Самым странным было как раз-таки то, что Итачи объявился посередине дня. Это было, как минимум, не похоже на него, учитывая осторожность этого Учихи. Обычно все происходило под вечер или под покровом ночи, чтобы никто не увидел ничего лишнего. Это и стало первым поводом насторожиться.
Однако можно предположить, что у Итачи просто нет времени на вечер, потому он и позвал Шуншина в такой момент. Все-таки, до сумерек осталось совсем немного. Но все же доверяй, но проверяй. Учиха старший велел себе быть осторожнее с окружением и людьми вокруг. Почерк кузена. Но и его легко подделать. Ворона он знает, но это тоже можно каким-либо образом скопировать, изменить. Что угодно. Ещё смущающий момент — птица прилетела именно туда, где находится сейчас Шисуи. Она не ждала на балконе у дома. Конечно, это можно оправдать фразой «здесь и сейчас». Шисуи настолько нужен Итачи, что он заморочился и постарался найти его немедленно. Младший так может, верно.
В пользу Итачи сыграло содержимое записки. Никто не знает кроме них о том самом месте. За Шисуи не могли следить — он бы заметил. Хотя, у него не такие хорошие способности сенсора. И что же следует сделать? Идти. Поставить ставку. Авось действительно Итачи.
— Извини, мальчик. Мне нужно отлучиться, — подаёт голос Учиха, оборачиваясь на Конохамару. Печальное зрелище. Но ему очень жаль этого мальчишку. Надеется Шисуи, что в скором времени он увидит улыбку этого вечно задорного мальчугана, — береги себя. И долго не сиди тут.
Кудрявый распахивает окно шире, выходя прямо в него. Здесь и сейчас. Значит, стоит подбавить скорости. Итачи знает, что старший будет с минуты на минуту.
Из головы всё-таки не выходили опасения. Ему нутро подсказывало — что-то случится сегодня такое, что изменит его жизнь. Перевернет с ног на голову. Может, не стоит идти? Тогда черт знает, когда они увидятся вновь. Верно, это мог быть даже не Итачи, учитывая, что с будущим постом Каге, у Шисуи появились враги. Но поставить стоит. Все или ничего.
Квартал Учих быстро преодолен, только пыль остается за собой. Скорость действительно невероятная. А холодный воздух так и обдувает щеки, создавая внутри рвение и желание побыстрее оказаться в любимых руках. Чертов Итачи. Они не виделись целую вечность. И Шисуи не может пропустить эту встречу никоем образом. Он же будущий Хокаге. Ему по силам справиться с какими-то пустяками. По силам же?
Прямо сейчас почему-то в голову лезут странные воспоминания — сомнения других в нем. В Шисуи не верили многие. Но этот мальчик доказал, что способен на многое. «Действительно ли ты настолько умел, как кажешься?»
«Уверен ли, что именно ты будешь следующим, пятым Хокаге?»
Сердце неприятно сжимается. Всю жизнь ему было безразлично чужое мнение. Но сейчас отчего-то колет в груди. Теперь что-то изменилось? Или это влияние чего-то? Увы, даже проницательный Шуншин не понимает. Но, тем не менее, отбрасывает сомнения тут же, обещая себе разобраться с этим позже.
За кварталом — широкий лес, что как раз-таки и вел к реке Накана, текущей где-то внизу обрыва. Там очень красиво, особенно вечером. Пусть и холодно настолько, что прошибает кости, но эти два Учиха любили то место всей душой и сердцем.
Каждый раз, оставаясь там наедине, Шисуи любовался лучшим другом. Рассказывал ему что-то интересное из своих дел. А Итачи молча слушал, по-своему увлеченно блистая большими глазами. Видеть расслабленность в очах кузена — редкость. Но именно в тех местах Итачи оставлял все проблемы. Улыбался и говорил, что все будет в порядке.
Сейчас не будет прежнего спокойствия. Каждый из них вырос, обрёл новые достижения и проблемы. Получил иное окружение, которое так и будет влиять на тебя до конца. Учиху младшего окружают преступники. А старшего — сомнения. И что из этого выйдет? Бог его знает, на самом деле. Но Шисуи хотел бы верить в слова прошлого Итачи — не побитого и истрепанного жизнью.
«Все будет хорошо, Шисуи. Пока в этом мире есть такие люди, как ты, все обязательно будет хорошо».
И улыбался так, как не улыбался ещё никто. Старший думает так, не потому, что просто влюблен. А потому, что он знает Итачи, как не знает никто иной. Видит, чувствует, осязает.
