Он лгал

Эта земля, наполненная огоньками и абстрактными тенями, была ужасным местом, если рядом не было предыдущих хранителей этой силы. Когда бывшие владельцы причуды появлялись там, то каждый из них, казалось, светился изнутри и освещал окружающее пространство силой «Один За Всех». Сейчас же вокруг Изуку не было ничего, кроме серого цвета. Куда бы он ни смотрел, все равно не мог найти ни единого намека на то, что его предшественники когда-либо были тут. Парень мог бы подумать, что это был неправильный сон, если бы не скрытое движение и пронизывающий всё вокруг шум… очень знакомый, но слишком слабый, чтобы его вот так распознать. — Изуку… Мидория обернулся, но в темноте никого не было видно, и дымные миазмы, что кружили вокруг него, были единственными преградами, что отражали эхо его имени. Это не было похоже на то же самое место, где прошлые пользователи причуды передали ему свою силу, но одновременно это была темная изнанка этого мира. Все было почти таким же, только намного туманнее, мертвее и одновременно как-то роднее. Дым приблизился к нему и растекся по всей его коже. Только тогда, когда туман полностью окутал его, Изуку понял, почему эта субстанция казалась ему такой знакомой. Эта мысль пришла с приступом паники, даже если его сердце страстно желало, чтобы он протянул руку к глазам, образовавшимся из тумана. К голубым глазам, наполненным любовью. Дым, словно принимая форму рук, сжался вокруг мальчика в объятиях. Сердце Мидории отдавало бешеным стуком где-то в районе горла. — Папа. — Изуку… Изуку… Изуку… — вещал дым, сгущаясь вокруг него и напоминая плотное дождевое облако. В голосе и прикосновениях ощущались тепло и утешение отца. Его отца. — Изуку…. — Держись от него подальше! Пользователи вспыхнули в поле зрения мальчика, восемь точек яркого света появились на фоне теней. Изуку инстинктивно отпрянул назад, погружаясь дальше в густой туман, следуя даруемому утешению, а не шоку, но призрачное ощущение превратилось из безопасного в удушающее. Дым поглотил его и стал единственным воздухом, доступным для дыхания, и Мидория чувствовал, как тот заполняет его изнутри с каждым сдавленным вздохом. Дым, казалось, расширялся внутри него, достигая каждого уголка, каждой клетки его тела. Эти объятия душили его. Изуку чувствовал себя так, так неправильно. Он собирался взорваться и расколоться на осколки в сокрушительной хватке дыма. — Отпусти меня! — закричал парень, борясь с окутавшими его черными щупальцами. Тонкая рука его дяди потянулась к нему сквозь туман, но Изуку даже не мог на это отреагировать — он мог только отчаянно бороться, чтобы освободиться. — Отпусти меня! Изуку резко приподнялся на руках, тяжело дыша, чувство глубокого беспокойства свернулось в клубок где-то внутри него. Больничный запах антисептика и свежего постельного белья ударил парню в нос, и пелена кошмара спала с его глаз. Осматривая палату, он заметил одного из своих постоянных охранников, спящего в кресле у окна. Всемогущий. Изуку хотелось закричать и разбудить мужчину, хотелось сесть рядом с ним и положить голову ему на плечо, но нечто темное, поселившееся в его сердце, напомнило ему, что сейчас ему нужен не Всемогущий. Даже если бы Мидория сделал, как хотел, то принял ли его герой? Приняв причуду Всемогущего, Изуку и представить себе не мог, что окажется там, где он был прямо сейчас. Медицинская палата в корпусе UA. В компании с директором Незу, Сотриголовой и Символом Мира. «Невиновный», по версии полиции. «Свободен делать все, что, черт возьми, ты хочешь», так ему сказал его блондинистый друг. Так много событий привело Изуку сюда: заботливое наставничество Всемогущего, непоколебимая преданность Каччана, безосновательное доверие и бесконечно щедрое предложение директора UA. Но, в конце концов, именно его отец отправил его на койку в больничном крыле лучшей геройской школы, набив тело Мидории украденными причудами. Этот дым! Папа! Изуку охватила паника, и он попытался дотянуться до причуды, любой, абсолютно любой из них, чтобы утешить себя — свет, самый обычный свет! Вызвать огонь! Или луч! Но все причуды так яростно бушевали и крутились внутри хранилища, что просто выскальзывали из-под его контроля, и пытаться ухватить хотя бы одну из них сейчас было равносильно тому, как если бы Мидория попытался поймать подхваченный ураганным ветром листок с дерева. Только его причуда, ставшая какой-то смешанной версией «Все За Одного» и «Один За Всех», оставалась на своем фиксированном месте, и это ни сколько не помогало парню утешиться, пока в голове продолжалась борьба метавшихся там мыслей. Чувство вины за то, что Изуку точно знал, где сейчас находился его отец, и что именно представлял собой тот дым, появившийся в его сне, а главное то, что парень на мгновение почувствовал в тот момент, когда попал в его объятия и утешался ими. Так же был ужас от осознания того, насколько знакомыми были эти объятие, ставшие под конец удушающими. Но… это ведь было не по-настоящему. Папа не держал его, конечно же нет. И ужас, и утешение были всего лишь иллюзиями, потому что Все За Одного отпустил Изуку с героями и сдался. Ради него. «Я всем сердцем хочу быть с тобой, но больше всего на свете желаю, чтобы ты был счастлив.» К горлу подступил ком, но парень проглотил его. Изуку сам хотел этого, он добился текущего положения сам, а это означало, что теперь у него нет права скучать по отцу. Теперь все должно быть лучше, чем было. Дела у Мидории стали идти значительно лучше. У него появилось так много вещей, за которые он был благодарен. Полиция решила не арестовывать его, Незу предоставил ему дом на территории UA, а его дядя, отголосок которого жил в его версии «Один За Всех» и Всемогущий остались вместе с ним. У Изуку было все, что ему было нужно. Айзава даже как-то привел Эри к нему перед сном, чтобы девочка могла просто обнять его на ночь. И то, как она каждый раз спрашивала, все ли с ним в порядке и есть ли у него новые бинты… Мидория не хотел выпускать малышку из своих объятий, но она сама быстро выбралась из его рук, забрав с собой и свое тепло, и отправилась к своей кровати, которая стояла в учительской. Айзава пообещал предоставить ему его собственную кровать после того, как он выздоровеет. Изуку был благодарен за то, что Эри тоже находилась в UA, и был рад за предоставленное место среди его героев. Каччан так же был тут, рядом с ним, и — как он узнал от его мамы, госпожи Мицуки — его друга, по-видимому, лишь несколько раз смогли уговорить отойти от его тела, пока он был без сознания. Но теперь, когда Мидория наконец проснулся, Кацуки ушел домой, хотя и сказал, что это было сделано для того, чтобы избежать встречи с прессой, которая собиралась явиться утром для того, чтобы взять интервью у только что проснувшегося злодея. В какой-то момент Изуку удалось схватить Каччана за руку и украдкой обнять, но и это тепло исчезло так же быстро, как и все остальное. Тем не менее, парень был рад, что смог провести с другом хоть немного времени и что Бакуго вернется завтра вечером. Всемогущий остался рядом с ним — вероятно, это было одной из тех вещей, за которые Мидория был больше всего благодарен. Герой Номер Один все еще был замотан в бесчисленные слои бинтов, но сама возможность видеть, что его наставник находится в безопасности и выглядит настолько здоровым, насколько это вообще возможно после всего произошедшего, было хоть каким-то утешением, но сам Изуку не знал, нужно ли ему именно это. Но… Изуку вздохнул и поднял руку к своему лицу. Он действительно должен быть благодарен. Благодарен за то, что Всемогущий остался рядом, благодарен за то, что герой больше не смотрит на него как на злодея мирового масштаба. Благодарен, что мужчина вместе с другими сотрудниками геройской школы приняли его. Да, Изуку был благодарен. Очень, очень сильно благодарен. Иногда достаточно было увидеть в комнате более одного героя, чтобы твердыня пала, и из глаз снова начинали течь реки слез. Но Мидория не мог чувствовать себя счастливым все время. Каждый герой, которого он видел, держал с ним дистанцию. Небольшие мелочи, правда, указывали на то, что не все люди избегали парня. Например, Исцеляющая Девочка одарила его своим лечебным поцелуем, Всемогущий подал ему свою руку, чтобы помочь встать с кровати и доковылять до уборной — Изуку был так благодарен, что медсестра UA не позволила никому увидеть его голым. Она понятия не имела, насколько