Он лгал

Всю следующую неделю директора Незу, Всемогущего и учителя Айзавы не было в школе. Они присутствовали на собраниях, которые были — Изуку это точно знал — посвящены ему или деятельности Все За Одного и расследованиям, связанным с его злодейскими планами. Мидория был уверен в этом. Он ждал, что они придут к нему… но никто из них так и не появился возле его кровати в больничном крыле. Герои сдержали своё слово — Изуку не участвовал в дальнейших расследованиях. Парень старался не позволять тому разговору, который у него с ними был, беспокоить его, но сказанные тогда слова всё равно продолжали прокручиваться в его голове. Изуку просто не мог этого понять. Какой смысл в том, чтобы держать его подальше от расследования? Он был лучшим выбором для этой работы! Как будто они добровольно лишали себя форы в этом деле, взяв на себя всю ответственность, и в этом не было никакого смысла! А затем те слова, что сказал тогда Незу: «Мы должны использовать этот период относительного мира для укрепления. Давай мы еще раз попросим медсестру исцелить тебя, прежде чем попытаемся увеличить твою нагрузку на тело. Ты должен быть достаточно здоров и вынослив для того, чтобы использовать свои причуды, и, возможно, выздороветь окончательно, чтобы по-настоящему смириться с текущей ситуацией.» — Как ты думаешь, что директор имел в виду, Каччан? — спросил Изуку, плюхнувшись на край кровати. Было приятно вот так сидеть там, подчиняясь прихотям гравитации, даже если у него уже не было даже обычного головокружения. Бакуго работал над последними ошибками в тестах, готовясь к экзаменам в Альдере, которые должны были быть на следующей неделе. Экзамены, на которые Изуку вежливо не допустили. — Они думают, что я не буду счастлив здесь? Или что я не ценю причуды? Потому что я делаю и то, и другое! — Я думаю, ты тупица, — проворчал Кацуки, продолжая сосредоточенно что-то писать на своем листе. — Эй! Блондин уронил ручку и лениво расправил плечи, после чего неторопливо потянулся всеми мышцами, прежде чем, наконец, встретиться с Мидорией взглядом. — Ты ведь ненавидишь эти причуды, Деку. И они это знают. Причуды внутри Изуку принялись беспокойно толкаться, восприняв сказанное как личное оскорбление и растягивая его внутреннее хранилище словно кожу. — Я не… — Кацуки одним лишь взглядом заставил его замолчать, и Изуку несколько обиженно подумал, что чуть ли не каждый человек в его жизни может определить, когда он лжет. — Ну, не то чтобы я ненавижу причуды, я просто… — Их украли у владельцев, и поэтому ты чувствуешь себя виноватым, — проворчал Бакуго, успокаивающе похлопывая по плечам друга. — Ха, хорошо, давай с начала. Слушай, ботаник, у тебя проблемы. Они это знают, и ты это знаешь. Изуку нахмурился и открыл рот, чтобы возразить, но тут Каччан отодвинул свой стул в сторону и раскрыл руки. Это было приглашение, от которого Изуку никогда не собирался отказываться. Через долю секунды парень переполз через кровать и направился прямо туда, где находился Кацуки, и упал прямо в подставленные руки друга, крепко обнимая его. Пара слезинок скатилась из глаз Мидории, когда он словно растворился в объятиях своего друга, таких теплых и согревающих, словно сауна после рабочего дня. Как мне это нравится. — Ага, о чём я и говорил, — фыркнул Бакуго, по прежнему не предпринимая попытки оттолкнуть парня. — Думаешь, что это нормально, если ты используешь меня как замену чертовой подушки для обнимания, а? — Ты не замена! — возразил Изуку, глядя прямо в глаза блондину. — Не говори так — ты же знаешь, что ты важнее этого, Каччан. Кацуки был намного, намного важнее для него, чем какая-то подушка. Оба парня оценивающе смотрели друг на друга, и Изуку ужасно захотелось выразить все свои чувства, которые он испытывал к взрывному другу. — Ты мой лучший друг, и я люблю тебя, — Изуку покачал головой, отмахиваясь от упрека, мелькнувшего на лице Бакуго. — Нет, стой. Именно ты! И я действительно тебя люблю. Ты тот, кто спас меня, Каччан. Кацуки прервал зрительный контакт и фыркнул, выпуская Изуку из своих рук. Мидория не двигался, просто продолжал сидеть на том же месте, на коленях блондина. — Не надо мне твоего дурацкого покровительства. — Папа никогда бы меня не отпустил от себя, если бы не ты, — настаивал Изуку, обхватывая друга руками за голову, чтобы тот снова посмотрел на него. Прищуренные красные глаза обещали ему все муки ада за такое грубое нарушение границ, но мысль о потере дружбы Кацуки — его