THORN LILY (Gashiyeon)

Постепенно Джеджун выучил по именам всех моих друзей и даже стал неплохо с ними общаться. Моей компании он тоже приглянулся. Некоторые даже интересовались, как мне удалось его заполучить. Как обычно, после школы мы все собрались в бильярдной. Джеджун уселся на одном из столов, приветствуя каждого вошедшего. Ребята подходили поздороваться с ним, словно молодые офицеры с поклоном к своей королеве. Когда он сердился, все сразу же кидались узнать, в чем дело. А если бы ты упал? Он сидел, опираясь руками на край бильярдного стола, болтая ногами и непрерывно хихикая. Был ли этот прекрасный ребенок моим? Мое сердце снова бешено заколотилось. — Я голодный. — Чего бы ты хотел съесть? — Гамбургер. Он подбежал ко мне, цепляясь за руку и надувая губы. Такому твоему очаровательному личику невозможно сопротивляться. Я позвонил Ёнсону, который еще не объявился, и вскоре он пришел к нам, что-то бормоча себе под нос. Бургер, в отличие от него самого, был воспринят с большим энтузиазмом. Джеджун взял пакет, вытащил кока-колу, вставил в стакан соломинку и начал жадно пить. — Йаа, Ким Джеджун, — поскуливал рядом Ёнсон, который, должно быть, вдруг почувствовал, что по сравнению с бургером он был для Джеджуна пустым местом. Этот лисенок сделал вид, что не слышит, отвернулся и направился к Сонхёну, единственному среди этой компании прекрасному человеку и по совместительству моему лучшему другу. — Хочешь перекусить? — Он протянул ему картошку фри, пытаясь угодить. Наблюдая за этой картиной, Ёнсон молча насупился. Все рассмеялись, но Джеджун притворился, будто это не имеет к нему никакого отношения, и был поглощен разговором с Сонхёном. Мда, правильно, я хотел что-то сказать Ёнсону. С чего бы? Я так и не смог припомнить. — Я не вхожу в меню, так что ты не можешь меня заказать. Выбери что-нибудь другое! Он даже не доел свой гамбургер, оставил половину мне, плюс картошку фри и кока-колу, и добавил: — Я покормлю тебя, просто скажи мне, чего бы ты хотел. — Картошку, — выпалил я. Он взял ломтик, обмакнул в соус и положил мне в рот. Парни, которые все это время не отвлекались от бильярда, тут же обернулись, уставившись на нас и скрипя зубами. Нам было сказано вести себя подобающе, иначе мы окажемся за дверью. Вместе с картошкой я вобрал в рот пальцы Джеджуна, чуть их посасывая. Парни, которые до этого прекрасно играли в бильярд, внезапно взбунтовались; казалось, они хотели избить меня своими киями. Некоторые немедленно захотели увидеть своих подружек. После того, как Джеджун покончил с остатками гамбургера, я усадил его к себе на колени, продолжая заигрывать и заодно показывая, как правильно держать кий. Мы наслаждались друг другом, но ребята пошутили над Джеджуном, сказав, что свои навыки он сможет улучшить только в реальной игре, и он пошел к столу. Именно тогда Ёнсон окликнул меня, и я направился к нему с кием в руках. — Ты... Что с тобой не так? — А что со мной не так? После своего удара он снова задал мне вопрос: — Тебе он правда нравится? Кажется, тебя это настолько волнует, что ты ни о чем больше и думать не можешь? Я тут же бегло глянул на Джеджуна. Когда новость о том, что я с ним встречаюсь, разнеслась среди моей компании, этот человек был рад меньше всех. Вообще, было много споров о том, что я начал встречаться с парнем, но все приняли это, потому что им нравился Джеджун. Без понятия, что нашло на Ёнсона, но это было не его дело, поэтому я ответил без колебаний: — Да. — Да ты больной! В самом деле, я сошел с ума. Лучше всего было воспринять его слова как шутку, но это оказалось непросто. Я нахмурился. С самого начала у меня не было никаких проблем с ориентацией или каких-либо препятствий, с которыми мы запросто могли бы столкнуться. Я уже догадывался, о чем пойдет речь, поэтому не намерен был это выслушивать. Я ненавидел то, что он не принимал нашу любовь и, что было еще хуже, так и хотел чем-нибудь задеть Джеджуна. Он тут же заметил мое сердитое выражение и намеревался меня спровоцировать. Даже моя мать не смела вмешиваться в эти дела, так какого черта вмешивается этот Чхве Ёнсон? Это только показывает, что ты до сих пор не понял, кто такой Чон Юнхо, как не понял, насколько необъятны небо и земля.