Он лгал

— ЭКЗАМЕН ЗАВЕРШЕН! Изуку прикрыл уши. Ой, это было громко. Это было слишком громко, потребовалось пара секунд, чтобы понять сказанное. Все. Экзамен закончился. Изуку не знал, сколько очков он получил за свой трюк с шаром-разрушителем, или сколько из них будет отдано Шоджи. Если ему действительно удалось сокрушить пятьдесят роботов, как и сказал Шоджи, в зависимости от их ценности результат мог составлять как 75, так и всего 25 очков. В сочетании с его предыдущими победами над роботами минимальный итоговый результат — 49. Было ли этого достаточно? Этой мысли было достаточно, чтобы вызвать у парня панику, пока он не понял, что у него просто нет времени на неё. Если экзамен закончился, это значит начался отсчет времени до встречи с отцом. Не было времени волноваться об экзамене, нужно было успеть поговорить с героями. Превратив ноги в пружины, Изуку запустил себя прямо вверх, на вершину стены, приземлившись прямо рядом с Голосовым героем и напугав его. — Эй, претендент, тебе не положено здесь находиться, — сказал Сущий Мик, скрестив руки на груди. Так продолжалось до тех пор, пока он не взглянул в лицо Изуку и не узнал его. — Эй, это же ты тот самый малый? — Да, я Деку, — поздоровался он. — Рад снова встретиться с вами, Сущий Мик. — Парень! — Мик ухмыльнулся от уха до уха заразительной улыбкой, которая подняла настроение Изуку. — У Эри все просто отлично. Клянусь, ты очень удивишься, когда ее увидишь. И она играет на пианино, которое ты подарил ей, почти как профессионал! Наверное, это из-за того, что ее учит настоящий профессионал, да, дружище? Ха-ха, поверь мне на слово, скоро она будет играть для публики. По крайней мере, один профессор UA, похоже, вовсе не ненавидел его. Однако как бы он ни хотел поговорить об Эри, он просто не мог. — Спасибо, сэр, но у меня мало времени. Максимум час. Незу готов ко встрече со мной? Изуку активировал «Супер слух», прослушивая расположенный в гарнитуре микрофон. Ох уж этот Незу. — Мы готовы. Можешь захватить с собой Мика, если хочешь. Изуку при этом улыбнулся. Эта мышь действительно была такой умной, как о ней и говорили. — Сущий Мик, — протянул руку Изуку, — тебе нужно поддерживать со мной контакт, если ты не хочешь потеряться по дороге. Это может тебя немного дезориентировать, но можешь ты довериться мне? Конечно, парень, — Мик взял его руку. — Пошли! Изуку хотел, чтобы у него была минутка перевести дух, но времени не было. Ему нужно было передать им как можно больше информации за столь короткое время, которое у него было, до того момента, как его отец заметит, что сын долго не выходит из школы. Ему нужно было это время, ему необходимо убедить их, что он — не угроза. Поэтому он сжал руку Сущего Мика, подумал о координатах на своем тестовом билете и перебросил их обоих через портал. — АААА!!! Изуку прикрыл уши руками в тот же самый миг, как только они приземлились в конференц-зале, потому что, черт возьми, крик Мика причинял боль даже при человеческой громкости. Только после того, как герой перестал кричать, он смог как следует осмотреться. Это был своего рода конференц-зал. Мониторы, расположенные вдоль одной из стен, как раз выключали некоторые из профессионалов. Большую часть комнаты занимал большой стол для переговоров, вокруг которого были расставлены кожаные кресла — уже неоднократно использованные, но все еще находящиеся в хорошем состоянии. Координаты, по которым был построен его портал, перенесли его таким образом, что он оказался стоящим ближе всего к двери и через стол от сидящих героев. Слева направо он узнал их: слева были Топ Джинс, Гончий пёс, Тринадцатая* и Эктоплазм, Незу и начальник полиции Цурагамаэ с собачьей головой сидели в центре, а справа расположились Айзава, Полночь и … — Изуку немедленно отвел глаза и уставился в пол, пытаясь не обращать внимания на образовавшийся ком в горле — Всемогущий. Парень не мог видеть своего героя в его прокачанной форме, все еще без привычной улыбки, с точно таким же лицом, когда он пытался… Изуку заставил себя поднять глаза и выдавить слабую улыбку — это было максимум того, что он мог сейчас сделать, чтобы показать себя людям, сидящим перед ним как профессионалы. Ему пришло в голову, что Сущий Мик уже начал двигаться к своему месту рядом с Айзавой, и поэтому единственным человеком на его стороне — в буквальном смысле — был обыкновенный мужчина, что сидел в кресле прямо рядом с ним. Причуда Изуку инстинктивно потянулась к нему, чтобы узнать что-нибудь об этом человеке, и вернулась с тревожным известием — у мужчины была причуда правды, основанная на прикосновении. Они ему не доверяли. — Поздравляю с этим чудесным днем, Мидория Изуку, — весело поприветствовал его Незу, махнув лапой, — или нам следует называть тебя Деку? Знакомое обращение мало его успокоило, но, по крайней мере, это напомнило ему о том, что было поставлено на карту. — Мидория, пожалуйста, — фальшиво улыбнулся Изуку в ответ. — Я сейчас не кролик, верно? Незу усмехнулся. — Ты прав. Значит, Мидория. Добро пожаловать. Тебе нужно представить присутствующих? Он повернулся и снова посмотрел на обычного человека. — Мне очень жаль, но вы единственный, кого я не знаю. — Все в порядке, — Мужчина робко улыбнулся и покачал головой. — Я детектив Тсукаучи. Всемогущий и начальник полиции попросили меня присутствовать на этой встрече. Его позвал Всемогущий. Эта мысль не должна была причинять столько боли, но она причиняла. Изуку отвернулся от детектива, чтобы спрятать лицо. Он знал, что оно слишком выразительно, знал, что это даст ему время унять возникшую боль хоть немного. — В этом есть смысл, — сказал Изуку, стараясь, чтобы его голос не казался слишком глухим. — Я думал, что Всемогущий сделает что-то подобное, я просто не предполагал, что и все остальные из вас будут думать так же. — Мидория? — позвал Незу, вопрос в его голосе был очевиден. — Что? Или ты думаешь, я не могу сказать, какая у него причуда? — выдохнул Изуку, немного злее, чем ему хотелось бы, поворачиваясь лицом к центру комнаты. — Или ты собирался сказать мне, что я просто так должен был держать за руку незнакомца без всякой причины? Вы не верите, что я говорю правду, поэтому вам нужно было пригласить кого-нибудь, чтобы подтвердить это? Незу стоял в своем кресле, широко раскинув руки, и его улыбка была мягкой. — Мидория, это не то, чем кажется. Да, мы надеялись, что детектив подтвердит твои слова, но не потому, что я или другие сотрудники не доверяем тебе. Это делается для того, чтобы начальник полиции и Всемогущий могли разделить наше доверие к тебе. Я доверяю тебе, Мидория. Но ты должен убедить не только меня. Эти слова выбили из него весь запал, и его гнев превратился в стыд. Незу был абсолютно прав в том, что им не следует слепо ему верить, но от этого боль в груди не проходила. Тем более, что инициатором был сам Всемогущий. — Эй, по крайней мере, мои руки не вспотели, — сказал детектив с неловкой улыбкой. Честно говоря, это сработало. Изуку обнаружил, что движется вперед, пока наконец не сел рядом с детективом. — Умм, прежде чем вы действительно ко мне прикоснётесь, — заколебался Изуку, когда детектив снял перчатки, — я думаю, ваша причуда активируется только при прикосновении, но это почти как синестезия**, верно? Истина окрашивает слова, которые я произношу, и на самом деле нет ментальной связи? Детектив моргнул, пристально смотря на него, и кивнул — Это невероятно точное определение. Изуку слегка улыбнулся — Причуды — это то, в чем я очень хорошо разбираюсь. Я просто хотел убедиться, что причуда не влияет на сам излучатель, вот и все. Было бы плохо, если бы я случайно забрал её себе. Комната погрузилась в тишину, и Изуку пожалел, что решил не менять линию поведения. Парень неловко закашлялся. — Вот, — он беспомощно протянул руку мужчине, — просто если мне придется объяснять эту фразу, я хочу, чтобы Всемогущий мне поверил. Поразительно, что детектив почти не испытывал сомнений, когда пожимал ему руку. Это заставило Изуку проявить немного уважения к этому человеку. Но от такого прикосновения его кожа по неизвестной причине начала неприятно зудеть. Как когда Всемогущий обнял его в первый раз. Он не знал, чего ожидать от этого физического контакта, что сам мужчина думал об этом контакте, что хотел от него получить. И Изуку ненавидел это. Но он также почувствовал, как в этом человеке активировалась причуда, внезапно принявшая определенный цвет, похожий на окрас причуды самого Изуку. Как будто это было радио, настроившиеся на нужную станцию. — Хорошо, гав, — рявкнул начальник полиции. — Мидория Изуку, во-первых, скажи мне, будешь ли ты забирать или использовать причуды в этой комнате. — Я не буду, — пообещал Изуку. Что-то дернулось в нем, причуда детектива побуждала его уточнить сказанное. — То есть, я попробую. Если Сотриголова применит ко мне свою причуду, я ничего не смогу гарантировать. Брови у находящихся в комнате дружно поднялись вверх, за исключением Гончего Пса и Тринадцатой, у которых не было этих черт лица. — Это то, о чем я только что говорил, о причудах-излучателях, которые работают внутри кого-то другого, — Изуку быстро заговорил в свою защиту. — Если кто-то применяет ко мне причуду излучающего типа, то моя причуда почти инстинктивно заберет ее. Это напоминает защитный механизм. Я стараюсь держать ситуацию под контролем, но если меня застают врасплох, то я ничего не могу сделать. Его отец, конечно, пробовал сделать такое раньше, но вскоре они обнаружили, что это было похоже на включение света рядом с черной дырой — ничего не вышло. Внутренняя гравитация его причуды поглощала все, к чему прикасалась, а воздействующие на нее силы-излучатели пытались затронуть как можно большую область, насколько могли. — Это интересно, — сказал Незу, улыбаясь. — Спасибо за предупреждение. Я уверен, что Айзава обязательно будет вести себя хорошо. Сотриголова устало вздохнул со своей стороны стола, но все равно кивнул. Рука Тсукаучи все еще держала его, так же он заметил, что мужчина кивает начальнику полиции. Изуку закусил губу. У него не было времени на хождение по кругу. — Могу я взять в руки то, с чего вы можете просматривать данные? Я могу передать вам все. Места, названия, схемы… Я дам вам все, что смогу, прямо сейчас. Незу лучезарно улыбнулся ему — Конечно, Мидория. Директор протянул ему небольшой планшет, и Изуку наклонился вперед, чтобы коснуться рукой экрана. — Просто дайте мне минуту или две, хорошо? И, детектив, я обещаю, что все, что я отправлю сюда, является правдой, по крайней мере, насколько мне известно. Скажите им это. Не дожидаясь ответа, Изуку погрузился внутрь себя и начал процесс копирования. Было сложно скопировать информацию, которая хранилась внутри одной причуды, на компьютер, используя для этого совершенно другую. Причуды памяти также не являлись непростыми вещами, они обычно фокусировались на каком-то одном аспекте памяти, не захватывая всю картину целиком, поэтому требовалось несколько