Ты мог разбить мое сердце на миллионы осколков, но правда в том, что я собрала бы каждую крупицу и принесла к твоим ногам… …чтобы ты растоптал и их.
***
Извините, что вот так с ходу, но… Ушли бы вы, если бы узнали, что человек, который принесёт вам самое большое счастье, принесёт и самую ужасную боль? Причём тогда, когда вы больше всего не будете этого ожидать. И да, это будет после. После безрассудных и сумасшедших ночей, после страстных поцелуев и ночных свиданий, после всего, что привносило в вашу жизнь «смысл». Так вы это тогда называете. И когда вы успокоитесь, подумаете, что иначе уже и быть не может, то произойдёт что-то, что эту идиллию не просто нарушит, а беспощадно уничтожит.***
Стояли ли вы когда-нибудь на покрытом льдом озере? В этот момент вы чувствуете, что устойчиво стоите на ногах, хоть это и не земля. Ошибочные уверенность и спокойствие обволакивают, когда вы, расслабившись, прикрываете веки, чтобы прочувствовать момент. Но вот в чем подвох: пока вы так думаете, лед начинает трещать. . . . 01:52 12 сентября За окном автомобиля проносятся огни ночного города. Сеул, как и всегда, встречает всех и каждого светящимися вывесками, огнями круглосуточных магазинчиков и огромными баннерами. Увидев мельком на одном из таких знакомую семерку, девушка многозначительно ухмыляется, переводя свой взор с окна на мирно ведущего машину Чона. Тот чувствует на себе ее взгляд и улыбается уголком губ. В салоне играет какая-то приятная мелодия, успокаивающая сердце и разум. Девушка все никак не решается начать разговор. Она знает как, вернее знала, когда они еще только выезжали из Пусана в Сеул, но долгая дорога успела быстро затуманить разум, отчего кажется, что в голове сплошной белый лист. Туман. Лучше поговорить, когда вернутся домой? Мысли мешаются. Она хочет выложить все парню как на духу, но боится делать это, пока он за рулем. Да и вообще боится. Девушка пыталась, бог видит, пыталась рассказать все Чону еще тогда, на море. Но она хотела видеть тогда его счастливую улыбку и улыбающиеся глаза. У нее не повернулся язык нарушить такое прекрасное мгновенье, такой прекрасный момент. Их момент. Его не должен был омрачить этот разговор. Не об этом. -Можешь поставить мой телефон на зарядку и включить? -Просит Чонгук, протягивая мобильный, -а то вдруг мама звонила, я ей говорил, что мы поедем в Пусан. Ким молча забирает из его рук телефон и отсоединяет свой от шнура. Тоже заряжался. Арина зажимает кнопку включения мобильного Гука и задумывается, потухшим взглядом уставившись в экран. И вновь Чон чувствует перемену в настроении девушки. Снова попытать удачу? -Тебя что-то тревожит? –С каплей волнения в голосе он поворачивается к ней, но ненадолго, приходится возвращаться к дороге. Не хватало им в аварию по его неосторожности попасть. Арина медлит. Считает, что это неподходящее время для разговора, не тогда, когда Чон за рулем и может вспылить ненароком, но его вопрос задал тему для разговора, и она боялась эту тему упустить, и что не решиться начать после. Ким тихо выдыхает, собираясь с мыслями. -Да, -она устремляет свой взгляд на дорогу и сжимает между пальцами приятную на ощупь ткань толстовки, что парень буквально надел на нее, когда увидел, что она замерзла. Запах его одеколона забирается под кожу. -На самом деле да, -чуть кивает девушка, почти шепотом выговаривая последнее. На уже включившийся телефон Гука приходит сообщение. Никто из них не видит, что в нем говорилось о двадцати девяти пропущенных вызовах от Сокджина. Парень игнорирует смс. Чон немного мешкает, боясь спугнуть желание Арины продолжать разговор на эту тему. Он опускает одну руку с руля и, ненадолго повернувшись к ней, сцепляет свои пальцы с ее. Ей становится интересно, как она ехала весь этот путь без этого. Девушка накрывает второй рукой чонгукову и тихонько начинает вырисовывать