объятий — была невыносима для Мидории. — Только потому, что ты замечательный, смелый и верный друг, папа думал, что я буду в порядке без его опеки и присутствия рядом. ТЫ МОЙ ГЕРОЙ, Каччан. И я хочу, чтобы мой друг и герой обнял меня. В какой-то момент Бакуго засомневался в сказанном, но через несколько секунд всё же сдался, снова обняв зеленоволосого парня. Изуку позволил своей голове опуститься на плечо блондина, такое успокаивающее и наполненное утешением, пока его причуды, которые в возмущении поднялись со своих мест и яростно подтолкнули его взорваться эмоциями, вернулись к своему (относительно, конечно) более тихому состоянию. — Это вредно для здоровья, — повторил Кацуки, и его голос был наполнен не столько осуждением, сколько смирением и признанием. — Это не вредит мне, — устало возразил Мидория. — Это ведь просто объятия, да? И я точно не могу просить о таком кого-нибудь другого. Герои даже не притрагиваются ко мне, когда приходят сюда. Тело, на которое Изуку опирался, начало дергаться, выражая тем самым гнев своего владельца, и парень быстро начал говорить, чтобы успокоить друга. — Я все равно не хочу, чтобы кто-нибудь из них пересекал границу моего личного пространства. Но нет ничего плохого в том, чтобы быть рядом с кем-то. Верно, Каччан? Ты же не возражаешь? Изуку успел закончить предложение до того, как разрыдался. Ему было нужно всё то время, проведенное вместе со своим любимым другом. Это время дарило ему тепло. Оно заставляло его осознавать себя реальным. Оно вносило смысл в его жизнь. — Я не хочу потерять тебя. Руки, обнимающие парня, усилили свою хватку, и Изуку почувствовал, как Бакуго чуть-чуть наклонился вперед, и тёплое дыхание утонуло в зеленых волосах. — Ты действительно думаешь, что я куда-нибудь пойду? — хмыкнул Кацуки, отталкивая Изуку в сторону, чтобы взять свой учебник. — Не будь идиотом. То, что ты прилипчивый как осьминог, для меня не новость. Кроме того, мне все еще нужен напарник, который будет разгребать жалобы и прочие дела гражданских, а так же будет заниматься бумажками в то время, пока я одной левой выношу злодеев. Я не смогу найти ещё одного такого же ботаника, как ты, кто сможет разобраться буквально с чем угодно, с любой причудой в мире. Смеясь сквозь слёзы, Изуку ещё глубже зарылся лицом в рубашку блондина. — Я всегда рад быть партнером Каччана. Бакуго какое-то время продолжал читать, а Изуку в это время просто лежал на его коленях*, даже не шевелясь. Мидория пытался медитировать и разобраться в тысячах новых причуд, которые кружили вокруг центра его причуды в поисках места для себя. Причуды, которые парень получил от героев в конце битвы, он оставил возле самой границы своего хранилища, чтобы потом было легче вернуть их первоначальным владельцам. А так же он собрал осиротевшие и более совместимые с ним причуды поближе к своему ядру для сортировки, в тщетной попытке успокоить устроенную ими бурю до такой степени, чтобы суметь воспользоваться их силой. Однако каждый раз, когда Изуку пытался это сделать, причуды снова устраивали хаос, продолжая беспорядочно метаться туда-сюда по хранилищу. Стоило парню поместить какую-нибудь из причуд на выделенное ей место, как тут же другая начинала ревновать к новенькой и вышвыривала ее с выделенного ей места. Мидория чувствовал себя маленьким ребёнком, неспособным контролировать свою причуду. Что напомнило ему… — Они сказали, что мне нужно время, чтобы побыть ребенком, — вздохнул Изуку, на минуту оставив сортировку своих сил, пока его мозг снова возвращался к тому странному разговору и прозвучавшим словам директора. — Что это вообще значит? У меня было детство. Проводить время с папой было даже весело… ну, то есть не всегда, но были и хорошие дни. К тому же, мы с тобой всё равно скоро станем героями! Постоянно вести себя как ребенок, это явно не то, чем мы должны заниматься. Раздраженно фыркнув, Бакуго ударил друга учебником по голове. — О-ой, эй! — Как обычный ребёнок, ха! Все эти диванные эксперты** даже не могут самостоятельно противостоять злодею 200-летней давности, — дерзко ответил Кацуки, снова переведя свой взгляд на написанное в своей книге. В ту же секунду блондин издал злой рык, потому что, скорее всего, в одном месте нашел ошибку, которую он допустил ранее. — Послушай, Деку, они сказали тебе, что не могут позволить тебе участвовать в этом расследовании, так что просто отдай им всю информацию, которую ты помнишь, и выкинь это дело из своей головы. У тебя