***
Тремя днями ранее «Итак, в чём же заключается победоносный план Санты Мориарти?» — Песнь Короля, ага? Понимаете, королевская песнь, такая, чтобы была достойна самого короля всея к-попа… — протараторил Рики, машинально поддерживая споткнувшегося Юкихиро под локоть. — Да перестань уже повторять, мы с первого раза запомнили. Итак? — Король… — вякнул Рик опять и, хихикнув, затих под строгим взглядом Кайо. Несмотря на то, что Микайо был младше многих в их группе, его побаивались. Да-да, и всё из-за качалки, куда он ходил, как к себе домой. — Надо обсудить, в какую сторону мы хотим двигаться. Что будем делать и в каком направлении? — Наше главное оружие — наш дух свободы, — абстрактно повёл рукой Кайо и непринуждённым продолжением жеста поправил очки. — Это отличает нас от других. — Действительно, — пробурчал себе под нос Рики и недовольно продолжил, что-то вспомнив, — никто же из наших приятелей из других групп не осмелился бы подбить всех научиться танцевать на каблуках не хуже девчонок, потом втихушку около недели снимать, как мы бесимся под треки Бейонсе на этих самых шпильках, а затем залить получившиеся видосы на Ютуб! Не-е-ет, нашлись одни такие оригиналы — мы! Вернее, один оригинал! — Посмотри на это с хорошей стороны — как поползли вверх просмотры!.. — постарался оправдаться Леви. — Тогда мне казалось это хорошей идеей. — Ха! Я не собирался становиться знаменитым из-за того, что сажусь на шпагат в женских туфлях, — зло прошипел Чикада. — Ты знаешь, как меня тогда допрашивала мама? Никак не могла поверить, что я не перешёл на свой пол! Причём самое удивительное — она была не против! — Ты это всю жизнь ему припоминать будешь? — простонал Харуно, страдальчески закатив глаза. — До сих пор не забыл? Леви согласно закивал, обрадованный поддержкой. — Эй, не отвлекаемся! Свою ориентацию и любовь к каблукам обсудите позднее! — одёрнул слишком разговорчивых лидер и повернулся обратно к Кайо. — Окей, я понял твоё мнение. Нам нужно что-то свободолюбивое и дерзкое. — Block B-сонбэннимы! — внезапно выкрикнул Харуно, заставив Рики подавиться заготовленной репликой на тему ориентаций всяких разных японцев. Харуно промычал парочку припевов из песен айдольской группы и задёргался в танце. — О-о-о, Block B-сонбэннимы — хорошая идея, — одобряющие кивнул Санта и мигнул ехидной ухмылкой в сторону друга детства. Тот аж поперхнулся от возмущения и полез было выяснять отношения, но Леви обхватил его за талию, зафиксировав между своих ног, и Рик сумел только бессильно погрозить кулаком лидеру. — Да, это я офигенно придумал! Вот эту песню, — нетерпеливо дрыгая ногой, зарылся в свой телефон Харуно. Он даже не обратил внимания на полумолчаливую перебранку Рики и Леви — такое случалось настолько часто, что всем было уже всё равно, главное в такие моменты не попадать под горячую руку, потому что спорщики вечно пытались привлечь на свою сторону людей, при этом игнорируя все увещевания и призывы успокоиться. Спустя несколько секунд из динамиков телефона полились первые такты мелодии «Very Good». Мемберы сразу азартно завопили — ну, правда, кто из парней не любит эту драйвовую, непокорную песню со впечатляющей лирикой? — «Very Good»! Как вам, а?! — Должен признать, что мозги у тебя всё-таки где-то присутствуют, — манерно протянул Рик и со смехом принялся удирать от оскорблённого грязными инсинуациями и вооружившегося страшным оружием — подушкой. — Тихо, сядь на место, собака сутулая! Тебе нельзя так активно двигаться! — заливаясь прямо-таки неприличным гоготом, прохрюкал Хару. — Почему это? — Чикада даже замер от неожиданности и едва не наступил на Кайо, с удобством уложившего свои длинные ноги на журнальный столик. — Смотри, куда прёшь, балбес-кун! — проворчал он, подтягивая конечности обратно, но Рик его успешно проигнорировал. — Ну как же, — отдышавшись, заржал Хару, — твой мозг бьётся о стенки черепа, как шарик от пинг-понга, может, ему больно? — Кому больно, мозгу? — тупо переспросил Рик, и тут уже грохнули смехом все мемберы, ради этого соизволив даже отвлечься от просмотра видео с хореографией на «Very Good». — Ах ты!.. — Сидеть, иначе я обнародую весь свой компромат на тебя! — лениво скомандовал Санта, спасая их бессменного хореографа-постановщика от ещё одного спортивного забега вокруг дивана. Рики послушно сел на пол, подложив подушку под задницу и обиженно надувшись, и вперился в маленький экран телефона. Харуно тоже стёр с лица ехидную усмешку и бочком придвинулся к показательно негодующему другу; тот демонстративно отвернулся, но всё-таки заулыбался, когда Хару поймал его в ловушку своих рук и смачно чмокнул в ухо. — Так, успокоились! «У «Very Good» отличный бит и модный танец», — пустили краткую надпись редакторы под звуки невероятно быстро выбранной парнями песни и мелькающие яркие кадры клипа. Люди в гротескных масках клоунов пробивали грузовиком стену здания и, нелепо размахивая оружием, приступали к ограблению банка. — Там и в тексте будто бы говорится о пришествии короля, — заметил Леви и замер в предвкушении бесшабашно весёлого припева. — «I’m very very go-o-о-оd»~, — весёлым хором запели парни, совершая телами движения, чем-то напоминающие припадок эпилепсии. Впрочем, когда слушаешь такого рода песни, хочется вытворять безумства и дёргаться, будто тебя ударило током, под громогласный хохот друзей, а не шаблонно и ужасно занудно вальсировать. «Музыкальные идеи уже рождаются в его голове…» — подписали редакторы над головой Санты, который задумчиво качал головой под прилипчивый ритм. Пальцы его рук нервно дёргались, будто лидер уже сидел за своим микшерным пультом, настраивая его и создавая нечто сногсшибательное. Так же выглядел и Рики — мечтательно почёсывая нос, он поглядывал в сторону лучшего друга и словно пытался телепатически передать всю суть своих безумных идей. Даже вечная бесшабашно-озорная улыбка пропала, заставив его лицо посерьёзнеть и повзрослеть, напомнив присутствующим, что Рикимару так-то уже целых двадцать три. Парни с улыбками поглядывали на двух увлечённых музыкантов-почти-профессионалов. — Эта песня достаточно харизматична, чтобы позволить нам продемонстрировать весь наш китч и свободолюбивость, — подвёл итог Харуно, всё ещё пританцовывая в такт и заставляя этим