С губ срывается сдержанная улыбка, адресованная кузену. Скоро они увидятся снова. Поговорят и вздохнут свободно. Все что ни делается, то к лучшему, верно? Вот и Учиха надеется, что общение с младшим даст ему что-то на ближайшее будущее.
Лес не кончался нисколько. Будто появились ещё некоторые деревья. Оттого Шисуи и сбавил скорость, перебираясь по нему лишь быстрым шагом, осматриваясь по сторонам. Он помнит о том, что следует быть внимательнее. Потому шаринган и горит ярким пламенем в глазах, осматривая округу. Однако сильный всплеск чакры сбоку заставляет вздрогнуть, резко встав в боевую позицию. Теперь он заметил их — его окружают как минимум десяток шиноби. Он видит из листвы их горящие глаза и уродливые маски. АНБУ. Но явно не простые. Верно. А вот и их лидер.
Данзо выглядывает из-за дерева так, словно это Шисуи пришел к нему в гости, а не наоборот. Какого дьявола он тут делает? Он точно не мог знать о их месте встречи с Итачи. Видимо, Шимуро следил за ним с самого начала.
— Не думал я, что ты выйдешь мне в руки сам, — устало произносит старик. Забегался, бедный. Это все не нравится Учихе, но сражаться с десятком АНБУ будет как минимум проблематично. Кстати, Шисуи был прав. Значит, Данзо хотел сам его выманить, но попалась возможность. Он ещё далеко от места встречи, поэтому Итачи не угрожают. А вот насчёт самого себя Шуншин бы поспорил, — у меня к тебе предложение.
— Не скажу, что рад видеть вас тут, — щурит глаза юноша, внимательно всматриваясь в лицо старика. Гендзюцу будет использовать самым выгодным решением, но дело в том, что глаза не восстановились до самого конца. Будет брать количеством, что проблематично. Твою мать, — но хотел бы спросить: отчего же мы зажимаемся в таких уединенных местах? Нам следует зайти в мой кабинет и выпить чашку чая за мирной беседой.
Ох, Шуншин, твои шутки заставят наступить тебя в собачье дерьмо когда-нибудь. И дал бы бог, чтобы это не случилось прямо сейчас. Но, откровенно говоря, зная некоторые проступки Данзо, Учиха не может так злобно не пошутить над ним. Похвастаться, что Хокаге стал именно он. Всё-таки, юноша видел этот огонек в глазах Шимуро, когда он смотрел на головной убор Каге в кабинете Хирузена. Очевидно, мирно говорить не получится. Поэтому Шисуи позволяет себе напоследок поиздеваться.
— Все шутки шутишь, — хмыкает старик, ничуть не оскорбляясь. Уверен, что перехитрит младшего? — но раз ты настаиваешь, то я назову тебе свое условие.
Взгляд старика меняется тут же, показывая животное желание растерзать юнца в клочья. Раз он не спускает своих людей, то чего-то ждёт. Либо они просто массовка, чтобы испугать Учиху. Нет, тут все куда сложнее, чем кажется.
— Ты умираешь, и отдаешь мне все, Учиха, включая и титул Каге. И, спешу тебя огорчить, выбора у тебя совсем нет, — старик разминает руки. Он будет сражаться сам? Очевидно, никто из них не даст себя в обиду. Но количество людей все еще смущает Шуншина. Он чувствует, что узнав причину, он спасет себе жизнь, — а знаешь, почему?
Учиха делает небольшой шаг назад, проверяя реакцию людей из корня. Но те сидят смирно, будто действительно просто глазеть пришли. Однако Шисуи замирает. Дыхание перехватывает, а в глазах темнеет. Вот гадство. А это что ещё такое?
Учиха буквально чувствует, как потоки его чакры медленно перестают функционировать, а тело слабеет с каждой секундой, заставляя перед глазами плыть.
Яд. Чертов яд. А люди здесь не для того, чтобы сражаться. Они тут для поисков, чтобы при попытке побега полуживого Шуншина, отыскать его тело и забрать то, что так хочет Данзо. Дерьмо. Знал бы Учиха раньше, он бы… а что бы произошло? Яд, скорее всего, попал в его организм воздушно-капельным путем. Либо через…
— Тот мальчишка из госпиталя, — прикусывает губу кудрявый, сжимая плотно зубы после, давая себя немного отрезвить. Клан Абураме славится своими жуками. А тот яд, который тогда видел Шисуи, действительно мог использоваться против него. Он попался с самого начала, как только вошёл в лес и приблизился к Шимуро. А старик заговаривал его, чтобы растянуть время.