сейчас даже нет всех этих дурацких причуд — мы начинаем наш геройский забег через сколько, через три недели? К тому времени тебе нужно вернуться в строй и получить в свою лодку хотя бы несколько из них. Просто сосредоточься на том, чтобы стать лучше, идиот. — Я не болен, я просто… слишком переполнен, — попытался подобрать слова Изуку, но не смог внятно объяснить весь тот водоворот из причуд, который сейчас бушевал у него внутри. — На данный момент у меня не должно уйти много времени на то, чтобы заставить мои причуды работать. Директор Незу приведёт сюда некоторых героев через пару дней, и возврат их причуд поможет освободить место для остальных моих сил. И я имею в виду, что мне больше не больно и я уже не сразу устаю, Каччан, это всего лишь небольшой дискомфорт. «Не должно уйти много времени» звучало как преувеличение века, и Бакуго прекрасно об этом знал, если судить по его резкому взгляду, брошенному на Мидорию. — Ага, как же, ну, у нас есть две недели для того, чтобы разобраться с твоей проблемой, прежде чем сюда заявятся остальные статисты. Так что поторопись уже. Перестань болтать и займись медитацией. Изуку изобразил руками, как он закрывает рот на замок, и слегка передвинулся, больше не цепляясь за бок Бакуго, а вместо этого улёгся головой на ногу блондина. Кацуки напрягся, и Мидория забеспокоился, что он достиг лимита на прикосновения от своего друга. Пожалуйста, нет, этого было слишком мало! К счастью, Бакуго через несколько секунд расслабился, и Изуку последовал его примеру, погрузившись в комфортное и медитативное состояние под действием чужих прикосновений, и снова потянулся внутрь себя своей причудой. Тем не менее, этот процесс всё еще приносил боль, Изуку мог честно это признать. Он действительно надорвался и повредил границы своего хранилища, вытолкнув причуды Сотриголовы и Полночи так скоро после того, как проснулся, но… Парень тяжело вздохнул и сглотнул неприятный ком, вставший в горле. Незу до сих пор не позволял ему вернуть остальным пострадавшим героям украденные у них причуды, пока он не сможет свободно использовать хотя бы одну из своих собственных. А сейчас единственной силой, которую, как он думал, парень мог бы использовать, была его комбинация «Все за Одного/Один за Всех», но острая боль, пронзившая его тело, напомнила ему, что нужно ещё подождать, прежде чем подтолкнуть себя к причуде Всемогущего. А теперь и его причуде. «Твоя причуда больше не может называться «Все За Одного», Изуку». Мидория вспомнил мягкий голос дяди. «Это теперь не то, что ты раньше знал, эта сила стала чем-то большим. Твоя причуда теперь представляет собой смесь «Все За Одного» и «Один За Всех». Если теперь эта сила не была ни одной из двух перечисленных, то тогда чем же она стала? Какое название Изуку должен был дать этой новой причуде? Мидория покачал головой и попытался сосредоточиться. Имя не имело значения — он даже не мог использовать эти, э-э, эту причуду! Но это не означало, что он не мог попытаться сыграть еще один раунд причудливого тетриса. Самый простой способ не допустить, чтобы все стало слишком бесконтрольным и хаотическим, — это сосредоточиться на одной части тела за раз. Мидория мог закрепить за определенным местом одну полноценную причуду, а потом добавлять поверх нее еще по одной причуде за сеанс, а затем сделать своеобразную прослойку между ними и повторить действия. Это напоминало ему процесс создания вафли из множества слоёв со сладкой начинкой между ними, или процесс копирования чертежей, когда под основной документ вы подкладываете еще несколько чистых листов бумаги, перекладывая всё это калькой. Изуку попытался сделать так же, уложив причуды слоями, но царящий внутри его хранилища водоворот из разных сил каждый раз снова и снова взбалтывал пространство, в которое он их размещал. И вот опять сотни причуд начинали соперничать друг с другом за место, куда бы он ни пытался их поместить. Мидории удавалось максимально свободно размещать их в своём хранилище, используя при этом буквально каждый сантиметр свободного пространства внутри себя, но такой способ не давал никаких гарантий того, что он сможет использовать их или хотя бы удержать на месте. Независимо от того, насколько глубоко Изуку сосредоточился на этом процессе, в глубине его сознания всё так же шёпотом звучали слова: Они хотят, чтобы я исцелился. Они действительно думают, что мне причинили боль? Что я постоянно подвергся стрессу? Они думают, что я… сломлен?