трястись и отрешённого Рики, который по-прежнему находился в его объятиях. — Остановимся на «Very Good»? — осведомился Санта и игриво скаламбурил. — Всё «Very Good» с этой идеей? — Я лично очень «Very Good», — подхватил Юки, посмеиваясь. «Аранжировка песни мысленно уже готова», — повисло над Сантой и Рикимару, одинаково нетерпеливо пощёлкивающими пальцами в предвкушении. — Мне тоже нравится! — Но песня очень насыщенная и мощная… Я вам покажу один видос, это из «Безумного Макса», — вдруг протараторил Юки, заставив вернуться в бренный мир уже крепко задумавшихся композиторов. Они с интересом перевели взгляд на младшего и синхронно перелезли через диван, едва не сверзившись мемберам на головы, чтобы получше разглядеть предъявленное видео. — А, это тот лысый чувак с железяками на лице, про которого ты нам все мозги чайной ложечкой выел? — вспомнил Харуно и едва не получил пяткой по лбу от младшего. — Точно, он, — немного обиженно кивнул Юкихиро, но тут же встрепенулся. — Смотрите, когда Безумный Макс прикован цепями за руки и наклоняется вот так вперёд, как хищник… — Ого! — восхитился Рики видом. — Какие мускулы! — А он ещё что-то ляпает там про ориентацию, — ехидно фыркнул Хару, и неугомонный болтун уже был готов на второй раунд битвы подушками, но Санта злобно шикнул на обоих и переключил их внимание обратно на видео. — И если мы в начале нашего выступления сделаем что-то вроде этого… Может, интро будет выглядеть как-то так, а? «Безумный Макс знаменит своей графикой, великолепными экшен-сценами и невероятным телосложением актёров», — написали редакторы, приблизив экран телефона, на котором происходило всё действо. Парни смотрели, не отрываясь и даже почти не моргая, — мальчишки, что с них взять! — Ва-а-ау! — мемберы встретили новый трюк героя фанатскими воплями. — Они просто бегут всё время, — повысил голос Юки, чтобы перекричать парней. — Думаю, это может стать отличной идеей для номера. Чтобы с самого начала передать этот дикий вайб пустыни и жары, думаю, Кайо-кун должен… »…?» Повисло недоумённое молчание. Все вопросительно пялились на нежно покрасневшего Юкихиро, который делал какие-то невнятные жесты руками. Первым догадался Рики, как собрат по разуму. — А-а-а, нам нужны его мышцы. — Да, нам нужно его тело, — согласно кивнул Юки, снова заалев щеками. — В интро он может стать скованным монстром. — Монстром? — неуверенно переспросил Санта и повернулся к камере. — А это прокатит на таком шоу?.. Тут же и девушки есть… Самой младшей, кажется, всего девятнадцать? Нельзя же показывать прям всё-всё, да? Парни неожиданно засмущались, сконфуженно покашливая, и редакторы дорисовали каждому очаровательный розовый румянец на щеках. — Считаю, что если мы следом не начнём совсем уж неподобающе танцевать, тогда можно, — легкомысленно заявил Рик и добавил под пристально-угрожающим взглядом Санты: — Ладно, ладно, я ещё поинтересуюсь у менеджера-хёна, не препарируй меня своими глазами. — Неподобающе… — фыркнул Леви. — Ты имеешь в виду это? — он завёл руки за голову, состроил соблазнительное выражение лица и начал делать волны телом. Мемберы захохотали и решили повторить сексуальные шевеления вслед за хёном. — Вот так? — Не-е-ет, лучше так, смотри! — Эй, так точно нельзя, опусти футболку на место! «SOS, контент 19+», — впали в самую настоящую панику редакторы, заблюрив половину творящегося бедлама. Бедный Санта единственный сидел относительно спокойно, закатив глаза и прикрыв лицо рукой. — Эй, хватит, народ! — потребовал он, переждав приступ испанского стыда. В ответ раздался хохот, затем его добровольно-принудительно заставили встать и начали танцевать вокруг него в безумном подобии стриптиза. Санта играл роль безмолвно ржущего шеста. В конце концов лидер не выдержал и тоже присоединился к внезапно начавшейся вечеринке, хрюкая и томно прикрывая лицо руками. Мемберы снова грохнули смехом, хлопая друг друга по плечам и показывая пальцами. «ㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋ», — растерянно поддержали их редакторы. — Ы-ы-ы-а-а-а-а, — снова впал в буйство Леви, подскочив на диване и активно задвигав бёдрами. — Сядь, придурок, мы не на шоу для взрослых, — дёрнул его за штанину Санта, на которого едва не упал неустойчивый новоявленный стриптизёр. Он уже успел прийти в себя и вернуться в режим лидера. — У меня и на тебя компромат есть! «Такой страшный компрометирующий материал?..» — поинтересовались редакторы, сопроводив надпись с намёком ухмыляющимся смайлом, когда поименованный придурком неожиданно послушно сел обратно. — Ладно, таких танцев точно не будет, — безапелляционно заявил лидер, оглядываясь на всё ещё хихикающих мемберов и стараясь отдышаться. — Да, главное это не забыть, — хмыкнул Рикимару и пригнулся, уворачиваясь от подушки. — Я тебе забуду! Я тебя так забуду! — Тихо, тихо, — теперь Леви удерживал Санту, жаждущего прибить Рики подушкой. — Итак, давайте продолжим? И… Так, это что ещё за новости? Эй, слезь с меня, ты тяжёлый, Микайо-чёрт-тебя-дери-Аоки! А ну, брысь! Ты же меня раздавишь, свинка мускулистая! Эй-эй-эй, не надо-о-о! — затараторил под конец речи Леви, пыхтя под весом младшего. Его голос перешёл в задушенный хрип и кашель: — Сле-е-ез-с-сь с меня-я-а-а, чудовищ-щ-щ-ще! … — Слезь с меня, чудовище, ты тяжёлый, — ноет Санта, впрочем, не совершая никаких дополнительных действий, чтобы скинуть тщедушное тельце Кайо. Мелкий старательно делает домашку, с удобством улёгшись на старшего друга и высунув от усердия язык. Точные науки никогда не давались ему слишком легко. Наставник по доброте душевной разрешил приходить сюда в любое время, и их уникальная компания облюбовала танцевальную студию для посиделок с кучей вредной еды, для весёлых перебранок и перешучиваний, для спокойных разговоров по душам и занятий всеми обожаемыми танцами. Что за уникальная компания? О, вы даже представить себе не сможете, кто же здесь собрался, игнорируя все установленные правила, авторитеты и чужие статусы. Рики-Болтун, непоседливый ребёнок из бедного района с отсутствием фильтра между языком и гениальным мозгом. Сколько раз ему уже доставалось на орехи за неумение держать свой колкий язык за зубами? Теперь не попадает — есть кому защитить. К примеру, Санта Мориарти — спокойный, умный