причуд памяти, работающих вместе, а затем просто прикоснуться к ним техно-причудой, чтобы передать данные. С минуту он боролся с этой задачей, прежде чем мысленно сумел правильно выполнить ее. Однако как только ему удалось это сделать, вся информация хлынула наружу. Каждая база, которую им нужно было атаковать, кого ожидать, причуды и их анализ, все было передано в наружный носитель. Кроме… — Мой отец не знает, где и что он будет делать, только когда именно, — Изуку обратился к Незу. — Я дал вам расположение мест, где он выполняет большую часть своей работы, кроме лаборатории, чтобы вам не приходилось сражаться одновременно в одном месте и с ному, и с моим отцом. Но тогда вам придется координировать свои действия со мной, чтобы точно знать, когда мой отец находится там. Нам придется работать вместе. Он выпрямился после того, как все перенес, увидев, что все в комнате недоверчиво смотрят на него. — Ах, — понятливо кивнул Незу, — для тебя важно, чтобы мы не продвигались вперед без тебя. Изуку немного поерзал. — Вы нуждаетесь во мне, директор Незу. Не только из-за информации когда и где, но и из-за способностей моего отца. Я думаю… я думаю, что теперь моя причуда достаточна сильна, чтобы помочь. — Ложь, — автоматически сказал Тсукаучи, и комната замерла в ожидании. Детектив выглядел смущенным. — Сожалею. Ты просто не веришь, что тебе хватит сил, чтобы помочь нам. Изуку впился взглядом в детектива. — Что ж, у меня лучший шанс! Мужчина неловко закашлялся в другую руку. — Правда. — Ну, по крайней мере, мы знаем, что это работает, — хмыкнул Незу. — Почему бы тебе не рассказать нам о своей причуде, которая нам так нужна, Мидория? Изуку глубоко вздохнул. — У меня вариация причуды моего отца, Все За Одного. — Он услышал, как Всемогущий судорожно вздохнул, и ему стало плохо. — Отец говорит, что моя причуда сильнее его и более эгоистична. Я могу забирать причуды людей, и мне даже не нужно прикасаться к ним, как это делает мой отец. Я могу разобраться со всеми причудами, которые находятся в близлежащей от меня зоне, всего за минуту. — Близлежащая зона, то есть…? — Сейчас около 12 метров, в зависимости от типа причуды, — автоматически ответил он. — Я должен находиться ближе, если это трансформации, и я не могу забирать мутационные типы, как и папа. Это происходит не рандомно, мне нужно специально фокусироваться на причуде. Я смогу избавить всех вас от причуд, кроме Гончего и шефа полиции, за две секунды. Это не трудно. Некоторые герои неловко отодвинулись, поэтому Изуку продолжил. — К несчастью, побочным эффектом этой дополнительной особенности является то, что, хотя мой отец может украсть причуды и отдать их, мне гораздо труднее сделать второе. Некоторые причуды, которые я принимаю, я не могу вернуть, даже если захочу. — Ооо? — Незу наклонился вперед. — Даже твоему отцу? Изуку покачал головой. — Особенно ему. Мы думаем, что эта проблема между отправителем и получателем вследствие того, что я являюсь его сыном. Его причуда считает, что моя зависит от нее, и поэтому не хочет ничего от меня брать, а моя не хочет отказываться от своей безопасности. Отец не может принять от меня никаких причуд, а я не могу ему ничего отдать. Он даже не может почувствовать мои второстепенные причуды, если я их не использую. И, ну, мои причуды находят меня более совместимым, чем он, так что они остаются со мной. — Совместимым? — уточнил шеф-бигль. Он медленно кивнул, пытаясь придумать, как описать чувство правильности, которое появлялось после нахождения такой причуды. Это было похоже на гармонию. — Подобное привлекает подобное при взаимодействии с причудами, — объяснил Изуку. — Они ценят того, кто найдет им хорошее применение, поэтому предпочитают человека, который соответствует им. Это как-будто … где-то в ДНК человека есть предрасположенность к определенным разновидностям причуд. Я не могу дать кому-то причуду, если она не совместима с этим человеком. Отец может, а я нет. Часто единственная причуда, которую я могу вернуть — это та, что изначально принадлежала этому человеку. Но если человек не использовал свою причуду в полной мере до того, как я ее забрал, то даже у владельца может быть слишком мало совместимости, чтобы я мог ее вернуть. Так что даже если причуда согласна покинуть меня ради кого-то другого, я справляюсь с этим, может быть, только в 10% случаев, или 50% при возвращении ее первоначальному владельцу. В основном это происходит из-за большого количества энергии, которая необходима для передачи. Я обычно теряю сознание в конце, поэтому, если причуда не возвращается к владельцу до того, как я упаду в обморок, то он уже не сможет получить ее обратно. — Интересно — Цурагамаэ сложил свои лапы под подбородок. — Зачем ты прислал нам список украденных причуд, Мидория? Изуку зажмурил глаза. Его причуды дрожали вместе с ним от чувства вины, что грызло его изнутри. — Я… Эти причуды были взяты мной только потому, что я рассердил отца. Это всё моя вина. Если их владельцы еще живы, я хочу хотя бы попробовать вернуть их. Я не могу обещать, что смогу, потому что чаще терплю поражение, чем добиваюсь успеха, но я никогда не хотел, чтобы кто-то потерял свои причуды из-за меня. А если не получится, то, возможно, получится найти другую причуду, которую они смогут использовать? Или, может быть, когда я стану старше и буду выносливее, я смогу попробовать еще раз? Я не знаю. Это почти бесполезно, но я просто хочу иметь хотя бы шанс исправить это. — Мидория, — улыбнулся ему Тсукаучи, — для некоторых из них это значило бы больше, чем целый мир. Не продавайте себя дешево. Это действительно бескорыстное желание. Сердце Изуку забилось сильнее и слезы навернулись на его глаза, смазывая четкую фигуру детектива. — С-спасибо, но вы не должны говорить это только из-за того, что я вам помогаю. Я не совсем невиновный. Я знаю это. После небольшой паузы начальник полиции выпрямился, протягивая перед собой лист бумаги. — Мидория Изуку, пока Незу просматривает информацию, которую вы нам предоставили, у меня есть к вам несколько вопросов относительно вашего участия в деятельности «Все За Одного». Вы можете выбрать: отвечать или нет, но это поможет нам решить, что с вами делать. Изуку сглотнул. — Э, если у меня есть право голоса, могу ли я попросить UA подать прошение об опеке надо мной? Незу с интересом оторвался от планшета. — Так я был прав? Как чудесно! Рука детектива, возможно, и не была вспотевшей, но Изуку чувствовал себя виноватым за весь тот нервный пот, накапливающийся в его собственной руке. — Это был один из наших вопросов, гав, — сказал Цурагамаэ, откинувшись на спинку кресла. — Почему вы вышли из тени, почему вы сделали то, что сделали? Почему именно UA и директор Незу? Изуку кивнул в сторону директора, который ободряюще улыбался. — Во-первых, мне нужен был кто-то, кто мог бы организовать всех в таком месте, к которому у меня был бы регулярный доступ без подозрений. Мой отец воспринимает школу или экскурсии только как повод покинуть дом, так что это должна была быть школа для героев. Во-вторых, Нэзу признан самым умным существом в Японии и немного менее известен своей слабостью к детям. Если кто-то и захочет помочь сыну необычайно опасного злодея, так это он. — Итак, ты пытаешься им манипулировать? — резко высказался Всемогущий, сидящий справа. Изуку поморщился от боли. — Нет, нет! Я знаю, что вряд ли выберусь из этой ситуации без какого-то согласованного наказания, но… может, мне бы не пришлось стараться впустую, если бы я разговаривал с кем-то, кто хотел бы послушать ребенка? Незу усмехнулся. — Хорошо аргументировано, Мидория, и правильно. Я тебя в этом не упрекаю. На самом деле, я очень рад, что моя репутация привела тебя ко мне. Возможность помочь следующему поколению — это то, из-за чего я и стал директором школы. — Спасибо! — Изуку облегченно выдохнул. По крайней мере, Незу, похоже, думал, что с ним все в порядке. Начальник полиции просто изображал бесстрастного наблюдателя. Пока он не использует свои причуды, он не сможет узнать, что тот чувствует на самом деле. — Я знаю… Я знаю, что совершал ужасные вещи, — признался он вслух, — но вместе со всеми этими забранными мною причудами я пообещал себе, что однажды они помогут мне найти им хорошее применение в качестве героя. Я не смогу этого сделать, если меня посадят в Тартар вместе с отцом. Я надеялся, что UA, возможно, сможет мне помочь. — Изуку, ты ведь знаешь, что я не являюсь абсолютным авторитетом в этих вопросах, — кивнул Незу. — Конечно, я знаю, — он вздрогнул, когда Всемогущий впился в него взглядом. — Но частные школы с системой корпусов и передовыми аккредитованными консультациями по причудам, особенно ведущие школы для героев, такие как UA, могут добровольно взяться за воспитание детей с исключительно опасными причудами и судимостью, если они решат, что ребенок может пройти реабилитацию. Если мне предъявят уголовное обвинение, вы можете подать ходатайство, и оно должно быть удовлетворено судом. Я проверил, UA — единственная школа, ходатайства которой ни разу не отклонялись. Я хочу, чтобы вы пообещали использовать эту петицию, если до этого дойдет. Незу весело улыбнулся. — Это определенно то, что я могу сделать. — В зависимости от степени вашего сотрудничества, я тоже могу порекомендовать такой вариант действий, — вмешался Цурагамаэ. — Помогите нам, и мы поможем вам. Изуку вздрогнул от жестоких слов начальника полиции. — Я не … просто спросите что-нибудь другое, хорошо? У меня не так много времени, прежде чем мой папа поймет, что я не собираюсь выходить вместе с другими испытуемыми. Медленно отводя взгляд, как будто он собирался спросить о его словах, Цурагамаэ вернулся к своему списку на бумаге. — Мидория, сколько причуд у тебя сейчас есть, кроме твоей собственной? Ой. Этот вопрос причинил столько же боли внутри, как будто его ударили. Он бросил взгляд на побелевшие костяшки пальцев Всемогущего, что презрительно нахмурился. Сказать им, сколько у него причуд, сколько жизней он сломал, поставить число на своих грехах перед наставником, тем самым заставив его ненавидеть Изуку еще больше, чем было до этого? Но он должен был ответить, он нуждался в этом ответе. Он попытался открыть рот, но слова застряли в его сжимающемся горле. Незу снова посмотрел на парня, одобряюще махнув лапой, и мягко улыбнулся. — Я обещаю, Мидория, каким бы большим ни было это число, это не изменит моего решения помочь тебе. Я прошу тебя довериться нам. На его глаза навернулись слезы. Он пробовал. Он полностью доверился Всемогущему. А теперь мужчина даже не смотрел на него. Но Незу был многообещающим выбором, и у него действительно не было другого варианта. Он чувствовал себя глупо, снова давая себе надежду, но он не мог сопротивляться ее притяжению. — Ты обещаешь? — Всей своей жизнью, Мидория — Незу кивнул. — 912. От Всемогущего исходила знакомая аура ярости, да и многие другие герои смотрели на него так, будто пытались выяснить, где же он