сильно мальчик был ей благодарен за это. Так что скорее всего, ему разрешили только такие контакты с людьми. По крайней мере, Каччан проводил тут почти столько же времени, сколько и Мидория, а так же сейчас блондин больше не уклонялся от его прикосновений. Ему просто нужно было сделать небольшой намек на движение руками, и Бакуго сразу впускал его в свою зону комфорта, позволяя Изуку изображать осьминога, который прилипал к блондину спереди, сбоку, сзади, вообще везде, где только было возможно ухватиться. Изуку также больше не уклонялся от задаваемых вопросов, потому что знал, что Каччан больше не возражал против этого. Каччан первым подскочил на ноги и кинулся к нему, чтобы обнять, в тот самый момент, как Мидория проснулся, его друг желая прикоснуться к нему. Было так хорошо, что сейчас рядом с ним был Каччан. Но учителя полностью избегали общества парня, всегда обходя по широкой дуге его кровать или стараясь находиться на расстоянии вытянутой руки от него, избегая прикасаться к Изуку, а если выхода не было — то эти касания напоминали мимолетный сон. Наверное, они боятся меня. Эта мысль не покидала головы Изуку. Он знал, что такие мысли были несправедливыми по отношению ко всем этим людям. Герои, вероятно, давали ему свободное пространство или таким образом проявляли свою тактичность. Ну ведь, в конце концов, все они были профессиональными героями и не хотели, чтобы ему было неудобно с ними. Тем не менее, каждый раз, когда происходило что-то подобное, Мидория начинал думать о папе. Иногда это были мелочи, которые он мог игнорировать, например, происходящие изменения в тех тысячах причуд, которые вложил в него отец, или то, как он прикусывал кончик пальца между зубами, когда начинал бормотать, совсем так же, как иногда делал папа. Сложнее было игнорировать то, что он даже не спрашивал, как зовут человека перед ним, сразу же начиная анализировать его причуду. Или то, как Изуку хотел поиграться с фактами, преуменьшая или преувеличивая то или иное действие, как он хотел манипулировать полицией и героями, которые брали у него интервью о его отце — все это завело парня в настоящую кроличью нору беспокойства, из которой почти невозможно было вылезти. Мидория не хотел быть таким же, как его отец. И он не хотел вспоминать о своем папе. Но скучать по нему? Парень все еще чувствовал конфликт внутри причуды «Один За Всех» и отголосок души своего отца, возвращающийся в свой дом внутри него, прячась по его темным углам. Да, Изуку скучал по нему. И он не мог сказать, что хочет, чтобы это прекратилось. Прямо сейчас он чувствовал себя одиноким. Мальчик знал, что не может попросить кого-то из героев прийти к нему и утешить его. Они итак сделали достаточно вещей для него. Эти люди точно подумали бы, что с ним что-то не так. Наверное, в действительности так и было. Кровать была слишком открытой, слишком холодной, и в ней было слишком одиноко одному. Каччан остался ночевать с ним в самую первую ночь после того, как Изуку проснулся, но теперь его друга не было рядом, и Мидория неосознанно все продолжал ждать, что отец вот-вот притянет его обратно к своей груди и начнет напевать колыбельную. Как будто ничего не произошло, как будто папа только притворялся перед героями и уже вернул течение своей жизни в стандартное русло. Словно все произошедшее было просто страшным, но обнадеживающим сном. Изуку было стыдно за ту часть себя, которая хотела этого, но в то же время он был напуган открывшейся перед ним реальной, но очень ужасающей возможностью. Изуку тряхнул головой, избавляясь от этих мыслей и нескольких слезинок, скатившихся из его глаз. Ему не было смысла вновь и вновь возвращаться к тому, чего он лишился и больше не мог иметь. Действительно, даже у Томуры было больше шансов внезапно появится перед ним посреди ночи, чем у его отца, учитывая, что из них двоих именно Шигараки сумел сбежать. Мидория снова заставил себя выбросить эту мысль из головы. Если он хочет сегодня покоя, ему, вероятно, следует сосредоточиться на чем-то другом. Его тело и его причуда все еще были измученными и отдавали болезненными спазмами, а новые причуды постоянно бурлили и передвигались внутри него, напоминая собой тысячи мелких шариков, которыми набивают игрушки. И каждый такой шарик постоянно толкался в нем до тех пор, пока все они не образовали общую массу, а их толкание не синхронизировалось и не превратилось в стихийное бедствие внутри его хранилища. Было неудобно, но, по крайней мере, Мидории больше не было больно. Его регенерация, среди прочего, не давала ему быть слишком слабым и позволяла нормально функционировать, но герои держали его в медицинском крыле не просто так. Изуку постоянно задавался вопросом, когда же, наконец, ему разрешат отсюда выйти и пойти в свою комнату. Это была хорошая мысль. Эри сказала ему, что у него будет собственная комната рядом с ее. Интересно, какой она будет внутри? Изуку откинулся на подушки и уставился в потолок пустым взглядом, представляя себе будущую комнату. Ну, пока он понял, что не может этого сделать. Парень понятия не имел, как нормальные люди обставляют свои жилища, в которых они раньше не были Он задавался вопросом, разрешено ли ему что-то менять в комнате. Мог ли Изуку ускользнуть из UA и воспользоваться деньгами своего отца, чтобы купить что-нибудь, к примеру, сундук? Ему разрешат вернуться домой, чтобы забрать свои вещи? Может… может ли он снова расклеить по стенам различные плакаты с изображениями героев? Изуку боролся с инстинктивной паникой и голосом внутри него, который говорил, что это небезопасно. Эта мысль ни к чему не привела. Ему нужен был еще один вариант. Напрягая голову, Изуку думал, что будет делать теперь, когда все закончилось. Ему определенно нужно будет продолжать помогать героям с остальными папиными злодейскими делами и соратниками, но как быть, если сейчас у парня даже не было времени на самого себя? Голову Мидории заполнил целый список всех тех вещей, которые он должен будет делать теперь, когда он наконец освободился от гнета папы. В начале списка стояли такие дела, как поход по магазинам в одиночку, и Изуку мог бы пропустить свои тренировки, мог свободно выйти на улицу и воспользоваться всеми своими причудами, чтобы, например, обежать всю территорию Японии за одну ночь, но… все эти планы почему то были наполнены одиночеством. Был ли Мидория одинок? Без своего отца? Пока он думал об этом, конфликт внутри него начал затихать, и на него нахлынуло непреодолимое чувство комфорта, как будто «Один За Всех» согревал и укрывал его собой, словно одеялом в холодную зиму. Как будто все пользователи успокаивали его. В действительности, Изуку не был один. Больше никогда. С улыбкой и внутренним «спасибо», адресованным своему дяде и остальным бывшим пользователям, Изуку погрузился в более спокойный сон.

***

— Ты готов, мой мальчик? Мистер Яги стоял прямо рядом с парнем, одетый в костюм своего героя, сейчас комично висевший на мужчине словно сдутый шарик. Расческа в руках Полночи последний раз прошлась по волосам Изуку. Героиня почти час потратила на то, чтобы привести его наряд в норму, а потом еще один час на то, чтобы разобраться со всеми этими зелеными кудрями на голове Мидории. В UA хотели, чтобы он гармонично смотрелся рядом со Всемогущим, но одновременно оставался самим собой, без каких-либо параллелей, которые можно было бы провести с фотографиями его отца. Так что никаких костюмов и брюк. Вообще никаких темных или черных цветов в одежде. Еще был вариант использовать спортивную форму UA, но очевидная принадлежность к самой лучшей героической школе могла быть рассмотрена, как неуклюжая попытка влияния. А так как Изуку вроде как должен был проснуться лишь прошлой ночью, то герои не хотели, чтобы он выглядел слишком собранным, на тот случай, если пресса воспримет это как знак того, что конференцию намеренно откладывали. — Там сейчас находится, ну, довольно-таки большое количество камер. Это может быть для тебя ошеломляющим, — Тошинори расправил плечи и улыбнулся мальчику. Полночь заставила стареющего профессионала замолчать. — Нет, нет, нет, не говори так! Ты можешь сглазить. Мы говорим нашим ученикам, что они справятся, никто не поднимает вопрос об их готовности! Как ты собираешься учить следующее поколение юных героев, если уже сомневаешься в мальчике? Изуку пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться, когда Всемогущий отшатнулся