Сгорая в огне

Дэвид сидел у бара французского ресторана «Le Bernardin». Это стильное дорогое заведение с современным интерьером в приглушенных светлых тонах было одним из самых популярных на Манхеттене, но Дэвид, не питавший теплых чувств к французской кухне, бывал здесь всего пару раз, и то — исключительно ради невероятных позиций здешней винной карты. Ожидая свою коллегу из «Kirkwood & Harris» и нового потенциального клиента — Рональда Стакса, Дэвид заказал порцию бренди. В который раз взглянув на часы, он нетерпеливо вздохнул. Встреча была назначена на половину третьего дня, но время стремительно подходило к отметке в сорок пять минут, а Дэвид все еще ждал. Опоздание было простительно для клиента, но никак не для его коллеги — отъявленной феминистки, громко радеющей за равноправие полов. Очевидно, пунктуальность все же являлась для нее тем, что можно было проигнорировать. На конец месяца было назначено объявление решения о новых партнерах «Kirkwood & Harris». Каждый год все старшие юристы, получившие наивысший рейтинг, становились партнерами фирмы, таким образом, шансы Дэвида на продвижение были гарантированными. Собственное повышение являлось для него естественным результатом после стольких лет беспощадного самоистребления, но теперь, выйдя на финишную прямую, он мог остаться с носом благодаря Рейган и ее неспособности различать положение стрелок на часах. Поднеся бокал к губам, он, наконец, услышал приближение знакомого цоканья «Jimmy Choo» за спиной. Не поворачиваясь в сторону маячащего на периферии светлого пятна, Дэвид заметил: — Ты опоздала больше чем на пятнадцать минут. На твое счастье, клиент тоже задерживается. — Бокал Каберне, пожалуйста, — произнесла Рейган, обращаясь к бармену, и, устроившись на соседнем высоком стуле, положила ногу на ногу. — И тебе «привет», Дэвид. Как всегда в плохом настроении? Дэвид, наконец, повернулся к девушке. Рейган была старше Дэвида на год, обладала модельной внешностью, дипломом об окончании Принстонского университета, любовью к дорогой обуви, и стойким отторжением ко всему, что имело член. — Мы не в суде, — напомнил Дэвид и, пригубив напиток, вернулся к изучению многообразия алкоголя в баре. — Не стоит пытаться сместить фокус с собственного промаха. «Kirkwood & Harris» — фирма высокого класса, ожидающая от своих юристов работы на должном уровне. Ты не имеешь права приходить позже назначенного времени. Отполированное зеркало бара явило Дэвиду надменно вздернутую светлую бровь. Рейган демонстративно обернулась в сторону ресторана. — Клиент еще не пришел, — отметила она невозмутимым голосом и, повернувшись, приняла у бармена бокал с вином. — А оправдываться я не намерена. Фыркнув в стакан, Дэвид сделал глоток и, наслаждаясь новой порцией разливающегося внутри тепла, иронично произнес: — Еще бы. Дэвид никогда не забудет, как пару лет назад, подойдя к комнате отдыха, услышал разговор Рейган с парой сотрудниц, в котором они обсуждали опоздание — единственное опоздание! — Дэвида на семь чертовых минут. Ему навсегда запомнилась принадлежавшая ей фраза: «Этим ленивым ублюдкам даже не требуется садиться на стульчак, чтобы справить малую нужду». И сейчас, почти физически ощущая чужую злость, Дэвид улыбнулся под нос, зная, что у девушки найдется пара слов на его короткое, но меткое замечание. — Извини? — прошипела Рейган, резко повернувшись в его сторону. Дэвид мог бы поклясться, что услышал, как ее ноготки с идеальным французским маникюром поцарапали полировку красного дерева. — Скажи мне, Рейган, — бесстрастным тоном начал Дэвид, взглянув в полыхающие адским огнем карие глаза. — Какова причина, по которой для тебя столь необходимо следовать сепаратистской политике? И какова причина послаблений, которые ты позволяешь себе время от времени, оправдывая это собственной принадлежностью к… — он сделал красноречивую паузу, — прекрасной половине человечества? Немного нелогичное поведение для женщины, борющейся за равноправие полов, не находишь? Пухлые губы сложились в едва заметной усмешке. — После