***

На протяжении следующих нескольких дней Изуку пытался незаметно и аккуратно исследовать окружающих его героев, проверяя их ответы на соответствие тому, что он знал, и тому, что сказал Каччан. Но как проверить, действительно ли все эти профессиональные герои думали, что он сломлен? Мидория не хотел этого делать, но ему пришлось в этом вопросе апеллировать к их героическим повадкам. Он начал со Всемогущего — безусловно, его наставник/опекун был самой легкой целью из трех, и единственным, кто легко и не задумываясь мог предоставить ему эту информацию. Всё, что Изуку нужно было сделать — это просто вовремя задавать правильные вопросы. При этом в своём обращении ссылаясь на своего героя. — Всемогущий? — начал Изуку, сжав в руках край одеяла. Кацуки к этому времени уже ушёл, чтобы успеть сдать свои последние три экзамена. — Вам когда-нибудь снились сны? Символ Мира оторвался от своих бумаг и наклонил вопросительно голову. — Сны? Я полагаю, что большинство людей постоянно видят сны, Мидория. Или ты имеешь в виду мечты и желания? — Нет, нет, — возразил Изуку и попытался выразиться более конкретно, — я имел в виду сны… обо «Все За Одного». Прозвучавшие слова были использованы для преднамеренного введения мужчины в заблуждение — он вёл себя совсем как папа, и Мидория ненавидел это, — но данный приём позволил бы ему увидеть, какие чувства вызывает у Всемогущего любое упоминание о его отце. Герой слегка закашлялся, едва успев в последний момент поймать вылетевшую изо рта кровь носовым платком. Он ненавидит говорить об этом. Конечно, он будет так делать. Почему-то данная мысль разнеслась по телу Мидории сильной болью. Но полученный вывод не был его целью сегодня. Парень хотел знать, считает ли Всемогущий, что ему нужна помощь. Голубые глаза мужчины снова открылись и вопрошающий взгляд нашёл его собственные глаза. — Мальчик мой, тебе снятся кошмары? Кошмары. Тот факт, что его наставник спросил о кошмарах, явно указывал на то, как герой думал. Что Изуку будет вспоминать о своем отце только в негативном ключе. Даже тот факт, что его сон действительно превратился в кошмар, не означал, что так должно было происходить каждый раз! Но парень не сказал этого вслух. — Всего лишь сны, Всемогущий. Это не кошмары. Я просто скучаю по нему, — вместо этого ответил Изуку, в отрицании качая головой. Это был преднамеренный поиск, и Изуку нашел именно то, что искал. Всемогущий, казалось, в ужасе отпрянул от него, его глаза метнулись в сторону, а тело приняло избегающую позу. — Мой мальчик, э-э, я, возможно, не лучший кандидат, чтобы говорить об этом, — признался герой. — Я просто рад тому, что сейчас ты находишься вдали от этого человека. Возможно, Незу сможет обсудить с тобой, почему ты так себя чувствуешь. Почему я так себя чувствую? У Изуку был свой ответ — Всемогущий не думал, что он должен испытывать именно эти чувства, вовсе нет. Всемогущий думал, что ему нужна помощь. — Все в порядке, — сказал Мидория, чувствуя, как тиски сжали его сердце. — Это случается не очень часто. Не беспокойтесь обо мне, Всемогущий.

***

Чем больше Изуку думал о своем пробном опросе, который он провернул со Всемогущим, тем больше понимал, насколько предвзятым и несправедливым был по отношению к герою. Мидория выбрал слабое место своего наставника и для проверки своей точки зрения специально надавил на него, тем самым воспользовавшись слабостью Всемогущего и подтвердив свои предположения. Это был способ, которым воспользовался бы его отец. Нет, ему нужно было получить ответы, используя лишь простые ассоциации и понятия, не связанные с трагическими событиями, чтобы вызвать на них реакции у героев. Сотриголова. Никто не использовал беспристрастную логику так, как это делал Сотриголова, особенно когда дело касалось других людей. Если подпольный герой считает Мидорию сумасшедшим, то тогда у него появятся доказательства, подтверждающие… это. В таком случае Изуку сможет показать им, что на самом деле они ошибаются и с ним все в порядке. И тогда герои, ведущие расследование, смогут снова включить его в список рабочей группы. Если эти люди всё это время думали, что он сломлен, то вполне логично, что они не хотели, чтобы Изуку был вовлечен во что-то травмирующее и ранящее чувства парня. А Сотриголова как раз был одним из тех, кто отвечал за расследование. Но как проверить героя, известного тем, что его очень трудно одурачить? Если бы учитель Айзава тоже думал, что он сумасшедший, то что бы в таком случае беспокоило героя больше всего? Что заставило бы мужчину бежать за ним быстрее