от учителя Полночи. Героиня повернулась к парню и еще раз поправила ему волосы, прежде чем проворковать «Милота». — Видишь? Последний штрих, добавим немного румянца, — она ущипнула Мидорию за щеки, заставив кожу в местах контакта немного гореть. — Они ничего не смогут сделать, кроме как поверить тебе. Камеры просто будут обожать твое маленькое ангельское личико. Не борись с этим, хорошо? Разыгрывай невинность. Это сделает все происходящее немного проще. Это был отличный совет от героини с рейтингом R, и Изуку определенно воспользуется своей детской внешностью, но именно сегодня внимание всех средств массовой информации будет приковано к нему, поэтому он не хотел терять этот шанс или обманывать кого-либо. Ему было что сказать миру. Пресса находилась прямо за большими металлическими дверями UA. Полночь увела их с дороги, когда Незу, выглядевший довольно бодрым и веселым, и Айзава, раздраженно бросающий на всех присутствующих тяжелый взгляд, вернулись. — Они жаждут крови, — проворчал подземный герой. — Иди и успокой их, пока они не полезли штурмовать школьные стены. Изуку усмехнулся сказанному, потому что он точно знал, что при таком попытке репортеров оглушит электрическим током, при условии, что они все-таки когда-нибудь доберутся до вершины. Настроение поползло вверх после того, как воображение Мидории нарисовало картину того, как все эти люди падают со стены, словно дохлые мухи. — Не нужно бояться, — подбодрил мальчика директор Незу. — Я знаю, что ты более чем способен их успокоить, Мидория. — Вести себя как вы или папа, так точно, сэр, — Изуку с нахальной усмешкой отдал честь. Расширившиеся глаза каждого из присутствующих героев тут же напомнили парню, что пока еще нет повода для праздника. Желудок Изуку тут же скрутило, угрожая вернуть весь съеденный завтрак обратно, пока Незу не усмехнулся ему в ответ. — Это, конечно, действительно хороший выбор, — согласился директор. — Хотя желательно, чтобы ты привнес в свой образ что-то от себя, не правда ли? Мидория кротко кивнул, отводя взгляд от героев. Это было довольно глупо с твоей стороны, Изуку. Не стоило пытаться повторить папины воспитательные методы. Это только еще больше всех огорчило. Даже тебя самого. Удар ладонью по спине от Всемогущего вырвал Мидорию из мрачных мыслей и позволил сосредоточиться на полностью вошедшем в образ Символа Мира мужчине, высоком и величественном, как и всегда, возвышающемся над ним в своей наилучшей героической* форме. — ПРЕССА — ЦЕННЫЙ СОЮЗНИК ДЕМОКРАТИИ! — прогремел герой. — МЫ НЕ ДОЛЖНЫ ИХ ЗАДЕРЖИВАТЬ! Изуку глубоко вздохнул, прежде чем последовал за Всемогущим к воротам. Прямо сейчас у него не было преимуществ из-за причуд интеллекта или каких-либо других, которые могли бы помочь ему предсказать и продумать наперед все последствия своих слов. Ему нужно было помнить об этом, а так же о том, что нужно выглядеть как можно более безобидным. С громким лязгом металлические двери открылись, и они с Всемогущим вышли к прессе под оглушительный гул толпы. — Всемогущий! Всемогущий! — Малыш, расскажи нам о своей причуде! — Вы возвращаетесь к работе героя? — Мидория! У меня к тебе вопрос, мальчик! Когда сильная и крепкая рука обвилась вокруг его плеч, Мидория понял, что бессознательно прильнул ближе к Всемогущему. Внутри него все сжалось в тугой узел. Герой ободряюще улыбнулся ему, но Изуку знал, почему тот так сделал — это то, что он сам делал, когда находился рядом с отцом. Парень точно так же подходил как можно ближе к своему отцу, обычно хватаясь за его локоть на тот случай, если нужно будет его придержать. Уверенность Мидории падала с каждой секундой. По крайней мере, их текущее положение давало возможность всем камерам сделать хорошую фотографию для будущих новостей на телевидение или в газеты. Вся пресса была сосредоточена на них, на моменте этих небольших поддерживающих объятий и улыбке Всемогущего, что сияла на лице мужчины. Изуку постарался улыбнуться в ответ так же солнечно, как только мог. Сущий Мик сдерживал пришедших репортеров за границей воображаемой линии, но отошел в сторону, когда они достигли передвижной трибуны. Изуку стоял немного в стороне, когда как Всемогущий занял центральное место. Прозвучавший из уст мужчины смех заставил толпу замолчать. — ХА-ХА-ХА-ХА! — голос Всемогущего прогремел над собравшимися во дворе людьми. Записывающие устройства были включены и заняли свои места в руках репортеров. — ПРИЯТНО ВИДЕТЬ, КАК НАША ПРЕССА ТЯЖКО ТРУДИТСЯ ДЛЯ НАШЕГО БЛАГА! СПАСИБО ЗА ВАШ ТРУД! Кто-то другой, увидев обе стороны этого человека: героя Всемогущего и Яги Тошинори, назвал бы прозвучавшие слова неискренними, но именно по этой причине они таковыми не были. Изуку с трепетом наблюдал, как его наставник отложил в сторону свою неуверенность, чтобы заставить людей перед ним поверить в него, заставить их чувствовать себя комфортно в выбранных ими ролях и подарить им спокойствие. Яркая улыбка Всемогущего превратилась в легкую искру света, когда он обратился к пришедшим людям. — Вы все ждали от меня вестей, я знаю, — торжественно признал герой. — Спасибо всем за то, что были очень терпеливы, пока я выполнял свои обязанности. Тошинори отвесил благодарный поклон всем присутствующим, и это зрелище заставило Изуку нежно улыбнуться. Когда дело касалось других, у этого человека совершенно пропадало эго. Всемогущий выпрямился и продолжил. — Вы все знаете, что случилось в тот день с моим заклятым врагом, Все За Одного, поэтому я не буду утомлять вас своим пересказом этой истории. Однако, с невыносимой тревогой и болью в сердце, я должен затронуть другую тему, которой вы все тем или иным способом касались в задаваемых вами бесчисленных вопросах. Я благодарю свою страну и весь мир за их надежды и молитвы о моей безопасности и здоровье. Люди со всех уголков мира посылали мне свою любовь, адресуя ее и как профессиональному герою, и как простому человеку. Я заставил всех сильно переживать о моем здоровье. И вы все поддержали меня в эту трудную минуту, поэтому я хочу, чтобы все знали о том, что я черпаю своё мужество и силу во всех этих хороших, замечательных людях, живущих в каждом уголке нашей планеты. Даже Изуку затаил дыхание, пока герой все продолжал и продолжал говорить. Никто не решался прервать его страстную речь. — Как видите, я выздоровел настолько, насколько это вообще возможно, — указал Всемогущий на свое тело. — Но я не могу солгать сейчас всем присутствующим и сказать, что я все так же силен, как когда-то. По правде говоря, Все За Одного нанес мне очень серьезную травму, от которой я уже никогда не смогу по-настоящему исцелиться. Тут же раздались шепотки, тем самым окончательно нарушив тишину момента. Всемогущий поднял руку. — Карьера профессионального героя не вечна, и каждому герою отведено определенное время для сияния, — сказал Символ Мира, шокировав этими словами Изуку до глубины души. — Вот почему некоторое время назад, еще до того, как произошли недавние события, я согласился поработать здесь, в UA, моей альма-матер. Последнее время мои глаза все больше и больше обращались к молодым членам нашего общества. Я хочу помочь им стать лучше меня и изменить наш мир к лучшему. Мое время в качестве героя Всемогущего скоро подойдет к концу. Это произойдет не сегодня, и даже не в ближайшие месяцы, но однажды мне нужно будет сделать то, что должны сделать все герои, дожившие до моего почтенного возраста, — мне нужно будет передать свои надежды и мечты в руки новому, подрастающему поколению героев, чтобы они продолжили нести их вперед, словно факел во тьме. Все мои оставшиеся силы будут потрачены здесь, в UA, на благо будущих студентов и моих новых подопечных. Всемогущий повернулся к Изуку, и в каждом его движении сквозила неприкрытая гордость, а глаза просто сияли. Мальчик почувствовал, что снова начинает плакать, прямо на глазах у всех присутствующих. Мидория изо всех сил постарался сдержаться, чтобы его лицо не скривилось в безудержных рыданиях, когда Герой Номер Один опять приобнял его, положив свою руку на плечо мальчика, и вывел вперед, прямо перед камеры ожидающей публики. — Это, дамы и господа, тот, кому я хочу доверить нести свой факел Символа Мира, — объявил Всемогущий. — Я хочу, чтобы вы все познакомились с моим преемником. Шок от услышанного был беспощаден к его и без того измученному сердцу, и Изуку едва сдержался, чтобы во все глаза не уставиться на Всемогущего. Парень