мальчик-отличник из благополучной семьи учёных, который ходит в секцию бокса по выходным, помогает младшим с учёбой и непревзойдённо танцует. А ещё в его глазах тлеют пока что не погашенные нуднейшими требованиями родителей искры озорства и бесшабашности. Или Харуно Санада, со своими быстрыми рефлексами, кипой медалей и грамот по лёгкой атлетике и отличной памятью на все эти одинаковые светлые улицы. Сбегать с ним со скучных уроков или от банды хулиганов, опять обидевшихся на за что-то Рики («— Я молчал! Правда! — Ой ли? — Ну, почти молчал… — Ох, горе моё луковое… тогда валим отсюда быстрее! — Вообще-то я тебя старше, Хару-кун!.. — Что-то не сильно заметно, Рики-тян! А ну, шевели булками!»), — одно сплошное удовольствие! Можно посидеть в кафе за порцией ванильного мороженого, неожиданно забрести в магазин подержанных вещей или сходить в заброшенный парк, поискать опять потерявшегося во времени, с ног до головы залепленного пластырями Юки. Юкихиро, наивное дитё. Помани котёнком на дереве — не сумеет отказать и с истинно гриффиндорской смелостью и простодушием понесётся спасать и вызволять из беды. Пару раз запнётся на ровном месте или даже упадёт, но кого это волнует? Явно не Юки — у того полные карманы лейкопластырей и баночек с зелёнкой и перекисью. На всякий случай, который точно произойдёт, к гадалке не ходи. Его любимое место — было — запустелый парк аттракционов со скрипучими каруселями, где он мог репетировать подсмотренные за кем-то движения до дрожащих ног и сбитых в кровь ладоней, избавляясь от извечной неуклюжести и неуверенности, будто откидывая за ненадобностью давно надоевшую маску; теперь он делает то же самое в студии под негромкую музыку, прерываемую разговорами и взрывами смеха, следуя наставлениям сенсея и под его присмотром. Конечности стали страдать реже, отчего мать неловкого подростка от всей души радовалась, даже не подозревая об увлечении сына так презираемыми ею танцами. Капельку женственного Леви Акаги — фаната Майкла Джексона, доморощенного поэта-обжору и немного нарцисса — привёл тоже Хару, пошутив насчёт скорого открытия благотворительного приюта для брошенных детей. Микайо, недавно прибившийся к их группе танцоров-недоучек, только посмотрел тяжёлым взглядом исподлобья и забился в угол, стараясь скрыть толстовкой с длинными рукавами (и это жарким калифорнийским летом!) фиолетово-жёлтые синяки на тонких запястьях. Кайо был из того же района, что и Рики, из-за чего и сошёлся с ним быстрее всех — общие горести сближают — и начал доверять настолько, что поворачивался спиной, требуя дружеских обнимашек. Он оказался очень тактильным, что заставило и так возмущённого жестоким обращением с детьми сенсея быстрее начать отсуживать родительские права у алкоголика Аоки-старшего. Уже через четыре напряжённых месяца гордый учитель танцев потряс мятыми документами перед носом Кая и порывисто обнял своего новоявленного сына. Тот не сопротивлялся, впервые обрадовав друзей робкой, но очень счастливой улыбкой. А их уникальная компания едва не задушила смущённого наставника в групповых объятиях. Потому что на самом деле таких людей — добрых и по-честному бескорыстных — в мире невероятно мало, если не сказать, что вот он, один-единственный, сияет на пару с Кайо одинаковыми маленькими улыбками и режет праздничный кукурузный торт на равные большие куски. — Не стони, Санта-тян, — протяжно зевает несколько раз Кайо, откладывая тетради в сторону и поворачиваясь на живот, чтобы обхватить расслабленного друга поперёк тела в подобии объятий. — Лучше объясни мне вот что… — О-о-ой-ой-ой, не-не-не-не! Не трогай её, Юки-тя-я-а-ан! — торопливо вопит Рикимару и страдальчески скулит под растерянное «Ой!» Юки. Тот смущённо оправдывается, что хотел приготовить стаканчик кофе для «Кайо-куна, который того и гляди уснёт над своими конспектами, учителя вообще зверствуют, правда, Рики-кун?», а Рики, возмущённо бурча о вредности «этой коричневой бурды» для детей, опускается на колени перед кофеваркой в очередной попытке не доломать прибор. Лениво втыкающий в потолок Харуно быстро возвращается в бренный мир, не желая окончательной смерти своей лучше подруги во время экзаменов — кофемашины, и присоединяется к ремонту. Бедная кофеварка. Это уже семнадцатый раз подряд. Юки прилипает со спины к каждому по очереди, легко приобнимая за шею и дыша в ухо, но его не прогоняют, а начинают терпеливо объяснять, что к чему, и вновь уговаривают не прикасаться к технике без особой необходимости. Юки смеётся, спотыкается о чужие ноги, едва не расплющивает нос о стенку, но его успевает подхватить сильная рука укоризненно качающего головой Харуно. Для всеобщей безопасности Рики ловит младшего в объятия, усаживает между ног и ласково ерошит волосы, перебрасываясь ленивыми фразами о прошедшем уроке философии с Хару, ковыряющимся во внутренностях агрегата. Санта мягко улыбается до сих пор не до конца верящему в своё избавление от пьяницы-отца Кайо, и тот тоже приникает к старшему поближе, слушая убаюкивающий рассказ о логарифмах и решениях дифференциальных уравнений. Леви, пришедший спустя час и скованно обхвативший рукой бок, находит своих друзей спящими на полу большим клубком котят с перепутанными конечностями. Вставший с мата в углу сенсей сначала тепло улыбается, прижимает к губам палец, предупреждая о тишине, а затем замечает наливающийся фингал под глазом, разбитую губу и неловко притиснутую к телу руку. Радость и добросердечие мигом пропадают из его карих глаз, он краснеет, наливаясь гневом, и одним взглядом спрашивает, кто посмел задеть его ученика. Хотя… какого ученика? Старый наставник за прошедшие годы успел привязаться к своим мальчишкам, друзьям любимого приёмного сына, и сейчас переживал за каждого, как за родного. Он знал проблемы и радости всех, внимательно выслушивал жалобы на несправедливый мир, строгих родителей и ограниченных учителей, изредка давал советы, много учил танцам, которыми горели все шестеро, и всегда — всегда старался помочь. — Опять привязались, — сухо констатирует факт Леви, задирая форменную школьную рубашку. На его боку жутко расплывается по рёбрам кровавый синяк, оставленный чьими-то тяжёлыми ботинками. Вторую руку он аккуратно опускает, поморщившись при мысли, что о