четырех лет нашей совместной работы я вдоль и поперек выучила твои снисходительные повадки, Дэвид, — ответила Рейган сладким голоском, полным скрытого яда. Склонившись чуть ближе и глядя ему в глаза, она добавила: — Я не позволю гомику-шовинисту, которому не нужно париться ни о чем, кроме работы и быстрого перепиха в барах, осуждать мои поступки, ясно? Дэвид сдержал раздражение и проигнорировал оскорбление в свой адрес. — Неужели, — улыбнулся он и, сделав глоток, предположил: — Знаешь, следи ты за мной с чуть меньшим усердием, то тоже смогла бы обзавестись хоть какой-то личной жизнью. А вместо этого ты вынуждена отвлекаться, и по четырнадцать часов сидеть над работой, с которой прочие сотрудники справляются за десять. Дэвид с удовлетворением наблюдал за тем, как колкий ответ стер приторную улыбку с красивого лица. Вступать в бессмысленную полемику было не в его правилах — тем более на подобные темы — но эта девица с самого первого дня их знакомства то и дело пыталась спровоцировать его. Дэвид пытался вспомнить причину их вечного противостояния. Под присягой, на перекрестном допросе, или будучи подвергнутым всем методам дознания, принятым в контртеррористических подразделениях, он не смог бы объяснить, что именно послужило спусковым крючком их бесконечной холодной войны. Она длилась так долго, что со временем превратилась в нечто рефлекторное. По сути, то, что они оба посвятили последние несколько лет своей жизни исключительно карьере, было единственным, что их объединяло. Дэвида накрыли пять бесконечных секунд убийственного взгляда, после которых Рейган, нацепив маску невозмутимости, произнесла: — Я нахожу крайне занятным тот факт, что наследник богатой семьи, окончивший Гарвардский университет и Стэнфордскую школу права, сидит рядом со мной в костюме от «Brioni» и осмеливается учить меня жизни. Я вкалывала побольше тебя, Дэвид. И мне приходилось зубами вырывать то, что ты с легкостью получал благодаря солидному трастовому фонду. Черт возьми! Дэвид отдал юридической карьере восемь лет! И все его успехи были единственным, чего он добился без помощи отца! Да, его семья действительно обладала большими деньгами, но это ни капли не умаляло того факта, что Дэвид пупок рвал, чтобы стать тем, кем он стал! Сколько раз он работал сверхурочно? Сколько уик-эндов принес в жертву на алтаре адвокатуры? Все это было сделано ради того, чтобы доказать, что он способен стоять на ногах без помощи долбаной папочкиной фамилии! Рейган хотела продолжить, но Дэвид прервал ее напыщенную речь. — Верно ли я понял? — начал он, недоуменно подняв брови. — Ты ненавидишь меня за то, в какой семье мне довелось родиться? О-о-очень по-взрослому, Рейган, — усмехнувшись, он поставил на стойку пустой стакан. Звякнул лед. — Знаешь, тебе стоит переосмыслить свою жизнь, поскольку ты выбираешь неверную мотивацию для движения вперед. — Я не завидую тебе! — зло процедила она, и уже собиралась что-то добавить, но к ним подошел официант, сообщивший, что мистер Стакс прибыл. Метнув в Дэвида взгляд, обещающий неминуемую месть, Рейган схватила свой портфель и гордо прошествовала вслед за официантом. Дэвид покачал головой. К счастью, для них не составляло труда поддерживать на публике видимость взаимной доброжелательности. Нужно было просто заняться делом. Как и всегда. Подходя к столику, Дэвид сразу же узнал Рональда Стакса, благодаря фото из интернета, которые он выудил во время поиска информации о его компании и судебном иске. Симпатичный, статный седовласый мужчина находился в компании двух своих штатных юристов. Поприветствовав Рейган, он приветливо улыбнулся Дэвиду. Дэвид протянул ему руку. — Дэвид Хантер Фицрой. Рад знакомству, мистер Стакс. Обменявшись крепкими рукопожатиями, все присутствующие, наконец, заняли свои места. — Надеюсь, вам не пришлось ждать слишком долго, — любезно произнес Стакс, пододвигая свое кресло ближе к столику. — Совет директоров несколько затянулся, и я был вынужден принимать крайние меры, чтобы попасть на нашу встречу, — улыбнувшись и чуть