* — Ким Джеджун мил, но это не отменяет факта, что он парень с членом между ног! Ты правда хочешь сделать с ним это? — Не уверен, никогда не делал этого с ним. — Что?.. Ты не?.. Он усмехнулся, задержав взгляд на фигурке Дже. Это бесило, но не оттого, что я ревновал, а потому, что он завел тему секса. — Если будет круто, расскажи мне потом, дружище. — О чем? — Я слышал, мужчины намного лучше женщин. Мол, если хочешь чего-нибудь впечатляющего, то тебе следует сделать это с мужчиной, и мне интересно, как узко там бывает. — Может, попытаешься это повторить еще раз? — Эй, остынь, я же просто шучу... Чего ты так серьезно все воспринимаешь? Пытаясь разрядить атмосферу, Ёнсон неестественно рассмеялся, хлопнув меня по спине. — Ты ведь сказал, что он твой любовник, будь осторожен. Мое терпение лопнуло, и я, не рассчитав силы, треснул кием по бильярдному столу. Кий переломился надвое с таким громким звуком, что все, кто находился в комнате, разом повернулись, не понимая, что произошло. Ёнсон, шокированный случившимся, застыл на месте. Джеджун, готовый кинуться ко мне, был перехвачен Сонхёном и выглядел словно испуганный зверек. Чтобы успокоиться, я положил руки на стол, пару раз глубоко вдохнул-выдохнул и провел пальцами по шероховатому краю стола, прикусывая губу. Видимо, это была еще одна неосознанная привычка, помогающая мне привести мысли в порядок. Придя в себя, я еще раз глянул на ублюдка. — Пошел к черту. Теперь, Чхве Ёнсон, я вспомнил, почему хотел бы избить тебя. Это именно он три дня назад сказал Джеджуну, где я живу, и тем самым позволил ему увидеть меня в непотребном виде. И как я удержался, чтобы не врезать ему? Похоже, просто был слишком смущен. Но, если он не чувствует своей вины, мне тем более не должно быть стыдно применить силу. — Ким Джеджун, иди за мной. Убедившись, что он не отстает, я вышел из бильярдного зала. Ни говоря ни слова, мы сели на мой байк и доехали до его дома. Помимо всех веских причин для молчания, голова у меня будто разрывалась на части. Этот ребенок даже не пытался сморозить сейчас что-нибудь дерзкое в мой адрес. Сегодня мы оказались на месте раньше, чем обычно. Джеджун медлил, стоя перед большим зданием и не входя, словно боялся его — собственного дома. Или, может, просто мне этого хотелось... Головокружение, которое все это время мучило меня, было связано с ним. — Не хочешь войти, Джеджун-а? — Хмм? Мне было трудно говорить, но он делал вид, что не не понимает этого. Я не мог больше контролировать бушующие внутри эмоции, и они мгновенно выплеснулись наружу. Не ощущая ни грамма стыда, я закричал на него: — Черт, да я реально схожу с ума! Как только вижу тебя, сразу начинаю путаться и волноваться! Ты знал это? Ты... Когда ты сжимаешь губы и улыбаешься, я теряюсь, словно в тумане... И мне так нравится, когда ты называешь меня по имени, аж тошно! В тот момент... когда ты пришел ко мне домой, мне реально хотелось сотворить с тобой то, что я делаю в своих грязных мыслях. Ты знаешь, как часто я сожалел после твоего ухода, что не смог ничего этого сделать? Эти слова вихрем сорвались с языка, но отрицать, что мне полегчало, было бы бессмысленно. Однако Джеджун, не ожидавший такого откровения, даже не улыбнулся. Все сложнее, чем я ожидал. Он потрясенно уставился на меня, часто моргая. Видимо, мне следовало говорить о таких вещах более спокойно и серьезно. Иногда прямо жаль, что я рожден прямолинейным ослом. — Я хочу тебя. — ... — Только сегодня... Останься со мной, — проговорил я немного тише и замолк, ожидая ответа. После минутного молчания мне уже казалось, что пора взять свои слова обратно: он стоял передо