танцах можно забыть на ближайшие месяцы, пока не восстановятся вывихнутые суставы и порванные мышцы. — Джерри Акингтон, тот золотой мальчик из старших классов. Решил, что раз я так… по-женски выгляжу, то должен уметь всё, что умеют женщины. Я… сопротивлялся. Сенсей, бережно промакивая дезинфицирующим средством раны ученика, мрачно хмурился. Он ничего не мог поделать — в школе учились и богатые, и бедные дети, и если золотая молодёжь желала поразвлечься, никто не мог сказать против, даже директор, естественно, не намеривающийся терять спонсоров из-за каких-то там мальчишек из трущоб. Он ничего не мог поделать, и его это, бесспорно, злило. А ещё злило то, что он был вынужден придерживать своих горячих мальчиков, в первый же вечер вознамерившихся отомстить за друга. Это было чертовски несправедливо, как бы ни было наивно так думать в его-то годы. — Ничего, наставник, я понимаю. Всё в порядке. На ещё несколько месяцев он отстанет, а там уж посмотрим, что делать, — Леви успокаивающе положил здоровую руку на плечо старому танцору. Тот осторожно обнял парня, за недолгое время вымахавшего выше него, и обречённо отмахнулся, требуя лишь быть более осмотрительным и не влезать во всякие переделки. — И не слушай Рикимару и их с Сантой коварных пятиступенчатых планов мести, ясно? — Конечно, наставник! — Леви улыбнулся разбитой губой, услышав из уст мужчины такую знакомую ему фразу. — Я разберусь сам, ладно? Вы дети, в конце концов, вы не должны вляпываться в… нечто вроде этого! — Хорошо! И… будьте осторожны, сенсей, — уже шёпотом пробормотал Леви вслед уходящему подтянутому мужчине, совсем не выглядящему на собственные пятьдесят с хвостиком. Наставник подмигнул встревоженно взирающему на него парню и оставил ключ от студии там же, где и всегда — в кармане своего старого пальто, висящего на вешалке в виде оленьих рогов. Он никогда не запирал помещение, зная, что его ученики проводят здесь почти всё своё время и часто даже остаются ночевать. Боготворящие и его, и танцы, и музыку, парни как губки впитывали новые знания и движения, реализуя свою давнюю мечту-на-шестерых — свободно танцевать; они падали и вставали, опираясь на протянутые руки помощи, задерживаясь в студии до рассвета, окрашенного в золотисто-розовые цвета усталой эйфории, дружбы и поддержки. Танцы спасли их от угасания в серой рутине дней, позволили зарабатывать на жизнь и подарили самое главное — семью, которой, как оказалось, вовсе не обязательно быть родной по крови. Почему же тогда Леви испытывал такую тревогу при виде привычного ухода учителя? Парень не знал предпосылок для этого давящего чувства, поэтому выбросил из головы все лишние мысли, на цыпочках прокрался в зал — у Кайо всё ещё был слишком чуткий сон — и, тщательно укрыв друзей припасёнными как раз для таких случаев пледами, прилёг рядом. Сбоку забавно всхрапнул Рики, что-то бормоча в полудрёме. Свет фонарей, льющийся в большие окна, мигнул тенью: это прошёл наставник — его дом находился выше по улице. Минутой позже промчалась машина, грохоча музыкой и нетрезвыми выкриками. Леви не знал, что это был последний раз, когда они видели своего сенсея, друга… отца, наконец!.. живым. Джерри Акингтон, тот самый золотой мальчик, пьяным колесил по ночным улицам штата Калифорния. Старый учитель просто не успел среагировать — свет фар ослепил его, и… он замер, не сумев сделать того первостатейно важного шага назад. Его тело нашли рано утром. На камерах видеонаблюдения ничего не обнаружили — приборы очень своевременно дали сбой, поэтому Джерри, чью машину всё-таки заметили парочка слишком трусливых свидетелей, продолжал оставаться на свободе. Ребята не смогли долго выносить его самодовольную беспечную рожу без следа угрызений совести — осознавая, что сделать они всё ещё ничего не могут, парни разъехались на несколько лет, продлившихся целую бесконечную вечность. Конкурсы, чемпионаты в разных странах, выступления, победы и поражения заняли все их мысли, не позволяя слишком много думать и сожалеть, тем самым потихоньку вытесняя всю горькую боль потери. Поэтому когда их уникальной компании одновременно и абсолютно не сговариваясь пришло в головы посетить Корею и даже задержаться в ней, никто не был против небольшого контракта с JYP — компанией из Большой Тройки. — Это хороший вариант, я думаю, — Кайо обхватил Рики всеми конечностями, как спрут, и его даже не смущало, что они находятся в кафе, — довольно оживлённом общественном месте. А ведь раньше мелкий так стеснялся направленного на него внимания! Хотя… м-да, сейчас язык не повернётся назвать Микайо тщедушным или мелким — он подкачался, похорошел, а его взгляд исподлобья больше не напоминал напряжённые зырки загнанного в угол волчонка. — Мне тоже так кажется, — а Леви так и не избавился от своей привычки говорить во время еды. — Мы наконец будем все вместе, нам дадут место в общежитии, бесплатный доступ в столовую, а за это всего лишь нужно будет подтанцовывать поющим куколкам. —Это не то, чего бы я хотел, — честно признался Харуно, подлизываясь к Леви и облизываясь на чужую порцию мороженого. С другой стороны Леви отвлекал Юкихиро в такой же безумной надежде на то, что их обжора решится отвести благоговеющий взгляд от креманки. — Я бы хотел, чтобы нас знали как самостоятельную группу танцоров, а не мальчиков на побегушках у всяких разных певичек. Тем более, кто знает их реальную степень адекватности, а не… хм… на камеру? Но… на первое время сойдёт. Санта вопросительно взглянул на необычно молчаливого Рики, но тот лишь качнул головой, давая понять, что думает так же, как и остальные. — Я бы не предложил вам этого сценария развития событий, если бы мне не нашептала одна птичка, что кто-то наверху решил включить в игру и обычных танцоров, — произнёс Санта, и вот теперь все взгляды обратились на него. Харуно и Юки под всеобщий шок синхронно залезли ложечками в пиалу Леви, и тот, придя в себя, возмущённо запричитал, наблюдая за довольными физиономиями друзей. — Ну и что они решили, Санта-тя-я-а-ан? И кто тебе это сказал? Это секрет? Прям такой, что нельзя сказать даже лучшим друзьям? — нетерпеливый Рики не сумел удержать себя в руках, и вся его напускная взрослость и серьёзность растворились как дым. — Очень секретный секрет? У тебя