скрывает всю эту огромную силу. Но директор Незу не выглядел удивленным из-за произнесенного числа. На секунду сердце Изуку сжалось от боли и одновременно он испытал облегчение от того, что Незу по-прежнему одаривал его своей мягкой улыбкой. Ему не противно? Он не сердится? Не разочарован?? Улыбка Незу вселила в него надежду. — Спасибо, — вот и все, что произнес Цурагамаэ в ответ на озвученное количество. Собачье лицо начальника полиции тоже было невозмутимым, хотя по-прежнему сохраняло строгое выражение. — Сколько из этих причуд вы получили в результате произведенной вами кражи в сравнении с тем, сколько из этих причуд было получено от вашего отца? По крайней мере, это был хороший вопрос. — Самостоятельно и без того, чтобы папа велел мне это сделать, я забрал пятьдесят семь причуд. Я так же взял двести двадцать две из… э… — Изуку не хотел сейчас говорить о ТОЙ «Комнате». — … Нуу, наверное, из-за угроз моего отца. Все остальные — от папы, дающего их мне, или те, что я забираю от него. Половина всех этих причуд попала ко мне за последние десять месяцев. Справа он услышал бессвязное бормотание Всемогущего. — Спасибо, — Начальник полиции просто кивнул. — Следующий вопрос: ваш отец просил вас принимать участие в противозаконных действиях? Изуку улыбнулся ужасающей самоуничижительной улыбкой. — В последнее время — довольно часто, но обычно такого не происходило. Папа всегда дает мне выбор. Если вы спрашиваете, совершал ли я незаконные действия, тогда вы знаете ответ. И это не только кража чужих причуд. И, ну, я сделал свой выбор. Я стараюсь этого избегать, но иногда… Когда-то папа заставлял меня. Эта мысль вертелась у него на кончике языка, но это было бы ложью. Каждый раз у него был выбор. Изуку всегда мог выбрать ничего не делать, но он никогда не соглашался на такой вариант. Рука, сжимающая его собственную руку, напомнила ему о том, что он может потерять, солгав. — Нет, папа дает мне выбирать самому — он резко хлопнул ладонью по голове, словно мог вбить в нее правильную мысль. Я не невиновный. Я плохой. Я не делаю все эти вещи только потому, что меня заставляют. — Это моя вина, если я делаю что-то незаконное, не его. Я не собираюсь пытаться говорить вам, что я невиновен, потому что это не так. Отец почти всегда дает мне выбор. Мне не нужно делать ничего противозаконного. Он меня не заставляет. — Почему нет? — спросил Незу. — Изуку, ты достиг совершеннолетия, и он имеет на тебя определенное влияние. Это то, чего он хочет на самом деле в этой ситуации, если предоставляет тебе право выбора. Почему бы твоему отцу просто не заставить тебя? — Это забавный вопрос, ты просто не знаешь всего этого, — Изуку откинулся на спинку кресла, устало потирая лоб. — Да, он мог заставить меня. Он знает, что может сделать это. Но отцу больше ста пятидесяти лет, а мне всего четырнадцать, директор Незу. Для отца — это совершенно разный возраст. Я живу всего лишь десятую часть тех лет, что прожил он, я все еще младенец в его глазах. Например, папа все еще предпочитает, чтобы я садился к нему на колени после возвращения домой из школы, и другие тому подобные вещи. Он даже сам искупал и одел меня сегодня утром. — Правда, — Тсукаучи рядом с ним решил, что нужно уточнить этот момент. В головах всех присутствующих будто бы загорелись тревожные красные лампочки, и даже Всемогущий содрогнулся, представив описанную картину. Директор же пока хранил молчание, чтобы не смутить еще больше паренька перед ним. Было ясно, что, хотя потеря свободы и была наказанием, сам подросток не видел ничего плохого в том, что его отец наслаждался этим. Незу знал, что в будущем к этому придется относиться очень внимательно и осторожно, но сейчас не стоит на этом останавливаться. Однако он переглянулся с Цурагамаэ, показывая, что позже они продолжат обсуждение данной ситуации. — Понятно, — кивнул Незу. — Дело не в том, что он не хочет, чтобы ты участвовал. Проблема в том, что твой отец считает тебя слишком молодым, чтобы относиться к тебе серьезно. Изуку посмотрел на него усталыми глазами, в которых виднелась небольшая толика боли от осознания того, насколько точны были только что произнесенные слова. — Вы не ошиблись — он буквально рухнул в стоящее кресло. — Отец думает, что я способен сражаться, но не готов самостоятельно принимать решения. Он так много повидал в жизни, прожил так много лет, и я не виню его за мысль, что я еще слишком молод для подобных вещей. Это помогло мне избежать причинения вреда стольким людям, поэтому я не пытаюсь говорить ему обратное. Он просто не воспринимает возраст так, как делают это все остальные. Если я не согласен с ним, то это происходит лишь потому, что я еще слишком молод и наивен, по крайней мере, в его глазах. Он говорит, что время все исправит. Я соглашусь с ним… однажды. По крайней мере, он так думает. — Очаровательно, — мелодично протянул Незу. — Это действительно объясняет, почему он позволил тебе подать заявку на курс героя, не так ли? — Хех, и снова вы не ошиблись, — рассмеялся Изуку со злобной усмешкой в голосе. — Моя подача заявки сюда и становление героем, он всегда относился к этому так, словно балует меня. Он делает вид, что понимает — как будто у меня есть некий злодейский план, который мог бы оправдать все это, но мне кажется, что я просто играю с куклами, пока он стоит позади меня и наблюдает. Словно он позволяет мне увидеть мир только для того, чтобы доказать свою правоту, потакает мне, пока я не отступлю от своего и не признаю поражение. Для него я всегда буду ребенком, который не знает, что для него лучше, и… Я всегда буду его маленьким мальчиком. — Это звучит очень умышленно, но если ты не возражаешь, я укажу на это, — мягко подтолкнул Незу. — Ты хочешь сказать, что твой отец воспринимает тебя как свою собственность? Это только что прозвучало, что-то, что он попытался сказать и передать, как его отец сказал ему. Но это тоже не было ошибочным описанием этих вещей. Изуку сложил руки вместе, не сводя глаз. — Да, — мягко признал парень. — Он… действительно любит меня. Иногда даже слишком сильно. Если что-то попытается встать между нами, он без колебаний уничтожит это. Это ранило. Отец позаботился о том, чтобы никто другой не имел права забрать его. Его мать… — Вы ведь знаете о Каччане? — на этот раз Изуку посмотрел на Топ Джинса, который просто приподнял бровь. — О, нууу, я имею в виду Кацуки. Вы знаете о нем? Топ Джинс кивнул. — Как мои сотрудники, родители парня связались со мной по поводу его причастности к этому, да. Насколько я понимаю, вчера он бросил вызов твоему отцу, и ты считал, что после этой встречи он находится в опасности. Изуку яростно кивнул. — Он в опасности! И не только из-за того, что бросил вызов. Я имею в виду, если он увидит, что Каччана защищает герой, он может убить кого-нибудь, но в основном потому, что он знает, что я забочусь о нем. Он продолжил, закусив губу. — Я заставил его дать мне обещание не причинять вред Каччану, но я не знаю, что еще он планирует делать. Он сказал, что защитит его как «подарок» мне, но я не знаю, что это значит. Пожалуйста, я прошу вас позаботиться о нем. Незу вопросительно склонил голову. — Ты сказал, что он защитит твоего друга «в подарок», но ты также сказал, что ваша привязанность к другу угрожает ему? Изуку закусил губу. — Я, ну, я отметил его на глазах у отца. Я не жалею об этом, но папу это рассердило еще больше. Думаю, вы хотите узнать о метке? Герои утвердительно закивали. — Это забавная причуда. Я никогда не думал, что воспользуюсь ей, — признался Изуку. — Это знак, который обозначает связь человека с кем-то близким. Вы можете почувствовать его местонахождение и физическое состояние. Ограничение заключается в том, что возможно сделать это только с двумя или тремя людьми одновременно, и вы разделяете некоторые эффекты проявления причуды, в основном это излучающие типы причуд, такие как у Сотриголовы, но это превращается в преимущество для меня, потому что они легко устраняются моей причудой. Это означает, что метка на самом деле защищает Каччана от более гнусных умственных причуд отца. Мне нужно было поставить ему метку, чтобы папа знал — я почувствую, если с ним что-нибудь случится. Изуку самоуничижительно улыбнулся героям. — Видите, именно поэтому Каччан находится в большой опасности. Папа знает, что я никогда не прощу ему, если он обидит его, он знает, что я люблю Каччана. И я уже говорил вам, что отец разрушает все, что мешает нашим с ним отношениям, директор Незу. Герои затаили дыхание, даже когда Тсукаучи кивнул в знак подтверждения. — Это происходит потому, что я забочусь о ком-то, кроме него — парень позволил словам сорваться с губ, но ему было стыдно признаться в этом. Как будто он удешевил все то, что давал ему отец. Но все, что он говорил Изуку, было ложью. — Он видит в любом, кого я люблю, угрозу для себя. Я не могу любить никого другого. Я не могу ими восхищаться. У меня не может быть любимых героев, потому что тогда он находит их и забирает себе их причуды для меня, или… он вырывает им желудок у меня на глазах. Его глаза на мгновение встретились со Всемогущим, прежде чем герой отвел взгляд. — Я так долго хотел извиниться, Всемогущий. Я… я ведь говорил тебе раньше, верно, что ты всегда был моим героем? — ни ответа, ни даже знака. Изуку все равно продолжал давить словами, сжимая руку детектива рядом с ним. Всемогущий должен был хотя бы ему доверять. — Мне жаль, что мой отец причинил тебе боль, Всемогущий. Это была моя вина. Я имею в виду, он, очевидно, хочет получить твою причуду, но эта борьба была не из-за нее. Это произошло потому, что я заставил его ревновать. Мне жаль, что он пришел за тобой. Мне очень жаль, что тебе было больно из-за меня. Я просто… извиняюсь. Я не знаю, как компенсировать тебе это, но… может быть, что-нибудь…? Всемогущий все еще сидел спиной к мальчику. Герой номер один не сказал ни слова в утешение, поэтому Полночь решила заговорить первой. — Эй, малыш, ты не виноват, — сказала она. — Если твой отец решил пойти за героем только потому, что он тебе понравился, в этом нет ничьей вины, кроме его. Айзава резко подтолкнул Всемогущего, и мужчина вздохнул. — У меня и Все За Одного есть своя история, — тихо сказал Всемогущий, не глядя ему в глаза. — Наша вражда началась задолго до твоего рождения. Этот бой произошел не из-за тебя. — Но это было из-за меня! — настоял Изуку, чувствуя себя виноватым. — Он мог бы избегать тебя вечно! Отец слишком умен, чтобы этого не делать! Он уже был спрятан как Мидория Хисаши, ему не нужно было ничего делать, чтобы спрятаться, но потом он все равно пошел за тобой из-за меня! Что бы он не делал — это все для меня, ты не понимаешь! Он ворует для меня причуды из-за моей силы! Он открыл больше предприятий в Англии, потому что я хотел приехать туда, он купил аниме-студию, потому что они собирались перестать выпускать мое любимое шоу! Вот почему он напал на тебя! Он напал на моего любимого героя, потому что я