мной, ничего не говоря. Было немного обидно. Нужно ли было просить его остаться со мной? Я сдался и взялся за руль — теперь мне хотелось только поскорее отсюда уехать. Но этот ребенок подошел ко мне вплотную и схватил своими тонкими пальцами за край рубашки, желая остановить. Он ошарашил меня, вдруг улыбнувшись, и эта его игривая улыбка, вскружившая мне голову, стала ответом. — Если позволить тебе сделать это, все станет куда серьезнее, так ведь? Теперь я точно знал, что получил в одном лице лиса и ангела. Даже несмотря на его слова, я не чувствовал себя неловко, потому что на самом деле дорожил им. Неужели я настолько эгоистичен, чтобы думать только о своих собственных желаниях? Он заметил озадаченное выражение моего лица и лишь улыбнулся, словно прочитав все, что сейчас творилось в моих мыслях. Все еще наблюдая за мной, лисенок все-таки задал еще один вопрос. Я повторил это снова, чтобы успокоить его сердце. — Я обещаю, что не причиню тебе вреда. — Я слышал, что это очень больно. Почему-то это развеселило нас обоих. Хоть его и била мелкая дрожь, целуя его, я чувствовал, будто властен над этим миром, все вокруг становилось безмятежным. Я взглянул на него украдкой — глаза его были прикрыты, — и мы обнялись в полной тишине. Все это было пару часов назад, сейчас же мы лежали в постели. Тусклый свет, похожий на смог, окутал спальню. Я лежал на нем, атмосфера отличалась от той, что была три дня назад. Теперь все это было моим. Джеджун смог бы двинуться только на расстояние моих объятий. Это было так ново, что я подумал, не слишком ли на него давлю. — Может, ты хочешь перелечь на диван? Я спросил без задней мысли, но, кажется, он подумал иное — шлепнул меня по руке и коротко взглянул в лицо. Я заметил его смущенную улыбку. Может, это немного сгладило напряжение, и я надеялся, что он перестал нервничать. Хотя на самом деле я нервничал куда больше. Я, тот, кто был достаточно опытным с девушками, волновался рядом с этим ребенком, таким наивным. Возможно, он бы умер от смеха, если бы знал, и я прилагал огромные усилия, чтобы этот чертенок ничего не заметил. Мое сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди от любви к нему, и весь опыт, накопленный до этого времени, был бесполезен. Я ощущал себя таким же чистым листом бумаги, как и он. — Что я должен делать, Ваше Превосходительство? Джеджун улыбнулся и повернулся ко мне, его белоснежная шея была прямо передо мной, и я, не теряя времени, слегка прикусил ее. Сам того не ожидая, он издал тихий стон. Это был своеобразный звук, томительный, нежный и ласкающий слух. В моей голове даже пронеслась мысль, чтобы полностью вылизать его тело. Это была всего лишь шея, и уже такая реакция. Что же с ним будет, когда я коснусь его самого чувствительного места? Из-за пленительного предвкушения я возбудился еще сильнее. Его ответная реакция оказалась намного сильнее, чем я мог себе представить. Он медленно стягивал с себя одежду, дразня своей бледной кожей, она была настолько нежной, что трудно поверить. Я наслаждался видом его разведенных колен и уже вставшим членом. Его тело двигалось так, как я желал, атмосфера накалялась. Я коснулся его розового соска подушечками пальцев, немного потер, и он тут же затвердел. Я прикусил его, и Джеджун прогнулся, издавая неподражаемые звуки. Губами я исследовал его, от кончиков волос до пальчиков ног, не прекращая ласк ни на секунду. — Твое тело безупречно... Я облизал пальцы, чтобы увлажнить их, и провел по ложбинке между его ног. Он по-кошачьи зажмурился. Из его члена сочилась смазка и глаза были затуманены, грудь быстро поднималась и опускалась, часто вдыхая спертый воздух. Он был словно спелый персик, заставляющий меня обливаться слюной. — Хах... Теперь... Ммм... Теперь ты знаешь? — Перевернись... Дай мне увидеть тебя сзади. Он развернулся и тут же посмотрел на меня через плечо. Я провел ногтями по его спине и скользнул пальцами вниз, обхватывая