что, есть информаторы среди… этих?.. — он неопределённо помахал кистью и снова взволнованно подался вперёд. Санта рассмеялся. Ох, как же он скучал по этому непрерывному потоку слов! — Ничего не скажу, сиди и мучайся от любопытства, — Рики обиженно фыркнул, но тут же обратился в слух. — В общем и целом, народ, если мы согласимся на контракт и безошибочно оттарабаним своё участие в этом нововведённом конкурсе для танцоров, траслирующемся на всю Корею, это будет круто. Мы же мечтали об известности, правда? Такой, чтобы от нас не смели отмахнуться или проигнорировать, чтобы все узнавали нас в лицо и хотели быть похожими на нас? Мы хотели быть лучшей командой и… Мы мечтали популяризировать танцы, вы ведь помните? Как… как он, как наш сенсей, — Санта запнулся на крохотную долю секунды и прикрыл глаза. Это было всё ещё трудно — вспоминать его. — Если эта затея провалится и у агенств ничего не выгорит, мы всегда сможем разорвать контракт — он разовый и вполне щадящий — и сумеем снова уехать. Конечно, сейчас мы не слишком похожи на настоящую сплочённую команду — чересчур долго не были рядом, но кто мешает нам снова ею стать?! Санта поднял глаза и увидел согласно кивающие головы и сияющие радостью лица. Его сердце счастливо трепыхнулось и наполнилось теплом, искренняя улыбка растянула губы. Он был чертовски рад увидеть всех, и ещё больше рад остаться рядом с ними, с его первыми мемберами, теми, кого не смогла заменить ни одна профессиональная крю танцоров, с которыми он участвовал в постановке хорео для всяких важных шишек в шоу-бизнесе айдолов. Это правда было то, на что он только смел надеяться. — Ну что ж, раз мы все единогласно приняли решение… — каждый проставил свои подписи на документе, лежащем посреди стола и только чудом не заляпанным мороженным, — настало время выбрать нам название! — Как насчёт Tornado? — азартное лицо Рики пропадает во вспышке. — Или Spectrum? Мы же всё-таки многоплановые танцоры самых разных спектров! — это предложение Леви, втихую облизывающего креманку от остатков мороженого, тоже звучит как будто издалека. — Revolution! И слоган: «Мы создаём собственную танцевальную революцию»! — А можно NonStop! — Не-е-е-е, мы же уникальные! Нам нужно что-то оригинальное, а не как у всех! — Уникальные… уникальные… — задумчиво забормотал Юкихиро, рассеянно оглядываясь по сторонам в поисках вдохновения. — О, смотрите, жареная кукуруза! — Это называется попкорн, Юки-тян, — приглушённо хихикает Рики, — что ж ты как обормот необразованный! — Слу-у-ушайте, — осеняет Санту. Он мысленно закатывает глаза от ощущения идиотизма идеи и всё-таки смеётся вслух. — Кхм-м… Конечно, это у нас Рик по части странных прозвищ и названий, но… Как насчёт UNIQorN? Лидер пишет на ненужном чеке название их команды так, как видит сам. — «Уникальная кукуруза»? — Харуно всё же закашливается от неожиданности кандидатуры, предложившей такой несуразный вариант. — Тебя что, правда Рики-тян заразил своими безумными придумками? Хотя… — А мне нравится мысль! — И мне! Смотрите, как много смысла можно вместить! «Уникальные или нет?»! А вот да, мы такие: самые необычные и бесценные! Прошу любить и жаловать! — Или… хм… просто «unicorn» в смысле единорога, да? Прикольно, Санта-кун! — Эм-м-м, ну, — смущённо прочищает горло Санта. — Я вообще-то так глубоко не задумывался… просто сказал. Но это круто, что вы нашли наше наименование настолько многогранным! — А если мы станем знаменитыми, — лыбясь во весь рот, начинает Юки, и все заранее готовятся делать серьёзные лица, — нас точно будут спрашивать о смысле названия нашей группы, и мы с чистой совестью можем сказать, что… — …выбрали его по приколу! — в восторге завывает Рики, заваливаясь на Кайо и хохоча в ухо Леви. — Просто потому что мы… — …уникальные кукурузины! — хором тянут новопоименованные «кукурузины» и взрываются смехом, пугая многочисленных посетителей кофейни дикой смесью японского и английского, или, что вернее, собственной чрезмерной радостью и живостью. Смех его команды всё ещё стоит у Санты в ушах, когда он возвращается к реальности и замечает обгрызенную ручку у рта, причём масляно-синим стержнем к губам. Что ж, его можно поздравить — он опять нашёл где-то ручку и наелся пасты, как в старые-добрые времена, и никто — абсолютно никто его не остановил. Это является прекрасным поводом сходить сейчас в ванную, дабы очистить рот от неприятного привкуса, а затем со смаком и пятиступенчатым коварным планом отомстить предателям, лишь по недоразумению названным его лучшими друзьями! Почему они его не растормошили, когда все разошлись после собрания? Знают же его способность прочно задумываться и погружаться в себя! И… так, кто это хихикает под дверью?! Юки-тян?.. А, не, они там все вместе собрались, точно: Рики с Леви спорят шёпотом, кто-то головой стукнулся о ручку… «Ну всё, — Санта многообещающе потирает руки, мысленно репетируя злодейский смех, — сейчас я вам отомщу, и мстя моя будет страшна! Мва-ха-ха-ха!..»***
«Ночь спустя», — объявляют редакторы, показав картинку снаружи здания, стоящего в непроглядной темноте и мигающего светлыми квадратиками окон. Раздаётся шипящий звук, изображение дрожит, идёт разноцветными полосами и отображает Санту, устанавливающего компактную камеру в новенькой звукозаписывающей студии. Слева от него виднеется пианино и кусок стены с висящим на ним плакатом, справа — небольшой диванчик, который Рики как сокомпозитор и также часто использующий эту аппаратуру, успел завалить всяким барахлом. — Всем привет, ребята, — сонным голосом приветствует зрителей Мориарти. На его нижней губе всё ещё видны слабые разводы синей пасты. — Сегодня будет первый день, как я начинаю работать над аранжировкой «Very Good». Парни ещё спят, они поздно легли — до ночи играли в компьютерные игрушки, так что я не стал их будить и отправился в нашу новую студию сам. Рик подойдёт попозже, этот лопушок тоже не выспался. Санта поправляет микрофон, переставляет камеру поудобнее и лениво взъерошивает волосы на затылке. «Хохолок! Как мило~» — радостно умиляются редакторы. — Для нашего первого выступления за основу мы возьмём стилистику «Безумного Макса», — продолжает парень, снова зарываясь пальцами в волосы и звучно зевая. — Поэтому… Хочу, чтобы в звучании было