отказывался спать без своей плюшевой игрушки Всемогущего! Во всем, что он делает, во всем этом виноват я! — Это я виноват во всем! Всегда! Вы не понимаете, это я, это только я! Герои наблюдали, как Тсукаучи поменял руку на правую и воспользовался своей левой, чтобы приобнять Мидорию. Хотя он и не упал в объятия, парень также не оттолкнул его, и детектив продолжил осторожно держать его, даже когда он бросил обеспокоенный взгляд на Всемогущего через плечо. Незу был глубоко задумчив. — Ты отправил мне свое первое сообщение в тот день, когда встретил Всемогущего, — заметил Незу, все еще наклонив голову. — Почему? Почему не раньше? Зачем тогда вообще это делать? — Я… не планировал, что это произойдет так быстро, — сказал Изуку, сжимая свою рубашку в кулаке и признавая свои недостатки. Он чувствовал себя таким незащищенным. Причуда детектива гарантировала его честность, и он никогда раньше не рассматривал свои действия так внимательно. — Звучит плохо, я знаю, я должен был прийти намного раньше, но я хотел подождать до тех пор, пока я стану героем, прежде чем делать это. Я хотел, чтобы моя причуда была сильнее, чем сейчас, и я хотел быть полностью готовым до встречи с Всемогущим и сражением с отцом. Тогда я смог бы завоевать доверие других героев, одноклассников, учителей, людей, у которых я стажируюсь, и тогда они смогут помочь мне, не испытывая ко мне ненависти. Но потом… Я увидел травму Всемогущего. У меня больше не было времени на планирование, мне нужно было как можно быстрее получить помощь, прежде чем Всемогущий вынужден будет уйти на пенсию. — В тот день отец дал мне пару технологических причуд, которые, как он посчитал, я хочу получить, — Изуку вздрогнул, говоря это. — Мне все еще приходилось скрывать себя, но я подумал, что, может быть, я смогу хотя бы предупредить вас, ребята, находясь в тени. — Только трусы прячутся от героев, — огрызнулся Всемогущий. Герои ошеломленно наблюдали, как герой номер один по сути просто «выстрелил» своими словами пареньку прямо в сердце, без пощады и сомнений, а Мидория снова превратился в лужу слез. Тсукаучи недоверчиво посмотрел на своего друга. — Яги, — Незу впился в него взглядом из-за стола, — мы договорились, что ты дашь ребенку шанс. Это непрофессионально и, конечно, неразумно с твоей стороны. Извинись. Изуку покачал головой — Незу, пожалуйста, ему не обязательно делать это. Я был трусом, хорошо? Я должен был прийти к вам несколько месяцев назад. Мой отец убил так много людей за то время, которое потребовалось мне, чтобы начать двигаться вперед, это я должен извиниться. Простите, мне так жаль, что я ждал так долго. — Не нужно, — подбодрила его Полночь через стол. — Тебе нелегко здесь находиться, не так ли? Ты был очень смелым, чтобы протянуть руку помощи. Не важно, как ты это сделал и сколько времени на это потребовалось, ты сделал героический поступок Руки Изуку чесались, но не от воздействия причуды. Он ни разу не обнимал своего отца или Каччана, и доброта мисс Полночь заставила его сильно захотеть обнять кого-нибудь. Парень не обижался на детектива рядом с ним, но ему было недостаточно комфортно с этим человеком, чтобы лежащая на спинке кресла позади него рука действительно ему нравилась. — Нам нужно продолжать, — вместо этого перевел тему Изуку и с помощью причуды убрал слезы со своего лица. Они впитались обратно в его кожу, незаметно, но эффективно. — Как только папа начнет беспокоиться, мне придется уйти. — Да, давайте продолжим, — начальник полиции снова притянул к себе бумаги. — Я хочу точно знать, какие преступления вы совершили вместе со своим отцом. Возможно, краткий список, поскольку наше время очень ограничено. — Ой — Изуку опустился на свое место. Если бы он только мог отказаться, но Всемогущий по-прежнему не смотрел на него, не в глаза. Каждый взгляд на своего наставника убивал в нем всякую эгоистичную надежду. Изуку знал, что он согласится во всем, что им нужно, пока Всемогущий не сможет снова выдержать его взгляд, пока не сможет взглянуть на него и увидеть кого-то, кто вовсе не был Все за одного. Так что он начал говорить. — Есть нормальные вещи. Такие мелочи, как использование причуд для сражения или посещение его деловых встреч, чтобы обсудить еще несколько незаконных предприятий. Публичное использование причуд, вандализм, взлом и проникновение, небольшое наблюдение, соучастие во всех видах преступлений и тому подобное. Мы определенно сыграли роль в дестабилизации Израиля, но я не знаю, как это получилось. Сидящие в комнате не знали, что делать с этим грубым комментарием, но позволили ему продолжить. — Я давно начал ходить с отцом на встречи во время его работы, поэтому я знаю, что законно, а что нет, и что нужно закончить после того, как мой отец… э-э… ушел, — признался Изуку, потирая шею. — Я-я рассказал Незу, что убил Чисаки Кая. Это не первый раз, когда мне приходилось кого-то убивать, но такое случалось всего несколько раз. Я смотрю, как он убивает людей, но обычно меня тошнит во время убийства, так что папа не просит меня об этом слишком часто. Он знал, что это плохо звучит, будто его «болезнь» была важнее для отца, чем сами убийства, но это было правдой. Для него это было намного важнее. — Нууу, есть еще, ммм, эксперименты на людях, — прошептал парень. Сидящие в комнате люди наклонились вперед, и он почувствовал их гнетущий интерес. — Я все еще этим занимаюсь и, вероятно, буду продолжать делать это, пока папа не сядет в тюрьму. Доктор Гараки, самый давний друг отца, любит включать меня в свои эксперименты с причудами. Они берут и препарируют мертвых людей, особенно мертвых героев. Если повезет, это все, что они делают с трупами, но некоторых в конечном итоге реанимируют и превращают в ному. Это папина армия биоинженерного супер оружия. Я знаю, как их делать, и доктор Гараки использует меня для помощи в проведении операций и для выбора наиболее подходящих причуд, которые нужно вложить внутрь тел. Его глаза виновато скользнули по Сотриголове и Сущему Мику. Сейчас не время рассказывать им о Курогири, но от этой мысли все внутри него сжалось. Они были ключевыми сотрудниками UA, как бы они отреагировали, узнав, что Изуку помог осквернить тело их друга? — А причуды? — начальник полиции махнул ему лапой, чтобы он продолжил. — Это его подарки, — глухо сказал Изуку. — Отец приносит мне причуды, просит меня забрать их у него, и я давным-давно перестал спрашивать, откуда они, потому что знаю — обычно их обладатели мертвы. Герои, злодеи, обычные люди. Я знаю, если эта причуда раньше принадлежала герою, но он перестал приносить мне их после того, как я в детстве сорвал все свои плакаты с героями. Изуку сглотнул, в горле внезапно пересохло. — Раньше я и сам крал причуды. Я долгое время даже не знал, что это неправильно. Те 57 причуд, о которых я говорил раньше, я забрал их у простых людей на улице, просто вытащил их так, чтобы они даже не заметили. Я думал… он называл это спасением причуд. Если причуда не чувствовала себя в ком-то как дома, я ее брал себе. Я делал это всякий раз, когда думал, что со мной ей будет лучше, это как воровство — это естественно, если тебе очень хочется чего-то большего. И папа сказал, что это наша работа, наш долг делать это. — Долг? — переспросил Незу, махнув лапой. — Ты не станешь возражать, если я спрошу почему? Во рту Изуку опять пересохло. — Это… это просто… причуды со временем усиливаются, и, ну, папа вместе с доктором Гараки не думают, что это приведет к вершине, как некоторые другие люди. Они верят в идею сингулярности причуд. Вы ведь слышали эту теорию раньше, не так ли? Комната повернулась к Незу, как будто он знал все ответы. Млекопитающее сложило две лапы у себя под подбородком. — Да, я слышал о ней. Это не очень популярная теория, но в ней есть свои достоинства. Я считаю, что аргумент состоит в том, что причуды — это не эволюция человека, а форма болезни, по крайней мере, в некоторых ее проявлениях. А болезни предназначены для того, чтобы навредить субъекту. Две стороны дискуссии оперируют вопросом, что такое причуда на самом деле. Если причуды — это эволюция, тогда они остановятся в развитии, когда эволюция, так сказать, достигнет своего пика, и перестанут приносить пользу среднестатистическому человеку. Если же причуды — это болезнь, то они в конечном итоге просто уничтожат человечество. Это впечатляющее заявление было завершено легкой улыбкой на мордочке директора школы. — Это теория, в которую верит твой отец? — Д-да, — быстро кивнул Изуку, кивая. — Итак, если наличие сильных причуд и, э-э, браки, а так же смешение причуд повышают риск для населения, тогда процесс забирания сильных причуд, как это делает мой папа, — это одолжение? Оказание услуги обществу? Я не понимал этого в детстве, а сейчас еще меньше понимаю это. Так много вещей, основанных на предположениях и простых догадках, но отец и доктор Гараки так долго изучали причуды, что в этом должно что-то быть. Папа знает причуды намного лучше меня, и доктор Гараки препарирует тела, поэтому они должны знать больше, чем я. Так было до тех пор, пока я не узнал, что он убивал людей… Изуку покачал головой, останавливая волнение до того, как оно началось. — Сейчас это не имеет значения. Что бы он ни сказал, я должен был знать это лучше. Мне следовало раньше сказать ему, что я хочу остановиться, но я не сделал этого, пока папа не заставил меня препарировать одного из моих одноклассников с доктором Гараки. Я больше не хотел этого делать. — Полагаю, твой отец не уважал твои желания, — предположил Незу. — Нет, — сглотнул он. — С тех пор, как мне исполнилось четыре, он привозил домой как минимум одну причуду в неделю, а в прошлом году он просто забросал меня ими. Как будто я… Отец всегда сравнивает причуды с вином или другой выпивкой, их вкусом и тем, насколько они опьяняют, и… Мне не нравится эта метафора, но если согласиться с ней, то папа определенно пытался превратить меня в пьяницу. Ой. Зачем он это делал? Почему он так много объяснил? Изуку не знал. Он просто смотрел куда угодно, кроме героев, и говорил все, что приходило ему в голову. И не важно, планировал он это говорить или нет. Он всегда становился слишком разговорчивым, когда нервничал, и даже в текущей ситуации это не стало исключением. Но никто не останавливал его, поэтому он просто продолжал говорить. Причуда Тсукаучи не помогала, она фактически действовала как маяк для истины и подталкивала его снова открывать рот, чтобы прояснить, перефразировать или сделать что-нибудь еще, чтобы внести больше ясности в свои слова. Он мысленно проклял эту причуду. — Я… пытаюсь сказать «нет», но это не работает, — попытался объяснить он, облизывая губы, чтобы смочить их, поскольку они высохли во время его длинных монологов. — И это — мое самое худшее преступление. Все те люди, которые умирают из-за того, что я поступаю глупо или не подчиняюсь папе. Если я говорю «нет», тогда люди умирают, я знаю это, но я все равно пытаюсь и тем самым опять