его бедра и удерживая на месте. Глядя на сморщенную дырочку, я был полон откровенного желания удовлетворить его по полной. Мой член подергивался всякий раз, как малыш тихо скулил. Чувство было такое, будто я нашел свое пристанище, по телу разливалось счастье. То местечко было девственно, узко и красиво, наверное, самое привлекательное в теле Джеджуна. Я продолжил грубо вылизывать его, и малыш внезапно поджал ноги. Эта зона была у него самой чувствительной, и я не раздумывая вошел туда языком. — Хах... Агрх... Щекотно, перестань... Агрх… В этот день наши отношения стали более сокровенными, и мне хотелось узнать, сколько у него там складочек. Я намеревался пересчитать их языком. Моя душа была полна надежды, что эти полные похоти действия позволят нам стать ближе. Крепко удерживая его тело в своих ладонях, я по-хозяйски разглядывал его задницу и спину. Джеджун оглянулся, тоже осматривая себя. Все его тело покраснело, и я чувствовал, что еще немного и он начнет таять. Он обнял подушку и уставился на меня, усевшегося между его ног. На его лице читалось волнение. Я почти потерял разум в своем желании соединиться с ним немедленно. Помог ему перевернуться и улечься передо мной. Ногами он плотно обхватил меня за талию, и чувственность его бедер лишила меня последних крох терпения. Я засунул пальцы ему в рот, чтобы смочить, а другой рукой потянулся к ящику за презервативом. Пальцами подразнил кончик его языка, и он еще крепче впился в меня ногами. В тот момент я вставил смазанный палец в его дырочку. — Аргх… Малыш, который все это время был податливым, вдруг на секунду стал неподвижен. Мой палец был пленен внутри него. Хмурясь и преодолевая боль, шаг за шагом Джеджун позволял мне увидеть все эти неописуемо красивые эмоции. Подложив под его талию подушку, я открыл упаковку презервативов и вытащил один. Он взглянул на мой стоящий вертикально член и немного занервничал. Член, который был уже в презервативе, исчез из его поля зрения, и я начал входить. Он прикрыл глаза, расслабляясь. Я погладил его по плечам, чтобы успокоить, и, как бывало ранее, решил войти одним рывком. — Ахх! Я смог войти только наполовину. И это было больно. Лицо Джеджуна сразу побледнело, казалось, он не может этого вынести. Я был не в состоянии продолжать, поняв, что он отличается от девушек, которые были у меня до этих пор. Он помотал головой и толкнул меня в грудь. Я чувствовал ту же боль, сдерживаемый огромным давлением. — Хах... Аргх... Юнхо-я, стой, я... Хах, ахх! — Очень больно? — Подожди, я больше не хочу этого... Давай не будем... Его всего трясло, от соблазнительности не осталось и следа. Я положил руки ему на плечи, касаясь шелковистых темных волос. У него глазах выступили слезы, и это был первый раз, когда я увидел его плачущим. Его слезы заставили меня смягчиться и остановиться, как он и просил. И я поцеловал его. Даже при том, что я обнимал его тело, я остановился на губах, затем последовал нос, переносица, складочка между бровей, лоб — я медленно покрывал поцелуями его лицо. Его слезы в конце концов прекратились, однако, я вовсе не чувствовал, что должен попросить прощения, потому что не совершал никаких преступлений. Мы разделяли нашу любовь, и я верил, что все эти прикосновения должны послужить извинениями. Я обнял его еще более осторожно, — мое тело оставалось скользким, — и полностью в него вошел. Стало жарко. В нем было горячей, чем в любой девушке, это делало мои ощущения еще более захватывающими. Я выдохнул. Конечно же, все не могло на этом закончиться. Я прикоснулся к его бедру. Малыш вскрикнул и заявил, что ему щекотно. Каждое движение было пыткой для меня. Все ли в порядке? Могу ли я уже двигаться? Я не дождался ответа и грубо толкнулся. Малыш снова вскрикнул и начал извиваться, пытаясь отстраниться. Куда ты хочешь сбежать? Я двинулся снова. Он вцепился мне в бока и зажмурил глаза. Его тело дернулось, в тот момент, как он снова