ветра, потерять на время хладнокровность, перестать слушать голос разума и действовать импульсивно? Это была глупая идея. Но в порыве эгоизма Изуку пробрался на крышу одного из корпусов UA. Парень сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить чувство вины, поселившееся внутри него и говорившее, что это с самого начала была плохая идея, и шагнул вперёд, остановившись в опасной близости от края крыши. Пальцы его ног*** зацепились за холодный, обитый металлом выступ. Потребовалось меньше минуты, чтобы ленты захвата Сотриголовы обернулись вокруг Изуку и дернули его назад, заставив крутиться до тех пор, пока он не попал в руку героя. Мидория почувствовал на себе пронзительный взгляд серых глаз. — Проблемный ребёнок, — дыхание героя было слегка сбившимся, что явно свидетельствовало о поспешности, с которой он пришел сюда. — Что ты уже натворил? Вывод из действий, которые Изуку получил в ответ на свой поступок, был предельно ясным: герои опасались, что он склонен к самоубийству. Взявшие над ним опеку люди думали, что он сломался. — Ой! — воскликнул Изуку, улыбнувшись с притворной радостью. — Я просто хотел получше рассмотреть UA! Очень трудно все разглядеть, находясь в комнате, потому что у лучшей геройской академии в стране довольно обширная территория под контролем, но если подойти к краю, то можно увидеть крыши Полигона Бета****! Хватка лент на теле Мидории ослабла, и Айзава устало провел рукой по лицу. — Проблемный ребёнок, если хочешь осмотреть школу, то лучше попроси об экскурсии кого-нибудь из персонала. Мы возьмем тебя с собой. Не сбегай и выглядывай с самого края крыши. — Я просто стоял там, — возразил Мидория. Мужчина бросил на парня усталый взгляд, говорящий, что он в курсе этой намеренной забывчивости и непонимания, которые пытался изобразить Изуку, и знает, как текущую ситуацию можно рассматривать с его стороны. Конечно, вывод напрашивался сам по себе, но ведь на крыше были ограждения, стояли камеры и, конечно же, у него была причуда «Регенерация». Единственной причиной, по которой герой должен был волноваться за него, была мысль о том, что для мужчины всё это выглядело так, словно Изуку намеренно пытался спрыгнуть с крыши. Айзава думал, что он сломлен.

***

Эта мысль мучила Изуку весь остаток дня. Всемогущий и Сотриголова были двумя из трех проверенных опекунов, которым он доверял, и тестирования обоих доказали парню его правоту. Они действительно думают, что он каким-то образом оказался сломлен. Что Изуку каким-то образом вдруг стал пострадавшей стороной, жертвой. Герои не понимали, что с ним всё в порядке, что его отец никогда не причинял ему ни малейшего вреда. Они не понимали, что Мидорию нельзя было по-настоящему обидеть, изменить или оскорбить каким-либо образом, который мог бы причинить ему необратимую боль. Возможно… все думали, что ему нужна помощь? Была одна восхитительно умилительная, беспристрастная особа, у которой он мог бы спросить. Эри каждый день приходила к нему в кабинет медсестры, хотя редко можно было увидеть её в этом месте без Каччана. Изуку был тем, кто помог ей добраться до лазарета в тот день, так как Кацуки ушёл сдавать свои последние экзамены, и они вдвоем сидели на его кровати и вместе читали истории. — Леди Справедливость была ослеплена причудой своего противника и быстро окружена злодеями со всех сторон. Но она не позволила этому остановить ее. Даже оказавшись в ловушке, героиня не переставала бороться. Она сделала что-то потрясающее, — прочитал Изуку, демонстрируя девочке страницу с яркой иллюстрацией на ней. На рисунке была изображена высокая девушка, стоящая с гордым видом, в красно-белом костюме, за исключением черной полосы на глазах, показывающей всем, что она сейчас слепа. Злодей смеялся на заднем плане, а головорезы окружали ослепленную фигуру. Мидория перевернул страницу, планируя показать, что вот сейчас героиня будет сражаться, но нет. — Леди Справедливость не била своих противников, — объяснил Изуку. Он показал на фигуру одного из головорезов, который как раз выпустил мощную огненную причуду, но промахнулся по героине и вместо этого поразил нескольких своих сообщников. — Она увернулась, и злодеи ударили друг друга. Они превосходили ее числом, но героиня смогла сделать так, чтобы они вместо того, чтобы сражаться с ней, боролись друг с другом. Леди Справедливость была слепа, но совсем не боялась, потому что справедливость всегда побеждает. Парень перевернул страницу, показывая, что Леди Справедливость проносится между злодеями, и её глаза всё еще закрыты, но на