убиваю людей. Незу за секунду подскочил со своего кресла — Изуку не осознавал, что снова плачет, пока директор не сел на столе перед ним и не протянул носовой платок. Он промокнул им свои глаза и попытался освободить свой нос от скопившихся в нем выделений. — Мидория, — Незу грустно улыбнулся ему, — в детстве нормально ошибаться. Я считаю, что раньше никто никогда тебе этого не говорил. Изуку яростно покачал головой, выбрасывая при этом из головы все свои мысли. — Это не то же самое, вы знаете, что это не то же самое, это не может быть тем же самым, если кто-то умирает из-за меня. — Из-за твоего отца — тон мыши был непререкаемым, но одновременно и мягким, как его мех. Изуку беспомощно вздрогнул на своем месте. — Мы продолжим это обсуждение в другой раз, но я хочу, чтобы ты знал мое мнение по этому поводу. Тем более, что это для тебя, кажется, является недавней травмой. Что бы он ни делал, это не твоя вина. И если ты захочешь рассказать нам об этом, мы тебя выслушаем. Невозможно было избежать острого ума директора и его понимания человеческой психологии. Изуку закончил протирать глаза и рухнул на сиденье. — Все За Одного, папа, сенсей, кто бы он ни был, у него есть… «Комната», — начал он снова, его голос прерывался каждые несколько слов, как будто ему нужно было прочистить от слез еще и горло. — Она находится где-то недалеко от лаборатории доктора Гараки, но я не знаю, где именно она находится в самом здании. Он собирает там людей, когда я не радуюсь его «подаркам». Помещение сделано из металла, электрических проводов и армированного одностороннего стекла. Мы можем видеть происходящее внутри, но находящиеся там люди не видят, что снаружи, и большинство их причуд отключено полем. Снаружи есть панель управления, чтобы папа мог контролировать воздух. — Воздух? Изуку кивнул, прикрыв глаза от осуждающего взгляда, который, как он чувствовал, исходил от Всемогущего. — Я должен забрать их причуды. Это единственный способ спасти этих людей. Папе не нравится отпускать их, если причуды все еще находятся у владельцев, или если их причуды слишком сильны, или если они угрожают ему, или если он считает, что их владение и использование родных причуд является его личным оскорблением. Но какая бы у него ни была для такого поступка причина, это означает, что я должен забрать причуды, иначе он начнет забирать их воздух. За один удар сердца глаза людей, находящихся по всей комнате, расширились. На этот раз заговорил Тринадцатый. — Он душит любого, у кого ты отказываешься забрать причуду? Изуку почувствовал слабость, его дыхание стало более прерывистым. Он мог видеть этих людей. Женщина с зелеными глазами задыхается прямо перед ним. Только мягкое прикосновение директора Незу удерживало его от потери себя в этом кошмаре. — Не только в том случае, если я отказываюсь это делать, — вздохнул он. — Я сделал ошибку несколько недель назад. Я подумал, что может, может папа все поймет, что он перестанет, если я снова откажусь. Может, теперь он согласится, что я больше не ребенок. Он глотнул воздух между ненавистными словами, и все они вылетели из его рта, как убегающий поезд. — У него была полностью забитая людьми комната. Я сказал ему, что не буду этого делать. Я сказал ему «нет», я не должен был делать того, но я сделал. Я просто хотел, чтобы он отпустил их, хотя бы один раз, и возможно, это сделало меня слишком смелым, но я так разозлил его, что он нажал на кнопку. Изуку поднял глаза, отчаянно пытаясь защитить себя. Он этого не хотел, они должны это понять! — Я пытался их спасти, я пытался! Я сказал ему, что заберу себе все причуды, если он это прекратит. Но когда я выполнил его желание и присвоил их себе, он запустил процесс снова! Изуку умоляюще посмотрел на директора, который сидел и уделял ему пристальное внимание, но его лицо оставалось непроницаемым. — Пожалуйста, поверьте мне, я не хотел, чтобы они умирали! Я пытался спасти их, я пытался сопротивляться, но я не могу выиграть, у меня никогда не получалось победить его! Пожалуйста, я не хотел, чтобы кого-то убили из-за меня! Все, чего я хотел — это спасти людей! Он вырвал ладонь из руки Тсукаучи и уткнулся в них лицом, почти сотрясая своими рыданиями воздух. Внезапно он почувствовал, как к нему на колени запрыгнул пушистый грызун. Лапы отодвинули его руки от лица, пока он не смог увидеть веселое лицо директора UA, который смотрел на него. — Прости меня, я думаю, что слишком сильно на тебя давил. Тебя нужно обнять? — спросил директор, предоставляя ему время. Глаза Изуку смотрели на лапы зверька. — Я заметил, что ты ценишь физический контакт, но при этом избегаешь других людей. Тебе нужно обнять конкретно меня? Изуку почти закричал, сдерживая свои рыдания. — Т-ты же ненавидишь контакт с человеком. Незу просто улыбнулся ему. — Обычно да. Но я считаю, что некоторые дети время от времени являются желанным исключением. Он поддался порыву и нежно обнял пушистого директора, который повторил его жест. Он изо всех сил старался подавить рыдания и не обращать внимания на преподавателей и представителей полиции, которые пялились на него. — Прости, Мидория, — Незу мягко похлопал его по спине, прежде чем отпустить. Директор все еще стоял у него на коленях — смехотворно близко к тому, кто умел воровать причуды и признался в убийстве людей. — Я не знал, что твой отец заставил тебя смотреть на что-то настолько варварское. Я не должен был настаивать. Изуку покачал головой. — Это была моя вина. Не знаю, почему я подумал, что в этот раз все будет по-другому. — Ты хотел знать, правильно ли ты поступаешь, идя к нам, — Незу моментально помог парню, высказав его мысли вслух. — Дать своему отцу последний шанс доказать тебе, что ты неправ, и стать лучше, чем ты о нем думал. Эти слова причинили ему боль, но он уныло кивнул. — Это естественная реакция на неуверенность в семейных отношениях, по крайней мере это то, что я заметил, — ответил Незу бодрым голосом. — Мы поработаем над твоим беспокойством после того, как все это закончится, ну, а пока тебе нужно знать, что я, например, не виню тебя за то, что сделал твой отец. — И я нет. Начальник полиции Цурагамаэ, наконец, отреагировал на происходящее перед ним, хотя его лицо все еще было серьезным, но уже с чуть менее напряженным видом. — Несмотря на то, что после задержания твоего отца потребуется тщательное расследование, как несовершеннолетний ты, безусловно, менее виновен в любой преступной деятельности, в которой принимал участие. Это было определено на основе вашего положения и уровня угрозы для всех. Во-первых, любые твои действия могут подпадать под принуждение, вымогательство или даже злоупотребления. Перед тем, как ты пришел сюда сегодня, я проконсультировался с несколькими другими людьми, и мы решили, что если ты будешь честен с нами и продолжишь помогать нам в задержании Все За Одного, мы не будем предъявлять тебе обвинения. Условия конечно будут, но я не верю, что тебе грозит тюремное заключение. У Изуку возникло ощущение, как будто с его плеч свалился тяжелый груз. — Спасибо. Спасибо вам, сэр. Но мой отец, нууу, никогда не злоупотреблял мной, сэр. Он причинял боль другим людям, но не мне. Этот комментарий заставил мужчину поднять взгляд, но ответа так и не последовало. Цурагамаэ жестом указал на планшет, на который были переданы файлы. — Этого, безусловно, достаточно, чтобы убедить их в твоём сотрудничестве, поэтому единственный вопрос, который мне нужно задать им, — будет ли тебе разрешено на законных основаниях использовать свою причуду в борьбе против твоего отца. Мидория резко застыл от сковавшего его страха. — Мне нужно получить разрешение?! Нет, это ужасная идея! У папы повсюду глаза, нельзя просто оформить документы по этому поводу! И ты не можешь ожидать, что я буду стоять в стороне и позволю героям сражаться с моим отцом без… Мужчина поднял свою мохнатую руку, чтобы остановить его. — Возможно, ты рос с поощрением постоянно использовать свою причуду, но то, что ты сейчас предлагаешь, незаконно. По закону никому не разрешается использовать свою причуду против другого человека без соответствующего разрешения. Ты пытаешься вернуться на правильный путь, а это значит, что тебе нужно соблюдать законы, Мидория. Изуку сердито сжал кулак. — Вы говорите о разнице между мертвыми героями и живыми, и что все зависит от наличия печати или правильно оформленных документов? Чем больше людей узнает об этом, тем больше вероятность, что узнает и мой отец! Он заберет меня, исчезнет, ​​и я никогда больше никого не увижу! Следование правилам может привести к гибели людей! Как это может быть нормальным? — Успокойся, — на этот раз низким голосом заговорил Сотриголова. — Мы знаем, что ты беспокоишься о том, что об этом станет известно твоему отцу, но мы так же знаем, кому можно доверять. Он не узнает. И если твое участие необходимо для поимки твоего отца, тебе будет разрешено участвовать. Перестань драматизировать. «Ты драматизируешь, сынок.» Изуку немного опустил голову под пристальным взглядом Сотриголовы. — Все будет хорошо, — пообещал Незу. — Ты должен понять, Мидория, что ты еще несовершеннолетний. Хотя ты вырос на тренировках и боях как на части твоего повседневного распорядка, это ненормально для ребенка, так не должно быть. На самом деле все это совершенно незаконно. Вовлечение несовершеннолетнего в ситуацию со смертельным риском для жизни — это не то, к чему мы когда-либо относились бы легкомысленно, независимо от того, насколько ты полезен или насколько мал процент риска. Я понимаю, что вам это может показаться глупым, но мы так поступаем только исходя из твоих интересов. Изуку съежился на своем месте. Это было именно то, что сказал ему папа. Почему все были так уверены в своей правоте? Были ли они правы? Возможно так и было, но это одновременно казалось и простым произволом. Не то чтобы он был простым обычным ребенком. Он знал, как сражаться и использовать свою причуду — он был опытен в этом, поэтому нельзя было ему препятствовать. Это же было так просто. — Как ты думаешь, какая реакция будет у твоего отца, если ты будешь сражаться вместе с нами? — спросила Полночь с озабоченностью на лице. — Если бы ты дрался, что бы он сделал? Изуку яростно покачал головой. — Стоп. Папа меня не обижает, он никогда не сделает мне больно. Даже если этот план не сработает, даже если он узнает, что я сделал, даже если я плюну ему в лицо и вырою ему могилу, он не причинит мне вреда! Вы не понимаете. Он любит меня. Вы все хотите, чтобы я сказал, что он плохой отец, что он жестокий или что он не заботится обо мне, но он это делает! Пусть этой заботы и слишком много, да, но самое худшее, что он делает со мной, — это причинять боль другим людям вместо меня. Вы не понимаете? Я единственный, кто мог сразиться с ним и не погибнуть! Фактически, он бросил бы все и пришел за мной, но только для того, чтобы забрать меня. Я единственный человек, которому не нужно его бояться. — Но ты это делаешь. — фраза