— Смышлёный малый, — усмехается Шимуро, отталкиваясь ногами от земли, резко приближаясь к Шисуи. Перед глазами плывет слегка, но пока что он видит, что происходит. И пока что может сопротивляться. Потому и резко хватает старика за руку, решая использовать на нем гендзюцу прямого контакта через глаза. На это у него силенок хватит. Если первым делом расправиться со стариком, а потом унести ноги, возможно, Итачи поможет ему. Но не тут-то было. Откуда ни возьмись, прилетает удар в живот, заставляя кудрявого опешить. Какого дьявола? Откуда? Ещё один удар летит в лицо с обеих сторон поочередно. Единственное, что видит Учиха — чужие руки у лица. Следующая цель — глаза. Оттого он и закрывает правый ладонью, левой перехватывая чужую руку. Шимуро хмурится, а его зрачок сужается, словно он собрал недостающий пазл. Шисуи ведь был в курсе о том, что этот больной старик коллекционирует глаза Учих. Потому не отдаст ему свои так просто. Делать нечего. Остаётся бежать. Отправить последние силенки на это.
До него медленно доходит. Это яд, Шисуи. Скорее всего, смертельный, раз Шимуро говорил так уверенно. Верно, после того, как он бы забрал глаза, от тела следовало избавиться. И лучшим исходом будет то, что он убьет его с самого начала, чтобы не иметь сопротивления.
Стук собственного сердца ударяет по ушам, заставляя поджать губы. Он умрет? Здесь и сейчас? Верно. То была чертова ставка. Ставка на жизнь, в которых Учиха обычно проигрывает.
Что будет с Саске? С Наруто? С остальными, кто так ценил этого Учиху.
Шисуи страшно умирать. Умирать, оставляя после себя неизвестность. Никто не узнает, как он погиб. Никто не будет винить Данзо, хотя он — корень всех проблем. А в будущем, скорее всего, Шимуро наткнется и на маленького кузена, заставляя и его погибнуть. Яд. Как остроумно.
Глаза медленно закрываются, заставляя руки неметь. Он, такими темпами, не будет чувствовать половину своего тела. А там все, конец.
Телесное мерцание в последний раз спасает юношу, быстро ретируя его на тот самый обрыв. Это была последняя капля, от чего он и валится с ног, ударяясь щекой о твердую поверхность. Больно. Страшно и неприятно.
— Шисуи?! — сбоку слышится такой родной голос. Всё-таки, Итачи действительно здесь. Он не успел прийти к нему вовремя, чтобы рассказать обо всем, что так хотел. Уже не будет все так хорошо, как грезил Учиха. Это конец.
Теплые руки обхватывают его, поднимая чуть выше. Тепло человеческого тела греет уши, затылок. Должно быть, он расположился на чужих коленях головой. А руки — такие родные и холодные, — обхватывают его лицо, слегка сжимая. Скоро Шисуи и этого не почувствует.
— Что происходит, Шисуи? — голос Итачи не такой спокойный, каким был всегда. Состояние старшего заставило его выбиться из колеи. Верно. Он не будет смотреть, сложа руки, как его лучший друг умирает.
Глаза не видят. То ли оттого, что их заполнили слезы, то ли из-за отравы, что медленно проникает в зрительный нерв. Единственное, что он четко смог разглядеть перед собой — два огнем горящих Шарингана. А на щеках чувствуются чужие соленые капли. Он плачет?
— Это конец, лучший друг, — единственное, что может сейчас Учиха — двигать губами. У него есть ещё немного времени, — я уже не жилец. Данзо решил поиграться ядами.
Шисуи чувствует, как чужие руки дрогнули. Он буквально ощущает, как голова Итачи повернулась вбок, в сторону, откуда пришел старший. И дураку понятно, что за ним идёт погоня. Оттого и времени не так много, как хотелось бы.
— Итачи… Мне… страшно умирать. Я не хочу оставлять вас, — шепчет Шуншин, пока по собственным скулам стекают горячие слезы. Рука еле сжимает чужую, насколько хватает силенок вообще. А глаза, еле открытые, косятся в сторону обрыва.
Точно.