сказал, что было больно. Его глаза, нос и губы покраснели, он отчаянно мотал головой. — Ах, ах. Агрх... Юнхо-я! Я не хочу... Ах... — Джеджун-а... Посмотри на меня. — Агрх... Ха... Агрх... Больно, Чон Юнхо! — Очень больно? Только больно? Айщ... Джеджун-а. Скажи, тебе только больно? — Да, да... Отпусти меня, Юнхо-я... Он кивнул головой, и слезы хлынули из его глаз. Мое сердце не дрогнуло, я хотел продолжать — и продолжил. Ты даже не знаешь, как это было опасно и как твой вид возбуждает меня. Но сейчас наша любовь дала ростки. Я смотрел на его лицо, все в слезах, мягко говоря ему немного потерпеть. Обнимая за талию, повернул на бок. Постепенно его всхлипывания стихли, а дыхание восстановилось. Я взглянул на него: он выглядел так, словно мог еще потерпеть — закрыл глаза, закусив губу и вдыхая через нос. — Джеджун-а, это мой первый раз тоже... — Ах.. Мм... Ммм... Я сосредоточился на ритме, постепенно увеличивал темп и входил более нежно. Позволив ему перевернуться, я мог ласкать его член рукой, а после поднялся, вставая на колени и притягивая его задницу к себе. Это смущало, но малыш ни о чем не беспокоился — позиция оказалось для него более удобной. Несмотря на все эти движения, он уже был способен вытерпеть такое, видимо, он уже привык. — Быстрее, хах, ты... Привыкни ко мне быстрее, и все будет в порядке. — Ах, ах... Юнхо-я... Чон Юнхо! — Не имеет значения, твое тело или душа... Все будет принадлежать мне, Джеджун-а... Наши тела сталкивались, а несдержанные крики распаляли так, что я еще больше увеличил ритм и не останавливался ни на секунду. Первый оргазм был подобен вулкану. Сняв презерватив, я понял, что все еще возбужден, и с небольшой помощью Джеджуна мы перешли ко второму раунду. На этот раз он только плакал. Хоть он и привык к боли, каждое собственное движение давалось ему сквозь слезы. Но я был этим доволен. Мне хотелось полностью разорвать его тело. У меня даже были мысли убить кого-то, пока мы занимались любовью. С каждым толчком я чувствовал, словно меня пронзает ножом. Это ужасающее чувство приблизило меня к оргазму, и чуть позже моя горячая сперма выплеснулась на него. — Черт... Хах... У Джеджуна дрожали руки — нет, все его тело подрагивало. Он повалился мне на грудь, будто в обмороке, и сердито уставился на меня. Мне было без разницы, обвинял ли он меня. Я снова сжал его в теплых объятиях и поцеловал — он был восхитителен. Я слизнул пот на его лице. Малыш обнял меня в ответ, когда я в очередной раз попытался поймать ртом его выдох, и закрыл глаза, исследуя пальцами мою влажную спину. Он выглядел с головой погруженным в свои мысли и не издавал ни звука. Я прижал его к себе, а он обвил меня руками — это было удивительное чувство. — И как? Ммм? — Что такое, Джеджун? Глаза у него все еще были прикрыты, он нашел мое лицо, потянувшись за легким поцелуем. — Ощущение, будто я девушка... И все же, это не кажется таким уж... — Что ты имеешь в виду? Обычно после секса девушки чувствуют себя потерянными, будто они были теми единственными, кто чем-то пожертвовал. Но ему, еще не успевшему выровнять дыхание, говорить давалось с трудом. — Я чувствую себя не так уж плохо. Даже при том, что я не был осторожен, ему это понравилось. Что же мне делать? Несмотря на мальчишеское тело, он продолжал восхищать меня. — Я не могу нравиться тебе настолько сильно... — Почему? — Ты очень плохой... — Что опять не так? — Ты похож на извращенца, в то время как делал это, у тебя ведь были эти мысли, не так ли? У меня не нашлось слов, чтобы ответить, поэтому я заткнулся. Он понял все сам, мне нечего было объяснять. Я пытался избежать его взгляда, но он потянул меня к себе. Я всмотрелся в его темные глаза, настолько глубокие, что у меня не осталось оснований отвернуться. Взгляд этого ребенка был серьезен. — Я чувствую то же самое. Соприкасаясь эмоциями, мы разделили и мысли. *имеется в виду, что этот человек недооценивает ситуацию (прим. ред.)