снизив тон, он добавил: — Думал, придется вызывать группу захвата, чтобы меня вызволяли из зала совещаний. Все рассмеялись. — Ничего страшного, — ответил Дэвид, решив, что имеет полное право отвечать за двоих. — Вы предоставили нам дополнительное время на размышления. — Кстати, — не унимался мужчина, очевидно, решив вырыть Дэвиду могилу, — вы, случаем, не Дэвид Хантер Фицрой третий — сын старшего судьи апелляционного суда? Черт. Кажется, Дэвид услышал, как по правую руку от него Рейган скрипнула зубами. Он едва сдержался от инстинктивного порыва прикрыть ладонью яйца, радуясь, что на девушке сегодня были «Jimmy Choo», а не черные стилеты от «Casadei» на металлической шпильке, которые она носила время от времени. Ради запугивания окружающих ее мужчин, вероятно. — Да, — нехотя признался он. К счастью, появление официанта спасло Дэвида от дальнейших вопросов о его наследственности. Как только компания сделала заказ, они завели стандартную для делового обеда беседу со взаимными поверхностными вопросами о работе и всех ее производных. Заминка возникла, когда Роберт, один из юристов-консультантов Стакса, поинтересовался у Рейган, живет ли она в том же районе, что и Дэвид. Но девушка выкрутилась, весело продекламировав нечто философское о Нью-Йорке, как об огромном едином пристанище для каждого его жителя. Когда подали закуски, Дэвид завел речь о «Kirkwood & Harris», акцентируя внимание на сильных сторонах фирмы по части судебных разбирательств. Рейган не осталась в стороне, принявшись в красках расписывать последний громкий успех их отдела. Они то и дело выдавали хвалебные — на удивление искренние — оды во славу друг друга: «Рейган сильна тем, что является одним из самых успешных адвокатов специализирующихся на трудовом праве и защите интересов в области занятости. Уже более трех лет она сопровождает дела крупнейших корпораций, входящих в список двухсот ведущих компаний США. Она — специалист высокого класса» и «Дэвид рожден для побед. Особенно хотелось бы отметить тот факт, что в свои тридцать два он сопроводил более четырех десятков арбитражных дел. Знаете, сколько из них он выиграл? Все! Кстати, вы читали статью о Дэвиде в журнале New York Law Journal? После нее нет никакого смысла перечислять его достоинства». После пары часов окучивания Стакса, одной кубинской сигары, и потери примерно полутора миллионов нервных клеток, Дэвид вернулся в офис. Снова. Порой ему казалось, что он вообще не покидал это место. Возможно, потому, что и вправду практически жил в своем аквариуме последние несколько лет. Часы показывали начало седьмого, а значит, вскоре коридоры и большая часть кабинетов наполнятся тишиной. Зайдя к себе, Дэвид угрюмо глянул на три объемные папки с документами, явно оставленные для ознакомления кем-то из его начальников. Вероятно, это были результаты исследований инструкций для присяжных, против которых возражала Фэйрчайлд. Увы, каждая стопка бумаг имела толщину по меньшей мере в четыре сантиметра, что подразумевало под собой невероятно малые шансы уйти с работы пораньше. Дэвид едва успел приняться за первую кипу документов, когда его телефон просигналил о пришедшем сообщении. Он улыбнулся, увидев на экране имя Райли, после чего его мозг чуть не закоротило — парень прислал селфи… Стоя в душевой пожарного отделения — о чем можно было судить по нескольким голым задницам — Райли небрежно прикрывал член свисающим полотенцем. Взгляд испанца искрился опасным приглашением, а на губах играла хитрая усмешка. О Боже. Бросив короткий взгляд на своих работающих коллег, Дэвид вернул внимание к фото и сделал двойной тап по экрану смартфона, чтобы подробней рассмотреть обнаженный татуированный шедевр мужественности. Залипнув на выглядывающей из-под полотенца мошонке, Дэвид едва сумел подавить стон. Ниже выскочила приписка: «Готов к десерту? ;)» Бесстыжий засранец. Секстинг перестал быть частью жизни Дэвида с того самого момента, как он оказался в рядах работников «Kirkwood & Harris», поэтому фото произвело мгновенный ошеломляющий