотел спросить. — Слушаю. — Почему ты вчера сказала, что Караджа волнуется? Она уже в своем доме, спасла своих от убийства. Радоваться должна. Вернулась к семье. О чем ей волноваться? — Ах ты об этом. Она волновалась обо мне. — Но ты сказала ей про больницу и. — Йылмаз, мы будем есть или болтать? Не порть мне аппетит. Давай ешь и езжай к брату. — Как скажешь, мама, — сказал парень и уткнулся в тарелку. Фадик не захотела делиться своими наблюдениями по поводу старшего сына и дочери семьи Кочовалы. Слишком рано. Да и Йылмазу не обязательно знать такие вещи. Возможно, когда-нибудь потом, когда Азер придет в себя расскажет брату сам. После завтрака Йылмаз поехал в больницу. Поднявшись в лечащему врачу Азера, начал расспрашивать того о состоянии брата. — Уже отошёл от наркоза, но мы все ещё наблюдаем. Не могу сказать, что ночь прошла гладко, он все ещё не стабилен. Но, в целом, держится хорошо. — Когда можно будет его навестить? — Пока только можно увидеть снаружи. Рядом лучше не находится, лишние волнения ни к чему. Пойдёмте, я вас провожу. Мужчины подошли к палате интенсивной терапии. Большое окна отрывали обзор на то, что внутри. Йылмаз увидел спящего брата, к которому было подключено множество разных трубочек, иголок и аппаратов. Лицо все ещё было в синяках и кровоподтёках. — Он уже приходил в себя, много бредил. Называл кучу разных имён, в особенности одно женское. Повторял снова и снова. — Женское имя? — Это влияние наркоза. Почти все пациенты после операции не понимают, что говорят и часто называют имена своих близких. — Он выглядит лучше, чем в ту ночь. Но, когда все-таки можно будет навестить его лично? — Пока не могу ничего сказать, он все ещё под присмотром. В ближайшие дни должен уже почувствовать себя лучше. Ладно, вы долго не задерживайтесь, а я пойду. Меня ждут больные. Всего доброго. — Спасибо, доктор! До свидания. Йылмаз ещё какое-то время постоял и ушел. Нужно было сообщить маме. Караджа все никак не могла смириться со своим заточением. Это ужасно, в родном доме ощущать себя, будто в клетке. А дядя Ямач главный надзиратель. Она все свое время проводила одна. Чувствовала, что ни одна душа в этом доме не поймет ее так, как она сама. А это ведь это ее семья, самые близкие, казалось бы люди.должны быть. Увы, это не так. Поглощающее одиночество — ее верная подруга вот уже столько лет. Она скучала по атмосфере в доме тети Фадик. Нужно было что-то делать. Поэтому, девушка решила, что хватит с нее этого заточения. Нужно выбираться.