прилетела со стороны Сотриголовы. Его голос больше не был скучающим. — Ты его боишься. Нанесенный удар заставил Изуку быстро насторожиться. Он схватил руку Тсукаучи и положил ее себе на предплечье. — Я вам нужен! — рявкнул Изуку, хлопнув руками по столу. Тсукаучи кивнул в сторону стола. — Я не боюсь того, что он сделает со мной. Послушайте меня. Кроме Всемогущего, я единственный, у кого есть шанс его остановить. Вы не видели, какой огромной силой обладает мой отец. На самом деле, ни у кого нет такой силы, кроме меня. У него … тысячи причуд. Я видел каждую из них, я знаю их наизусть, и они выстроены в нем, как гора. Вы не можете победить его в бою один на один, и Всемогущий знает это. Этот небольшой укол казался хорошим, но герой номер один впился в него взглядом. — По крайней мере, я снес ему пол головы, он не должен быть жив. — Я исцелил его, — сказал Изуку, к ужасу находящихся в комнате. — Он мой отец! Я не позволю ему умереть! Я хочу, чтобы его посадили в тюрьму, а не убили! — Его не остановят тюремные стены! — Всемогущий взревел. — Он слишком опасен! — Всемогущий… — попытался вмешаться Тсукаучи. — Вот почему я вам нужен! — взмолился Изуку. — Я могу взять его причуды на себя! Его нужно отвлечь, и это будет больно и, вероятно, выведет меня из строя на какое-то время, и, может быть, я буду скучать по тем из них, которые он активно использует, но я уже пытался справиться с его причудами раньше и думаю… Думаю, сейчас я достаточно силен, чтобы действительно это делать! Это не обязательно должен быть смертельный бой! Я могу сделать его безопаснее, я могу вам помочь! — Правда, — Тсукаучи кивнул. На мгновение в комнате воцарилась тишина, пока Незу ласково не улыбнулся молодому, испуганному наследнику Все За Одного. — Значит, ты пришел не только на для того, чтобы помочь героям. Ты пришел защитить своего отца. Изуку кивнул с влажными глазами. — Мне очень жаль. Я знаю, что не должен… Но я просто… Я люблю его. И если я просто приведу к нему Всемогущего, один из них умрет. Я даже не могу гарантировать, что это будет мой отец, даже если я там буду. — Хм… Итак, ты решил поставить себя в уравнение, чтобы склонить чашу весов в сторону, верно? — спросил Незу, наклонив голову. — Ты любишь своего отца, но ты должен его остановить. Но для этого тебе понадобится Всемогущий. Изуку вздрогнул — Мне необходим, в смысле, да. Он единственный, кто может отвлечь его на достаточно длительный период. — Правда. — Хммм, — Незу посмотрел на него сверху вниз. Изуку еще никогда не ощущал на себе столь пристальное внимание. — Тем не менее… Ты не хочешь, чтобы Всемогущий сражался с ним, не так ли? Если бы ты хотел этого, то просто привел бы Всемогущего к своему отцу, без моего вмешательства. Ты бы помог из тени, никогда не раскрывая себя, и тогда все было бы кончено. Наше участие связано с его травмой? — Нет! — Изуку в отчаянии покачал головой. — Всемогущий… Всемогущий может все! Со мной, со мной он мог победить. Я просто… Я просто… — Да? — Незу наклонился чуть ближе. — Я-я не хочу снова видеть, как ему причиняют боль, — огрызнулся Изуку. Он захлопнул рот. Черт возьми, почему я постоянно делюсь слишком многим, снова и снова? На этот раз Всемогущий действительно обернулся, с каким-то непостижимым взглядом. Все взгляды были прикованы к нему и его невольному признанию. Он смотрел на свои мельтешащие руки, больше не поднимая глаз ни на кого. — Я-я был там, в последний раз, — прошептал Изуку. — Я не хочу снова видеть это. Его предплечья сжали. — Правда. И мы тоже, малыш. Взгляд Незу был сочувствующим, даже когда взгляд Всемогущего — нет. Что-то в директоре-млекопитающем достаточно его успокоило, чтобы верить ему, хотя бы чуть-чуть больше. — Я понимаю. Ты ставишь себя в такую ​​ситуацию, потому что считаешь, что застрял между двумя сторонами, так ведь? — ответил директор с мягкой улыбкой. — Ты действительно любишь своего отца. Но ты также любишь Всемогущего и хочешь защитить его. — Любит? — несколько профессоров начали шептаться, но затихли после того, как Изуку пробормотал тихое, почти неразличимое «Да». Сам Всемогущий отказывался отводить взгляд, хотя его лицо становилось все серьезнее с каждым произнесенным словом. — Правда, — Тсукаучи посмотрел на него неразборчивым взглядом. — Как давно ты знаешь Всемогущего? — Десять месяцев. Он не мог этого вынести. Изуку спрятал лицо в свободной руке, изо всех сил стараясь не показывать охватившее его разочарование. — До вчерашнего дня он учил меня быть героем. — Что произошло вчера? — Айзава посмотрел на них двоих. Всемогущий отвернулся от всех. — Именно тогда я узнал правду о Мидории. — Ты не узнал, я же тебе сам все рассказал! — пронзительно закричал Изуку, отдергивая свою закрывающую лицо руку, чтобы взглянуть на героя. — Мне не нужно было, не нужно было это делать, но я сделал! Ты сказал мне, что это не имеет значения, ты сказал мне, что совершенно не важно, кто мой отец или в чем проявляется моя причуда! Ты сказал мне, что это ничего не изменит! Ты был моим наставником! Ты сказал мне, что всегда будешь рядом со мной! Я доверял тебе! — Я доверял тебе! — Всемогущий взвился на парня. — А ты оказался сыном убийцы моего наставника! Сыном того, кто меня искалечил! Ответить на взгляд Всемогущего было слишком тяжело, Изуку пришлось отвернуться. Он скрывал слезы и дрожь, крепко сжав лицо. — Нечего сказать? Может еще одна очередная ложь? — Я никогда не лгал! — парень ударил по столу, сильно сжимая кулак. — Скажи ему, скажи ему, что я никогда ему не лгал! — Правда, — Тсукаучи мрачно кивнул сидящим за столом. — Видишь?! — Изуку кивнул детективу. — Я никогда не лгал, Всемогущий, никогда! Только не тебе. Я говорил тебе до того, как ты решил меня взять в ученики, что я был сыном злодея! Почему ты можешь быть добрым к другим детям злодеев, но не ко мне? Почему мой отец — единственное исключение?! — Потому что он неисправим! Он злой! — Он не злой! — Ты бы так сказал, даже если бы не представлял, что в этом хорошего! — Как ты можешь говорить такое?! — он не мог удержаться от взгляда на своего наставника только для того, чтобы увидеть его все еще находящегося в могучей форме и все еще невероятно злым. Сердце Изуку снова разбилось. — Ты сказал мне, что я хороший. Ты сказал мне, что у меня сердце героя, даже если я совершал ужасные вещи, даже если я причинял боль людям. ТЫ БЫЛ ТЕМ, КТО СКАЗАЛ, ЧТО Я ДЛЯ ТЕБЯ КАК СЫН! Всемогущий замер. Все в комнате, казалось, затаили дыхание, когда плечи Изуку нервно поднимались и опускались, следуя за его тяжелым и прерывистым дыханием. — Не притворяйся, что тех десяти месяцев никогда не было, — прошептал Изуку в последней отчаянной просьбе. — Пожалуйста. Можешь ненавидеть меня, хорошо, я понимаю, но не сиди здесь и не притворяйся чужим. Я не знаю, как выглядят другие отцы, но это же нормально, правда? Я не знал, насколько мой отец отличался от понятия «хороший», пока я не встретил тебя, пока я не начал сравнивать его с тобой. Всемогущий продолжал хранить молчание, и Изуку пришлось подавить рыдания, готовые вырваться из его горла. — Я… Просто послушай, ладно? — взмолился Изуку. Если друг Всемогущего был тем, кто говорил, правдивы ли его слова, был шанс, что герой поверит ему. Он должен был рассказать столько, сколько мог, должен был убедить его. — Все, что я рассказал тебе о моей маме — правда, — сказал Изуку. — Все, что я когда-либо говорил тебе на этом пляже, было правдой. Я не хочу быть похожим на своего отца. Мидория сделал глубокий вдох. — В то утро, когда я потерял сознание, отец заставил меня принять в себя множество причуд, чтобы заставить меня остаться дома. Он хотел, чтобы я слишком устал и не смог оставить его одного, и, может быть, мне следовало сделать то, что он хотел, но ты был важнее, Всемогущий. — И… — его голос дрогнул, — когда ты сказал, что мне не нужно заканчивать пляж, это не означало, что я недостоин. Я плакал, потому что мой отец никогда бы этого не сделал. Он сказал бы мне, что я недостаточно сделал, не расставил правильно приоритеты. Но ты сказал мне, что попытаться что-то сделать — уже достаточно. Это значило для меня все. — Я все еще хочу быть твоим преемником, — было рискованно говорить такое вслух, но это нужно было сказать. — Я все еще хочу… хочу остаться с тобой после того, как моего отца посадят в тюрьму. Я знаю, что не могу, что я тебе больше не нужен, но… даже если такой возможности больше нет, было бы хорошо знать, что мы будем чаще пить по утрам йогурт на пляже. С тобой. В комнате не было ни одного человека с сухими глазами. Незу, обычно выглядевший плюшевым на ощупь, а теперь казавшийся немного блестящим, откашлялся. — Тсукаучи, все сказанное им — правда? — Правда. Изуку наблюдал за тем, как слова словно вернули Всемогущего. Но все же голубые глаза, которые всегда были намного ярче, чем у его отца, затуманились. Ничего из того, чем он помог, не дало результата. — Пожалуйста, что я могу сделать, чтобы ты перестал меня ненавидеть? — Изуку умолял своего некогда кумира, отчаянно желая добиться чего-нибудь, кроме безразличия, которое он получал. — Я здесь, я пытаюсь, я сделаю все, что ты захочешь, все, что угодно. Просто скажи мне, что я могу сделать для того, чтобы убедить тебя, что я — не он. Пожалуйста, Всемогущий. Просто скажи мне, что ты хочешь от меня, и я сделаю это. Пауза. — Правда. Он сделает. В комнате было слишком тихо, чтобы сдерживать такие эмоции. Слезы текли из его глаз, он пытался сдерживать свои рыдания — и это был единственный звук, который эхом отражался в пространстве. Всемогущий несколько мгновений не двигался с места, но когда он это сделал, то не в сторону Изуку или его места. Его слова выгнали Всемогущего из комнаты, и дверь захлопнулась за ним. Звук закрывшейся двери пронесся сквозь все его тело, свидетельствуя о расстоянии между ними двумя. — Я не верю, что он ненавидит тебя, Мидория, — вмешался Незу, обращаясь к нему с легкой успокаивающей улыбкой. — Не говори ему, что я так сказал, но Всемогущий всегда действовал на основе инстинкта, а не интеллекта. В твоем случае он довольно сильно расходится с самим собой. Это вовсе не оправдывает его поведения, ни в коем случае, но это действительно означает, что такая реакция на самом деле мало связана с твоими действиями, а в большей степени является результатом его собственных укоренившихся убеждений. И такое его поведение — это вовсе не твоя вина. Было приятно услышать мнение директора, но Мидория действительно не знал, как на это ответить. Изуку в течении десяти месяцев скрывал, кто он такой, как это могло не повлиять на ситуацию? Все это время было наполнено нежными воспоминаниями, и теперь душевная боль усугублялась осознанием того, что люди теряли свои причуды и умирали, пока он дурачился со Всемогущим. Глаза парня вновь наполнились слезами, и он отвернулся от находившихся в комнате людей. — Я не должен был тренироваться с ним. Все это причиняло людям боль и делало ситуацию только хуже. Я должен был