не имел ни малейшего понятия о том факте, что его наставник собирается объявить об этом, да еще и таким образом. Что вообще когда-нибудь об этом будет объявлено всему миру! — Когда я был растерян и больше не мог стоять прямо, когда моя улыбка померкла и больше не могла сиять на моем лице, этот мальчик ворвался в мою жизнь и снова дал мне надежду, — объявил Всемогущий настолько проникновенным голосом, что создавалось впечатление, что герой раскрывал аудитории душу и рассказывал о начале великой легенды. — Он был там, стоял рядом со мной и даже посмел бросить вызов моему величайшему врагу, смело встав между мной и смертью. Этот храбрый юноша сказал злодею, что не сдвинется ни на шаг со своего места. Даже не имея возможности использовать в тот момент свою причуду, он выпрямился и заявил, что не позволит этому человеку причинить мне боль. А потом, как настоящий герой перед спасенным человеком, парень повернулся ко мне и заверил, что все будет хорошо. Изуку не смел даже дышать, когда сказанные героем слова начали проникать в умы собравшихся людей, монументальность заявления Всемогущего потрясла мир вместе с ним. В течение нескольких недель пресса размышляла о преданности Изуку и его характере, и вот появился их Символ Мира и назвал простого паренька героем. Но не просто каким-нибудь героем, о нет — своим героем. Изуку помнил, как говорил эти слова, помнил, как уверенно сказал Всемогущему, что все будет в порядке, но парень никогда не думал, что сказанные им слова произведут такое впечатление. — В лице этого юноши я вижу следующее поколение героев нашей страны, все, о чем можно мечтать, все те качества, что должны быть у настоящего героя, и я испытываю просто благоговение от осознания этого факта, — продолжил вещать Тошинори. — Япония и другие страны мира, познакомьтесь, это Мидория Изуку, мальчик, ставший моим личным героем. Я у него в долгу. Не только за спасение моей жизни, но и за то, что позволил мне встретить его на своем пути. Голубые глаза, которые смотрели на Изуку, лучились неподдельной искренностью, эти глаза были наполнены всем тем, что парень хотел получить от своего героя с самого первого дня их знакомства. «Все За Одного» и «Один За Всех» будто бы раздулись внутри него в тот самый момент, заполнив его до краев, потому что все прошлые владельцы причуд, казалось, одновременно вышли поприветствовать его, откликнувшись на слова восьмого пользователя причуды. Мидория не мог больше контролировать те огромные реки слез, которые хлынули из его глаз, но постарался прикрыть их своими сжатыми в кулаки руками, тем самым пытаясь остановить рыдания. Черт возьми, я хотел контролировать ситуацию и выглядеть таким непоколебимым, я хотел оставаться спокойным. Всемогущий! Всемогущий положил руку ему на голову в утешительном жесте. Это заставило Изуку вздрогнуть от пронзившего его желания. Даже сейчас единственным, чего он хотел, это чтобы его крепко обняли. Мидория хотел спрятаться от всех этих людей, что окружали его. — Слышать такое — это чересчур для тебя, не так ли, мой мальчик? — сказал Всемогущий. Это прозвучало немного громче, чем могло бы, но все же с той серьезностью, которую только он один мог сделать настолько вдохновляющей. — Выше голову. Каждое сказанное мной слово — правда. Изуку взглянул на Символ Мира сквозь пальцы и увидел, что мужчина снова улыбается ему. — Но он ребенок твоего заклятого врага! — успел выкрикнуть один из репортеров, прежде чем его заставили замолчать все остальные. Всемогущий ободряюще похлопал Изуку по плечу и с улыбкой повернулся к задавшему вопрос мужчине. — Действительно, это так. Некоторым из вас может показаться странным тот факт, что я взял на себя опеку над сыном такого великого злодея, как Все За Одного, но, по правде говоря, я считаю, что этим доверием мне оказали большую честь. Ведь Мидория обратился к нам за помощью не только с верой, что своими действиями он сможет спасти множество людей. Этот мальчик надеялся уберечь от жестокости своего отца простых граждан, раскрыть глаза общественности на махинации, которые проворачивал Все За Одного… и спасти меня от смерти, которая неминуемо грозила мне в будущем, если бы никто не протянул мне руку помощи. Собравшиеся журналисты яростно строчили в своих блокнотах, чтобы не отставать от говорившего героя и не пропустить ни слова из его речи, а фотографы ловили на камеры каждое, даже самое мимолетное изменение в лице Всемогущего. Изуку вытер слезы, пытаясь рассмотреть присутствующих, но ему тут же пришлось снова избавляться от них, потому что новые водяные потоки хлынули из его глаз. Всемогущий. — У него то самое героическое сердце, которое я видел у величайших героев в истории, — с гордостью заявил Всемогущий. — Не сила и не умение делают героя великим, дело не в том, по каким критериям их оценивают другие или что говорят про них. Это след, то влияние, которое все они оставляют в жизнях людей, к которым успели прикоснуться. Именно так, для всех тех героев, как и для меня, спасение людей и служение им становится единственным и самым большим желанием в жизни. Что ты мне тогда сказал, Мидория? В тот день, много месяцев назад, когда мы с тобой встретились. Изуку точно знал, о чем пытался напомнить ему Символ Мира, и просиял, пытаясь смотреть на героя, все еще немного щурясь из-под век. — Я тогда сказал вам, что единственное, чего я когда-либо хотел, — это помогать людям. Всемогущий кивнул. — Это, пожалуй, самая впечатляющая часть всего этого. Многие профессиональные герои в наши дни получают этот титул, так и не увидев ни одной из многочисленных уродливых сторон нашего мира, что таятся в тенях. Они остаются слепы ко многим ранам, пролегающим глубоко внутри человека, и ко всем раздорам, из которых впоследствии вырастают черные зерна зла и хаоса. Многие злодеи видят эти раны и используют их, чтобы оправдать свои действия. Тем не менее, Мидория пришел к нам, уже увидев всю неприглядную изнанку этого мира, и вместо того, чтобы обозлиться на несправедливость мира и наполнить свое сердце горечью и обидой, мальчик вырастил в себе всепоглощающее желания помочь нам излечить эти раны, исправить хоть немного этот мир. Чтобы спасать не только видимое благополучие и здоровых людей, но и исправить боль внутри тех, на кого другие и не посмотрят. Это вдохновляет меня. Повисла небольшая пауза, а потом Всемогущий хлопнул себя ладонью по голове и рассмеялся. — ХА-ХА, я так долго говорил о героизме, что почти не дал времени вставить хоть слово мальчику! Юный Мидория, я знаю, тебе есть что сказать всем нам. Изуку вытер слезы и подошел немного ближе к трибуне, оглядывая толпу взглядом зеленых глаз. — Спасибо, Всемогущий, — сказал Изуку, все еще борясь со слезами, рвавшимися наружу. Всемогущий, зачем ты довел всю эту ситуацию до такого накала эмоций? Сосредоточься, сосредоточься, Изуку, решай проблемы, которые у тебя есть здесь и сейчас. Не отвлекайся, тебе надо просто успокоить присутствующих и заработать их доверие. Парень посмотрел на представителей прессы, на множество разных лиц перед ним, и попытался подумать о том, что было самым важным, что он хотел бы им сказать. — Для начала, хочу поприветствовать всех присутствующих здесь**, — поздоровался Изуку, слегка помахав рукой. На лице парня возникла небольшая улыбка, когда один или два репортера помахали ему в ответ. — Я не знал, что именно Всемогущий решит поведать вам сегодня, поэтому сейчас я действительно не знаю, что сказать. Хех, что вообще можно сказать в ситуации, когда Герой Номер Один выбирает тебя как человека, достойного пойти по его стопам? Оглянувшись назад, Мидория послал улыбку стоящему за ним герою. В ответ он получил дурацкий палец вверх***. — Самым важным, что мне нужно сейчас признать, является то, что, несмотря на уверенность героев, с которыми я сотрудничал, и на уверения самого Всемогущего, я точно знаю, что на данный момент не так много людей, которые доверяют мне, — продолжил Изуку. Казалось, что сказанное еще больше напугало представителей прессы, хотя парень точно знал, что многие журналисты, присутствующие сейчас в UA, были представителями тех самых новостных каналов и газет, которые вплоть до сегодняшнего дня строили теории и писали целые поэмы про то, насколько подозрительной личностью был Изуку. Парень окинул всех взглядом и улыбнулся, хотя, наверное, это выглядело жалко из-за его заплаканных глаз. — Все нормально. Как бы то ни