эффект. Недовольно вздохнув над рассыпанным на столе фронтом работы, Дэвид набил: «Ты когда-нибудь тушил пожар со стояком?» На экране замелькали три точки, и через пару секунд пришел ответ: «Нет, но я не прочь потушить своим стояком твой пожар :D» Дэвид хмыкнул. Вновь открыв фотку, он прикипел взглядом к прессу и дорожке темных волосков, ведущих к тому, что накануне трижды заставило его кончить… Твою мать. Закрыв глаза на мгновение, Дэвид воскресил в памяти мягкий акцент Райли — пьянящий коктейль из теплого меда и опаляющего зноя. Он тихо пробормотал: — Спасибо, Господи, что открыл червоточину и прислал мне этого несправедливо сексуального пожарного. Дважды спасибо за то, что он оказался геем. Я твой должник, Господи. Аминь. Вернув внимание к телефону, он быстро напечатал: «Боюсь, что с такими темпами от меня останутся одни головешки. Работы по самое не балуй. Постараюсь закончить побыстрее». Снова три точки, и ожидание в несколько невыносимо долгих секунд. «Заканчивай поскорее. А я направлюсь к тебе, и начну создавать наслаждение». — Боже… — прошептал Дэвид и, заблокировав экран, нырнул в работу. Почти четыре часа спустя Дэвид, наконец, оказался дома. Телевизор гремел громкими звуками баскетбольного матча, а пространство квартиры наполняли потрясающе аппетитные ароматы, которые Дэвид почувствовал еще на первом этаже. Бросив ключи на столик возле двери, он направился в сторону источника обещанных удовольствий — на кухню. Облаченный в одни джинсы, Райли ловко нарезал томаты… Совершенство. Заметив Дэвида, Райли на мгновение замер, но, отложив нож, нетерпеливо направился ему навстречу. Неуверенность была абсолютно несвойственна Дэвиду, и столь же несвойственно для него было вдаваться в преувеличения, но он никак не мог взять в толк, по какой причине этот очаровательный молодой парень с внешностью модели — который по щелчку пальцев мог заполучить любого желаемого мужика — остановил свой выбор именно на нем… И словно ради укрепления собственной выигрышной позиции, татуированный бог приподнял уголок своих чертовски привлекательных губ. — Эй, — тихо позвал он и, подойдя к Дэвиду, по-хозяйски положил руки ему на бедра. — Я уже думал объявлять тебя в розыск. Ощущая тяжесть в ногах, Дэвид молча смотрел в бархатные, обрамленные густыми темными ресницами глаза, радужка которых мерцала россыпью золотистых искр. Ничто не могло сравниться с голодом, горевшим в глубине этого греховного взгляда. С чувственной властностью, пронизывающей каждое действие Райли. С его запахом — смесью специй и собственных феромонов парня. Это пробуждало в Дэвиде давно забытое ощущение вырывающегося из груди сердца. — Гребаный ад, Дэвид, — удивленно произнес Райли, — ты покраснел? Ошалев от натиска эмоций и ощущений, Дэвид не успел ответить. Прижав его к себе, Райли склонился ближе и без вступления погрузил их в глубокий поцелуй. Грубо. Собственнически. Властно. У Дэвида едва хватало дыхания. Ощутив горячие ладони Райли, скользнувшие под задницу, Дэвид с готовностью обхватил крепкие бедра ногами, и почувствовал, как его понесли в сторону столешницы. Он уже обожал силу рук парня. Раздался стук в дверь. На секунду оторвавшись от поцелуя, Райли прохрипел: — Забей. Второй стук. Громкий и настойчивый. И еще один. — Ч-ч-черт, — с трудом выдавил Дэвид между покусываниями губ и сосанием языка. Райли зарычал, когда очередной грохот едва не вынес входную дверь. Из последних сил сдерживая рвущееся на волю раздражение, он выпустил Дэвида из объятий и направился в сторону неугомонного дятла, продолжающего упорно долбить по створке. Опьяненный от ласк Дэвид нетвердой походкой следовал за его мощным полуобнаженным телом. В ту же секунду, когда Райли распахнул дверь, Дэвид заметил не только его напрягшиеся плечи, но и скрывающегося за их широким разворотом незваного гостя. Мать твою. Полностью игнорируя закипающего татуированного испанца, Кайл, одетый в идеальный темно-серый костюм-тройку, склонил голову для лучшего обзора, и с хищной улыбкой произнес: — Здравствуй, Дэвид. Я не помешал?