просто сказать нет. Мне пришлось принять сотни причуд, чтобы мой отец был счастлив, и это уже не имеет значения, потому что Всемогущий меня ненавидит, а папа в ярости. Все было напрасно. — Нет, не напрасно, — утешил его Незу, заставляя его недоверчиво фыркнуть. — Поверь мне, Мидория. Все будет хорошо. После небольшой паузы вмешался Айзава. — Ну и что дальше, Незу? Кроме того, чтобы повесить Всемогущего на флагштоке. Неожиданного смеха Изуку было достаточно, чтобы все в комнате расслабились и фыркнули вместе с ним. Даже Сотриголова слегка ухмыльнулся, хотя для определенного героя номер один это было скорее обещанием боли, чем весельем. — Я полагаю, мы договоримся о встрече с Мидорией перед началом операции, — радостно начал Незу. — Кроме того мы могли бы проработать финальные детали, собрать группы и установить на тебя какое-нибудь устройство слежения, чтобы мы знали, когда начинать. Как тебе такой вариант? — Мы должны найти для меня способ сбежать, — уныло ответил Изуку. — В прошлый раз все закончилось не так хорошо, а теперь будет еще труднее. — Что? Изуку оперся руками о стол, слезы продолжали течь по его лицу. — Я имею в виду, я могу попробовать. Возможно, я смогу что-то передать с порталом или, возможно, сделать что-то похожее, используя причуду иллюзии на Курогири, будто бы я остался с ним, но это сработает только на минуту или две максимум. Или, если бы я был тебе нужен всего пятнадцать минут спустя, я мог бы сбежать. Однако отец найдет меня довольно быстро. Думаю, такой вариант был бы хорошим способом заманить его куда-нибудь, но тогда, если ты не готов и меня поймают, я не хочу знать, что папа будет делать дальше. Незу нахмурился, становясь серьезным. — Ты говоришь так, будто за тобой наблюдают, Мидория. Он закусил губу и кивнул. — Да. Сейчас я наказан за то, что выскользнул из дома для разговора со Всемогущим. У меня уже были проблемы из-за этого, из-за того, что я бросил отца несколько недель назад, а потом мне просто пришлось нанести Курогири удар с использованием паралитического шипа и убежать. Папа в ярости. Он думает, что я бунтарь, склонный к самоубийству, что я позволяю Каччану влиять на мои размышления. Он думает, что я недостаточно его люблю, поэтому меня не выпускают из его поля зрения на тот случай, если я сделаю какую-нибудь глупость. Я не должен жаловаться, ведь он никого не убивал из-за этого, насколько я знаю, но это означает, что у меня нет… ничего нет, на самом деле. Нет конфиденциальности. Нет школы. Нет спальни. Нет свободы. Папа все время будет смотреть на меня. Он ждет у входных ворот, наверное, гадая, где я. Он был окружен героями, и мысль о возвращении к отцу оставляла неприятный привкус во рту, как будто это было нормально. Казалось, что Незу искренне заботился о нем, и другие герои не показались ему слишком взволнованными или расстроенными, и от этого у него в груди сжималось сердце. — Я знаю, что нам нужен какой-то способ общения, но я не знаю, как это сделать так, чтобы папа не заметил, — обратился он к героям. — У меня нет подходящей причуды для этого. Все, что у меня есть, сопровождается какими-нибудь физическими изменениями или видимыми эффектами, а сейчас у меня нет возможности остаться в одиночестве ни на одну минуту. Даже походы в ванную комнату не проходят без присмотра. Это единственный раз, когда я… я… я… он заставит меня… я не хочу… Изуку вытер слезы, будто бы на их месте сразу же не возникали новые. — Все хорошо. Он знает о Каччане, поэтому меня не волнуют его действия, я просто не могу снова его ослушаться. Я сделаю все, что он захочет, если он оставит Каччана в покое. После этого они сделали перерыв, буквально на несколько минут. Незу пролистал документы, которые он дал ему, и тихим голосом заговорил с начальником полиции, вероятно, о том, как это будет работать, когда Изуку находится под постоянной охраной. Его причудам хотелось подслушать этот разговор, но он сдерживал их. Сейчас он сидел в кресле, Тсукаучи накинул ему на плечи одеяло, а Полночь подала стакан воды, который он держал в руках. — Я сожалею о Всемогущем, — неловко сказал ему Тсукаучи. Изуку с любопытством посмотрел на него. — Мне нравится думать, что мы с ним друзья, но я не знаю, что на него нашло. — Мой отец убил кого-то из его близких и вырвал ему живот, — пробормотал Изуку, откидываясь на спинку кресла. — Я знал, что он будет расстроен. Тсукаучи потер затылок. — Ну, да, но его отношение не должно быть нацеленно на тебя. У меня тоже были сомнения на твой счет, но ты все это время говорил правду. На самом деле, чтобы поддерживать действие причуды правды так долго, нужно быть очень честным человеком. Ты будешь удивлен, сколько людей на самом деле знают про мою причуду и продолжают лгать. Я поговорю с ним, хорошо? — …Благодарю. В комнате стояла тишина, исключением было бормотание Незу, но через несколько мгновений Полночь села рядом с ним и широко улыбнулась. — У тебя все будет хорошо, малыш, — утешила его Полночь. — Тебе понравится учиться, — подмигнула она. Сердце Изуку подпрыгнуло от этого намёка. Я прошел. Но потом он подумал о роботе с нулевым показателем. Это напомнило ему… — Эмм, директор Незу? — Да? — взгляд мыши мельком прошелся по нему в ожидании. — Пожалуйста, убедитесь, что не забыли разделить очки от разрушающего шара пополам с Шоджи, и, пожалуйста, не засчитывайте ни одного очка из тех, которые я получил с помощью причуды, — сказал Изуку. На растерянный взгляд учителя он поспешил уточнить: — На экзамене. Я хотел сделать это без использования причуд, но все пошло наперекосяк, когда я увидел, что пострадала гравитационная девушка. Пожалуйста, не учитывайте их. — Ты же знаешь, что нулевой робот ничего не стоит, — заметил Незу с веселой усмешкой. Изуку рассмеялся, и впервые этот звук прозвучал так, каким и должен был быть у четырнадцатилетнего паренька. Все в комнате моментально были очарованы им. — Что смешного, парень? — проворчал Айзава. — Если выходящий за все разумные границы гигант не был чем-то вроде испытания, тогда я не знаю, что это было, — усмехнулся Изуку. — Ну же, Незу, это была худшая ложь, которую я когда-либо слышал. Учителя начали смеяться вместе с ним, включая Незу. — Ну, он не ошибся, — хихикнула Полночь. — Но ты был таким героическим, Деку. Ты должен знать, что мы начисляем очки за героизм. — Я угадал, — слегка улыбнулся Изуку. Но, ммм, я не хочу ничего портить, я пойму, если мне придется дождаться своей оценки или если вы отклоните мою заявку по другим причинам, просто я действительно это сделал? Я знаю, что разделил очки за подземную парковку с Шоджи, но при этом, без каких-либо очков, которые я получил за робота с нулевым показателем, сделал ли я это? Я сделал это без причуд? Незу тепло улыбнулся ему. — Даже без дополнительных очков за спасение, Мидория, и с разделением очков за инцидент с краном, ты набрал 81 очко злодея. Ты находишься на вершине списка и получил бы формальное зачисление только по этим пунктам. По факту, ты сделал это без причуд. На его глаза навернулись слезы, и он поклонился директору. — Спасибо. — Почему это так важно, ребенок? — монотонно спросил Айзава со стороны. — Почему без причуд? Изуку посмотрел на Сотриголову, пытаясь придумать, как именно передать увиденную им боль с их точки зрения. — Мой отец, как вы думаете, каким образом он обретает власть? Все в комнате затаили дыхание. — Причуды, — объяснил Изуку. — Его основной промысел — причуды, так было всегда. Это не плохо, не совсем так. Причуды… прекрасны. Они хорошие, и у них есть собственные сердца. Папа дает людям причуды, когда они хотят их, и это как будто подарить им бесценное сокровище. Мне может не нравиться то, каким образом большинство моих причуд попали ко мне, но это не значит, что я их ненавижу. Я люблю их. Раньше я думал, что я дракон, собирающий и хранящий сокровища в своем логове. Я сравниваю их с драгоценными камнями. Самоцветы, которые так ярко светятся внутри каждого, что невозможно увидеть их и не улыбнуться… Но… Изуку задумчиво закусил губу. — … Но я видел слишком много людей, которые делали ужасные вещи только для того, чтобы мой отец дал им или их детям причуды. Потому что люди ненавидят людей без причуд. Потому что люди хотят признания, или власти, или мести. Он получает все больше и больше власти каждый раз, когда кто-то говорит простому человеку, что он менее способный, менее важный, просто ничтожный. Это приносит так много вреда. В комнате было тихо, пока он излагал свои мысли, стояла задумчивая тишина. — Люди думают, что это оправдано, — объяснил Изуку, вспоминая свой разговор с Всемогущем несколько месяцев назад. — Это не выглядит умышленным злом, когда они говорят об опасности определенных профессий, например, при работе героем, и поэтому люди без причуд не должны пытаться и становиться ими. Если они хотят спасать жизни, им следует стать врачом. Но затем кто-то говорит им, что у каждого человека в больнице есть причуда, которая помогает исцелять людей, или закрывать порезы, или определять инфекцию, и поскольку они не могут быть даже хорошим врачом по сравнению с такими людьми, зачем им беспокоиться? Они могли бы быть лучшей медсестрой или санитаром, верно? Кроме того, у таких профессий тоже есть возможность для использования подходящих причуд, и тогда такие люди вынуждены мыть умывальники и делать уборку. И даже тогда им трудно остаться на этой работе, потому что, если к ним приходит кто-то с подходящей для этого причудой, работа все равно переходит к ним. Каждый раз. Изуку вздохнул. — Вот как папа получает свою силу. Слишком много людей, которым хотя бы один раз отказали, или которые хотят силы, чтобы бороться за себя, приходят к нему с просьбой о помощи. Я не виню их за то, что они пришли к отцу или отказались от общества. Общество не дает людям без причуд найти свое место, или людям со слабыми причудами, или даже людям с причудами, не подходящими для выбранной ими профессии, поэтому их единственный выбор — либо сдаться, либо дать отпор. Мой отец единственный, кто дает им шанс. Наконец осознав свое желание, он взглянул на героев. — Если мне вообще позволят быть героем, когда все это закончится, я не хочу, чтобы моя история начиналась с прохождения теста с использованием сотни причуд и всеобщего восторга. Я хочу, чтобы она началась с того, что я вообще не использовал причуды. Я хотел попасть сюда из-за того, что тяжело работал над собой, а не из-за моей силы, чтобы показать всем людям без причуды, что они могут это сделать. Я просто… подумал, что это может помочь. Как-нибудь. Он сразу оказался зажат между двумя массивными грудями, когда Полночь развернула его к себе. — Ой, так ты хранитель! — она завизжала. — Незу, давай, мы пропустим его, а? Пожалуйста? Изуку наконец отстранился и позволил себе дышать, когда Незу кивнул. — Мы обязательно попробуем, Каяма. Пойдем, есть еще несколько вещей, которые нужно обсудить, прежде чем Все За Одного решит штурмовать школу в поисках