было, я никого не виню за то, что они так думают. Когда я проснулся, мне показали запись того боя, чтобы убедиться в том, что я точно правильно все запомнил. И я помню, как смотрел на всех тех, кто в тот момент видел мой. видел меня… Он должен был остановиться. Эмоции от заявления Всемогущего в сочетании с той частью него, которая все еще жаждала получить отцовское утешение, заставили парня снова почувствовать влагу, готовую сорваться вниз из его глаз. Мидория решительно закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Вы все видели, как я охотно подошел к отцу буквально через несколько мгновений после того, как он попытался убить Всемогущего, — сразу же продолжил говорить Мидория, сдерживая рвавшиеся наружу слезы внутри себя. — Этот момент должен казаться всем присутствующих таким неуместным. Я не хочу отнимать у вас время, но вы ведь хотите знать, почему я сделал это? Несколько журналистов утвердительно кивнули головой. — Мой папа, — Изуку сглотнул вставший в горле ком, — часто бывает жестоким. Он пренебрегает другими людьми и не заботится о них так, как переживает о своих собственных целях, об их достижении. Он ворует, убивает и извращает вещи так, как ему вздумается, и раньше никто не мог его остановить. Даже сам Всемогущий. Я даже не смел мечтать о том, что сам смогу это сделать. Журналисты внимательно его слушали. — Чего никто не может понять, так это того факта, что как бы ужасно он ни обращался или как бы легко не убивал попавших ему в руки людей, мой отец никогда не сближался с другими людьми и не заботился о них. Но папа был совсем другим рядом со мной — я его сын, и он любит меня. Изуку поднял глаза на репортеров, и лица многих, как он заметил, были искривлены от ужаса и отвращения после сказанного. — Даже в самом конце той битвы, которая произошла только из-за моего вмешательства, — голос Изуку обрел уверенность и зазвучал громче, при этом все бушующие внутри парня эмоции были собраны в кулак, — даже несмотря на то, что я предал его и все надежды, которые папа на меня возлагал, даже несмотря на то, что он имел полное право злиться на меня, отец все равно сдался, потому что не хотел, чтобы я пострадал. Мидория расправил плечи и выпрямил спину, чувствуя, как уверенность и твердость духа, которые пропали после речи Всемогущего, вновь возвращаются к нему. — Меня не волнует, будут ли окружающие припоминать мне этот эпизод всю оставшуюся жизнь, даже если из-за этой ситуации остальные люди будут ненавидеть и не доверять мне, но сожалеть о сделанном я не буду, — заявил во весь голос Изуку. — Все За Одного для меня не просто какой-то обычный злодей — он тот человек, который вырастил меня и продолжает любить, поэтому я решил провести с ним последние несколько минут, чтобы быть уверенным, что папа точно знает, что я люблю его. Я не хочу слышать ни единого слова о том, что это неправильно, потому что это не так. В каждом человеке, является ли он злодеем или героем, есть что-то хорошее, и даже сейчас я все еще люблю своего отца. Изуку тяжело вздохнул и попытался убрать вставший поперек горла ком, ясно осознавая, что на него прямо сейчас смотрит весь остальной мир. — Но моя любовь к отцу не означает, что я слеп и не замечаю того, сколько зла он причинил. Это не значит, что я не встану вновь перед ним или перед какими-то другими злодеями, желающими причинить боль хотя бы одному человеку. Это не значит, что я не буду вносить свой посильный вклад во все пострадавшие структуры нашего общества, чтобы исправить причиненный вред и починить то, что было сломано моим отцом, а так же вернуть все то, что он украл. Я буду это делать. — Возможно, я еще не стал настоящим героем, — с легким волнением продолжил Мидория, немного запнувшись, — но я наконец-то могу заниматься тем, к чему стремился всю свою жизнь. Я наконец-то могу помогать людям. Вот что я собираюсь делать дальше. То, что мой отец сейчас находится в тюрьме, не означает, что моя роль окончена. Есть еще люди, которые работали с ним и которых нужно арестовать и предать правосудию, процветает коррупция, которую папа использовал в своих целях или даже самостоятельно взращивал в правительстве, и это тоже нуждается в разоблачении, с этим нужно бороться. Тотальная и безудержная дискриминация, на которую нужно указать и пресечь, а так же многие люди, которые были ранены и нуждаются в помощи. Я хочу помочь всем тем людям, которые пострадали от действий Все За Одного и которые все еще живы. Если вам нужна какая-нибудь помощь или в том случае, если у вас отобрали кое-что весьма ценное, тогда я хочу помочь. Возможно, я смогу вернуть то, что было у вас украдено. Просто обратитесь ко мне, и я сделаю все возможное, все, что только в моих силах, чтобы исправить это. — Не будет ли слишком самоуверенно с моей стороны сказать: «Я здесь?» — с широкой улыбкой Мидория взглянул на Всемогущего. Символ Мира откинул голову назад и громко расхохотался, прежде чем схватить его и сжать в ободряющих объятиях. — Нисколько. Ты окажешь мне большую честь, сделав это, мой мальчик. Вокруг тут же раздались многочисленные щелчки от камер, которые постарались зафиксировать момент близости сына злодея и Всемогущего, и Изуку не мог не сожалеть о том, что ему пришлось выбраться из этих объятий, когда репортеры начали поднимать руки и требовать их внимания. Один из мужчин, джентльмен с камерами, которые торчали из разных частей его тела, выглядел достаточно доброжелательно настроенным, чтобы Всемогущий выбрал его. — Всемогущий, ты будешь помогать Мидории в достижении поставленных им таких высоких целей? — Конечно! — с сияющей улыбкой ответил Тошинори. — Вот что должен делать хороший опекун! Пока юный Мидория готовится к началу учебного года в UA, целая группа профессиональных героев неустанно работает над тем, чтобы справиться со всем тем злом, свидетелем которого стал мой юный преемник! Мы камня на камне не оставим от злодейской империи, которую создал Все За Одного, и ликвидируем ее! Фотографы тут же вночь защелкали своими камерами, чтобы успеть запечатлеть героическую позу Всемогущего, но улыбка, застывшая на лице Изуку, казалась натянутой и фальшивой. Готовиться к учебе? Что? Означало ли сказанное, что они не позволят Мидории быть частью этой группы по ликвидации папиной злодейской сети, пока он не станет старше и не выпустится из UA? К такому же выводу пришел и один из самых проницательных журналистов. — Значит ли это, что Мидория не будет участвовать в будущих расследованиях по злодейским предприятиям своего отца, хотя именно он и вывел вас на них? — Мы получили огромное количество полезной информации от моего молодого преемника, но он еще не стал полноправным лицензированным героем — поэтому я, так же как и другие преподаватели, не совершим новую ошибку, лишив парня оставшейся части детства. В конце концов, сейчас в жизни любого молодого человека наступает самое лучшее время для того, чтобы завести дружбу со своими сверстниками, а так же успеть вырасти во взрослого и самодостаточного человека. — Вырасти во… Всемогущий, и что все это должно означать? — Изуку с недоумением перевел свой взгляд на героя. — Я думал, что продолжу помогать вам и дальше. Так много нужно сделать! Я… Тошинори взъерошил зеленые волосы на голове Мидории, напомнив тем самым, что в данный момент им все еще нужно придерживаться оглашенных ролей. Парень покраснел и опустил голову. Всемогущий снова хлопнул Изуку по спине, тем самым беря возникшую ситуацию под контроль своей яркой улыбкой. — Так и будет, юный Мидория! Ты, мой мальчик, уже совершил великий подвиг, такой, который в одиночку я никогда бы не смог совершить. Так что давай сейчас сделаем что-нибудь для того, чтобы помочь тебе. Тебя ждет увлекательная учеба в лучшей геройской школе и дружба с будущими героями! Я не позволю тебе больше пропустить ни единой минуты из своего детства — ты уже сделал достаточно для нас. Я должен настоять на том, чтобы ты позволил нынешним героям взять на себя проблемы мира и дал себе хотя бы немного времени на то, чтобы по-настоящему насладиться своей юностью, мой мальчик. Наслаждаться моей молодостью? Изуку так хотелось спросить Всемогущего, что он имел в виду под этими словами, но сейчас нужно было сосредоточиться на других последствиях своего отвлечения внимания. Его наставник и, что более вероятно, в большей мере сам директор Незу не хотели, чтобы он был слишком вовлечен в исправление