что-то от пустыни, продуваемой всеми ветрами мира… Словно где-то там высоко, в полуденном небе, летит ястреб, — Санта изображает руками крылья и опускает кисти обратно на клавиатуру. Льются звуки животного мира: какие-то грозные рыки, пронзительные крики птиц. Он с сомнением дёргает головой, хмуро глядя на большой экран компьютера и, видимо, забыв про камеру. — Итак… — Санта лихорадочно выхватывает откуда-то блокнот, ручку и принимается что-то усердно записывать. — Можно начать с крика ястреба… и добавить чего-нибудь мощного, — он рассеянно чешет ручкой щёку и, даже не заметив, что испачкался в чернилах, восклицает. — Рок! И… ммм… тяжёлые басы, да. Это добавит выразительности и драйва. Кадр перелистывется. Теперь лидер сидит уже проснувшийся и одетый не в мятую пижаму со слониками, а в модный бомбер с крутой аппликацией огня на рукавах. Он подпирает голову кулаком и что-то быстро печатает на клавиатуре. Пальцы так и летают, отбивая какой-то свой особенный ритм. Рядом с ним на втором кресле привольно расселся Рикимару, время от времени отбирающий у друга панель с кнопками и микрофон. Он надолго залипает в планшете, прерываясь только на многозначительные хмыки и краткие совещания с Сантой насчёт наиболее удачных вариаций аранжировки. — Думаю, нечто подобное будет неплохо добавить, — по студии разносится низкий протяжный звук. — Если поставить такие ритмичные удары перед главной партией… а потом ястребиный клёкот… будет как затишье перед бурей, а потом музыка обрушивается с новой силой, как тебе? — Пойдёт! — Санта азартно сверкает глазами и переваливается через подлокотник кресла, чтобы сграбастать друга в крепкие объятия. Рики хрипит сквозь смех и художественно изображает свою смерть от удушья, чтобы скрыть смущение от похвалы. Кадр снова меняется, как и одежда. Санта избавился от куртки, сейчас сидит в обычной тёмной футболке и увлечённо правит дорожки на экране компьютера. Рики, практически усевшийся ему на колени, нависает над камерой яркой фигурой в кислотной рубашке с Винни-Пухом и что-то тихо советует, выглядя непривычно серьёзным. «Благодаря трудягам, не вылезающим из студии уже целый день, уникальная версия «Very Good» постепенно появляется на свет», — любовно, как о собственных сыновьях, ставят надпись редакторы. Крупным планом показывают висящие на стене электронные часы — 00:56. Парни действительно практически весь день проторчали в одном помещении, создавая нечто необыкновенное! Санта зевает так, что едва не сворачивает челюсть и едва успевает вежливо прикрыть рот рукой. Рики вторит ему, но даже не заморачивается о правилах приличия и всё равно успевает шаловливо засунуть палец другу в рот. «Второй день в студии», — подписывают редакторы картинку с Сантой в милой шапочке с принтом лягушки, что-то самостоятельно напевающим в микрофон. Рики подкручивает переменные резисторы на колонках, улучшая звук. — «Он записывает несколько аккордов… Вы знали, что у господина Мориарти такой приятный голос?» — Ro-о-оll, — тянет Санта действительно довольно чистым баритоном. Чем-то клацает и снова: — Ro-о-оll~ Звучание песни трансформируется на глазах зрителей. Рикимару заглядывает в объектив — его было раньше плохо видном- и показывает большие пальцы вверх, улыбаясь с плохо скрываемой гордостью за друга. — Как вам что-то такое? — натянув шапочку на брови, интересуется Санта у камеры. «О, он про нас вспомнил!» — редакторы искренне рады вниманию музыкального гения, даже добавляют вокруг его фигуры искрящийся ореол света. — Попробуй выделить окончание выдохом и сделать ударение на последний слог? — вместо зрителей советует Рики. Фанаты впервые видят его в суровом амплуа музыканта-композитора. — И добавь эхо. Лучше тройное, каждое чуть выше на октаву. — Может, эхо двойное, но и выше на две октавы? — вносит правки в идею Санта, что-то печатая. Рики пожимает плечами, делая сложный жест, означающий что-то вроде: «Пробуй, потом решим, как лучше». Его друг понятливо кивает и переставляет дорожку ещё раз. — Let’s rock-n-roll! — мощно рокочут гитарные аккорды вкупе с нестройным эхом ударных. Санта кивает головой в такт и ритмично обгрызает ноготь; волосы выбиваются из-под его шапочки и спадают на лицо. Рик немного сумасшедше улыбается и восторженно тарабанит по плечу друга в стиле мартовских зайцев. «Это версия «Very Good» в духе «Безумного Макса» от невероятных композиторов — Санты и Рикимару!» — Мы закончили аранжировку, — через какие-то время объявляет Санта, со сменой кадра накинув на футболку клетчатую рубашку. — Можно переходить к записи. В UNIQorN имеют в качестве хобби пение только трое, включая и меня. Я даже больше по рэпу… Рик, к сожалению, не обладает таким талантом, поэтому он неудачно пошёл пожрать… и мемберы загребли его на тренировку. А меня не рискнули, у меня же этот, компрома-а-ат, — ехидно подмигивает камере взъерошенный парень. — В общем, чтобы наша версия песни получилась на высшем уровне, я приглашу пару друзей-певцов, у которых хобби являются танцы. Пожелайте нам удачи!***
— Мы с Рики очень много сил вложили в аранжировку песни, и приглашённые парни-певцы справились именно так, как я и ожидал — идеально, — уверенно произносит Санта на пятиминутном интервью. — Great job, guys! — А то, — с гордостью улыбается Чикада, а потом ехидно замечает: — ты же у нас над душой стоишь, пока мы не сделаем всё именно так, как ты видишь это у себя в голове, перфекционист несчастный. Санта неловко разводит руками, как бы говоря: «Да, я такой, и что ты мне сделаешь?» — Ничего, мы ему воздали за все наши страдания, — хмыкает Харуно, сочувственно похлопывая лидера по плечу. — Вытащили из студии на тренировку… — Ага. Даже твои вокалисты признали, что они отомщены целиком и полностью, — во все тридцать два улыбнулся Юки, выстукивая пальцами какой-то ритм по колену рядом сидящего Леви. — Парни заглянули к нам на минутку и были чертовски удивлены его плачевным видом. — Да, в эти дни вы были в ударе, — с улыбкой соглашается Санта и машинально потирает пострадавшие на репетициях части тела. — Но, в любом случае, вы можете ощутить мощный и свободолюбивый вайб UNIQorN в этой песне.***