большим пальцем узоры по тыльной стороне ладони парня. -Я тебя всегда выслушаю, -и сам того не подозревая, Чон врет. -Это сложно объяснить, но дел… -Почти сразу после пришедшего сообщения, поступает звонок. -Это Сокджин, -Арина смотрит на экран телефона, а потом на Чонгука. -Что ему в такое время от меня надо? -Озадаченно спрашивает Гук, -сбрось. -Может, это что-то важное… -Хмурится девушка. -Сейчас есть вещи и поважнее, -он покрепче сжимает ее руку, отчего Ким улыбается, чувствуя спокойствие. Наконец-то. Она отклоняет вызов и собирается с мыслями. -Я до сих пор не знаю, как это… Может ты все же ответишь? -Старший настойчиво пытается дозвониться. Чонгук раздраженно выдыхает и выпутывает свою руку из «объятий», после чего берет в руку телефон. -Извини, за это, -говорит он, бросив взгляд на девушку, в ответ Арина лишь понятливо кивает и слабо улыбается, сразу отворачиваясь к окну, в то время как Чон нажимает «принять вызов». Парень прочищает горло, тихо кашлянув, и поднеся телефон к уху, говорит: -Алло? –Чонгук морщится, и девушка понимает почему, когда сама слышит резкий и громкий голос Старшего, –хён, ты можешь не орать. –Он немного отодвигает телефон от уха, спасая свои перепонки от всевозможных повреждений. Девушку больше не интересует город за окном, она заинтересованно смотрит на парня, а тот лишь отрицательно качает головой, мол, ничего так и не понял. Не успел понять. Уж слишком быстро и громко начал Сокджин свою тираду. –Эй, ты можешь спокойно говорить? –Пытается достучаться до него младший. -Где ты сейчас? –Переведя дыхание, спрашивает Сокджин, стараясь сохранять спокойствие, хотя готов взорваться от злости и негодования в ту же секунду, когда Чонгук принимает вызов. Он старается. Честно, старается. –Я тебе два часа дозвониться пытаюсь, какого черта. –Раздраженно продолжает он. Чон морщит нос, отодвигая телефон, и смотрит на экран. На нем высвечивается целых двадцать девять пропущенных звонков. Гук вновь подносит телефон к уху. -И что с того? Может я сплю? -Поведение старшего его порядком удивляет. -Ты на часы смотрел? -Где. Ты. Сейчас. -Чеканит Ким, игнорируя слова Чонгука. -Я за рулем, едем домой. –Без задней мысли раздраженно отвечает Чон, устремляя взгляд на дорогу, включает поворотник. До дома осталось каких то пару кварталов. -Она рядом? –Уточняет Джин, и в его голосе чувствуется что-то такое, что Чонгук все никак не может толком распознать. Это проскальзывало и тогда, когда он только принял вызов. -Да, передать трубку? –Гук смотрит в сторону девушки, подмигивая, та стразу ухмыляется в ответ, при этом странно щурясь, ведь тоже не понимает, зачем он звонит. -Останови машину. –Резко бросает парень, отчего Чон в непонимании морщится, окончательно путаясь. -Немедленно. –Почти шипит тот. -Ты в своем уме? –Озадаченно усмехается Чонгук. –Мы скоро будем дома, хочешь — подходи и поговорим, к чему все это? –Гука порядком раздражает такая беседа. Толком ничего не объяснив, говорит остановится, да еще и в таком тоне. -Хён, если у тебя что-то случилось, мы ведь можем подъех… -Чонгук, -перебивает Джин, понимая, что ему придется это сказать, чтобы Чон, наконец, послушал и, что важнее, услышал его. А за рулем это делать… не вариант. -Ну что? –Чимин оказался в больнице из-за нее. –Он трет переносицу, щурясь до белых пятен перед глазами, и вслушивается в молчание со стороны младшего. Гук впечатывается нечитаемым взглядом в лобовое стекло машины, при этом, не видя ничего за ним. Парень сжимает в руке телефон и не смеет посмотреть направо, где в ожидании извелась его девушка. Он, плавно выворачивая руль, останавливает машину у края дороги, буквально в квартале от дома. -Хён, -Джина в дрожь бросает от его голоса, -что за чушь ты несешь? -И не потому, что он его пугает, а потому, что кажется, будто тот разбился. Чон глушит мотор и ловит себя