Итачи, нависающий сверху, округляет глаза, прослеживая за чужим взглядом. Поджимает губы и утыкается лбом в чужой лоб. Видел бы юноша — понял, как сильно потускнели очи младшего, будто он расстается с самым ценным, что только осталось в его серой жизни. Это и правда конец?
— Пожалуйста, Шисуи… Я… Я должен что-то сделать. Что угодно. Только не это. Не смотри туда, не нужно, — ледяные пальцы обхватывают чужие щеки, притягивая к себе ближе, словно заставляя быть рядом. Безнадежность давит со всех сторон, пока руки дрожат, как в
тот самый раз. Он ничем не может помочь — а это чувство делает ещё паршивее. Кто останется у этих двоих, если Учиха вдруг погибнет? Никто. Никого больше и нет.
— Это конец, — повторяет кудрявый, аккуратно поднимая руку чуть выше, касаясь чужого запястья, — несмотря ни на что, Итачи… Я буду любить тебя всегда. Пожалуйста, не забывай об этом.
Сердце Итачи словно замирает, пока нижняя губа дрожит только сильнее. Сжимает чужую руку в своей. В ушах бешено бьётся собственный пульс, пока пульс старшего слабеет. Холодные губы аккуратно касаются чужих, что тоже успели заледенеть. Длинные ресницы старшего слегка дрогнули под напором закрывающихся глаз. Руки Итачи трясутся с новой силой, пока дыхание сбивается в немом плаче. В душах обоих творится самый настоящий ад. Только не снова, пожалуйста, все, что угодно. Итачи бы отдал все, лишь бы не терять этот лучик света в его темном царстве. Но, увы, зная положение, у него нет и шанса. Ничего нет. И Шисуи скоро тоже не будет. Теперь-то точно конец.
— У меня есть просьба, Итачи, — шепчет еле шевелящимися губами старший, пока Итачи наклоняется ухом к ним. Тихий шепот не позволяет услышать гул завывающего ветра. А один единственный приоткрытый глаз Шисуи твердо смотрит на обрыв. Это место станет его пристанищем до самого конца. Недолгого конца.
— Я люблю тебя, Шисуи, — ветер сносит с губ последнее признание в любви, пока громкое эхо скал отражает звук падающего тела в воду.
***
Саске не даёт покоя то, что творится на душе. Ему словно стало в мгновение хуже, будто частичка его проклятой души отделилась от него. Почему же так болит сердце?
Шисуи не было дома ни вечером, ни ночью, что заставляет младшего изрядно волноваться. Где его черти носят? Может быть, уснул за бумагами? Все же, работа в резиденции не лёгкая, так действительно утомиться можно. Саске подождёт его дома. А если не вернётся до девяти утра, то навестит. Напомнит, что, вообще-то, о нем беспокоятся. И когда Учиха стал таким мягкотелым?
С Шисуи жизнь кардинально изменилась. Этот кудрявый идиот сделал ее чуточку краше. И главное украшение — как раз-таки именно он. Именно Шуншин научил его ценностям жизни. Обучил также и в плане тренировок. Им ещё есть куда расти, потому Саске возлагает на них обоих большие надежды.
Шисуи стал личным героем. Однажды он слышал, будучи ещё маленьким, от Итачи такую вещь: «Шисуи является самым самоотверженным человеком на свете». Тогда маленький Саске не предал этому значения, но сейчас он понимает. Но, если честно, хотел бы Учиха, чтобы кузен меньше напрягался. Чтобы, в конце концов, в его жизни было больше приятных моментов. Такие люди обычно жертвуют собой ради других. Хотелось бы, чтобы и Шисуи пожил для себя.
С этими мыслями мальчик и засыпает, продолжая думать уже во сне. Однако сны ему на почве некой тревоги снятся отвратительные. Потому он и просыпается довольно рано. Ещё солнце не встало, а вот перепуганный кошмаром мальчик вскочил с кровати весь в холодном поту. Он видел перед собой свою семью. Мама, папа, брат, кузен. Все они были мертвы. Лежали они на черных скалах, под высеченными плитами с их именами. И ждали, пока Саске ляжет рядом.
К черту. Он прямо сейчас встанет и посмотрит, где этот шумный кузен. Лучше раньше, чем поздно. Саске хочет убедиться, что его тревоги стали просто плодом больной фантазии.
Умыв лицо и собравшись, Учиха пулей летит в резиденцию Хокаге, где, вне зависимости от времени суток, горят огни. Саске залетает туда, как домой, осматриваясь. Здесь тихо, словно он и вовсе один тут находится. И это пугает в какой-то мере.