ситуации прямо сейчас, или же тогда Мидориии нужно было публично выступить против этого решения. Это были меры предосторожности в отношении HPSC? Не дать Изуку нажить врагов в их лице или наоборот, привлечь их внимание? Возможно, что для такого решения тут намешано несколько разных причин. Значит пока что для сохранения своего лица ему нужно всего лишь обаятельно улыбнуться репортерам. — Всемогущий — строгая няня на страже распорядка, — пошутил парень. — Никаких конфет, пока я достаточно не наиграюсь в игры. Всемогущий покраснел, а репортеры начали посмеиваться над сказанным. Прежняя серьезность была забыта, по крайней мере, большинством присутствующих. Изуку отложил данный разговор на потом. Их финальные заявления были короткими, в них они просто поблагодарили всех героев, которые сражались в той битве вместе с ними, и озвучили реакцию Изуку на тот факт, что кто-то из них погиб. Это было очень тяжело. — Что вы можете сказать обо всех героях, скончавшихся после проведения той операции в больнице Джаку****? Сожалеете ли вы о каких-нибудь своих действиях, которые привели к гибели или к серьезным травмам участвовавших героев? Только накануне интервью Изуку узнал, что не только герои Орион и Юнона погибли в тот день, учитывая, что его отец вонзил им обоим в грудь свои каменные шипы прямо на глазах у сына, но и Древесный Камуи был убит Курогири и Шигараки при облаве в баре. В разных госпиталях сейчас находилось слишком много героев, которые были тяжело ранены при проведении операции, а так же было множество тех, кто был убит. Горящий Крэст, Босатка, а также его многочисленные помощники тоже погибли, и Мидория не удивился, когда Незу рассказал ему, что это Женщина убила этого героя. Тем не менее, было больно слышать, что та облава, на которую он послал Героя-косатку, привела к смерти этого человека. То, что Старатель выжил, а Босатка погиб, казалось наибольшей несправедливостью из всех. К сожалению, один из помощников Старателя, который действительно нравился Изуку, тоже встретил свой конец, Сожжение*****. При этом вопросе на глазах Изуку снова навернулись слезы, и парень не стал даже пытаться скрыть их, опасаясь показаться равнодушным перед прессой. Всемогущий тут же высказал свое мнение и заверил всех, что Изуку из уважения к погибшим непременно посетит их могилы. — Никто не мог предвидеть того, что тогда произошло, — заявил Всемогущий. — Все те герои, которые погибли в той больнице в ходе операции, встретили свой конец достойно, сражаясь за справедливость и мир — хотя для них было и не правильно покидать этот мир так рано, но мы можем гордиться тем, что знаем, за что они сражались и что смогли предотвратить. Давайте не будем оказывать никому из павших героев медвежью услугу, думая, что эти люди, если бы им представится шанс повторно оказаться перед лицом такой несправедливости и жестокости, не выбрали бы снова этот же вариант. — Они были моими героями, — ответил Изуку, и репортерам этого было достаточно. Всемогущий продолжил весело смеяться на камеру, попутно отвечая на все дальнейшие вопросы о том, какие именно расследования были проведены на основе данных, полученных от Изуку, и не позволяя парню самому сказать хоть слово на эти темы. Наконец интервью подошло к концу. — Спасибо всем за ваше усердие и заботу! Я уверен, что до тех пор, пока хорошие люди объединяются с теми, у кого есть сила изменить мир вокруг себя, что и было продемонстрировано нами на протяжении последних нескольких недель, нам с вами никогда не придется беспокоиться о нашем светлом будущем. Пусть каждый из вас продолжит отстаивать справедливость и нести людям доброту и любовь, как это делает мой преемник. Всемогущий посмотрел на Мидорию с гордостью. — Не отступайте. Не будьте слабыми и беспомощными. Если вы можете стоять с гордо поднятой головой, будьте готовы противостоять великому злу, которое таится в серых буднях нашей жизни. Сделайте это, и все будет хорошо. И вновь слезы хлынули из зеленых глаз. Когда под напором усталости и эмоционального напряжения от слов Всемогущего последние силы наконец покинули Мидорию, он воспользовался последней возможностью и устало прислонился к руке Всемогущего, предоставляя фотографам сделать финальный снимок их двоих. — Я-я думаю, мне нужно вернуться в постель, — устало вымолвил Изуку, стараясь, чтобы все могли его слышать. — Могу я?.. — Юный Мидория! Конечно! Извини, тебе даже не стоило спрашивать о таком, — громогласно ответил Символ Мира. Символ Мира проводил Изуку обратно во внутренние помещения школы, и когда все камеры были отрезаны от них закрывшимися за их спинами дверями, парень смог наконец-то утереть руками свое заплаканное и уставшее лицо. Хотел бы Изуку, чтобы сейчас у него была возможность снова без проблем использовать свои причуды — так со всей этой жидкостью на лице можно было справиться гораздо быстрее. Мидория также глубоко в душе пожалел, что Всемогущий не вынес его оттуда на руках, но парень быстро отогнал эту мысль. Он не был таким уж уставшим. Директор Незу и учитель Айзава терпеливо ждали прямо за дверьми. — Что же, думаю, все прошло достаточно неплохо, — поздравил его Незу, продолжая сидеть на плече Сотриголовы. — Несомненно, давление на школу с целью выдать тебя в руки полиции уменьшится, и, похоже, они поверили в твою искренность. Хороший результат. Изуку взглянул на директора, испытав небольшое утешение от его слов, но также… может быть, лучше всего текущее его состояние можно было бы назвать «выведен из себя». И Незу, будучи хорошим директором, казалось, понимал, почему. Зверь кивнул парню. — Можно у тебя кое-что спросить, Мидория? Ты знаешь, что мы всегда открыты для обсуждений с тобой тех вещей, которые возникают по мере того, как мы все больше узнаем друг о друге и продвигаемся вперед в наших взаимоотношениях. Я понимаю, что в идеале это должно делать весь процесс опекунства немного проще… — Вы не позволите мне помочь, да? Во всех остальных операциях, — Изуку расстроенно закусил губу. — Ты уже очень сильно помог нам и до сих пор продолжаешь помогать! Предоставленная тобой информация — это уже немалый вклад в наше дело! Воодушевление Всемогущего словно повисло в воздухе, но директор не спешил давать свой ответ, в задумчивости сложив руки на коленях. — На мой взгляд, мы никак не можем включить тебя в основную группу расследования в той мере, в какой тебе бы хотелось, — заявил Незу, и в его голосе не было слышно ни грамма сомнений. Черная дыра, образовавшаяся внутри Изуку, снова увеличилась, но директор вдруг улыбнулся и продолжил. — Все хорошо. Ты не сделал ничего плохого, вовсе нет. Ты был тем шансом, тем единственным счастливым билетом, на который я очень сильно надеялся. Это маленькое утешение принесло Мидории огромное облегчение, и он глубоко вдохнул утренний воздух, наполненный морозной свежестью. — Тогда почему? Прозвучавшее от директора UA «Хммм» было менее задумчивым и больше напоминало звук работающего компьютера. — Я уже говорил раньше, что для проведения таких операций нам не следует привлекать молодое поколение, не так ли? Поскольку ты еще недостаточно взрослый для получения официальной лицензии, по закону тебе не разрешено участвовать в расследовании, как это сделал бы профессиональный герой. Изуку увидел лазейку в сказанном и поспешил ей воспользоваться. — Я не обязательно должен выполнять только героическую работу! Я могу помочь другим способом. Незу хмыкнул, соглашаясь, но одновременно давая понять парню, что его аргумент не принимается. Рука Всемогущего почти коснулась спины Мидории, мальчик почувствовал это, но даже такого небольшого утешающего жеста не последовало, и рука героя опустила вниз. Мидория сделал шаг вперед и ссутулил спину, чтобы скрыть свое разочарование. Все равно никто к нему не прикоснется. — Годы, которые ты потратишь на обучение в нашей школе, так же будут засчитаны как прохождение тобой испытательного срока, и все это время ты должен продолжать расти над собой и развиваться, — сообщил директор-мышь, неосознанно своими словами лишь увеличив разочарование, постигшее Изуку. — Это тот самый период в жизни каждого подростка, когда завязываются дружеские отношения, а также совершенствуются такие навыки, как социализация, работа в команде и умение находить компромиссы в любой ситуации. Все они более детально и углубленно изучаются и применяются на практике — не говоря уже о том, что дети все еще продолжают