на мысли, что и вправду не может посмотреть в сторону. А взволнованная девушка ждет хоть каких-то объяснений. -Это правда, Чонгук. -От слов Кима на теле Гука ссадины появляются, он с шумом выдыхает и тянет за ручку, открывая дверь, и выбирается из машины. Арина растерянно смотрит на него, инстинктивно следуя его примеру, но парень на нее даже не смотрит. Он отходит от машины на метров десять и садится на бордюр, опустив голову. Ну как садится, скорее, заваливается. -Нет, –отрицает Чонгук, Джин глубоко вздыхает, набирая в легкие побольше воздуха, чтобы нанести еще один удар. -Она сливала информацию о нашем месторасположении. –На одном дыхании выкладывает он, стараясь избавиться от каждого слова как можно скорее. –Все, вплоть до отелей. Вплоть до отелей? Чон слышит, как хлопает дверь машины. Отели… Это ведь было этим летом в Осаке и Токио. Толпа пробралась в их номера, благо, никого из парней в этот момент нам не было, но некоторые их вещи исчезли. Несмотря на это, никто не пострадал, и БигХит на пару с группой решили не поднимать лишнего шума. И даже Арина об этом ни малейшего понятия не имела. Ну, они думали, что не знала, а теперь оказывается, что она знала на порядок больше. Джин понимает, через что сейчас проходит Чонгук, вернее, думает, что понимает.Наступает отрицание.
Полное неверие в происходящее опутывает с ног до головы. -Откуда ты узнал об этом? -Еле выдавливает из себя Гук. -ОТКУДА? -Громче добавляет парень, когда не слышит ответа в тот же миг. -Я…я с-слышал, как она говорила об этом с тем, кто ее покрывал все это время. -Правда Ким до сих пор не уверен в том, Минги ли это, но это точно был ее голос. -Это была она. -Зачем? –Еле проговаривает Чонгук, ему кажется, что земля из-под ног уходит, хотя он даже не стоит. На самом деле, он не хочет слышать ответ. Ему кажется, что это какая-то шутка. Но это же Сокджин хён. Его хён. Он никогда и ни за что. Так. Не поступил с ним. Да и зачем ему так зло шутить. Но какими-то закоулками сознания Чон цепляется за мысль о том, что Джин же любит пошутить? Ведь так? И все это прекрасно знают. Но вот только почему же хён говорит с таким тоном, с таким голосом и эмоциями, которые Чонгук все еще не может определить. Не может прочитать. -Ей платили. –Почти выплевывает он, сам же морщась от своих слов, будто они имеют вкус. Если бы и вправду имели, его бы уже стошнило. А вот Чонгука по-настоящему тошнит. Он дышит тяжело. Как рыба, хватая ртом воздух. Арина в испуге смотрит на него. Все это время она стояла поодаль, боясь сделать хоть шаг. Но теперь она подходит и садится рядом с ним, вот только Чон, будто ошпаренный, отскакивает. И, будто пьяный, волочит ноги за собой, шатаясь. -Микстейп тоже ее рук дело, -безжалостно перечисляет старший. -Юнги ей слишком доверился. Я даже не представляю, как она это провернула. -Арина боязливо смотрит на парня, не понимая, что происходит, и окончательно теряясь. Джин выдыхает, понимая, что сказал не все. Чон, напрягается и сжимает телефон еще сильнее, когда слышит следующее, -ей не только платили, Чонгук, -Ким поджимает губы, -тот… -имея ввиду собеседника, -…сказал ей, что она все еще должна за то, что работает на агентство. Я думаю, что там не только деньги в ходу были… -Чон отходит к краю дороги как можно скорее, его выворачивает наизнанку. -Джин морщится, но понимает все. -Извини, что так, но я должен был. -Сокджин кладет трубку, а у Чонгука на глаза наворачиваются слезы. Мерзко. Она мерзкая. В этот момент Чонгук, наконец, поднимает глаза на девушку, стоящую в трех метрах перед ним. Рука с телефоном безжизненно опускается вниз, пальцы совсем отказываются держать его, отчего он валится на землю экраном вниз. На блокировке высвечивается фотография улыбающейся пары, но этого уже никто не видит. Чон сейчас видит только ее. И она ему такой незнакомой сейчас, такой