лице сияет улыбка. — Но она не смогла обезвредить всех бандитов. Лидер злодеев, Доктор Смерть, сумел сбежать, — драматично прошептал Изуку. Эри пораженно вскрикнула. — Но ведь она могла его поймать, верно? — Может быть, — туманно проговорил парень, — а может и нет. Это не имело значения. Ей предстояло сразиться с ним в другой день, но пока она вырвалась из злодейской ловушки и привлекла его сообщников и подручных к ответственности, даже не используя свои кулаки. Леди Справедливость выиграла в тот день эту битву. На последней странице героиня была изображена стоящей на крыше здания, которое находилось явно вдали от того места, где происходило основное действие рассказа. Ее вид всегда беспокоил его, этот её образ — девушка не улыбалась, не хмурилась, просто… стояла со странной эмоцией на лице. Мидория предположил, что это, скорее всего, была печаль из-за того, что она потеряла своего командира, или, может быть, это было мрачное удовлетворение от того, что злодеев посадили в тюрьму. Окончательно. Так или иначе, история закончилась на изображении обманчиво спокойного лица Леди Справедливость. — Я рада, — Эри зарылась поглубже в объятия парня. — Она была окружена врагами, и это было страшно. Парень с улыбкой поцеловал девочку в макушку. — Я тоже рад, Эри. Герои всегда должны побеждать. Она повернулась к нему и улыбнулась. — Братик Деку, прочитаешь мне ещё одну историю? Что угодно, сразу возникла мысль в голове Изуку, которая сразу вернула его к суровой реальности. Он действительно был настолько сломан? — Я могу прочитать тебе еще одну, — сказал Мидория, потянувшись за другой книжкой и стараясь отвлечься от терзавших его сомнений. — Но, эммм, Эри, ты можешь сначала ответить мне на один вопрос? Эти большие красные глаза смотрели на него с таким доверием. — Малышка Эри, — начал сбивчиво бормотать Изуку, — может быть, ты тоже беспокоишься обо мне? О том, счастлив ли я? Маленькая девочка очень серьезно отнеслась к вопросу, на её лице появилось задумчивое выражение, нос сморщился, а на лбу пролегли глубокие складки. — Мне не нравится, когда братик Деку грустит, — наконец пробормотала девочка, тихо произнося слова в ладони. — Но братик Деку похож на меня. Иногда ему становится грустно, когда он думает о разных вещах. Сердце Мидории сжалось от пронзившей его боли, и он протянул руки, ещё сильнее притягивая к себе все расстроенную девочку. Она в ответ на это движение тоже обвила его руками, падая в его гостеприимные объятия и утыкаясь лицом в рубашку парня. — Все в порядке, — пробормотала она прямо в ткань. — Мистер Айзава говорит, что скоро тебе станет лучше. Они все думают, что я сломлен и в расстроенных чувствах. Изуку даже не мог начать грустить из-за полученного ответа, не с Эри, которая сейчас находилась в его объятиях. Он должен быть счастлив, когда он проводит время с ней. Должен показывать малышке, что все её предположения не верны, и он в порядке. — Не беспокойся обо мне, Эри, — Изуку крепко прижал её к себе, заслужив легкий смешок. — Я не грущу. Я просто очень, очень счастлив, что могу сейчас свободно проводить время с тобой. И я в предвкушении от того, что смогу прочитать тебе следующую историю про Леди Справедливость! Давай узнаем, что будет дальше.

***

Изуку не должен был удивляться тому, что Незу всё понял. Перед сном тот появился в кабинете медсестры с портфелем в лапах и улыбкой на мордочке. Так же в его палате появилась и Полночь, но быстро стало ясно, что она пришла только для того, чтобы отвести Эри обратно в учительскую. Приемные брат и сестра на прощание обнялись, а Мидория ещё и поцеловал девочку в светлую макушку. — Спокойной ночи, Эри. — Братик Деку снова грустит, — пробормотала она, глядя на него широко открытыми глазами. Парень смутился и покраснел. Это было действительно ново — он не привык к тому, что кто-то такой юный, как Эри, может так открыто выражать свои эмоции. — Я могу остаться, — предложила она, прежде чем начала стесняться. — Братик Деку хочет, чтобы я осталась? Изуку усмехнулся и слегка щелкнул пальцем девочку по носу. — Нет, нет, ничего подобного. Мне совсем не грустно, Эри. К тому же, тебе нужно хорошо выспаться. Всё в порядке. Иди готовиться ко сну, ладно? Девочка все еще колебалась, но покорно взяла пришедшую героиню за руку и отправилась в учительскую, продолжая всю дорогу до выхода из комнаты бросать на него тревожные взгляды. Мидория слегка помахал ей, когда она подошла к двери, и это принесло немного умиротворения в глаза малышки, когда девочка помахала ему в ответ. Полночь послала парню