— Я бы хотел, чтобы вы изобразили что-то… — начал Харуно, которому единогласно отдавали первенство в умении поставить хореографию без разрывов и странных простаиваний. Впрочем, остальные мемберы могли без зазрения совести вмешаться в творческий процесс и подкинуть парочку идей, а какие они — глупые или, наоборот, достойные невероятного успеха — решал уже Хару единолично. — Может, нам врезаться друг в друга? — без особой надежды на то, что его кто-то услышит в этом обычном для них гвалте, спросил Юки и беззаботно махнул руками, разгоняя душный воздух. Они провели здесь уже несколько довольно напряженных часов. — Типа случайно, а потом такие: «What the?..» — неожиданно подключился к идее Кайо и разыграл сценку в лицах, возмущённо подняв руки в своём излюбленном вопросе Рики «Чё? На кого ты гонишь, герой?..» — О, звучит неплохо, попробуйте, — сделал неопределённый жест Харуно, и мемберы построились в фигуру, нужную для танца. — Раз, два, три… What the? — посчитал вслух Микайо, и как только Юки встал в вопрошающую позу, мощно оттолкнул друга в сторону, состроив угрожающую морду лица. Худой парень отлетел от сильного толчка и едва не упал на задницу, заставив всех рассмеяться. — Ну как? — Шикарно, только постарайся никого не прикончить, — потребовал сквозь смех Харуно, поддерживая Юкихиро под локоть. — Соразмеряй свои силы, качок, окей? — Окей! — Кайо виновато нахмурился и совершил какой-то куртуазный поклон в сторону безвинно пострадавшего. Тот легко отмахнулся, привычный к своей неуклюжести, и тоже поклонился, манерно покрутив кистью. — Ну что, вы закончили свой обмен любезностями? — поинтересовался Леви, откидывая со лба волосы. — Мы можем вернуться к делу? Мемберы, с удовольствием воспринявшие этот случай как желанную передышку, задвигались и снова заняли свои места. Харуно отошёл к компьютеру и занёс палец над кнопкой Play. — Так, парни… Хару-кун! Мысль! Поскольку до этой точки мы нагнетаем, дальше нужно ослабить, согласны? — Рики нарушил ровный строй и зажестикулировал, ярче иллюстрируя только что пришедшую ему в голову задумку. — Потому что иначе вся мощь и сила, которую мы собирали до этого момента, будет потеряна. — Я тоже так думаю, — серьёзно кивнул их ведущий хореограф около компа, — мы как бы должны высвободить всю энергию, а потом начать нагнетать по новой. Тем более в музыке всё так и идёт — небольшая пауза перед ураганным припевом. — Мне кажется, будет неплохо завершить эту точку таким поворотом, — Кайо тоже разрушил построение, чтобы показать полусальто с сокрушительным ударом в землю. Его значительные успехи в умении фристайлить — свободно двигаться под музыку и на ходу придумывать новые связки — признавали все мемберы, включая Харуно. — Ого! Здорово! — Мне нравится! Хару-кун, как тебе? — Будет круто, — немедленно согласился тот, всё ещё удерживая руку в воздухе. В конце концов не выдержал и прервал в очередной раз начавшиеся дебаты мемберов грозным командным воплем, внаглую списанным у Санты. Кадр опять перелистнулся. UNIQorN всё ещё находились в тренировочном зале, и степень их усталости и готовности выжимать одежду выросла в геометрической прогрессии. Но никто из парней и не помышлял об отдыхе: их потные, раскрасневшиеся от духоты лица светились улыбками, обсуждения ничуть не потеряли своей энергичности, как и движения — скорости. — Держим руки до конца, плавно согнулись и… удар! Удар! Удар! Да, так, правильно! — Харуно откинул со лба взмокшие волосы и показал большие пальцы вверх, радостно смеясь. — Молодцы! Следите за ритмом, — он снова повернулся спиной к увлечённо гомонящим парням. — Согнулись… Удар. Удар. И ещё раз! Попрактиковав это движение несколько раз, пока даже Юки не перестал путаться в ногах, Харуно перешёл к следующей связке. Его одногруппники понятливо повторяли, в случае неясностей просили воспроизвести заново или разобрать отдельно с ними. Те, у кого получалось лучше, наблюдали и давали советы, наглядно, в действии объясняя ошибки и недочёты. — Я понял! Ты изначально стоишь в неправильной позиции, поэтому не выходит! — торжествующе воскликнул Санта, собственноручно исправляя стойку Рики и требуя заново повторить танцевальный финт. — Пробуй! Одинаково довольные улыбки на лицах друзей и громкий хлопок ладони о ладонь празднуют успех. — Так, давай вместе, — в другом углу решает Леви, и Кайо легко соглашается, тут же вплетая в давно уже завершённый вариант хореографии какие-то импровизированные связки и жесты. — Ну, эй! — возмущается Леви и деликатно трясёт Кая за плечи. — Как у тебя получается делать танец круче, прямо на ходу выдумывая всякие разные трюки? Это нечестно! — Пойдём, покажем Хару-куну? — предлагает младший, задорно улыбаясь и изящно уворачиваясь от размашистого па Юки. Тот извиняюще смеётся и отбегает подальше, заодно успевая выпить полбутылки воды, стоящей на подоконнике ровными батареями. Посреди зала Санта и Рикимару синхронно танцуют первый куплет, потом не выдерживают очередной одинаковой ошибки, ржут и переходят на балетные позы. Глупо, наверное, исполнять балет под откровенный хип-хоп, но у этих двоих получается даже гармонично и в какой-то степени потрясно. — Конечно! — Леви ничего не имеет против, но… — Знаешь, за что я тебя не люблю? Я тебя так-то и в целом не люблю, ты не подумай, а вот за это особенно! Ты сейчас продемонстрируешь Харуно улучшенные связки, он всё поменяет, а потом тебе захочется модернизировать что-то ещё! И нам всем придётся переучивать очередной кусок танца! А память-то не резиновая, знаешь ли! — Ты всегда так говоришь, но мы же должны быть лучше всех? Микайо подходит к их великому хореографу-постановщику, прочно засевшему с ноутом Санты в углу зала. На шум, закольцованную музыку, льющуюся из динамиков колонок, и всеобщий гвалт он не обращает внимания — привык уже давно, что среди дорогих мемберов тишины ему не видать как собственных ушей. И даже не успел отвыкнуть за несколько лет разлуки. — Как ты там твердишь: «Мы должны быть первоклассными профессионалами, которые могут поразить в самое сердце лишь одними своими идеями»? Пожинай плоды, — иронично подмигивает Кай и отворачивается. — «И убить насмерть тех, кто посмел оскорбить наши способности и таланты танцоров», аллегорически, естественно, — бурчит под нос Леви свою любимую присказку, дополняя. Микайо быстро объясняет свои задумки под обречённые вздохи