чужой и далекой, какой он никогда ее не видел, кажется. Что-то щемит в груди, отчего Гук заходится кашлем, а Ким делает навстречу шаг, не понимая причину такого его состояния. Что сказал ему Сокджин? Легкие будто сдавили изнутри, перекрывая доступ к кислороду. Он какими-то безумными глазами смотрит на шокированную девушку, которая все еще безуспешно пытается подойти к нему, взять за руку. Но он с каждым ее шагом делал такой же назад. Арина начинает всерьез паниковать, когда видит, как по щеке Чона, со скоростью только ей известной, проносится слеза. А за ней по другой следующая. Парень сильно моргает, отчего на подбородке встретились две новых и со стремлением, оторвавшись от него, устремились к земле. Чон чувствует, что вот-вот и сам устремится к земле. -Чонгук? –Осторожно зовет его, протягивая к нему руку. –Что происходит? –С диким страхом в глазах. Чон нездорово усмехается, его лицо сейчас походит на разбитое зеркало, каждый осколок которого ранил глубоко внутри.Очередь дошла до гнева.
-Что происходит? –После этого он раскидывает руки в стороны, от неожиданности Арина дергается назад, прикрывая глаза. –Действительно, что? –Арина боязливо пятится, смотря на то, как парень почти кричит. Девушка смотрит по сторонам. Людей вокруг нет от слова совсем, но она не знает радоваться этому или… -Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить? –Тихо, почти умоляет его она. Чонгук кривится. Он резко приближается, сокращая расстояние между ними до полуметра и выставляет руку вперед, будто хочет ее схватить, но в последний момент отдергивает. Девушка не моргает и не дышит, замерев, и ожидая хоть чего-нибудь. -Ты… -почти выстанывает Чон. –Ты. –Он указывает на нее пальцем. Его лицо перекосило от злости и боли. –Какого черта ты сделала? –Шипит Чон. Арина вжимает голову в плечи, зря надеясь, что ей это хоть как то поможет, и часто моргает, пытаясь хоть в чем-то разобраться. -Сокджин мне тут последние новости сообщил. –Он смотрит с нескрываемым презрением на нее. –Что ты… -он обводит ее взглядом. –Виновата в том, что Чимин хён в таком положении, что ты виновата в том, что Юнги хён носится по судам, пытаясь доказать авторство альбома, который ему, им, -поправляет себя парень, -не принадлежит. –Он буквально выплевывает каждое слово, что режет его изнутри, словно остро наточенный нож. И он попадает по самым жизненно важным точкам. Чонгук наблюдает за тем, как меняется лицо девушки с каждым его словом, как она бледнеет, отчего у него самого что-то болезненно сжимается внутри. Он смотрит на ее руки, что сильно сжимают края его толстовки. От этого становится мерзко на душе. Он зол настолько, что готов сжечь эту толстовку. Сжечь прямо на ней, прямо с ней. А потом и себя. -Это сказал Сокджин? -Дрожит девушка. -Но откуда он… -И осекается. И этот один единственный миг, короткое мгновение, что ломает все, что у тебя было. Забирает без остатка. Чонгук все не так понял, а ее слова только соли на рану добавляют, что же она делает, нужно все объяснить. -Все ведь совсем не т… –И еще… что ты с этим… –Глаз парня дернулся. -Дай мне объяснить, -умоляет Ким. -Он сказал, что ты делала это все под крылом у какого-то типа. –Он откидывает голову назад, будто что-то понимая, и заходится каким-то полу-истерическим смехом. От этого смеха пробегают болезненные мурашки, которые колют все тело девушки острыми иголками. –Ну да, как же… -Он сгибается пополам, пытается удержаться на ногах, упираясь ладонями в колени, и тяжело дышит. А девушка и вдох сделать боится, потому что не знает, как отреагирует взбешенный парень. -Чонг… –Пак Минги… -Гук было теряет равновесие, но удерживается распрямляясь. Ким поджимает губы, после услышанного имени. –Вот у кого ты под крылышком. -Чонгук щурится и кидает испепеляющий взгляд на нее. –К чему был весь этот спектакль в агентстве? Чтобы