легкую улыбку, закрывая за собой и девочкой дверь. И теперь Изуку и Незу остались в комнате наедине друг с другом. Химера подошла очень неторопливо, медленно цокая кожаными туфлями. Мидория встретился с директором UA взглядом. — Я не ждал, что ты сразу доверишься нам, — прокомментировал Незу, слишком грациозно запрыгивая на кровать для того, у кого в лапах всё еще находился такой громоздкий портфель, — но, признаюсь, из нас троих я не ожидал, что первым ты решить испытать Айзаву. Ты знал, что он будет тем, кто придет на крышу, верно? Я не проверял его первым. Первой в голове Изуку мелькнула именно эта мысль. Парень прикусил губу и кивнул. — Но, э-э, я не делал, то есть, дело было не в моем доверии к вам. — Очень приятно это знать, Мидория, — проговорил директор, улыбнувшись. — Не мог бы ты рассказать мне, почему тогда решил это сделать? Какое-то время Изуку колебался, потому что, ну, даже он сам не полностью понимал причины данного поступка. — Ах, понимаю, — кивнул Незу, усаживаясь со скрещенными ногами на кровать. — Ты беспокоился не о том, что никто не придет, а о том, что кто-то придет. Я должен задаться вопросом… Это мои слова вызвали этот конкретный ход твоих мыслей? — Ты сказал, что мне нужно время, чтобы восстановиться, — начал свою мысль Изуку и замолчал. Когда Незу кивком головы потребовал дальнейших разъяснений, мальчик отвернулся. — Если бы я не сломался, мне не нужно было бы восстанавливаться. Мидория услышал характерный гул рядом с собой, звук, который, казалось, всегда сопровождал мысли Незу*****. — Я бы не назвал тебя сломленным, Мидория, — спокойно ответил директор, — однако, если позволишь, то после стольких лет заботы твоего отца ты не остался невредимым. — Но ты думаешь, что я сломан. Тишина была слишком гнетущей, а одеяло под такими сверхчувствительными руками, как у Мидории, казалось слишком колючим, словно оно было набито стальной ватой вместо мягкого и немного сбитого от времени хлопка. Парень чувствовал, как в его глазах снова собираются слёзы, а внутри кипит болезненная эмоция, похожая на обиду, смешанная с печалью и ещё чем-то. Изуку подтянул колени к груди и пытался успокоиться, зарывшись лицом в их тепло. — Мидория, посмотри на меня, пожалуйста, — попросил директор. Но парень никак не отреагировал на прозвучавшую просьбу. — Мне нужно, чтобы ты понял, о чем я говорю. Пожалуйста, повернись ко мне. Неохотно Изуку перевел влажные глаза на Незу. Черные, внешне напоминающие жемчужины глаза то ли мыши, то ли хорька, что смотрели на него сейчас, были уж слишком далеки от человеческих, чтобы по ним можно было правильно прочитать собеседника, но в них все еще чувствовалась некоторая степень сострадания. Химера с мрачным выражением лица провела лапой по своему глазу, через который пролегал длинный шрам. — Я пережил многое, Мидория, испытал как физическую, так и другие виды боли и страданий. Скажи мне, ты считаешь меня сломленным? Незу и сам должен был знать, что его ответом было «Да». Никто имеющий глаза не мог утверждать, что директор UA не пострадал, по крайней мере, хотя бы физически из-за своего сверхсекретного происхождения. Это должен был быть вопрос с подвохом. Изуку отказался отвечать. — Спасибо. Парень потрясенно уставился на добрую улыбку директора, которая словно сияла в свете флуоресцентных ламп. — Я благодарен тебе за то, что ты не стал лгать мне, — пояснил зверь с нежностью во взгляде. — Ты будешь удивлён, как много людей любят думать, что отрицание существования моих шрамов делает их каким-то образом заботливыми и добродетельными. Мы с тобой знаем, что это не так, правда ведь? Это просто делает таких людей неискренними. Незу перевел свой взгляд прямо на Изуку. — Кроме того, это сделало бы меня таким же лжецом и лицемером, если бы я сказал, что ты не пострадал, Мидория, или если бы я отказал тебе в дополнительной поддержке. Даже просто следить за процессом твоего выздоровления после всего произошедшего — важно для меня. — Дополнительная поддержка? — вымолвил парень, вытирая свои мокрые от слёз глаза. Прямо сейчас Изуку снова чувствовал себя маленьким ребенком, с прижатыми к груди коленями, текущими из глаз слезами и ощущением, что весь мир против него, что он не контролирует себя и происходящее вокруг. — Хотя я всегда делаю всё возможное для своих учеников во всех областях, я не являюсь лицензированным профессионалом в области психологической помощи и не могу сам исцелить твои травмы, — с некоторым юмором сказал парню Незу. — Поэтому мы, а именно Айзава, Яги и я, планируем организовать для тебя