Мишка 2: Инфернальная вечеринка

— Что ты чувствуешь, глядя на эти фото? — голос психолога выдернул Тео из потерянного состояния. Он пялился на экран, машинально нажимая на кнопку переключения картинок перед его глазами. Жуткие фотографии с мест происшествия, снимки трупов сменялись изображением милых животных и детей. МакЛин продолжал листать. — Хочу есть, — ответил он без эмоций, продолжая нажимать кнопку. Его взгляд не задерживался на снимках больше, чем пару секунд. — То есть, эти фотографии вызывают у тебя чувство голода? — спросила женщина, наклонив голову вбок. Ее взгляд все время был прикован к Тео. То она рассматривала его лицо, покрытое множеством синяков, которые не проходили уже долгое время. То пыталась заглянуть в его пустые глаза, в которых мелькала лишь одна назойливая мысль. «Ничего не говорить» — повторял парень себе. Он засыпал с этой мыслью, просыпался, отправлялся на пробежку с другими, кто ждал своего часа в суде. Обедал, не слушая разговоров вокруг. Просто повторял «Ничего не говорить», хотя не понимал, что это значит. — Из-за вашего приема, миссис Холден, я пропустил обед, — ответил Тео, издевательски улыбаясь. Он повернул голову на доктора и, прищурившись, осмотрел ее лицо. — Поэтому я хочу есть, а не потому, что рассматриваю оторванные конечности и пушистых песиков. А еще хочу курить, потому что в моем организме нет никотина вот уже месяц. — Я договорюсь о том, чтобы тебя накормили после моего приема, — спокойно сказала женщина. — Поэтому, если хочешь успеть поесть, то не отнимай у себя время и ответь на мой вопрос серьезно. Что ты чувствуешь?.. — ...Глядя на эти фото, — перебил Тео, вновь поворачивая голову к экрану. — Позволите, я пролистаю дальше? Пока меня ничего не впечатлило. Миссис Холден кивнула, и МакЛин продолжил листать. Лента фотографий тянулась бесконечно долго. Интересно, кто составлял ее, подбирая столь ужасающие фото? Здесь и африканские тощие дети, у которых торчат ребра. И убитые животные, от вида которых Тео передернулся. Его реакция не осталась незамеченной. — Впечатлило? — спросила женщина. — Не понимаю, почему кому-то в голову приходит убивать животных, — ответил МакЛин, продолжая рассматривать буквально вывернутого на изнанку кота. — Они беззащитные и не могут ничего сделать в ответ. Могут поцарапать или укусить. Бешеные псы стаей могут загрызть человека, но это объяснимо. В отличие от того, как какие-то ненормальные разбалованные детишки не начинают убивать ни в чем не повинных щенят и котят. Женщина удовлетворенно кивнула, но не позволила парню продолжать рассматривать снимки. — А почему кто-то убивает людей? — проговорила она так, словно это не касалось обвинения, которое повесили на ее клиента. — Это тебя не тревожит? — Мне плевать на людей, — спокойно ответил МакЛин. Он осмотрелся, как делал уже сотни раз, пытаясь собрать мысли. После аварии, из-за которой парень оказался в больнице с минимальными шансами на выживание, ему сложно было концентрироваться. Постоянно приходилось искать что-то, на чем можно задержать взгляд, сгребая мысли в кучу. Миссис Холден привыкла к этому за время их встреч и просто терпеливо ждала, зная, что после этого Тео что-то скажет. Кабинет был небольшой. Выполненный эстетично-минималистично. В теплых тонах, которые, почему-то, нервировали МакЛина вместо того, чтобы создать ему атмосферу защищенности и спокойствия. Кресло, на котором он сидел, было твердым и строгим, поддерживая его больную спину в расслабленном, но зафиксированном положении. Датчик, прикрепленный к указательному пальце левой руки, порядком поднадоел. Под ним чесалось. — Люди каждый день мрут, как мухи, — продолжил Тео. — Люди убивают людей ради денег, ради мести, ради любви. Люди умирают от болезней, от аварий, от наркотиков. Иногда играют в Бога и обрывают свою жизнь самостоятельно. Люди могут убивать друг друга, а вот этот маленький котенок, — он вернул фотографию разорванного животного, — мог убить того придурка, который с ним это сделал? — А ты бы смог убить человека? — спросила психолог. Тео, игнорируя шум в ушах, рассмеялся. — Не профессиональный вопрос, не думаете? — ответил он. — Ничего не скажу без своего адвоката. — Я на твоей стороне. — Вранье, — фыркнул