друга, который видит, каким азартом загораются глаза их личного фанатика-хореографа. — Перерыв окончен! — кричит Харуно и решительно откладывает в сторону компьютер с построениями и структурной композицией будущего выступления. — Кайо-тян, однажды тёмной ночью я тебя прирежу с особой жестокостью! Или нет, лучше задушу подушкой! — вопит Рики, быстро догадавшись, кому они обязаны новыми изменениями в хоряге. — Становись в очередь, милый! — игриво поёт младший и возбуждённо показывает творчески переработанные идеи, потому что, ну, получилось действительно удачно. Во время практики его молчаливость и угрюмость исчезают как по мановению волшебной палочки, а широкая улыбка, демонстрирующая прелестную ямочку на правой щеке, заставляют мемберов светиться радостью в ответ. Вскоре с лиц парней маской сползает недовольство, заменяясь восторгом и воодушевлением. Они становятся перед зеркалом, внимательно рассматривая собственные и чужие отражения, стараясь попасть в такт и синхронизироваться. У некоторых это даже получается, и тогда они усердно учат тех, кому не удалось во всём разобраться сразу. Тут работает такая хитрая штука — пока ты кого-то натренируешь, уже сам всё поймёшь и машинально ноги-руки поставишь… Так что помогать тоже бывает полезно. Музыка включается заново, и усталость мемебров как ветром сдувает — ведь каждый из них мечтает о том, чтобы и другие увлекались танцами так же, как и они, горели всей душой, не замечали боли, падений, неудач, совершенствовались и стремились стать лучше. Ребята хотят доказать всем, что они не просто какие-то помешанные на плясках фанатики, но и настоящие виртуозы своего дела. Кадр перелистывается вновь. Парни всё ещё в зале для практик, но, видимо, успели передохнуть и переодеться — мокрых горловин маек и кончиков волос, блестящих от пота шей и лиц как не бывало. — Не заходите слишком вперёд. Держите линию. — Выпрями спину и быстро согнись на выдохе. Да, так, верно! — Осторожнее, не упади, балбес! Попробуй взобраться на спину Кайо-куну, не сломав ему и себе хребет. Если что, мы подстрахуем. Физически парни были измотаны, это было заметно по тому, как они двигались, как общались после конца первой тренировки, закончившейся уже на рассвете. Но ментально UNIQorN были готовы как никогда — они не позволяли усталости и раздражению брать верх, подбадривали и поддерживали друг друга. И покидали залитый утренним солнцем зал для практик с тёплыми улыбками на лицах.***
— Я правда вложил всё сердце и душу в это выступление, — смущённо улыбаясь, заявил Микайо — тот самый, которого добровольно-принудительно определили на роль Макса азиатского происхождения и заставили сверкать голым торсом. Это было время интервью-пятиминутки перед самым началом выступления. Парни заметно нервничали, теребя предметы гардероба и рассеяно размазывая мейк-ап на припухших от бессонных ночей веках. — Мы готовились на износ, правда, — Санта положил руку младшему на плечо, всё так же ярко улыбаясь. — Сделали всё, что можно, чтобы наши фанаты могли гордиться нами. Мы сможем доказать, что мы лучшие, — серьёзно изрёк представительный Рики и тут же испортил всё впечатление, мстительно пнув сидящего впереди Леви и беззлобно рассмеявшись. — Извините, но он мне рожу скорчил! И намекнул, что я выгляжу как гоблин зелёный. И почему это сразу зелёный?! — Вырежьте это, пожалуйста! — страдальчески попросил Санта, без промедления вставая со стула и закрывая собственным телом шутливую стычку друзей на заднем фоне. — Чёрт, народ, вспомните о таком жизненно важном слове, как имидж! — Имидж! Пфи! — кто-то из парней фыркнул, совсем не впечатлившись. — Может, я новая Леди Гага?.. Что, не похож? Совсем? Как жаль! А если… мхм-м-мхмы-ы-ы! — по всей видимости, ещё один человек не выдержал несвоевременного потока слов и заткнул чересчур говорливого товарища. Редакторы пожалели неловко улыбающегося Санту и благородно отключили камеры. Тем не менее звук выключить они забыли (или, наоборот, не забыли), так что зрители могли наслаждаться короткой, но впечатляющей дискуссией на тему приличного поведения на телевидении… Что ж, можем честно признаться, что Санта наголову разбил своих оппонентов. Почёт ему и уважение со стороны впечатлённой женской половины редакторов.***
— Итак! Наши зрители так страстно ждут их! Необычные, уникальные, желающие достичь совершенства! — начала объявлять следующий выход Ли Дахи, заученно-профессионально улыбнувшись приблизившейся камере. Парни в комнате ожидания зашевелились, отмерев после наполненного мощной энергией номера StayG, и встали в круг, положив руки друг другу на плечи. — Повеселимся, народ, — шепнул Рики, нервно жамкая кожаную куртку на широких плечах Кайо. — Мы должны отлично выступить, мы прекрасно подготовлены, — согласно кивнул Санта, нашаривая руки друзей и крепко сжимая их, — но те, кто получает ещё и удовольствие от танца, всегда побеждают! Запомните это! — Что ж, в таком случае, думаю, мы справимся. — Конечно, справимся! — воскликнул Леви. — Задавим всех своей харизмой! Сожрём заживо! — Что ты вечно всех сжираешь? — вскинулся Харуно, отвлекаясь от внутренних уговоров о собственном совершенстве и безоговорочной победе. — Пора уже прекращать жрать! — А ты не завидуй, — хмыкнул друг, тоже беспечно игнорируя напряжённую атмосферу. — Эй, мы ведь на диете, — прервал начавшиеся было дебаты Юки, взволнованно переминаясь с ноги на ногу. — Давайте лучше одолеем всех силой своей милоты! — Ага, мы ж самые настоящие милашки, — немного иронично хихикнул Рики, косясь на оголённый торс младшего с довольно-таки впечатляющим рельефом. Очень довольно-таки. — Ну что, милашка, пришла пора светить твоими мускулами? — хмыкнул Леви, заставив покраснеть Юкихиро, но не Кайо. — Мы в тебя верим! — На сцену шоу «I-Land» выходят самые свободолюбивые участники! — продолжила их презентацию Ли Дахи, и стафф, приоткрыв дверь, заполошно замахал руками, призывая их к выходу на арену. — UNIQorN! Встречайте! — Давайте влюбим их в себя! — хрипло крикнул Санта, сосредоточенно торопясь за сотрудником, показывающим им путь до сцены. За ним спешили остальные мемберы, в последний раз проверяющие костюмы и настроение друг друга. — Вперёд! Удачи нам всем! — Погнали! Раздался звук гонга. Представление началось.