встречу с высококвалифицированным специалистом. Сердце Мидории в ужасе сжали невидимые тиски. — Директор, пожалуйста, не надо обращаться со мной так, будто я… Папа никогда не причинял мне вреда намеренно. Я не жертва, мистер Незу — я могу выполнять любую работу, которая вам может быть нужна. Я не такой как, я не… Позвольте мне доказать это. Я могу проявить себя перед вами. Еще одно мычание, но теперь оно сопровождалось пристальным взглядом. — Я полагаю, мы уже говорили тебе, что именно твой возраст, а не способности, именно это не даёт тебе, Мидория, права участвовать в расследованиях. Ты попросил, но тебе отказали, не торопись с этим. — Да, вы говорили. Извините. Изуку смирился со своей судьбой и старался не показать ни лицом, ни голосом той боли, что поселилась в его сердце. Это не принесло бы никакой пользы. — Хммм, ну, тогда всё в порядке, — прокомментировал Незу, — потому что я пришел сюда, готовый предложить тебе компромисс. То есть, если ты ещё захочешь услышать моё предложение. Изуку наблюдал, как зверёк отпирает принесенный портфель, ловко набирая комбинацию и щелкая сверкающими чистотой медными застежками. И вот кусочек блестящей натуральной кожи был наконец приподнят, и перед взором парня явилось большое количество буклетов, переплетенных вместе и сложенных в общую папку. — На днях ты упомянул, что не нуждаешься в некоторых курсах, которые мы преподаем нашим ученикам здесь, в UA, — вспомнил Незу, хватая несколько верхних буклетов. — Я не могу идти на уступки в отношении твоей терапии, Мидория, так как уверен, что это жизненно важно для твоего дальнейшего выздоровления и прогресса. Однако ты выразил озабоченность по поводу своего образования — в этом я с радостью могу тебе помочь. Я не допущу, чтобы мой подопечный страдал из-за отсутствия интеллектуальной нагрузки. Каждый буклет был выложен перед Мидорией и выставлен на обозрение, начиная с математики, естественных наук, истории, родного языка, английского языка и других. Были бумаги для первого года обучения, затем шли папки с данными для второго и третьего года обучения. — В каждой из этих папок содержатся письменные экзаменационные вопросы, которые учащиеся в UA ученики сдавали на прошлой неделе, по крайней мере, большая их часть, — продолжил Незу. Последний буклет был выложен в образовавшуюся стопку из бумаг, сложенную на кровати Мидории. И одно неверное движение могло разрушить всё и отправить на пол все эти бумаги. — Если ты хочешь развиваться и двигаться вперёд — конечно, я рад предоставить тебе возможность проявить себя передо мной, как ты и хотел, — то я бы хотел, чтобы ты просмотрел и попытался ответить по крайней мере на все экзаменационные вопросы первого года до начала нового семестра. Если ты получишь за них хотя бы «А»******, тогда я позволю тебе взять на себя некоторые взрослые обязанности школьных учителей и использовать время занятий, чтобы помочь ученикам стать лучше здесь, в UA. Если бы отец не научил его контролировать выражение лица, у Изуку бы отвисла челюсть. Незу предлагал ему… — Да, это будет должность преподавателя на неполный рабочий день, — директор закончил мелькнувшую в голове Мидории мысль, как будто она была его собственной, и снова улыбнулся. — Возможно, тебе не разрешено принимать участие в наших расследованиях, Мидория, но ты ценен не только своими знаниями о злодейской работе своего отца. Думаю, тебе понравится эта новая роль. Но только при условии, если ты сам действительно этого хочешь, конечно, — я никоим образом не требую от тебя заниматься этим. Однако, учитывая, насколько ты был непреклонен в этом вопросе, когда мы обсуждали эту тему на днях, и настаивал на разрешении вносить свой вклад в наше дело, я подумал, что это может быть подходящей альтернативой, которая устроит нас обоих, без нарушения законов и без растрачивания твоего потенциала. Изуку дотронулся до первой папки, продолжая напряженно размышлять над предложением директора. Это был его шанс проявить себя перед героями здесь, в UA. Незу хотел, чтобы он доказал свой интеллект, и как только он это сделает, ему будет позволено доказать, что он может сделать больше. Он мог сделать себя бесценным для школы и героев, которые ему помогли. — В чем будет заключаться моя работа? — он спросил. Улыбка Незу стала шире, возможно, даже переросла из дружеской во что-то более вызывающее. Что-то угрожающее появилось в его взгляде. — Это будет зависеть от того, насколько хорошо ты справишься с этим первым заданием. Это был вызов. Изуку ответил той же дерзкой улыбкой. — Да, директор.