пригреться, подобраться поближе и потом поступить вот так? Арина теряет все ориентиры. Организм перестает функционировать нормально. –Что? –От ее голоса Чон неожиданно для себя дергается, меняясь во взгляде. Только сейчас Чонгук понимает, что же он не мог различить в голосе Джина. Предательство. Оно липкими лапами, склизкими пальцами опутало каждую клеточку тела, пробираясь дальше, в закоулки души и разума. Захотелось завыть. Но получалось лишь тихо скулить. -Как ты могла поступить так, и это после всего что было? –Чонгук сводит брови к переносице, практически шепча. В глазах пустота. Этот шок пока еще позволяет находиться в сознании и не потерять остатки разума. Позволяет не рехнуться. Но также не дает мыслить здраво. Он с секунду тупит взгляд, смотря, как размывается и ходит ходуном земля под ногами. Перед глазами мелькают все объятия, поцелуи, их ночи. Все как лентой проносится перед ним. И это все было фальшью? Бывают ли люди, которые настолько искусны во лжи? Ох, он бы голыми руками задушил ее сейчас. За друзей, за свои чувства, которые она втоптала в грязь. –Сколько тебе платили? Много брала? –Чон больно усмехается, не веря, что еще способен на это. Он смотрит на свои руки, переводя дыхание. Они мелко дрожат, а по телу растекается неприятное чувство от осознания того, что это все для нее, возможно, было всего лишь игрой. Дешевой постановой. Чонгук не выдерживает. -А было ли хоть что-то вообще по-настоящему? –Он срывается на крик, он сжимает кулаки, впиваясь ногтями в кожу со всей силы. Ему кажется, это приведет его в чувство. -Или не ты брала, а тебя? -Хочется с мылом вымыть язык. И в это мгновение все вокруг замирает, либо двигается настолько медленно, что практически не видно этого движения. Звуки вокруг них исчезают, повисает лишь звенящая тишина, что эхом раздается по округе. Людей так и нет, сейчас она думает, что это все-таки к лучшему, да если бы и был кто, этих двоих мало что или кто сейчас волновало. -Меня? — Девушка вздрагивает и отшатывается на ватных ногах. Хотелось бы сейчас верить в то, что слух обманывает, что все это не правда, а лишь какой то страшный сон. Но слова, которых не было, не смогли бы так сильно ранить. -Так ты… -Торг.
-Почему ты молчишь? -Его голос хрипит и подрагивает будто он вот-вот сорвется, но Чон неотрывно смотрит на нее, за ее реакцией, и ожидает хоть каких-то ответов, хоть каких-то действий с ее стороны, опровержений. В момент, когда он видит ее слезы, ему хочется подбежать и обнять, извиниться, но потом в голове гремит голос Сокджина –«Чимин оказался в больнице из-за нее». Он ждал, ждал и ждет, что она опровергнет его слова, слова Сокджина, скажет, что он все придумал или ему послышалось, и Чонгук бы поверил, потому что все еще хочет ей верить. Потому что слишком больно. Но она отчего-то молчит. В голове Ким все складывается как дважды два. И даже лишний пазл находит свое место в мозаике. План «Б» никогда не был выходом, так ведь? Прости Юнги. Она уже все решила. За короткий миг, что-то щелкнуло, переключая чувства в режим ожидания, включая память о разговоре с Пак Минги.***
-Возьми все на себя и беги по-хорошему, если хочешь для этих мальчишек жизни… мирной и размеренной, ну, на сколько им будет возможно в их положении.***
У девушки бежит холодок по спине, она пытается избавиться от накатывающего кома в горле, но не выходит. Ким растерянно моргает, смотря на асфальт, перед глазами все плывет от подступающих новой волной слез. Она прерывисто вздыхает, чувствуя такой дискомфорт, будто она прямо сейчас глотает целую упаковку иголок. Дискомфорт? Ха. Это тот самый нож в груди вдохнуть не дает. В горле неприятно саднит, отчего ей хочется хорошенько и незамедлительно прокашляться. Но было бы слишком больно. Она заворожено смотрит на обувь парня, боясь поднять глаза и встретиться с его пустыми глазами. Арина и