учиться. Однако для Изуку все сказанное не имело ни малейшего значения, поскольку он уже был на много километров впереди всех в своем классе, так же парень мог ориентироваться в ситуациях, где применялось любое количество причуд, и еще… Изуку не мог даже озвучить последнюю мысль у себя в голове, не испытывая тошнотворного желания скрыться в туалете. Парня начало потряхивать просто от того, что он слишком долго стоял на ногах — ему нужно было присесть. — Мидория, я понимаю, почему ты хочешь поучаствовать во всех последующих операциях, — продолжил Незу, — но тебе нужно время, которое ты сможешь потратить на самого себя. Я намерен предоставить тебе безопасное место и благоприятную обстановку для восстановления сил, обучения и профессионального роста. — Мне ничего из этого не нужно! — выкрикнул Изуку, и гнев растекся по его венам. Как только это случилось, Мидория пораженно ахнул и зажал рот руками. Что я делаю? Я кричу? Это же мои опекуны, и теперь у меня будут большие неприятности. Глупый, глупый, глупый. Он уже был проблемой, Мидория знал это, он четко видел это в отношении к себе окружающих — вспышка гнева заставила Сотриголову с повышенным вниманием и подозрением уставиться на парня, и Изуку видел, как сильно смутился после его слов Всемогущий. Герой снова сдулся и принял свою изможденную форму, широко распахнув глаза. Мужчина попытался протянуть руку в сторону преемника, но тот отступил назад, отстраняясь и опуская взгляд вниз. — Простите, — пробормотал Изуку, давно выучивший, что нужно делать в таких ситуациях. — Это было неуважительно и неблагодарно с моей стороны. — Это нормально — расстраиваться, — попытался утешить парня директор UA, с привычной легкостью спрыгивая с плеча Сотриголовы. — Мы не хотим отговаривать тебя от разговоров с нами — на самом деле, я бы предпочел, чтобы ты чаще расстраивался вот так же, как сейчас, а не прятал все переживания внутри себя. Изуку склонил голову. Не лгать. Это правило работает не только с папой, но и с героями тоже. Незу похлопал своей пушистой лапой по тыльной стороне ладони мальчика, отчего по его телу пробежала одиночная волна тепла. Директор встал рядом с ним и протянул свою лапу, словно предлагая Изуку ухватиться за нее. — Ты выглядишь немного усталым, Мидория. Давай немного прогуляемся вместе с тобой, хорошо? Думаю, нам есть что обсудить. Изуку взял протянутую грызуном лапу и позволил себе идти рядом с директором, когда они, наконец, отошли от входных дверей и повернули в направлении главных зданий школы. Мидория позволил одному своему пальцу медленно шевельнуться и погладить мех — только на мгновение! — и насладиться испускаемым им теплом. — А теперь расскажи нам, что ты имел в виду ранее, — подбодрил мальчика Незу. — Разве образование и рост над прежним собой не важны? Или данное утверждение не относится только к тебе? Изуку старался не отрывать взгляда от земли под ногами, а так же держаться свободно, как бы ему ни хотелось крепко сжать в ярости кулаки и закрыть глаза. — Я имел в виду, что со мной не нужно обращаться как с ребенком. Мне не нужно никого догонять и не надо подтягивать свой уровень знаний. Герои и полиция все еще нуждаются в моей помощи, чтобы остановить другие злодейские проекты моего отца, и я не позволю вам оставить меня за бортом — я не могу просто тихо сидеть в сторонке и ждать, пока вы расскажете мне, что происходит. Я… Вы нужны мне. Пока все еще нужны. — И, — тяжело вздохнув, Изуку продолжил говорить, — мне не нужны академические занятия, которые преподают в этой школе, по крайней мере, по большинству дисциплин. Вы видели мой ответ на письменном экзамене? Я даже не использовал «Вспомнить» или какие-то другие свои причуды. Я… Незу остановился возле Мидории и успокаивающе похлопал по его колену, прервав тем самым речь парня и вызвав рефлекторную реакцию, когда тот посмотрел на директора. Грызун не улыбался своей обычной приятной улыбкой. Однако даже это было проигнорировано Изуку, потому что в этот момент единственной вещью, занимавшей его думы, был факт того, что кто-то прикасался к нему. Разочарование и уязвимость, таившиеся глубоко внутри парня, вырвались наружу. — Мидория, — сказал Незу, наклонив голову, — даже если мы примем во внимание твои огромные возможности, законы не позволят тебе принять участие в будущих расследованиях. Что именно ты хочешь, чтобы мы сделали? Изуку обхватил себя свободной рукой. — Всегда есть способ. Послушайте, я ведь далеко не обычный школьник! Я — ваш информатор и база данных, мне нужно сделать хоть что-нибудь. Я, я сяду за письменный стол, буду молча смотреть собранные видеоматериалы и комментировать только то, что знаю. Я не буду драться, обещаю, но вы ведь позволили мне раньше принять участие в облаве в Камино, и я не могу… — Мы все равно будем вовлекать неквалифицированного несовершеннолетнего в официальное геройское расследование, — со всей присущей ему прямотой вмешался Айзава, заставив парня вздрогнуть от неожиданности. — Тебе разрешили участвовать в поимке твоего отца только по той причине, что ты уже находился в самом центре бури и подвергался опасности каждый день, так что у тебя не было ни единого шанса на то, чтобы покинуть операцию до её начала. Теперь, когда ты находишься в безопасности, повторное твое участие больше нельзя будет оправдать перед законом. Не в этом случае. Не тогда, когда ты был передан под нашу опеку. С этого момента ты участвуешь исключительно в качестве свидетеля — озвучиваешь свою версию, а мы уже расследуем и проверяем полученную информацию, и, если по ходу дела нам потребуются какие-либо разъяснения, мы будем задавать тебе дополнительные вопросы. Это все, что нам разрешено делать. Изуку закусил губу, мучаясь от мысли о том, что он ничего не сможет сделать. Он не мог просто сидеть сложа руки! Они не понимали его папу, не знали принципов его работы. Что, если там будут детали, спрятанные его отцом прямо на видном месте, и которые герои могут легко пропустить? Отправлять их расследование по другим, вспомогательным путям, минуя самое главное? И Изуку даже не сможет им помочь, потому что для консультации с ним герои должны будут сначала понять, что что-то пошло не так! Если бы они только так делали хоть один раз! — Мидория, — мальчик заставил себя перестать терзать свои губы и постарался не напрягаться еще больше под пронзительным взглядом Незу, — я хочу быть уверен в том, что ты правильно понимаешь возникшую ситуацию. Что мы отказываем тебе в доступе не потому, что ты бесполезен. На самом деле всё совсем наоборот. — Всё… наоборот? — нерешительно повторил Изуку. — Но если я так ценен для расследования, почему бы вам не позволить мне помочь с ним? На губах директора UA снова появилась легкая успокаивающая улыбка. — Ты веришь, что это твоя единственная ценность для нас? Юридическая ценность? С самого начала Изуку думал, что это было именно то, что герои имели в виду, что это действительно была его единственная ценность для них. Парень покачал головой, хотя, когда подувший ветер вдруг взъерошил его волосы, он вдруг задался вопросом, действительно ли он верил в это. Его глаза снова наполнились слезами, и Мидория был вынужден стереть их рукой. Я действительно сильно устал. — Мы не хотим, чтобы ты вмешивался в дальнейшее расследование, не только из-за всех тех законов, запрещающих подобные действия, — Незу многозначительно замолчал на середине предложения, заставив Изуку сосредоточить на нем свое внимание и поймав взгляд парня своим. — Это место, вся эта школа должна так же стать и твоим домом, как и для многих других людей, проживших тяжелую жизнь. Это геройская школа, да, но я думаю, ты знаешь, почему я ее построил, не так ли? От понимающего взгляда этих черных глаз-бусинок, от всех тех чувств, которые нахлынули на Мидорию в тот момент, когда он вспомнил прошлое директора, в горле Изуку застрял тяжелый ком. — Да, — едва слышно прошептал парень, стараясь не вздрогнуть, когда глаза Незу смягчились. Ему предложили продолжить, и Изуку нерешительно попытался что-то ответить. — Вы… я думаю, вы пытались добиться выздоровления. Вы хотели назвать своё детище «Школа Последней Надежды».