своего сына. Все сели за стол и обратили внимание на Незу и Шефа полиции. Изуку? Он подскочил из кресла, сердце колотилось. Папа. Все в комнате смотрели с изумлением. Ты в порядке, сынок? Голос отца пронзил сознание, заставив его вздрогнуть. Его отец был разочарован прямо сейчас, разочарован тем, что его там нет. Все остальные дети выходят, и я не могу тебя найти. Я…я уже иду! Дай мне минутку! Пауза. Изуку, я послал за тобой твоего друга. Мы поговорим об этом позже. Да, папа. Присутствие отца начало пропадать из его головы, пока совсем не исчезло. Он перевел свои налитые кровью глаза на Незу. — Отец интересуется, где я. У меня мало времени. Тебе еще что-нибудь нужно от меня? Грызун склонил голову. — Есть ли способ организовать его устранение в ближайшие несколько дней? Ты мог бы спросить своего отца и прислать нам время, которое тебе подходит? — Нет! — выпалил Изуку, шокируя всех. Нет, этого не могло случиться. Не тогда, когда Всемогущий выглядел так, будто он вот-вот упадет. — Нет-нет, так это не сработает. Вы столкнетесь с чем-то большим, не только с моим отцом, и даже тогда… нет. Вы не готовы. — Информация, которую ты предоставил, довольно исчерпывающая, гав, — рявкнул Цурагамаэ. — Незу говорит, что у нас достаточно средств для начала операции, при условии, что мы сможем определить точное местонахождение Все За Одного. — Прямо сейчас он находится за стеной UA, — бойко заметил Изуку. — Но вам нужно что-то большее, чем знание этого. Вы должны быть полностью уверены, где он будет. И он, э-э, я имею в виду, Всемогущий должен иметь возможность работать со мной, а перечисленные мной профессионалы должны быть проинструктированы и обучены основам борьбы с ному. — Ну, тогда давайте устроим выходной, — хихикнул Незу. Думаю, у меня есть идея, как заставить Все За Одного уступить. В дверь внезапно постучали. — ДЕКУ! — Каччан! — Изуку бросился к двери, столкнувшись лицом к лицу со своим другом. Другом, у которого в руке был клочок бумаги, а на лице было решительное выражение. — Ты встретился с папой?! Ты в порядке? — Может быть, — парень протиснулся мимо него в комнату с героями, как будто он там был до этого. — Слушайте, старик Деку послал меня за ним. Я сказал ему, что Деку где-то паникует из-за экзамена, но это не дает ему времени. Он должен идти. Незу весело кивнул. — Хорошо. Мы уже заканчивали. Мидория? Изуку замер. — Жди свое вступительное письмо на следующей неделе, — сказал Незу с озорной улыбкой. — Это поможет тебе остаться в одиночестве на несколько дней. Тебе также следует рассказать отцу о своей необычной встрече с нулевым роботом. Это должно его обрадовать. Изуку энергично кивнул. — Да сэр. — А теперь иди, — мягко посоветовал Незу. Герои, что стояли перед ним, все смотрели на него с благосклонностью и сочувствием. — Мы скоро увидимся. Еще немного, да? Изуку снова чуть не прослезился, но Каччан схватил его за руку и дернул вперед, рыча ему в лицо. — Тебе лучше не сдаваться, понял, Деку? Мы вытащим тебя оттуда, даже если мне придется самому его взорвать, понятно? — Каччан, нет, — пробормотал Изуку, предостерегающе переводя взгляд между ним и начальником полиции. Взрывоопасный парень фыркнул, отказываясь взять свои слова обратно. — Только будь осторожен и ни с кем не сражайся, Каччан. Если ты пострадаешь, ты же знаешь, что я брошу папу и приду к тебе, верно? Вот для чего это нужно. Он многозначительно постучал по ладони друга. Каччан немного покраснел, но Изуку продолжал настаивать. — Если ты пострадаешь, я приду. Так что если ты не хочешь, чтобы у меня снова были проблемы с отцом, тебе лучше оставаться в безопасности. Каччан разочарованно нахмурился. — Хорошо. А теперь иди, Деку. Мне нужно немного поболтать с героями. Это заставило Мидорию остановиться, но решительная вид Каччана говорил ему, что что бы это ни было, он не хотел, чтобы Изуку знал об этом. Поэтому он наклонился, чтобы обнять Каччана. — Ты все еще не ненавидишь меня? — Нет, — фыркнул парень. — Хотя ты чертовски раздражаешь. Давай, тупица. Ты рискуешь всей операцией, чтобы обнять меня. Приставучий Деку. И снова Каччан заставил его улыбнуться. Он улыбнулся своему другу самой яркой улыбкой, которую когда-либо появлялась на его лице. — Пока, Каччан. Когда Изуку уже бежал к выходу, дверь за ним закрылась с таким грохотом, который мог создать только Каччан. Теперь пора встретиться с папой.

***

Кацуки впился оскорбленным взглядом в дверь, которая мешала ему последовать за Деку. Было неприятно снова отпустить ботаника одного, отправить его обратно к психопату. Но Деку пришлось уйти, а ему пришлось остаться и поговорить с героями. Это отстой. — Бакуго, ты в одиночку встречался с Все За Одного? — с большим неодобрением спросил его Топ Джинс. — После всего, что мы обсуждали, ты все еще подвергаешь себя опасности? Он засунул руки в карманы и вызывающе посмотрел на модного героя. — Не то, чтобы я планировал это! Его старик ждал у ворот, и он хотел поговорить. Я не собирался делать вид, что не заметил его. — Что-то случилось? — подсказал Незу. — Я так понимаю, это что-то важное? Он сунул группе людей листок бумаги, показывая им написанные на нем числа. — Его номер. Этот ублюдок хотел знать, как далеко я готов зайти ради Деку, и когда я сказал ему, что ботаник не сможет от меня избавиться, он предложил тренировать меня. Какой-то бред о том, чтобы стать хорошим «помощником» или что-то в этом роде. Очевидно, он хочет использовать меня против Деку. — В этом есть смысл, — подумала Полночь. — Мидория сказал нам, что в прошлом месяце он вел себя более безмятежно, чем обычно. Если Все За Одного надеется снова стать ближе к своему сыну, было бы полезно иметь на своей стороне кого-то, о ком он заботится, чтобы удержать его там. Именно так Кацуки и думал, ему не нужно было слышать, как это повторяется в ответ на его слова, хотя было приятно, что профессионал подумал так же. — Я хочу это сделать. Сущий Мик и Полночь казались удивленными, а вот Айзава и Незу — нет. На самом деле, этот пугающе умный директор почему-то выглядел подозрительно довольным. — Ооо? — Деку смотрит на вещи не правильно, — возразил Кацуки. — Он думает, что заслужил все те вещи, что делает его отец. Если он не может позвонить, вам нужен кто-то, кто сможет это сделать. — Ты ведешь себя нелогично, — упрекнул его Айзава. — Мидория говорил, что его отец не причинит ему вреда, но он сделал противоположное заявление касательно тебя. Ты будешь в гораздо большей опасности, чем твой друг. Мы не можем позволить тебе сделать это. — Думаешь, я не справлюсь?! — рявкнул он герою. — Ты сошел с ума, если думаешь, что я снова оставлю Деку наедине с этим парнем на несколько недель! Не после того, что он сделал! Кацуки представлял из себя настоящий клубок из едва сдерживаемого разочарования и гнева, но он прекратил кричать, как только директор встал. — Ты прав, что беспокоишься за него, — сказал Незу, поощряя его своим спокойствием. Он сдерживал свой гнев, засунув руки в карманы, чтобы не поддаться соблазну что-нибудь взорвать. — Но твое активное участие может закончиться для тебя хуже, чем то, что Мидория останется в одиночестве. Мы должны учитывать все последствия, молодой Бакуго, включая самые худшие из них. Такие как смерть, например, или потеря причуды. Он жестокий человек. Я не в праве отдавать тебя в его руки. Кацуки рассердился. — Значит, я должен просто сидеть на месте и не вмешиваться?! Снова?! Я делал это раньше для Всемогущего, ты думаешь, я сделаю это для тебя?! Отличный шанс! Все учителя переглянулись. Наконец, вмешался начальник полиции. — Мы будем держать тебя в курсе, Бакуго, но я не могу утверждать, что тебе позволят участвовать. Оставим эту возможность на случай чрезвычайной ситуации. Если возникнет такая необходимость, мы поговорим об твоем участии. Но только в крайнем случае, это понятно? Он оскалил зубы, но держал рот закрытым. Эти люди были героями. Кацуки хотел верить, что они, по крайней мере, не настолько идиоты, чем Всемогущий.

***

Его отец приветствовал его с распростертыми объятиями и очаровательной улыбкой, которая не соответствовала тому факту, что он прождал целый час, пока сын выйдет из школы. По крайней мере, он мог успокоить своего отца, используя совет Незу. — Прости, что заставил тебя ждать, папа. — Ты плохо выступил? — Они завернули за угол, где Курогири собирался их подобрать, и отец вел его, поддерживая рукой за плечи. — Твой друг сказал, что ты расстроен. — На самом деле я думаю, что у меня все получилось, папа, я заработал много очков. Но, ммм, я знал, что на экзамене будет гигантский робот, но совершенно не был готов к тому, насколько он окажется разрушительным. Я запаниковал, — нервно объяснил Изуку. — Извини, я хотел пройти тест без причуд, но использовал их, папа. Стреловидное тело и некоторые другие из них. Я как бы… уничтожил его. Его отец долго и громко смеялся. И хотя это было хорошо, что его отец был так счастлив, Изуку яростно покраснел от смущения. Папе не нужно было так сильно смеяться. — Вся эта суета из-за того, что ты не хочешь использовать свои причуды, — поддразнил его отец, — и в конце концов ты сделал это эффектно. О, сынок, ты все еще находишь способы доставить мне удовольствие. — Папа, — застонал он, одновременно чувствуя внутри облегчение. Его отец был счастлив, он не стал спрашивать о пропущенном часе. Все было хорошо. — Это не смешно. Теперь нам нужно обновить данные в реестре причуд, и мне нужно придумать для них имя. Какое название я могу придумать для регистрации? Его отец нежно улыбнулся ему. — Может быть, что-то похожее на мое собственное имя? Возможно, еще одна цитата Дюма. О, или эту латинскую фразу, которую я люблю, omnium contra omnes. Она означает «все против всех». Это было одновременно и точно, и расплывчато. Тогда «все» было бы просто общим описанием причуды увеличения всего тела. Очень просто. Изуку не понравилось это имя, но он не стал говорить это вслух. — Я бы так хотел, чтобы сегодняшний день ты провел вместе со мной, — горестно вздохнул его отец. Это была зловещая фраза, заинтересовавшая Изуку. С чего бы ему не проводить день со своим отцом? Казалось настолько очевидным, что он весь вечер после экзамена будет рядом со своим папой, и идея чего-нибудь другого была просто дикой. Портал Курогири открылся перед ними, и его отец улыбнулся ему. — Тем не менее, предстоит много работы. Томура хочет, чтобы его особенный друг заработал до того момента, как ты пойдёшь в школу, и нам нужно посетить небольшое собрание с новым союзником. Правильно. Наказание. Даже несмотря на счастье на лице его отца, хватка его руки перед тем, как он прошел через портал, была все еще слишком крепкой. Папа может быть счастлив видеть его, знать, что он наконец использовал причуду на публике, но он не будет удовлетворен полностью такими мелочами. Возможно, опоздание не принесло пользы. Желудок Изуку немного перевернулся, когда они прошли через портал в хорошо освещенную лабораторию.