МакЛин. — Вы на стороне правительства, а они хотят меня посадить, хотя я даже не понимаю, за что. — Я помогаю тебе разобраться, помогаю вспомнить. После такой черепно-мозговой травмы чудо, что ты помнишь свое собственное имя и какие-то детали из жизни. Но ты должен вспомнить больше. — Тогда, может быть, продолжим смотреть фотографии? Женщина позволительно указала рукой на монитор, и Тео продолжил. Он недолго листал, пока не наткнулся на одно фото. На мокрой дороге лежало тело лицом вниз. Светлые волосы, дыра в затылке от пули. Кровь стекала по асфальту, смешиваясь с лужами. Много крови. Тео подался вперед, чувствуя тупую боль в затылке. Болело там, где были нанесены швы. МакЛин ничего не говорил, лишь смотрел дольше, чем обычно. — Что-то вспомнил? — прищурилась женщина, ожидая услышать положительный ответ. Для нее это бы означало маленькую победу, ведь пациент узнал того, из-за кого оказался здесь. Из-за смерти кого ожидал суда. Из-за которого лишился всего, что имел. Но она не учитывала одного: Тео просрал все, что у него было. У него осталась лишь мысль о том, что он должен ничего не говорить. МакЛин общался лишь с адвокатом, но даже ему не доверял все, что вспомнил. Мистер Кляйн говорил, что у полиции нет ничего на Тео. Кроме того, что его нашли на месте преступления. Кроме того, что на орудии убийства его отпечатки. Обещал, что все это можно оправдать. Много говорил, по делу, но при этом ничего не делал. Тео вспомнил. — Ничего не говори, — проговорила Шарлотта, обнимая его. Она плакала, а лицо ее освещали сине-красные огни полицейских машин. — Я возьму вину на себя, — прошептал Тео в полусознательном состоянии. Его веки становились тяжелее с каждой каплей крови, скатывающейся с его затылка и лба. Он понимал, что не чувствует руку. Но не мог заставить себя посмотреть на нее, знал, что там ужасное зрелище. — Они все равно все свалят на меня. Признаюсь, и нет проблем. Вместо этого он потянулся за пистолетом, лежащим неподалеку. Тео знал, что если на орудии убийства не обнаружат его отпечатки, то вина упадет на Шарлотту. Знал, что у ее семьи достаточно денег и влияния, чтобы это замять. Но не мог допустить того, чтобы у Шарлотты были проблемы из-за него. Ведь Люк Фабре — его лучший враг. — Не смей! — дрожа, одернула его Лотти. — Ничего не говори, отрицай. Я сделаю все, чтобы вытащить тебя оттуда. — Тогда посадят тебя, — едва слышно проговорил МакЛин, сжимая в руках теплую рукоять пистолета. — Мне все равно делать на свободе нечего. А ты живи. Прошу, живи. Пошли нахер своего папашу, этого бразильского или мексиканского хрена, всех. И меня. Я натворил достаточно, чтобы сгнить в тюрьме. Ты ни в чем не виновата. — Я могу сказать, что это самозащита... — Прикуси язык и не суйся, — шепнул Тео, а потом все померкло. Потом он помнил лишь то, как очнулся в чертовой больнице, где пахло стерильностью. Помнил, как увидел двух офицеров полиции. Они что-то спросили, но парень снова отключился. — Ничего, — соврал Тео, переключив картинку. Женщина тяжело вздохнула. — А должен был? — Скажу честно, это фото с места преступления. Юноша — Люк Фабре, в смерти которого тебя обвиняют. МакЛин наигранно усмехнулся, покивал головой. — Как вы только работаете? Вы же так дерьмово справляетесь со своей работой. Скажите, доктор, что будет, если кто-то из прокуратуры узнает, что вы «помогаете» мне вспомнить? Разве ваша работа не заключается в том, чтобы я сам пришел к пониманию, кто такой Люк Фабре и как я его убил? — Подтверждаешь то, что убил его? — Вырываете из контекста, — покачал головой парень. — Я устал и хочу есть, — он снял с руки датчик. Встал с кресла, придерживаясь за стол. Ходить ему было тяжело, время от времени мир перед глазами плыл. — Увидимся через неделю? — Да, — кивнула миссис Холден, понимая, что не заставит пациента остаться еще. Он, аккуратно шагая, направился к двери, где его уже ждал охранник, приставленный к нему. Тео остановился, взявшись за ручку. — Вы спрашивали, способен ли я убить человека, — напомнил он. — Способен. Каждый человек способен на это. Разница только в том, раскаивается он или нет. — А ты раскаиваешься? — А кто сказал, что я убивал кого-то? — безразлично дернул плечом МакЛин.