****** На лице директора UA расцвела яркая широкая улыбка. — Не многие знают о названии, которое я тогда предложил. Итак, теперь ты понимаешь, что это за место на самом деле, хотя оно и является школой. И было бы большим упущением, если бы тут мы не давали своим ученикам возможности пережить трудные моменты или преодолеть серьезные испытаний, акцентируя все внимание только на обеспечении безопасности. Безопасное обучение, безопасные попытки провалов и безопасные поражения, безопасное получение опасных уроков жизни, раньше или позже. Безопасно быть хорошими, быть лучше, чем мир сделал бы их. Я хотел бы сказать, что также безопасно мечтать, искренне желать чего-то и думать.******* Это было сказано с таким сильным посылом в его сторону, как будто директор сказанным просил Изуку ответить на сказанное. Сделав еще один большой вздох, Мидория кивнул. — Я… я не знаю, что вы хотите, чтобы я вам сказал, но это было хорошо для вас, директор, я знаю. Я рад. Незу похлопал парня по руке в знак благодарности и своей признательности, показывая тем самым своего рода свое негласное подтверждение и одобрение, прежде чем продолжить их неторопливую прогулку. — Так может быть и у тебя, — продолжил свою мысль директор. — Ты пережил чрезвычайно тяжелое детство, а также недавно тебя постигла тяжелая утрата. Психологически это скажется на тебе, а пережитый в детстве экстремальный уровень стресса может нанести ущерб твоему дальнейшему физическому развитию. Изуку чуть не развернулся и не побежал обратно только из-за того, насколько неудобно он себя чувствовал от этой новой темы. Вместо этого парень замер на месте и посмотрел прямо на Незу, надеясь, что, если тот поймёт, что привлек внимание своего ученика, то не будет затягивать с ответом. Внутри Мидории всё сжалось, и его разум угрожал уплыть в неведомые дали, поскольку опасные мысли снова потревожили его голову. Незу повел парня по коридору в сторону кабинета медсестры, продолжая держать его руку в своей лапе. — Теперь ты подопечный UA, Мидория, и твоя постоянная безопасность и здоровье, как физическое, так и психическое, имеют для меня первостепенное значение. Пришло время двигаться вперед, чтобы покончить с империей, созданной твоим отцом, но так же сейчас самое удачное время помочь тебе выздороветь. Видишь ли, ты не только поправляешься тут, ты также можешь научиться жить полноценной жизнью и получать от этого удовольствие. Это может быть своей целью в этих стенах, если хочешь. Звучало здорово, но Изуку не совсем понимал, что с этим делать. Получать удовольствие? Обычно это просто означало добиться успеха, и выполнить поставленную задачу. Может быть … Шаг Изуку сбился. Считал ли Незу, что Мидория не будет успевающим учеником? — Вам не нужно беспокоиться обо мне, — быстро заверил он героев, ловя на себе взгляды Айзавы и Всемогущего. — Со мной не будет никаких проблем, и у меня все хорошо — на самом деле со мной все в порядке. Я имею в виду, помимо чрезмерного истощения организма из-за использования причуды, но это тоже придет в норму намного быстрее, чем вы думаете. Действительно, нет необходимости так сильно сосредотачиваться на той части, где говорилось про мой рост, знаете ли, я не могу контролировать, когда и на сколько я расту. Учителя обменялись многозначительными взглядами. — Дело не в твоем физическом росте, хотя Исцеляющая Девочка немного обеспокоена тем, насколько ты низкий для своего возраста, — сказал Незу, посмотрев в его сторону, от чего в животе Изуку словно выпустили рой пчел. — Я имею в виду, что мы должны использовать этот период относительного мира для укрепления. Давай мы еще раз попросим медсестру исцелить тебя, прежде чем попытаемся увеличить твою нагрузку на тело. Ты должен быть достаточно здоров и вынослив для того, чтобы использовать свои причуды, и, возможно, выздороветь окончательно, чтобы по-настоящему смириться с текущей ситуацией. Изуку не понимал, какое значение и внимание Незу уделял этой мысли. Может быть, это было из-за того, что он сильно устал. Но у парня не было времени на исследования и поиск смысла во всем сказанном. Они как раз подошли ко входу в кабинет медсестры, и тут из дверного проема высунулись две головы. Первой показалась белокурая голова с торчащими во все стороны волосами, напоминающими последствия взрыва. Она располагалась чуть ниже в дверном проеме и выглядела более злой, чем вторая. Каччан. Положив свой подбородок блондину на голову, в проходе возникло ангелоподобное лицо Эри, которое словно сияло изнутри. — Деку! — Братик Деку! Бакуго подбросил Эри, чтобы посадить ребенка к себе на плечи, и побежал им навстречу, не останавливаясь ни на секунду для любезностей с героями перед встречей с Мидорией. — Деку, какого чёрта, бо-хм, — кашлянул Бакуго, чтобы скрыть ругательство. Блондин демонстративно снял Эри со своих плеч и позволил ей вцепиться в ногу Изуку. Мидория в ответ обнял ее рукой в защитном жесте. — Эта пресс-конференция была нелепой. Я никогда не слышал столько бесполезной чепухи из твоего рта, Деку. Ничего не понял. — Значит, мы выполнили свою работу? — усмехнулся парень — Может быть, — прозвучавший ответ поспособствовал тому, что на лице Кацуки появилась его фирменная ухмылка. — Братик Деку! Братик Деку! Эри потянула за рубашку Мидории, чтобы привлечь его внимание, и это выглядело так мило. Ее сияющее лицо было самой прекрасной вещью в мире. Вот только сейчас тело Изуку просто кричало от усталости. И ее наполненное счастьем мельтешение заставило несчастного парня потерять равновесие, в последний момент едва не распластавшись на полу бесформенной кучей. Бакуго оказался рядом с ним уже через секунду. Он поддержал Изуку одной рукой, а другой проверил его лоб на наличие температуры. — Глупый Деку, ты хоть сидел во время этого цирка на сцене? — задал вопрос Кацуки. И тут же развернулся в сторону героев и посмотрел на Всемогущего. — Неужели не можешь даже присмотреть за одним больным ребенком в течение часа? Ты однозначно будешь паршивым учителем. Эри, будучи милым и впечатлительным ребенком, и которая к тому же восхищалась Бакуго, так же с упреком посмотрела на Тошинори. Она не могла вести себя как прирожденный убийца, не могла общаться с другими с теми же намерениями, что и Кацуки. Но Изуку не мог сдержать радостного смешка от того, как ее детское лицо нахмурилось в притворном гневе, и она почти закрыла глаза, пытаясь повторить прищуренный взгляд Кацуки, что словно прожигал собеседника насквозь. — Давай, дурень, — блондин поднял Мидорию и начал нести обратно в медицинский кабинет. — По крайней мере, у меня достаточно мозгов, чтобы понять, что тебе нужен твой прекрасный сон. Давай позаботимся о тебе, раз сам ты ни черта не можешь о себе позаботиться. Ты просто большой ребенок, нуждающийся в уходе. — Мы позаботимся о братике Деку! — воскликнула Эри, следуя след в след за Бакуго. — Я могу помочь! Каччан ухмыльнулся своему мини-сообщнику. — Ха, хорошо, маленькая принцесса. По крайней мере, у тебя получится лучше, чем у Всемогущего, это точно. Ну давай же. Я позволю тебе уложить Деку в его маленькую детскую кроватку. — Каччан, — заскулил Изуку, — не говори так! Мне не нужно… Однако Эри не заметила прозвучавшей насмешки и обрадовалась. — Да! Я могу уложить братика Деку в его детскую кроватку! Мидория услышал, как над ним принялся радостно кудахтать вдохновитель будущего преступления, совершенно не раскаиваясь от содеянного. — Это точно. Хорошая работа, мелкая. Не было никакого способа выиграть эту битву, ведь сейчас Изуку сражался против Каччана и Эри, и его друг знал, что если Мидория не захочет уступить ему, то обязательно сделает это для своей неофициальной младшей сестренки. — Я отплачу тебе за это, — пригрозил Изуку. — Я скажу ей, что твои любимые животные — это кролики, или что ты любишь кататься на пони для развлечения. — Конечно, ботаник. Как скажешь, — фыркнул Бакуго. Изуку хотел посмотреть на друга в этот момент, но внезапно он краем глаза поймал взгляд Незу и был поражен тем, насколько сюрреалистично все это выглядело. Каччан вел себя, как будто бы принял свой статус друга Мидории, дразнил его и даже поддерживал во время их движения по коридору. Он мог проводить время с Эри без каких-либо ограничений по времени. Изуку был принял сотрудниками UA как их будущий ученик. Рядом не было ни ному, ни Шигараки, ни доктора Гараки, и на данный момент ему не угрожала никакая опасность. Был ли он счастлив? Тени прошлой ночи на мгновение отступили, и его беспокойство о том, что будет дальше с его жизнью, осталось тлеть где-то в глубине его подсознания, чтобы Изуку мог позволить себе насладиться таким странным, но наполненным теплотой, моментом.