Половицы немного скрипят, создавая куда более жуткое впечатление на нервной почве. А вышедшего из кабинета джонина он и вовсе шугается, вздрагивая, как ненормальный. Да что же такое?
— Эй, что ты тут делаешь? — удивлённо интересуется мужчина, оглядывая ребенка. В его глазах проскальзывает некое смятение, а потом и вовсе сожаление. Он знает, что это за мальчик и чей он.
— Кто там, Рэй? — из подсобки выходит другой мужчина, косясь на этих двоих. Должно быть, тут идёт работа полным ходом, раз даже в такое время люди не спят.
— Учиха Шисуи находится здесь? — нервно интересуется Учиха младший. Он не понимает, откуда такая нервозность. Но понятие того, что он впервые находился дома один, не имея понятия, где кузен, пугает. Каждый раз старший предупреждал его. Говорил даже неточные, возможные варианты. «Может быть, задержусь сегодня в госпитале». Но сейчас всё иначе. Кузена след простыл. Саске зря кормил себя надеждами, что он просто уснул за бумагами. Шисуи куда более ответственный, чем кажется. Он бы предупредил любым способом. Что-то тут не так.
— Учиха Саске, верно? — интересуется второй мужчина уже более мягко, слегка поджимая губы — этот жест вовсе не нравится мальчику. Но он спешно кивает, решая скорее узнать, что же тут происходит, — мы сами только полчаса назад узнали об этом. И вообще не планировали тебя беспокоить до утра. Но раз ты пришел сам… Шисуи-сана нашли мертвым. Достали из реки Накана, что протекала через горы у северного леса. Без глаз. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но если ты имеешь догадки, как это могло произойти, то Шикаку-сан будет рад услышать это. Нам жаль.
Джонин кладет руку на чужое плечо. Но Саске словно в прострацию проваливается, невидящим взглядом смотря в стену. Мертв? Как это? Как так получилось? Что произошло? Каким образом?
Слова мужчин он пропускает мимо ушей. Кожа медленно бледнеет, пока зрачки так и пульсируют, а руки трясутся. Шисуи мертв?
— Я должен увидеть это сам, — рычит младший, до хруста сжимая чужую руку в своей. Он не поверит, пока не увидит своими глазами то, что осталось от кузена. Шикаку Нара. Он должен что-то знать. Значит, следует найти его первым делом. Оттого он, не дожидаясь ответа, срываясь на бег, летит прямиком в кабинет мужчины.
Только с третьей попытки он находит советника. В лаборатории. Это было последнее место, до которого додумался младший Учиха. И, откровенно говоря, он очень бесцеремонно влетает туда. Перепуганные хлопком двери медики вздрагивают, оборачиваясь на разъяренного Учиху. Но Нара спешит их остановить. Лишь кладет руку на плечо мальчишке, доставая из пачки сигарету другой рукой.
— Перекур пять минут. Я знаю не больше твоего, Саске, поэтому вопросы подождут, — всё-таки, Шикаку понимает, что значит Шисуи для этого мальчика.
Лаборатория ярко освещена светом. Лучи ламп так и жгут глаза. Пахнет лекарствами и отчасти кровью. Врачей было трое. Должно быть, они вскрывали тело, чтобы выявить причину смерти или найти что-то. Саске, пусть и понимая это, сжимает зубы, не желая прощать надругательство над телом его кузена.
Ноги медленно подходят к койке, где, прикрытое по пояс белой тканью, лежало тело такого родного кузена. Бледная кожа, кудрявые волосы и такие неестественно длинные пальцы. Саске всегда поражался тому, каким красивым вырос этот юноша.
Из-под приспущенных век смотрят безжизненные глаза, рассматривая каждый сантиметр чужого тела. Он видел его каждый раз без верха. Запомнил каждую родинку и шрамик. Ну же, пожалуйста, пусть это тело будет подделкой. Но нет. Все на месте, включая и трёх родинок на бедренной косточке — он всегда светил этой частью тела, когда одевался. Бриджи на низкой посадке, оттого часть кости и выглядывала. Это определенно он.
Дрожащая рука аккуратно касается чужой кожи, проводя пальцами по плечу. Ледяной. На первый взгляд — он умер недавно.