не думала, что может так испугаться простого зрительного контакта. Ким переводит взгляд на руки парня, пальцы которых он сжимает в кулаки. Девушка за короткое мгновение рассматривает его тату, отчего сладко сжимается сердце. Она поднимает взгляд еще выше и не понимает, почему пытается задержаться на всем. Хотя нет, понимает, но не понимает зачем. Зачем делает это для себя? Потом от этого будет больнее, а ведь уже и так нестерпимо. Их глаза встречаются. Ох, что за этот короткий момент происходит. Взрывы, объятия, примирения, ругань — все. Все, что было, и что могло быть. Она пытается цепляться за каждый миг, чтобы запечатлеть его в своей памяти. Пусть хоть так. Так она сможет хотя бы жить. Хотя бы существовать. Да, все эти чувства будут с ней. Никогда эти глаза напротив не казались ей такими чужими, отрешенными. Даже в самую первую встречу было иначе. И вот уже мысли возвращаются к истокам. Только сейчас она задумывается о том, как пара слов может окрылить, осчастливить человека, а другая — убить. И вот она стоит ни живая, ни мертвая. Чонгук может сказать то же и про себя. Поджимает губы и всхлипывает, понимая, что не дождется оправданий. Он так и смотрит на нее, не отводя ни на секунду взгляд, будто пытаясь найти ответы там, в глубине зрачков, на кольце радужки. Но отчего-то не выходит. Он всегда мог определить по ее глазам, о чем она думает. И он всегда видел в них себя. От этого крылья вырастали за спиной. Но сейчас он не видит там ничего. Может она все это время прятала лишь притворство и потрясающую актерскую игру. Теперь он не может прочесть в ее глазах ничего, точно так же как несколькими минутами ранее не мог понять, что читалось в голосе хёна. И крылья будто обрезали. Вырвали. Ким выдыхает, расслабляясь, ее плечи опускаются вниз и она прикрывает веки. Это правда конец? Так и вправду будет лучше. Для него. И ей этого достаточно. Если ему ничего не будет грозить, то на себя плевать. Для него она сделает все. Для каждого из них. Но особенно для него. Ради него, из-за него. Думайте, как хотите, она уверена в правоте своих мыслей и действий. Ей видится это правильным. Чертовски правильным. Хотя еще десять минут назад она была готова рассказать Чонгуку все. А еще пятнадцать минут назад он крепко держал ее за руку и улыбался, волновался за нее. Теперь все иначе. Будет иначе и впредь. Никаких улыбок с его стороны. Тем более никаких прикосновений. Только обжигающий сердце и кожу холодный взгляд. И тот лишь сейчас. Секунды тянутся как часы для одного, который ждет ответов, и мгновенье для другой, что хочет жить в нем, хочет остановить время. Буравя взглядом друг друга, ничего не добьешься, ведь в итоге: в одних боль и чувство измены, а в других та же боль, но с тоской, со знанием того, что ждет дальше. Арина смотрит на него, как впервые. Это и вправду все. Она сделала последний шаг. От него. А потом сорвалась на бег, оставляя его одного посреди улицы, проклинать ее и все, что было, все, чему не суждено быть. Ну и пусть. Говорят, тот, ради кого ты готов принять пулю, обычно жмет на курок. Только тут дуэль развернулась. Для каждого с летальным исходом. Целились оба метко, точно попадая в жизненно важные точки. Все шаги, что она делала к нему, он пресек одной лишь фразой. Теперь уже все равно в каком направлении идти, лишь бы подальше, лишь бы побыстрее. Ведь нестерпимо больно, да так, что хочется голыми руками кожу на себе рвать, чтобы и следа от его нежности не осталось. Чтобы кожа забыла, каково это, чувствовать присутствие любимого человека. Каково это просыпаться и засыпать в объятиях. Сжечь. Все сжечь. Все воспоминания, которые некогда приносили только счастье, теперь же они зияют огромной дырой в груди, поглощая все. Превращая все самое светлое, во все самое отвратительное одной лишь фразой. Одной лишь фразой все. Ты поверил, но не мне.