— За что, Шисуи, — тихо произносит мальчик, сжимая чужую руку. Аккуратно утыкается в нее, прикусывая нижнюю губу до крови. В душе абсолютная пустота. Все то, что он когда-либо строил благодаря Шуншину, рухнуло в один момент, словно карточный домик. В душе снова пустота, какая и была во время нахождения в больнице после резни клана. Теперь-то уже лучше никогда не будет.
По щеке скатывается одинокая слеза, которую тут же вытирают собственные пальцы.
«Мертвый. Без глаз»
Саске замирает, поднимая глаза на чужое лицо. На щеках нет крови. Должно быть, река смыла все улики.
— За что с тобой так? — шепчет младший, аккуратно касаясь чужой щеки. Глаза старшего закрыты. Он будто спит. Словно вот-вот проснется и улыбнется так, как не улыбался до этого. Дрожащие пальцы касаются чужого века, слегка приоткрывая его. А в животе скручивается, создавая рвотный позыв. Пусто. Ужасная чернота.
— Шисуи! — дверь открывается с хлопком, а в помещение влетает заплаканная Такеши. Верно, она тоже медик. Ей можно тут находиться, — Шисуи, нет! Что с ним, Саске?!
Но мальчик молчит, лишь поджимает губы и разворачивается к выходу. Не проронив и одного слова, он, весь бледный и помрачневший, покидает лабораторию, оставляя громко рыдающую девушку внутри одну.
Руки аккуратно складываются в карманы белых шорт. Притупившийся взгляд направляется вниз, точно под ноги. Ещё солнце не встало даже, настолько рано.
Ноги сами ведут его куда-то, не важно уже, куда и зачем. Он снова ощущает этот леденящий холод в груди, снова чувствует себя одиноким. Ничего уже не вернуть.
Шисуи убили. Прикончили и вырвали глаза. Но кто способен на это? Ответ очевиден. Итачи.
Стоп.
«При всем уважении к нему, он не смог бы меня одолеть даже в полную силу».
Саске замирает, останавливаясь посредине парка. По словам Шисуи, Итачи бы не смог убить его при всем желании. И у Шисуи нет причин умирать так просто. Значит, это был не Итачи. Учитывая их странные отношения… Саске не знает многого, поэтому даже не будет утверждать. Но это не значит, что брат прощен. Появилась другая угроза?
Ноги снова идут вперёд, медленно доходя до конца самого парка, пока невидящий взгляд, не моргая, смотрит только вниз. В голове кавардак.
После того, как Шисуи вдруг решил стать Хокаге, его прикончили. Он знал много информации, это факт. Но кому это нужно? Может ли быть в этом замешана деревня? Учиха не знает. У него нет доказательств. Но причин здесь оставаться больше нет, раз Шисуи погиб.
Здесь больше не осталось ничего, что способно снова оживить побитого жизнью Саске. Это конец. Единственное, что у него есть — собственная цель.
Взгляд поднимается, видя в окрестностях парка четыре фигуры, что даже не стараются спрятаться. А ноги так и ведут к ним, ставя себе ещё одну задачу — заполучить силу и наконец разобраться с тем, что произошло сегодня, а потом лично прикончить убийцу.
***
Ветер дует, как не в себя, создавая эхо между скал. На небе скапливаются тучи, будет гроза. Озябшее тело после холодной воды выбрасывается на берег, усыпанный мелкими камешками. Тесно, грязно и сыро. Вокруг только скалы и пустота. Где он, что происходит — без понятия. Вряд ли кудрявый мальчик сможет уже что-то сказать.
Вдалеке появляется воронка, словно из воздуха, а оттуда материализуется силуэт человека в маске.
Обито решил избавиться от него сам, всё-таки не доверяя Данзо. Представление, устроенное Учихами, ему понравилось, но лучше всего закончить все самому. Всё-таки, появилась возможность пополнить свои запасы глаз. Особенно следует учесть, какие ценные экземпляры ему попались.
Ноги ступают по острым камням, а потом присаживаются у чужого тела, пока Обито разглядывал его вблизи. Найти труп составило очень много труда, если честно.
Пальцы раскрывают веко, аккуратно проталкивая туда первые фаланги. Но юноша тут же замирает, смотря на образовавшуюся печать на чужом зрачке. Учиха Шисуи не позволит забрать его глаза так просто. Хитрый лис. Без особых усилий тут не обойтись.
Бледные длинные пальцы, казалось уже погибшего юноши, что находились на уровне лица его обладателя, слегка пошевелились, заставляя Тоби изумленно поднять брови. Прищурить глаза и лишь усмехнуться. У него появилась идея.
